— Слушай сюда, Жучара. Заходим внутрь и действуем по обстановке, если рядом с Углом, окажется мало народу, то валим этого вору, если народу будет много, то попытаемся договориться. Понял? Всяк лучше начать первым, чем ждать, пока за тобой придут.
— Помирать, так с музыкой!
— Рано помирать. Умрёшь только тогда, когда я скажу. А сейчас дело надо делать. Всё, салага, разговорчики отставить, пошли. И смотри в оба, твоя задача — держать мне спину.
Быстрым, уверенным шагом я прошёл через весь двор и зашёл внутрь барака, следом за теми, двумя, кто рассматривал нас с Жуком, в компании предателя Хохла. Благодаря, своим новым сверхспособностям, я смог сохранить зрение, войдя в слабоосвещенной помещения с залитого обеденным ярким солнцем улицы.
Длинный барак был погружён в сумерки, маленькие грязные окошки давали очень мало света, да плюс ко всему, их ещё и завесили дырявыми тряпками. Свет, внутрь барака проникал только через дыры в занавеси и через щели в неплотно пригнанных досках деревянных стен. Барак был похож на длинную тёмную кишку, шириной всего шесть метров и длинной метров тридцать. Схожесть с кишкой придавала не только форма помещения, но и запах, который тяжёлым смрадом нечистот и испражнений давил на всякого, кто сюда входил. Вдоль стен стояли грубо сколоченные низкие нары. Нары были широкие, метра три шириной, видимо предполагалась, что пересыльные каторжане будут спать на них вповалку, по четыре-пять человек, так и место можно экономить, да и спать так, должно быть теплее. Между нарами были узкие проходы, всё должно было экономить свободное пространство. Согревали барак с помощью двух печек-буржуек, которые стояли в центре, напротив друг друга.
Внутри барака царил хаос и разруха. Железных печек «буржуек» не было на положенном им месте, целые топчаны стояли только рядом входом в барак. Все остальные топчаны были разломаны и представляли собой груду разломанных досок. Несколько целых топчанов были поставлены на бок и закреплены вертикально, тем самым они образовывали перегородки. Подчинённые Угла, отделили часть барака поставленными вертикально топчанами. В этот же закуток они стащили обе печки «буржуйки», а чтобы им было ещё теплее, они заколотили щели в стенах, с помощью тех же самых разобранных топчанов. Всё, что осталось непригодное для строительных работ пошло на растопку печек. При этом, понятное дело, что воров не сильно заботило: как и на чём, будут спать остальные каторжане. Рядом с входом, прислонившись плечом к дверному косяку, стоял, невысокий щуплый мужичок. Он держал в руках увесистый деревянный дрын, который совсем недавно был, то ли держаком лопаты, то ли частью оглобли. Один конец деревянной дубины был утыкан ржавыми гвоздями. Дубинодержатель был занят важным делом — он командовал тремя каторжанами, коих привлекли для хозяйственных работ. Троица каторжан, разбирала оставшиеся в сохранности нары и пыталась весь деревянный мусор собрать в некое подобие порядка. Доски, деревяшки и щепки стаскивались в кучи.
Обернувшись на звук наших с Жуком шагов, мужичок то ли от удивления, то ли просто в знак приветствия, замахнулся своим, истыканным гвоздями дрыном на меня. Усиленная, магией Даймона, реакция моего тела в несколько десятков раз превосходила, реакцию обычного человека, даже тренированного бойца-рукопашника, я тоже с лёгкостью заткнул бы за пояс. Моя кровь бурлила от адреналина, а мышцы жаждали действия. Противник только поднимал своё оружия, а я длинным скользящим шагом, сократил дистанцию с ним, и несильно ударил по его деревянной дубине, направив вектор движения деревяшки, в сторону головы её хозяина. Щуплый мужичок, успел поднять свою палку, на уровень глаз, когда его грозное оружие, тюкнуло его в лицо. Гвозди «сотки» с лёгкостью пробили кости черепа и вошли в мозг. Первый из поверженных противников упал к моим ногам. У меня в руках осталась дубина с гвоздями, прежнему хозяину она больше не понадобиться, а мне ещё пригодится.
Те, двое парней, которые следили за нами, почти успели пройти через весь барак, когда сзади услышали звук падающего тела. Оба, резко, как по команде развернулись в нашу сторону.
— Жук, разберись с этими, — я кивнул в сторону, прекративших разборку нар, каторжан.
Судя по ошарашенному виду, работяги не собирались кидаться на защиту воров. Ну, что ж, для них же лучше.
Встав в боевую стойку, оба противника двинулись на меня. Но свободный от мусора проход, всё-таки был узкий, поэтому разойтись в разные стороны и напасть на меня одновременно у них не получилось бы. Из-за этого, нападать на меня они будут по очереди, один за другим. Но, я не собирался ждать, пока они подойдут, и уж тем более состязаться с ними в рукопашной схватке, в мои планы не входило. Сильно оттолкнувшись ногами от пола, я прыгнул вперёд, и использую инерцию тела, бросил в подходивших врагов дубину с гвоздями. Бросок получился настолько быстрым и сильным, что, когда палка попала в того, кто шёл первым, то, его сбило с ног, и с силой толкнуло на идущего сзади товарища. Не остановившись после прыжка, я в два счёта подскочил к валявшимся на полу противникам, и сильными, точными ударами, отправил обоих в страну вечной охоты. Носок ботинка, усиленный металлической пластиной, с лёгкостью проломил кости черепа. На этой войне, пленные мне не нужны!
В закутке, отгороженном, перевёрнутыми нарами, присутствовало даже некое подобие двери — большой кусок грязного брезента, прибитый на два гвоздя. Брезентовая занавеска, как раз начала отъезжать в сторону, и, из-за неё появилась кисть руки, вся испещрённая наколками в виде перстней. Схватив татуированную кисть, левой рукой, я резко дёрнул её себя, и туту же, буквально «выстрелил» правой рукой вперёд, туда, где, судя по форме брезента, находилась голова, очередного противника. Сильный удар, опрокинул, выходящего вора внутрь коморки, вместе с человеком внутрь влетел и брезент, сорванный с гвоздей.
— Доброго дня, вам люди, — улыбаясь, обратился я к тем, кто находился внутри. Представился по всем правилам, как и положено, в местах не столь отдалённых.
Внутри, закуток оказался совсем небольшим, не больше трёх метров в длину. Вдоль стены стояли две печки-буржуйки. Хорошо устроились воры — тепло, и из щелей не дует. На печке стояло несколько жестяных кружек, в одной из них, «томился» чифирь. Влетевший от моего удара внутрь мужик, ударился о печку и свалил обе кружки на пол. При этом кипяток облил его с ног до головы. Но он даже не пошевелился, мой удар усиленный кастетом и магией Даймона, проломил бедняге голову. Значит, счёт четыре — ноль, в мою пользу.
— Чьих, будешь человече? — скрипучим голосов спросил старик.
Старый дед, похожий на высушенную мумию, сидел на грубо сколоченном табурете и прихлёбывал горячий «чифирь» из кружки. Абсолютно лысый череп, пересекало несколько старых шрамов. Всё лицо было испещрено глубокими морщинами. Когда дед говорил, кожа на лице приходила в движение, и лицо становилось похоже на старую, застиранную тряпку.
Я сразу понял, что передо мной Угол. Даже внешне старик был схож с предметом, в честь которого он получил своё прозвище. У него был очень узкий подбородок и маленький рот, но сам лоб при этом был довольно широкий. Вот и получалось, что лицо по форме напоминает треугольник. Угол сидел на табурете, поджав под себя одну ногу. Рядом к стене была прибита широкая доска, которая играла роль столика. Телогрейка была снята, и сквозь прорехи в давно нестиранной рубахе, были видны воровские «партаки» густо нанесённые на его тело. Казалось, что чистого места на теле старого уголовника уже нет. Некоторые татуировки, были еле видны, некоторые наоборот проступали с удивительной ясностью и точностью.
— Своих буду! А вас дедушка, случаем не Углом кличут? — отвечаю я, а сам краем глаза контролирую ещё одного человека, находящегося в комнате.
Второй, совсем не похож на вора. Он больше на профессора похож. Был у меня когда-то сосед по лестничной клетке, профессор. Вот он, точно так же выглядел, как этот, второй. Та же козлиная бородка, те же очечки и самое главное, это взгляд. Такой знаете, немного отрешённый как будто человек в этом мире только своим телом находиться, а его разум находиться, где-то в другом месте, там, где он производит свои расчёты. Было заметно, что общество старика, его явно тяготит. Нет, он здесь желанный гость, с него сдувают пылинки, и он ни в чём не нуждается. Но, всё-таки заметно, что и сама обстановка, и тем более Угол, весь в зоновских наколках, ему очень, очень неприятны. Да-а. Интересно, что ж это за фрукт такой и что он здесь делает?
— Правильно, Углом меня кличут. А, тебя как звать — величать? — старик отвечал спокойно.
Он, ни одним движением не выдал своего волнения. Как будто, я только, что при нём не убил его подчинённых, а просто в гости зашёл, чайку попить. Вот, второй, тот, что интеллигент, вот волнуется, вон вспотел как. Нервничает. А, этот вор. Сидит себе, на табуретке с таким видом, что кажется ещё минута, и он уснёт. Единственное, что изменилось в его позе это положение рук, он их опустил вдоль тела, и кисти рук мне стали не видны.
— Неважно, как меня зовут. Хочешь, можешь Василием называть, — назвал я имя кузница, вместо которого попал в этот пересыльный лагерь.
— Ну, Вася, так Вася, — прошептал Угол. — И, что тебе Вася от меня надо? Зачем ты моих хлопчиков уконтропупил? А? Не мог прийти и нормально поговорить?
— Слышь, ты вора, некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать, — я специально начал грубить Углу.
Честно говоря, я не собирался с ним разговаривать. Я планировал убить его сразу. Но, он гад, не выказывал признаков агрессии, да и внешность у него была такая, что он вызывал только жалость. Не мог я себя пересилить и хладнокровно убить старого человека. Не мог и всё. Вот если бы он мне дал повод, вот тогда бы да, тогда бы смог. Но, Угол, хитрый и опытный, он, скорее всего сразу просёк, мои душевные терзания, поэтому и говорит так спокойно, тянет время. Зубы мне заговаривает. Понимает, что чем дольше я буду сомневаться, тем больше у него шансов выжить. Надо его как-то