вато оправдывался, смущённо пытаясь оправдаться. Интересно, получается: начальник лагеря заискивает перед заезжими вояками. С чего бы это? Казалось бы, должно быть совсем наоборот, а оно вон как получается.
Я стоял на крыше барака и с помощью «сверхзрения» рассматривал действия команды с рудника. Интересные ребята: действуют слаженно и профессионально, да ещё и отлично экипированы. АКМы и СКСы — это очень неплохо для нашего мира. Это вам не винтовки Мосина и автоматы Шпагина, это совершенно другая весовая категория. На данный момент один АКМ по цене равняется шести ППШа, а СКС идёт за десять винтовок Мосина. Человеку, вновь прибывшему в наш мир, может показаться странным, что оружие шестидесятых годов считается отличным вариантом. А что делать, если альтернативой может служить только стрелковые образцы периода Великой отечественной войны. Ещё одной причиной повального использования стрелкового оружия шестидесятых годов, было относительная дешевизна боеприпасов. Патрон 7,62x39, так называемый, промежуточный патрон, принятый на вооружение в СССР в 1943 году, был очень популярен в этом мире.
В последние пять лет, этот вид патронов поступал в наш мир регулярно, и в огромных количествах. Это было связано, скорее всего, с тем, что в старом мире их утилизировали в связи с тем, что вышли сроки хранения, а может как всегда генералитет решил заработать денег на торговле оружием. Боеприпас достаточно мощный, что эффективно работать с ним на расстояние до километра. При этом патрон 7,62x39 мм, был в два раза дешевле чем 5,45в39 мм. Ну а, боеприпас 7,62x25мм, который подходил для пистолета ТТ и пистолета-пулемёта ППШа, так тот, вообще стоит копейки. Поэтому оружие периода сороковых годов и пользовалось такой популярностью. А, что: дёшево и сердито!
Я уж молчу, про крупнокалиберные пулемёты НСВ «Утёс», которые были установлены в грузовиках. «Утёсы» — это очень и очень дорого. Основным тяжёлым пулемётом нашего мира были ДШКа военного и послевоенного периода. Этих пулемётов было много, и стоили они недорого. «Утёсы» могли попасть к нам только по специальному заказу, а это удовольствие не дешёвое. А самое не понятное, зачем Торговому союзу продавать «Утёсы» хозяевам рудника. Не в правилах торгашей продавать современное вооружение на сторону. «Торгаши» продают всё менее приличное только своим непосредственным компаньонам, а всем остальным «впаривают» образцы не моложе тридцати — сорока лет, и то, таких случаев единицы. А тут такое богатство: грузовики, ГАЗики, автоматы, «Утёсы» и новенькие камуфляжные костюмы.
— Жук, как тебе, эти с рудника? — спросил я, у стоявшего рядом со мной Вовки.
— Да как-то странно: с одной стороны хорошо, что так быстро приехали — не придётся всю ночь от других бараков отбиваться, а с другой стороны слишком они хорошо экипированы, для обычных бандитов, — Жук, доедал тушёнку, и поэтому говорил с набитым ртом, не все его слова были понятны. — Уж больно они похожи на военных наёмников.
— Это точно. Как думаешь, на кого могут работать эти ребята? И хватит жрать!
— Вариантов нет. Заказчик может только один — кто-то из глав Торгового союза. Больше некому.
— Насколько я знаю, хозяева рудника не контактируют с торгашами. Может, всё-таки кто-то другой?
— Кто? Кто в нашем мире обладает такими же возможностями как «торгаши»?
— Только тот, кто получил контроль над порталом, работающим со старым миром, — выдал я версию, которая давно вертелась у меня в голове.
— Ты, хочешь сказать, что хозяева рудника заполучили портал?
— Может быть. Очень может быть, — а как иначе объяснить действия наёмников с рудника. Только наличие неучтённой связи с внешним миром может объяснить те странности, которые происходят в последнее время.
Верзила с АКМом, в сопровождении коменданта «копилки» подошёл к воротам лагеря, его сопровождали шестеро подчинённых. Группа прикрытия рассыпалась по разные стороны лагерных ворот, прикрывая своего вожака. Ворота распахнулись и команда «покупателей» вошла на территорию лагеря. Один из караульных принёс своему начальнику громкоговоритель. Начальник лагеря прокашлялся, и, приложив громкоговоритель к губам, закричал:
— ПЕРВЫЙ БАРАК! В КОЛОННУ ПО ОДНОМУ, ПОСТОРИТЬСЯ! ПОДОЙТИ К ВОРОТАМ! КТО ОСТАНЕТЬСЯ В БАРАКЕ БУДЕТ РАСТРЕЛЯН!
Каторжане стояли возле своих бараков, одной, большой группой. Все ждали, что же произойдёт дальше. Никто не шелохнулся, все замерли в тревожном ожидании. Надо воспользоваться общим замешательством — и успеть первым выйти к воротам!
Стремительно спустившись вниз, я увлёк за собой, всех кто оставался в нашем бараке. За мной шёл Жук, «профессор» и ещё семь человек — лишь те, на кого сила внушения продолжала действовать.
— ПЕРВЫЙ БАРАК! ПОДОЙТИ К ВОРОТАМ, — комендант кричал в громкоговоритель, пытаясь усилить ещё больше силу микрофона. — ЕСЛИ НИКТО НЕ ВЫЙДЕТ, Я ПРИКАЖУ ОТКРЫТЬ ОГОНЬ.
Мы шли вперёд клином: я на острие, сразу за мной двое наиболее крепких парней, следом ещё трое, замыкал шествие Жук, с последней парой. «Профессор» двигался в середине клина, прикрытый со всех сторон телами каторжан. Клин резал толпу зэков, как горячий нож режет сливочное масло — точно и быстро. Мне даже не приходилось прилагать физических усилий, что зэки убирались с нашего пути. Даймон применил магию — она двигала впереди меня волну ужаса, которая заставляла каторжан отходить в сторону. Озлобленные на весь мир люди, приговорённые к смерти, расступались передо мной, не смея встать на нашем пути.
Когда мы прошли, сквозь плотную толпу каторжан, Кот «отключил» магическое воздействие, и к лагерным воротам, мы подошли вполне мирной группой, обычных зэков. Лагерная охрана встретила нас во всеоружии: стволы автоматов и винтовок были направлены в нашу сторону, а суровые парни, которые держали оружие в руках, были готовы в одно мгновение изрешетить нас. Не доходя пяти метров до ворот, я остановился, идущие за мной каторжане тоже замерли: идти дальше было смертельно опасно — лагерная охрана могла и огонь открыть.
Подняв руки верх, я, осторожно сделал несколько шагов вперёд. Охрана смотрела настороженно, но не стреляла. Это радует. Я сделал ещё два шага вперёд. Раздвинув руками двоих охранников, в первый ряд вышел командир рудничной команды.
— Так, это ты пришил Угла, со всей его пристяжью? — пробасил верзила. — Это хорошо, что сам пришёл — посторонние не пострадают.
— Хотите меня убить? — я сделал ещё несколько шагов вперёд и оказался совсем близко, к забранным металлической сеткой воротам.
— Ну а, что прикажешь делать? Пряниками тебя накормить? — лицо верзилы, приняло такое скучающее выражение, что всем, кто стоял рядом, было сразу понятно, дальнейший разговор ему не интересен. — Ты убил наших людей и за это должен заплатить.
— Сдаётся мне, что Угол с товарищами, не сильно вам и нужен был, господа рудничные опричники, — верзила подошёл вплотную к сетчатым воротам, и, схватившись руками в крупные ячейки проволоки, внимательно посмотрел мне в глаза. — Убить меня — не велика заслуга, вот только будут ли твои хозяева, рады тому, что ты это сделал?
— А с чего, им огорчаться смерти, какого-то там, каторжанина? — в глазах верзилы появился интерес. — Кому ты нужен?
— А, вы господин начальник уверены, что в полном объёме владеете всей информацией? — улыбнувшись, спросил я. Как говорили древние: чаще улыбайтесь — это очень бесит окружающих.
— Чё ты лыбишься, придурок? — верзила подошёл совсем близко к воротам, теперь нас разделяло всего несколько сантиметров. — Даже, если ты и нужен кому-то, то был ты или нет, никто не узнает. Никогда! Понял? Ты — пустое место, а будешь ты жить или умрёшь, решаю я. Понял?
— Вы ДОЛЖНЫ сохранить жизнь мне и моим людям! — тёплая волна магии, мягко полилась в сторону ворот. Я не видел магических волн, но мог с лёгкостью представить, как магия окутывает людей по ту сторону сетки, заставляя менять своё мнение. Действие волшбы было мягким и не назойливым, практически не ощутимым — главное, чтобы охранные амулеты не забили тревогу.
— Ладно, хрен с тобой! Живи! — севшим голосом просипел верзила. И повернувшись, в сторону своих подчинённых, приказал: — Всех этих, загоняйте в портал, и отправляйте их через левые ворота.
— Портал запитать от кристаллов или пустить им кровь? — спросил один из подчинённых.
— Кристаллы или кровь? Пусть будут кристаллы — может они и вправду, такие ценные, что за их жизни, нас золотом закидают по самые яйца, — верзила сделал несколько шагов назад, давая своим подчинённым возможность открыть лагерные ворота.
Решётчатые ворота распахнулись, и мы покинули территорию лагеря. Вооружённая охрана довела нас до брезентовых палаток и заставила снять верхнюю одежду. Я скинул с себя куртку, свитер, штаны и ботинки, остался только в трусах и майке. Все остальные, включая и «ботаника», сделали то же самое. Охранники тщательно обыскали всех, и не найдя ничего запрещённого, прикладами автоматов подтолкнули всех к турникету брезентовой палатки. Так, в одних трусах и майках, плотной группой, мы вошли в тёмное нутро брезентового навеса. Только у «профессора» в руках был ворох его одежды — конвоиры, получив, приказ от своего командира, решили ученному одежду оставить.
Внутреннее убранство палатки было убогим и скудным, а точнее отсутствовало напрочь. На полу не было ни ковров, ни подстилок. Не было даже малейшего намёка на мебель. Вокруг только один, казённо-угрюмый, местами выцветший до белизны брезент. В брезентовых стенках палатки, были врезаны небольшие окошки, забранные противомоскитными сетками. Полог, закрывавший окошки был смотан и дневной свет пробивался внутрь, освещая пустое нутро палатки. Единственное, что отличало, эту армейскую палатку, от сотни ей подобных, это форма в виде купола — палатку, явно перешивали, и тонкие металлические нити, которые были вшиты в брезентовые стенки. Для чего они были нужны, я так и не понял, хотя и какие-то смутные догадки, плавали на поверхности.
Мы стояли посреди пустой пала