тки и не знали, что делать дальше. Радовало только одно, убивать нас пока не будут, если бы решили убить, то сделали бы это снаружи, дабы не портить казённое, брезентово-палаточное имущество. Да и, «профессор», до сих пор был среди нас, а уж если бы решили нас рассчитать, то ученного, точно увели куда-нибудь подальше.
— Стоять в центре палатки и не шевелиться, — приказал, просунувшийся внутрь палатки конвоир.
— Чего это они? — удивлённо спросил Жук. — Может, задумали чего не доброго? А?
— Стой спокойно, — ответил я. И немного подумав, я выдал самую правдоподобную версию: — Эта палатка, скорее всего портал. Поэтому и раздели, чтобы уменьшить вес и сэкономить расход энергии.
— А, чего, тогда «профессору» одежду оставили?
Ответить я не успел, в глазах потемнело, и от неожиданности, я плюхнулся на задницу. Когда перед глазами прояснилось, я огляделся вокруг и понял, что телепорт сработал — нас теперь окружали не брезентовые стены палатки, а грубая каменная кладка.
В сознание я пришёл самым первым, видимо сказалась магическая подпитка Даймона. Остальные лежали на полу в разных позах. Надо привести в чувство моих соратников.
— РОТА ПОДЪЁМ! — громкий крик, подкреплённый парой пинков по рёбрам, это лучший способ, привести в чувство.
— Какого хрена? — возмущённо прохрипел Жук, держась за ушибленные рёбра.
— Хватит валяться, — в голове стоял шум, виски ломило от боли. — Приведите себя в порядок, скоро придут за нами. «Профессор» оденьтесь, наконец, у вас единственного сталась одежда. А если не хотите одеваться, то отдайте мне, я думаю, размер подойдёт.
— Да, да, конечно, я уже одеваюсь, — поспешно ответил вирусолог, натягивая на себя штаны. Он путался в штанинах и не мог попасть в них ногами.
Оглядевшись вокруг, я заметил невысокую металлическую дверь, она была вмурована в стену. Дверь выглядела очень внушительно и надёжно. А вот, с этой стороны дверной ручки я не заметил, значит, из одного тюремного лагеря мы попали в другой. Надеюсь, что сразу нас не убьют, честно говоря, я надеялся, что нас, вообще в ближайшее время не убьют. Подойдя к двери я забарабанил по металлу, что есть сил.
— Эй, на корабле! Открывайте!
— Может не надо, — тихо спросил ученный. — Привлечём лишне внимание, могут быть проблемы.
— Они и так знают, что мы здесь. Чего нам скрываться?
В дверь, с той стороны несколько раз ударили чем-то тяжёлым. Значит, меня услышали, надеюсь тот, кто откроет эту дверь, знает, что мы ценны, и стрелять в нас нельзя. Я отошёл от двери и остановился на середине комнаты, все кто был в камере, сгрудились за моей спиной и тревожно уставились на дверь.
С той стороны проскрежетал засов, потом, что-то клацнуло, и дверь с тяжёлым скрипом начала медленно открываться. Первым, в дверном проёме показался раструб огнемёта. Перед раструбом, горел небольшой огонёк поджигателя.
— Эй, каторжане, если не хотите превратиться в люля-кебаб, то живо, все на пол, — раздался суровый крик, из коридора. — Если хоть один останется на ногах, то всех на хрен, сожжём.
Все кто был в камере, как один упали на пол — раструб огнемёта был очень красноречив. Если у огнемётчика дрогнет палец на спусковом крючке, то косматые языки ярко-оранжевого пламени зальют всё нутро камеры, выжигая до головешек всех живых. Брр! Не дай бог.
— Не говори со мной, до тех пор, пока я сам не заговорю. Здесь повсюду датчики, реагирующие на малейшее проявление магии. Твои способности, я временно отключу, — еле слышно прошептал Кот. — Держись!
Легко сказать — Держись. За, что держаться, когда лежишь на полу?
— Молодцы! Хорошо лежите — компактно. Я легко, сделаю из вас барбекю всего одной струёй, — огнемётчик, издевался, наслаждаясь своей властью. — Ладно, хорош валятся. Те кого, пнули ногой, медленно встают и на четвереньках ползут к двери.
Меня пнули по ноге третьим по счёту. Я медленно поднялся на четвереньки, и осторожно оглядываясь по сторонам, засеменил к двери.
— Не верти башкой! — один из охранников увидел, что я осматриваюсь, и решил это немедленно пресечь.
Сильный удар ногой ускорил мои движения, и я влетел в дверной проём. В коридоре, меня ещё несколько раз ударили ногами по рёбрам и сильным рывком за воротник подняли на ноги.
— Глаза вниз, руки за спину и лицом к стене, — выдохнув перегаром мне в лицо, приказал, очередной охранник: — Дёрнешься, получишь порцию свинца в спину. Пошёл!
Убрав руки за спину, я почувствовал, как мои кисти стянула узкая пластиковая стяжка. Простояв в коридоре минут двадцать, всех кто был в приёмной камере телепорта, вывели в коридор. Профессора, вывели последним, и увели вдаль по коридору. А всех остальных, включая и меня, вывели на улицу, где стояла несколько грузовиков, с закрытым тентом кузовом. В кузов одного из грузовиков, вёл настил, сбитый из досок. Я, и все мои товарищи забрались по настилу в кузов. Скамеек и откидных сидений, в кузове не было, так, что нам пришлось разместиться прямо на полу, среди ящиков и коробок.
Грузовик простоял минут десять, а потом, тронувшись с места, медленно набирая скорость, отправился в путь. Машина ехала, тяжело переваливаясь на неровностях и ухабах. Асфальтированных дорог в этом мире не было и в помине, да, что там говорить, не было никаких дорог с покрытием. Только грунтовые, и в некоторых городах, были дороги покрытые гравием и брусчаткой. Через час непрерывной тряски, я задремал, прислонившись головой к огромному, набитому чем-то мягким, баулу.
Проснулся я от того, что машина остановилась, и рёв работающего двигателя стих. Так часто бывает — пока надсадно ревёт движок, спишь, как младенец, а как только, наступает абсолютная тишина, так сразу и просыпаешься.
Грузовик стоял на месте, и похоже, в ближайшее время, никакого движения не будет. Двигатель негромко щёлкал, остывая на холодном, горном воздухе. Только сейчас, когда машина замерла без движения, я понял, что температура внутри кузова ощутимо опустилась вниз. Дышать стало тяжелее — не хватало воздуха. А это могло означать только одно: мы сейчас находимся высоко в горах. Стало холодно — интересно, мы ещё на своей стороне Драконьих гор или уже на территории терронов?
Машина стояла не подвижно, очень долго — не меньше трёх часов. Все, кто был в кузове, успели окончательно замёрзнуть, холод стоял собачий, зубы так сильно стучали, что звук был слышан на сотни метров вокруг. Один из мужиков, захотел вылезти из машины, но получил сильный удар прикладом по голове и распластался на досках. К нему, тут же, кинулся Жук и, вытащив из кармана засаленную тряпку, промокнул кровь на голове раненного.
— Эй! Если кто-то, ещё нос наружу высунет, то в кузов залетит граната, — закричал, невидимый охранник. — Всем понятно?
— Понятно, — уныло протянул Жук, и еле слышно, так, чтобы не услышали снаружи, добавил. — Гранату они кинут. Ага, поверили, жди! Кто ж, тебе машину портить даст?
Машина ещё часа полтора простояла как вкапанная, а потом снаружи раздался собачий лай и громкие крики конвоиров. Через секунду по деревянному борту грузовика застучали прикладом.
— Эй, любопытные, по одному на выход! Один, за одним, если, кто-то замешкается, то мы его поторопим пулей. Понятно? Всё, первый пошёл!
Первым из машины выпрыгнул мужик с залитой кровью головой, вернее, не выпрыгнул, а его вытолкнули за борт. Бедолага должен был стать первым блином, ну тот который, обычно комом.
— Чё, развалился? Встал и пошёл! — пинок тяжёлым ботинком, поднял упавшего, как по мановению волшебной палочки.
Один за другим, под неусыпным взором охраны, мы прошли через двор к стене. Возле стены, прямо на земле сидело человек пятнадцать. Разномастно одетая группа мужчин, разного возраста и телосложения. Были пожилые, были и молодые, одни были одеты в явные обноски и тряпьё, другие в довольно приличные вещи. Единственное, что их всех объединяло, так это обречённость во взгляде. И не только во взгляде, обречённость сказывалась во всём: в позах, сидящих, в выражениях их лиц. Нашу группу привели к стене и приказали сесть на землю.
— Кто из вас Василий? Кузнец, из станицы Знаменская? — спросил подошедший охранник, с сержантскими лычками. Сзади сержанта стояли двое солдат с короткоствольными автоматами наперевес. — Ну, так чего расселся? Встал и пошёл!
Я поднялся на ноги и пошёл следом за сержантом, сзади мне в спину дышали оба конвоира, внимательно следя за тем, чтобы я не вытворял фокусов.
Глава 7
Завтрашний день будет потом.
Всё что нам нужно, нам нужно сейчас.
Время горит ясным огнём,
Остановите нас.
Улицы ждут начала беды,
Городу нужен сигнал, чтобы исполнить приказ.
Дети смотрят в глаза новой войны.
Остановите нас.
(«Смутные дни» группа Алиса)
Сидевший напротив меня человек, показывал всем своим видом, как сильно он занят, и что на меня ему наплевать с высокой, очень высокой колокольни. Понять человека было не трудно: кто я — очередной каторжанин, расходный материал, пыль под ногами, а он — свободный человек, начальник, большая «шишка», вон на погонах три звёздочки — старлей, мать его так. Оплывший, толстый мужик. Зелёная камуфлированная куртка не могла уместить в себе размер огромного живота старшего лейтенанта. Лысина старлея лоснилась от пота, а на грязной, засаленной майке расплывались большие, мокрые пятна. В комнате было жарко натоплено, печка-буржуйка, раскалилась докрасна, а отсутствие окон, делало помещение больше похоже на сауну.
— В общем, так: повезло тебе парняга! Выпала тебе великая честь доказать, что ты нужен нашему делу, — ехидный взгляд толстяка, давал понять, что выбора у меня нет и от предложения, отказаться я всё равно не смогу.
— Что нужно делать?
— Сущий пустяк: надо вычистить от терронов одно место.
— Ни хрена себе пустяк! — чего-то подобного, я, честно говоря, и ожидал. Глупо было думать, что хозяева рудник, оставят меня в покое, без надлежащей проверки. — Мне, что в одиночку идти против терронов?