Вернувшись назад в пещеру, я увидел, что носилки и волокуши уже готовы. На некоторые носилки, уже погрузили раненных бойцов.
— Аркадий! Кеша, сукин кот! Ты где? — закричал я, ища взглядом своего денщика.
— Туточки я, вашбродь! — вынырнул из тёмной ниши, заспанный паренёк. — Вздремнул малость, а то спасу нет, как спать хочется. Всю ночь на ногах, всё бегом и бегом.
— Хорош дрыхнуть! Всю службу проспишь. Слушай приказ: отведёшь всех, этих черноволосых, вместе с нашими ранеными, в ту пещеру, которую вы откопали. Жук вас там встретит. Разместите раненых. Потом вернёшься обратно сюда с Жуком и Лёшкой — танкистом. Захватите с собой что-нибудь для минирования подходов. Понял? Выполнять!
— Дык, а чё взять то, данамиту, чи гранат?
— Какой, на хрен, динамит? Скажешь Жуку, что надо будет минировать подходы к Улью, пусть он сам решит, что брать. Да, и ещё, чуть не забыл, прихвати с собой пустые ленты к «дехтярю» и набейте их там патронами, и сюда принесите. Всё, давай бегом, вон, черноволосые уже готовы идти.
Гриша несколько раз кивнул головой в знак согласия, и, побежал в ту часть пещеры, где чирканы укладывали раненых на носилки. Ну, что приказы отданы, подчинённые озадачены, шестерёнки вертятся, и значит механизм под названием боевой отряд, в скором времени может сдвинуться с мёртвой точки и начать свой путь.
Немного подумав, что лучше сделать: остаться здесь и помочь набивать пулемётные ленты патронами или пойти проверить посты, я решил, что лучше пойти проверить посты. Усталость брала своё, и мне жутко хотелось спать, а прогулка на свежем морозном воздухе, поможет развеяться.
Серая, предрассветная хмарь сменилась ярко-красным рассветом. Солнце, тяжело поднималось из-за горизонта. Солнечные лучи окрашивали снег и скалы в серо-розовые тона. Глубоко вдохнув воздух, я попытался отрешиться от мыслей. Умом я понимал, что день предстоит очень тяжёлый. Неизвестность тяготила. Пойдут терроны на штурм, или нет? А, может даже, они сегодня и не появятся. Кто их знает? Хорошо бы, если бы так. Мы, вполне успели бы осмотреть несколько предполагаемых мест переброски, выбрали бы лучшее из них. Ну, и всю эту груду полезного имущества, перетаскали бы не торопясь, а то в спешке и суматохе, точно пришлось бы половину оставить здесь. А, вот этого очень бы не хотелось. Нам, сейчас любая мелочь полезна будет: каждый лишний патрон, каждый лишний засохший сухарь — как глоток свежей воды, в знойной пустыне.
Выйдя на улицу, я пересёк пустое пространство внутреннего двора и приблизился в бреши в стене. Сразу за провалом в каменной стене начинался широкий проход, через поле, усыпанное каменными осколками. Поэтому проходу и должны были прийти терроны. Собственно говоря, другого пути, по которому могли пройти терроны на своих скакунах, здесь не было. Именно поэтому, пролом в стене охраняли сразу четыре бойца. Ещё двое, дежурили метрах в ста снаружи, спрятавшись среди каменных обломков. Возле стены сильно воняло сгоревшей плотью. То ли ветер поменял направление, то ли всё дело в количестве сожжённых тел, но возле Улья запах гари не чувствовался вообще. А здесь, воняло так, что в пору было выдавать противогазы. Вот только противогазов у нас не было. Можно было конечно, не сжигать тела убитых людей и терронов, тем более, что погода стояла холодная и естественное разложение тел началось бы не раньше чем через сутки, но никто не знал, что можно ждать от мёртвых терронов. С человеческими покойниками, всё было намного проще — крещённые при жизни, или носители специальных татуировок, никогда не поднимались после смерти. Даже, если и не было точных данных о том, крещён человек или нет, достаточно было освятить место захоронения, и тогда покойный лежал себе в земле, как и подобает нормальному трупу — тихо и спокойно. Но, во-первых, в наших рядах не было ни одного священника, а во-вторых, неизвестно было, как себя ведут покойники у терронов, может, они после смерти обращаются в упырей, или не дай бог, в личей. В общем, чтобы оградить себя от возможного нашествия тёмных тварей, было решено все тела сжечь, благо, «земляного масла» — как у терронов называют сырую нефть, в Улье было предостаточно. Вот только амбре, от сотни сгоревших тел — удовольствие малоприятное, воняло так, что хотелось зажать нос пальцами, и не разжимать их никогда.
— Ну, что бойцы, всё спокойно? — спросил я, вместо приветствия. — Мертвяки не шляются?
— Так точно, товарищ командир, всё спокойно, — жизнерадостно ответил пожилой мужчина, с автоматом в руках. — Вонь, только страшная стоит. Дышать нечем. А так, всё спокойно.
— У кого из вас есть клеймо — повиновения?
Из четверых бойцов, отметины были у двоих. Я приказал им снять телогрейки и оголить то место, где было выжжено клеймо. У обоих клеймо оказалось выбито на левой половины груди, на пару сантиметров ниже соска. Почти, идеальной круглой формы, ожоги. Ярко-красное пятно сгоревшей плоти, которой подчиняло владельца клейма тому, кто это клеймо себе подчинил. Оно лишало хозяина магических способностей, перекрывало ток энергии по жилам. В любой момент, носитель клейма мог умереть, для этого достаточно было, чтобы этого захотел тот, кто владел ключом к активации клейма.
Быстро пробежавшись пальцами, по краям ожога, я нашёл активные точки, в рисунке заклятия. Ну, а дальше всё было просто и обыденно: достав из кармана, кроткое шило на деревянной ручке, я слегка проткнул ожог в районе активных точек, а потом произнёс короткую фразу, которая отключала действие заклятия. Ну, вот и всё: действия заклятия остановлено. Да, да, остановлено, именно так, заклятие никуда не делось, оно всего лишь «уснуло». Уснуло до тех пор, пока ему не отдадут приказ. Вот, только приказ отдать смогу только я, и никто иной.
Глава 11
Не видят снов, не помнят слов,
переросли своих отцов
и, кажется, рука бойцов
колоть устала
позор и слава в их крови
хватает смерти, и любви,
но, сколько волка не корми
ему всё мало.
(«Волки» группа Би-2)
Когда я вернулся после обхода постов, то увидел, что в центральном, пещерном зале почти никого не осталось, только возле входа дежурил одинокий караульный. Вернее, делал вид, что дежурит, а на самом деле спал, прислонившись спиной к стене. Винтовка лежала рядом на полу. Аккуратно, чтобы не разбудить спящего часового, я поднял винтовку с пола, и загнал патрон патронник. Спит, человек на посту. Понять, конечно, его можно — тяжёлый день, бессонная ночь, а тут все ушли, оставили его в одиночестве, ну как, в такой ситуации сдержаться? Понять можно, но простить сон на посту — никогда. А, значит, что? Значит, будем учить!
Выстрел из винтовки прогремел, как гром. Часовой, подпрыгнул вверх, из сидячего положения, даже не успев открыть глаз.
— Что, сука! Проспал! — зарычал я на него, а для убедительности тыкнул ему под рёбра винтовочным стволом. — А, пацанов то, уже всех вырезали на хрен! Через тебя терроны прошли, и всех как щенят почикали! Ты, только один мудак и остался, в живых! Но, это ненадолго — хана тебе, мудак ты спящий!
— Я, это! Того…я не спал! Я на минутку, только глаза закрыл, и всё! Честно! — боец, испуганно лепетал, лицо его было белым, как простыня. — Я, это!.. Это!.. Не надо!
— Что, не надо? — я ткнул его в грудь винтовкой, ещё несколько раз. В таких случаях, очень хорошо, когда к винтовке примкнут штык. — Из-за тебя, погибли все. ВСЕ! Ты это понимаешь! Терроны их сонными резали, понимаешь! Кишки, твоих друзей на свои копья наматывали, головами в футбол тут играли! А, ты спал, мудак! Всё, писец, тебе пришёл!
— Как?! Я, я! Не надо, не убивайте меня! Пожалуйста! — беднягу, уже вовсю трясло. Из глаз текли крупные слёзы. Ещё мгновение и он упадёт в обморок.
— Ладно, живи, урод, — я решил, что с него достаточно. Не хватало ещё, чтобы он тут обмочился со страху. — Не было никаких терронов. Ещё раз уснёшь на посту, придушу сонного. Понял?
— Да, конечно понял! Больше такого никогда не повториться! — парень облегчённо вздохнул, и судорожно сглотнув, часто закивал головой, в знак понимания. — Я, это! Простите меня!
— Ладно, верю. Если, кто-то с внешних постов прибежит сюда, чтобы узнать, кто стрелял, скажешь, что случайно так получилось. Понял?
Создав, над собой несколько небольших «светляков», я пошёл в сторону тоннеля, который вёл к пещере, где мы нашли припасы.
Выйдя из пещеры, я остановился не перекрестие тоннелей. Левый проход, через два поворота и тридцать метров вливался в узкий лаз, по которому можно было попасть в длинную галерею, которая прямым ходом шла к большому тоннелю, приводящему идущих по нему к пещере с порталом и сложенными на полу штабелями с припасами. Именно по этому пути понесли раненых, дорога хоть и извилистая и некоторых местах неудобная, потолок опускался на полтора метров в высоту. Но предпочитали идти всё-таки по ней. А, если повернуть сейчас на право, то через сорок метров, идя по просторному широкому проходу, можно попасть в большой просторный зал, который располагается на нижнем ярусе башни, с вершины которой я пулемётным огнём сдерживал терронов, во время нашей атаки на Улей. Да-да! Именно! В тот самый зал, в котором, по словам Даймона, располагалось ЗЛО, в виде терронского шамана. Из этой пещеры, вёл другой проход, он вёл к залу с порталом. Жук, вместе с группой автоматчиков, первым посетил этот зал, после чего сказал, что ни за какие коврижки, больше в эту пещеру не войдёт. Даже если это будет самое безопасное место на земле, его нога не пересечёт порог этой обители ужаса. Сейчас, когда у меня выдалась свободная минутка, захотелось посмотреть своими глазами на эту ужасную обитель зла. Прямо, как в кино, с Милкой Йовович. Ну, что сразимся с зомбиками и прочими прямоходящими тварями! Ха-ха!
— Щит, перед собой выстави — прошептал Кот. — И запусти несколько «светляков», только сделай их маленькими, размером как шарик для пинг-понга, а энергией накачай под завязку, и если увидишь опасность, то атакуй «светляком». Понял?