Карл молча зыркнул на него, и Алонсо, скиснув, вжал голову в плечи.
– Из Редорана? – многозначительно переспросил Торн.
– Свет, господин! – подал голос один из латников. – Там, впереди!
Маленький отряд, грохоча сапогами и лязгая доспехами, пересек зал и, пройдя по короткому коридору, подошел к комнате.
– Дон Бенедикт! – первым вскричал Алонсо. – О, боги, он мертв!
– Поразительная наблюдательность, – язвительно сказал имперец.
Оттеснив солдат, он прошелся по комнате, брезгливо перешагнув через лужу крови. Внимательно осмотрел обгоревшие остатки бумаг на полу.
– Прятаться здесь негде, – проговорил Торн. – Убийца, похоже, уже выскользнул наружу… А это у нас что?
Он поднял с пола разорванную серебряную цепь с круглым медальоном.
– Герб Кроу, если не ошибаюсь…
Карл, заглядывая поверх плеча стоящего в двери солдата, тоже увидел медальон.
– Лео… – прошептал он одними губами.
5
Леонард поднял голову и увидел впереди, на расстоянии десятка шагов, ровный голубоватый отсвет на стене. Похоже, он сидел в коридоре, тот резко поворачивал налево, и источник света был там, за углом.
Он встал и медленно, будто превозмогая толщу воды, направился туда. Пригнувшись, осторожно заглянул за угол, готовый тут же отпрянуть и броситься назад. Но увиденное настолько поразило его, что он, сам того не замечая, выпрямился и, раскрыв рот, сделал несколько шагов навстречу открывшейся картине.
У самых ног Леонарда разверзлась бездонная пропасть, над которой нависла ажурная паутина узких мостиков из плит белого камня, испещренных пятнами бурого и зеленоватого мха. Мосты были переброшены между крошечными островками, представляющими собой вершины исполинских каменных столбов, чьи основания терялись во мраке. Куполообразный потолок пещеры ощерился гроздьями сталактитов. Во многие из них были вмурованы массивные железные кольца, с которых свисали на цепях продолговатые ажурные клетки. В клетках были заточены огромные полупрозрачные кристаллы неправильной формы, испускающие голубоватый свет. Каждая такая клетка была в добрых два человеческих роста высотой, а цепи, их удерживающие, толщиной могли сравниться с запястьем Леонарда.
Такие же кристаллы, но поменьше, размером с человеческую голову, располагались через равные промежутки на перилах мостов, четко обозначая их светящимся пунктиром.
Кристаллов было много – пожалуй, сотни. Но, несмотря на обилие источников света, их хватало только на то, чтобы хорошо были видны сами мосты и небольшие ротонды на каждом из островков. Основная же часть каверны тонула во мраке. Она была слишком огромна. Леонард прикинул, что при таком раскладе весь утес, на котором выстроен Кастл-Кроу, похож на скорлупу выеденного яйца – внутри он пуст, и если бы не твердость верхней части скалы, замок попросту провалился бы.
Он осторожно ступил на мост. На нем едва бы разминулись двое, а перила доходили только до середины бедра. Пропасть внизу раскинулась во всей красе, и хотя высоты Леонард никогда не боялся, в груди неприятно похолодело. Назло своему страху он перегнулся через перила и заглянул вниз. Хотел было крикнуть что-нибудь, чтобы послушать эхо, но нарушать первозданную тишину пещеры казалось кощунством. Да и попросту было страшновато. Жаль, факела нет – бросить бы вниз, посмотреть, насколько глубока пропасть.
Он коснулся светящегося кристалла, вмонтированного в вершину одного из столбиков перил. На ощупь тот оказался очень холодным и будто бы колючим – пальцы неприятно занемели от прикосновения. Леонард, придерживаясь за перила, попробовал пихнуть его ногой. После пары ударов кристалл накренился, шатаясь в своем гнезде. Юноша поддал сильнее, и по гладкой, как зеркало, поверхности пошла сеть мелких трещин, отчего кристалл засветился заметно ярче. Еще удар – и он, вырвавшись из крепления, кувыркнулся вниз.
Леонард проводил его взглядом. Светящееся пятно, стремительно уменьшаясь, исчезло, а потом снизу донесся хлопок, и ослепительная вспышка на миг высветила дно пропасти, ощерившееся длинными копьями сталагмитов. От неожиданности Леонард отпрянул, прикрывая глаза ладонью, ударился о перила на противоположной стороне моста. Опасно накренился назад, едва не переваливаясь через них, но сумел сохранить равновесие.
Тело обдала горячая волна ужаса. Он, с трудом разжав пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в перила, отошел от края. Сердце колотилось так, будто он пробежал по крайней мере лигу. Впрочем, испуг прошел быстро, и его сменила жгучая злость на собственную глупость.
Он вернулся на естественный карниз на стене пещеры. Заметил сложенную неподалеку от входа связку факелов, табурет, флягу для вина, какие-то тряпки, веревки, видимо, тоже оставленные отцом. Граф, похоже, основательно принялся за исследование этой пещеры. Непонятно только, почему он делал это в одиночку, и держал само существование пещеры в тайне.
Возможно, ответ скрывается в тех записях, что Леонарду удалось спасти. Юноша бережно достал из-за пазухи тяжелый фолиант. Расположившись у входа на мост, рядом с одним из столбиков, увенчанных светящимся кристаллом, он раскрыл книгу, один за другим извлекая помятые и обгоревшие листки.
Свет, исходящий от кристалла, был блеклым и окрашивал кожу на руках в мертвецки-белый цвет, а бумажные страницы в нем казались серыми, будто присыпанными пеплом. Впрочем, главное, что его хватало на то, чтобы можно было бегло читать.
Он сразу узнал в набросках отца схему этой огромной пещеры. Вот вход, вот мосты с одного островка на другой… В центре пещеры – островок побольше, и похоже, ради него и выстраивалось все это хитроумное сооружение в пещере. Все дорожки вели в центр, и для части из них отец на схеме оставил заметки.
«Перевертыш… Булава… Шипы…» – читал Леонард.
Со схемой все было понятно. Отец, обследуя подступы к строению в центре пещеры, отмечал на карте обнаруженные ловушки. Одна из них и оказалась роковой. Не было никакого таинственного убийцы. Стрела, убившая графа Кроу, была заложена неведомыми инженерами пещеры, наверное, сотни лет назад. Но даже века спустя она исправно выполнила свое предназначение. Не пропустила незваного гостя туда, к центру лабиринта.
Леонард, привстав, отыскал тот самый островок. Он находился чуть ниже остальных, мосты от него отходили в четыре стороны, как на стороны света. На нем была выстроена ступенчатая пирамида с узким высоким входом. По бокам от входа возвышались статуи многоруких чудищ с бычьими головами и огромными копьями с причудливыми наконечниками, похожими на застывшие языки пламени.
Сверившись с отмеченным на схеме маршрутом, Леонард понял, что отец почти достиг цели. Он обошел по спирали всю пещеру, постепенно приближаясь к центру, и потерял бдительность перед самой пирамидой. А может, даже в ней.
Леонард принялся за изучение записей, сделанных почерком матери. Все они выглядели как часть одного большого письма. В каком порядке их читать, было непонятно, тем более что значительная часть записей была утеряна или серьезно пострадала от огня. Бросив тщетные попытки восстановить порядок, Леонард начал читать все подряд.
«…обычно в крупных городах. Возможно, в Дрезенборге, или в одном из полисов Дартарии. Последний раз мы виделись много лет назад, еще до нашего знакомства с тобой. Тогда она собиралась на юг, на побережье. Возможно, стоит поискать ее в Валемире. Она ценит роскошь и удобства, и хоть предпочитает оставаться в тени, как и все мы, но для нее всегда было важно иметь определенный вес в обществе. В общем, ищи среди незамужних, но влиятельных дам. Таких не слишком много. У нее может быть любое имя, но обычно она подбирает что-то, созвучное ее собственному – Арайя Шу. Когда найдешь ее, не торопись, постарайся познакомиться поближе и осторожно начинай расспросы. Если спугнешь – новые поиски могут затянуться на годы, особенно сейчас, когда все в панике от того, что веками складывавшийся баланс рушится. Я думаю, мой кулон, который я оставляю вместе с этим письмом и книгой, поможет завоевать ее доверие…»
Леонард прикрыл глаза, откинувшись спиной на гладкий столбик балюстрады моста. Помотал головой, будто отгоняя дурной сон, но сквозь сжатые веки все равно просочилась соленая влага. Он досадливо смахнул слезы – надо же, расклеился, как девчонка.
Сколько он себя помнил, на маминой шее был этот кулон – крохотная, свернувшаяся кольцами двуглавая серебристая змейка. Одна голова – с изумрудными глазками, вторая – с рубиновыми. Ребенком он любил разглядывать его, изумляясь тонкой работе – если приглядеться, можно было различить каждую чешуйку на боках змейки, а из ее приоткрытых пастей торчали едва различимые клычки и узкие, с волосок толщиной, раздвоенные языки. Это было настоящее чудо. Маленький Лео никогда не сомневался, что мама была волшебницей. И только гордился этим.
Он бы очень хотел увидеть этот кулон снова, но теперь-то змейка точно потеряна.
Он вернулся к записям.
«…позаботиться о Лео. В свое время за ним придут. И если раньше я воспринимала это вполне спокойно и сама собиралась подсказать ему правильный путь, то теперь я с содроганием думаю о том, что его ждет. По большому счету, он обычный мальчик, но для них сейчас важна каждая капля Серебряной крови, даже если она течет в жилах смертного. Все мои надежды – на Арайю, но если она…»
Листок обрывался черным обугленным краем. На следующем уже было совсем о другом, вовсе уж непонятном.
«…В первое время он почти ничего не сможет есть, кроме жидких бульонов и овощных соков. Будьте терпеливы и настойчивы. С ним постоянно должен кто-то находиться рядом. Старайтесь не раздражать его и не злить, показывайте, что хотите ему только добра. Когда его рассудок прояснится, постарайтесь объяснить, кто вы, повторяйте мое имя – я думаю, он должен его помнить. Возможно, он пока плохо…»
Следующий листок. Тот самый, что первым попался ему еще там, в тайном кабинете.
«Любимый, надеюсь, что тебе не придется читать все это. Но если мы больше не увидимся, пусть у тебя будет возможность узнать, что же произошло. Оставляю это письмо и некоторые из моих вещей надежному человеку. Единственному, кому я еще могу доверять. Я не могу требовать от него слишком многого, и скорее всего, он побоится разыскивать тебя. Но надеюсь, что он хотя бы сохранит то, что я ему доверила. И когда-нибудь, когда все немного утихнет, вы сможете встретиться, и ты получишь это мое послание. Молю Араноса, чтобы это произошло достаточно скоро.