— Артериальное и внутричерепное давление в норме. Просто субъективное ощущение, не выходящее за рамки безвредных. Связано с неосознанно возникающим перенапряжением мышц головы и шеи. У тебя устойчивая психика, раз ты смог просидеть в Архиве больше двадцати минут, да еще и вернуться с уловом. У большинства концентрация утрачивается уже на первых пяти-шести минутах, а через десять минут начинаются галлюцинации, вообще с Архивом не связанные.
— То есть я настолько тупой, что даже галлюцинаций у меня случиться не может? — усмехается Тилос. — Ну, спасибо за комплимент.
— Я способен распознавать шутки и сарказм, но отвечать в том же стиле не умею. Ха. Ха. Ха. Устраивает реакция?
— Ехидный ты у нас, спасу нет. Ладно, подключай меня к кукле, почитаем, что на крючок попалось.
— В течение ближайшего получаса работа с куклой, равно как и любое другое терминальное подключение, настоятельно не рекомендуется. Твоему телу следует расслабиться, чтобы не возникло негативных последствий. Ты можешь читать и с дисплея.
— Отвык я уже с монитора текст воспринимать. Хорошо, показывай, что нашлось.
Изображение документа с экрана исчезает, а вместо него бегут ровные строки символов.
«Джао, здесь Робин. Экстренная ситуация. Требуется твой комментарий».
«Робин, здесь Джао. У нас тоже чрезвычайная ситуация. Нет ресурсов на общение. Через пару минут отключу одну из проекций и свяжусь. Канал на паузу».
— Ну, что у нас там? — Тилос всматривается в текст. — Тысяча триста двенадцатый год? Забавно. «Тайная Канцелярия Его Императорского Величества. Начальнику службы внешнего надзора его высокоблагородию коллежскому советнику Хряпуше от штабс-капитана Кривина. Донесение. Строго секретно, не для посторонних глаз. Сим уведомляю, что во исполнение вчерашнего приказа провел опрос лиц, имеющих отношения к событиям в арсенале на Овражной улице…» Ух ты, ничего себе документик! Робин, я думал, что в Архиве только инопланетные сведения хранятся. Откуда там документы из Тайной канцелярии?
— Нет данных. Мне не известно происхождение сведений в Архиве. Исторические документы в нем ранее не попадались.
— Все интереснее и интереснее. Так, что у нас дальше? Быр-быр-быр, «…допрошенные по-отдельности, в один голос показывают, что демон вошел с улицы, выбив входную дверь одним пинком ноги. Демон по виду ничем от человека не отличался, однако человеку не под силу одним ударом вышибить дубовую дверную створку, с трудом поднимаемую четверыми сильными мужчинами, а тем паче – расщепить ее пополам. Демон прошел по коридору, никем не остановленный из-за великого страха, и в кабинете начальника арсенала учинил наисерьезнейший беспорядок, а также нанес несколько тяжких ударов самому начальнику, полковнику Тырову, к счастью, не смертельных. В настоящий момент полковник Тыров находится дома с тяжелой контузией головы и лежит в постели под присмотром сиделки.
После учинения повреждений демон ушел сам по себе, вслух сказав слова про непотребное воровство полковника, подтвержденное, к слову, беглым осмотром складов сенатским регистратором Тойвой. Также демон упомянул про тайную продажу ружей из арсенала лихим людям, укрывающимся в лесах под Моколой и творящих разбой среди торговых людей на трактах…» Робин! А что, Хранители двести лет назад уже существовали?
«Робин, контакт. Джао в канале. Что случилось?»
«Здесь Робин. Тилос в процессе обучения работе с Архивом каким-то образом обнаружил исторический документ двухвековой давности, очевидным образом описывающий деятельность Хранителей. Катастрофическое противоречие с официальной историей организации. Необходимы указания, как скорректировать ситуацию. Документ пересылаю».
— Нет, Тилос. Организация Хранителей основана в тысяча пятьсот сорок девятом году. Документ не может к ней относиться.
«Исторический документ? Какого… Да чтоб я сдох! Видимо, напортачил с индексами, когда расширял твою базу. Убрать из доступа немедленно!»
«Тилос уже частично ознакомился с содержанием».
«М-мать. Неважно. Все равно убрать и сослаться на технические проблемы. Придумай сам что-нибудь правдоподобное. Давай, оправдывай свой второй уровень».
«Выполняю».
— Значит, существовала какая-то иная тайная организация со схожими методами. Слушай, а может, тот «демон» был настоящим инопланетянином? Из тех, кто забыл у нас на планете тебя и Архив?
— Нет никаких аргументов ни за, ни против такой версии. Можно принять в качестве рабочей гип…
— Робин? Эй, что случилось?
Тишина.
— Эй, Робин!
Тилос резко поднимается с лежака и растерянно оглядывается по сторонам. Свет в помещении мигает, экран гаснет.
— Робин!
— Здесь Робин. Прошу прощения.
— Что произошло?
— Не могу сказать. Если бы речь шла о человеческой вычислительной машине, я бы сказал, что произошел технический сбой с утратой части данных. Но со мной раньше не случалось ничего подобного. Можно сказать, что я растерян.
— Ну нифига ж себе! Робин, а сейчас с тобой все в порядке?
— Система самодиагностики не обнаруживает никаких проблем за исключением незначительных повреждений базы данных… Тилос, боюсь, что огорчу тебя.
— Что?
— Обнаруженный документ не успел переместиться из временной памяти в постоянную. Он утрачен безвозвратно.
Тилос ошеломленно садится обратно на лежак и недоуменно запускает пальцы в шевелюру.
— Робин, я не верю в совпадения, — наконец произносит он. — Могла ли сработать какая-то защита, встроенная в тебя инопланетянами?
— Нет данных.
— Так… Мне нужно срочно обсудить случившееся с Фарлетом. Он сейчас чем занят? Свяжи нас.
— Хранитель Фарлет недоступен. Полчаса назад он совершил незапланированную публичную акцию, совершив по ходу дела жестокое неспровоцированное убийство…
— Что?!
— В настоящий момент он находится в своих апартаментах на Базе, но полностью изолировал себя от контактов. Он не принимает входящие вызовы и не реагирует на звонки в дверь. Анализ поведения заставляет предположить тяжелый нервный срыв.
— Робин, он не совершил… он вообще жив?
— Да. Биомонитор показывает, что помимо серьезного стресса его жизни и здоровью ничего не угрожает. Не волнуйся. Возможно, ему следует всего лишь прийти в себя. Если возникнет реальная угроза самоубийства, я нарушу приватность личного пространства и принудительно открою дверь.
— Я могу как-то помочь?
— Нет.
Какое-то время Тилос молча сидит, глядя прямо перед собой.
— Робин, я хочу знать, что случилось. Подключи меня к терминалу, — наконец требует он. — Уже прошло достаточно времени.
— Недостаточно. Но с учетом ситуации я тебя подключаю. Ложись.
Тилос откидывается на лежаке, стискивая подлокотники, и закрывает глаза. Его зрачки мечутся под опущенными веками. И в комнате воцаряется тишина.
12.07.1582, четверг
Комната выглядит уютной и безобидной. Потрескивающий в углу камин, от которого распространяется тепло, несколько глубоких мягких кресел возле круглого журнального столика, стены, задрапированные темной тканью, и ненавязчиво светящийся потолок. За окном – лунная летняя ночь. Где-то в саду щебечет соловей, и запахи ночных цветов вливаются в комнату густым потоком.
Однако все собравшиеся знают, что спокойствием здесь и не пахнет.
Фарлет сидит, утонув в своем кресле, его руки скрещены на груди, голова опущена. В его волосах заметно прибавилось седины. Ему всего сорок два, но выглядит он едва ли не на шестьдесят: угрюмые складки у рта и переносицы, запавшие глаза, серая дряблая кожа и потухший взгляд. Члены Совета стараются не смотреть на него.
— И все-таки, Джоэл, — мягко произносит Суоко, единственная из всех явившаяся не лично, а приславшая куклу. — Возможно, ты объяснишь, что именно планировал?
— Я уже все объяснил.
— Не все. Отдельные фразы и намеки не дают целой картины. Джоэл, мы все догадываемся, чего именно и почему ты добивался. Но все-таки нам важно твое объяснение. Не забывай, ты все еще Хранитель, и у тебя есть долг перед организацией.
— Хорошо, — Фарлет по-прежнему не поднимает взгляда. — Я ликвидировал систему испытаний химического оружия на ничего не подозревающих людях. Применен шоковый метод. Локализация ущерба позволяет Треморову и чинам СОД и армии сделать вид, что они ни при чем, и сохранить лицо. Таким образом, мы сможем избежать недовольства Народного Председателя и заставить его исправить ситуацию без сопротивления, требующего преодоления ментоблоками. В дополнение мы в очередной раз продемонстрировали силу и даже получили возможность заработать очки в политической игре. Назначенных крайними накажут, испытания свернут, и проблема исчерпана. Все строго в рамках согласованных подходов, как видишь.
— Не все, — хмыкает Лестер. — Мы же решили, что настолько масштабные публичные акции не предпринимаем, пока не повяжем всех, кого надо. К нам только-только начали привыкать, и вдруг – бац, и мы демонстрируем свою непредсказуемость и жестокость.
— А что, нашей главной задачей является доказать свою белизну и пушистость? — Фарлет наконец вскидывает взгляд. — Я полагал, что у нас иные задачи. Мы должны помогать людям. Разве не так записано в уставе?
— В уставе записано, что мы способствуем стабильному развитию общества, — в голосе Стеллы понимание и сочувствие, и Фарлет отводит глаза. — Я прекрасно понимаю тебя, Джоэл. Я помню твою историю и знаю, почему ты так относишься к испытаниям оружия. Но все-таки развитие общества и помощь конкретным людям – разные вещи. Ты прекрасно понимаешь, что мы не можем помочь каждому нуждающемуся…
— Я помню. Однако я тысячу раз указывал, что испытания химического оружия на людях способствуют дестабилизации общества. Мне много лет объясняли, что мы не можем себе позволить открытого конфликта с властью. Что мы – тайное общество невидимок, не высовывающееся на свет. Но сейчас-то все изменилось! Власть, хотя и стиснув зубы, признала наше право вмешиваться и помогать. Что я сделал не так, Суоко?