— Все законно, господин Кислицын, — вмешался откуда-то сбоку начальственный басок. — Прошу вас не препятствовать проведению мероприятия.
Олег обернулся. Перед ним стоял одетый в представительный черный костюм человек с ружьем. Собственно ружья в его руках не наблюдалось, но Олегу ясно представилось, как он в ночи бдительно охраняет неприступные рубежи… чего? Явно не Родины – на ее заболоченных или, наоборот, пустынных рубежах такие отглаженные костюмы и белые рубашки встречаются не чаще волосатых мамонтов. Нет, скорее, границы вверенного ему особо секретного предприятия про производству спецколбасы для спецконтингента.
— Митинг, как вам верно сообщили, санкционирован Службой Общественных Дел, — сообщил человек с ружьем. — А вот насчет партии вас дезинформировали, — он вроде бы ласково положил руку на плечо оратору с мегафоном, но Олег заметил, как у того перекосилось лицо. — Речь идет всего лишь о неформальном движение «За прогресс!», созданном на базе одноименного общественного политклуба. А чем, простите, мы обязаны вашему вниманию?
Его буравящие глазки уперлись в Олега, который только сейчас разглядел за толпой телекамеру с мигающим зеленым огоньком. Ну, Дуболом, молоток, все предусмотрел, мелькнуло в голове. Все правильно. Вечером в программе «На просторах родной страны» покажут возмущенные митинги против сахарского гнета, стихийно возникающие по всей стране. Или еще пока не по всей? Ладно, сейчас я вам устрою!
— Дайте сюда мегафон, — потребовал Олег у оратора. — Давайте, давайте, — поторопил он, когда тот нерешительно посмотрел на человека с ружьем. — Вы уже высказались, теперь моя очередь. На митинге ведь может выступить любой гражданин Ростании, верно? Или меня дискриминируют?
Человек с ружьем несколько секунд внимательно смотрел на назойливого гостя. Наконец то ли решив не ссориться с непонятной правительственной шишкой, то ли прикинув, что ситуация вписывается в сценарий, он кивнул оратору. Тот с явным облегчением сунул мегафон в руки Олегу и поспешно отступил к толпе.
Олег вспрыгнул на ящики.
— Попрошу внимания!
Громкоговорящее устройство явно видало и лучшие дни. Во всяком случае, вряд ли с завода его выпустили таким шипяще-хрипящим. Хотя кто знает…
— Внимание! — повторил Олег, чуть отдалив мегафон от губ. Посторонние шумы немного увяли, и он продолжил:
— Итак, если я правильно понял, вы, господа, протестуете против мирового империализма и его козней?
Он сделал паузу. Несколько личностей на переднем плане согласно закивали, но остальные пребывали в состоянии угрюмых раздумий. Надо полагать, о судьбах мира.
— Суть ваших претензий можете не пояснять, я услышал достаточно. Ну, что же… — Олег сделал многозначительную паузу. Телекамера уперлась в него черным блестящим глазом, и на мгновение он почувствовал неуверенность. — Давайте сразу забудем про швабомасонов, договорились? Всем понятно, что это бред сивой кобылы…
Человек с ружьем неожиданно сверкнул на него огненным глазом. То ли действительно верил в происки зловещих тайных лож, то ли данный элемент предполагался ключевым на текущем этапе. Он даже сделал движение, словно собираясь согнать незваного умника с трибуны, но удержался.
— Да бред, бред, — отмахнулся от него Олег. — Ну что вы на меня так смотрите? Давно уже доказано, что масонские сказочки сфабрикованы реакционными элементами Ростанийской империи еще до Великой Революции, чтобы смущать умы трудящихся нашей страны, отвлекая их от борьбы с алчными фабрикантами и заводчиками за свои права, — он многозначительно посмотрел на человека с ружьем. — Вы ведь не хотите, господин хороший, чтобы, пользуясь временными трудностями, капиталисты Сахары разлагающе влияли на умы нашей незрелой молодежи с помощью сто лет как разоблаченной пропаганды староимперских недобитков?
Человек с ружьем испуганно замотал головой. Очевидно, в Службе Общественных Дел наблюдался дефицит кадров, так что курировать митинг послали не самого натасканного пропагандиста. Если вообще пропагандиста, а не простого оперативника.
— Вот и правильно, что не хотите. Итак, господа, забыли про швабомасонов. Что вам больше всего не нравится? Эй, господа присутствующие! Ко всем обращаюсь! Что вам не нравится?
— В магазинах сплошной блат! — неуверенно выкрикнула толстая тетка в первых рядах. — Ничего купить невозможно! Мебельную стенку с прошлого года жду, а очередь никак не движется, все с черного хода выносят! Все разворовали, сволочи!
— Ага, а я на квартиру в очереди уже восемь лет стою! — поддержал ее плюгавый мужичок в замасленной спецовке. — Когда вставал, восемьсот пятьдесят четвертым числился, а сейчас шестьсот пятнадцатый! А по блату квартиры уже, небось, триста человек в обход очереди получили! Ну как не масоны, а?
— А у меня пензия девяносто форинтов! — визгливо закричала сухонькая бабка с края. — Девяносто! Я с голоду мру! Мне дочка помогает, только у нее самой зарплата сто пятьдесят да у мужа сто семьдесят, умника вшивого, гвоздь вбить не может! А оне вон на машинах катаются, и сапоги носят за пятьсот, и на море кажный год ездят! Всё разворовали, масоны проклятые, всё, а куда простому человеку деваться?!
— И книжки в магазинах не достать! — присоединился интеллигент в пиджаке и очках с круглыми стеклами. — Только по талонам за макулатуру, а где я вам по двадцать кило за книжку наберусь? А на рынке из-под полы даже Хорожравский – Хорожравский! — пятнадцать форинтов стоит, а что другое, детективы там или остросюжетное, уже по двадцать пять, а то и тридцать! Что ребенку читать давать? Натуральный саботаж против ростанийской культуры, саботаж и диверсия! Швабы и прочие инородцы совсем на шею сели, скоро уже совсем детей читать отучим, память потеряем!
— За обоями! — выкрикнула еще одна тетка с краю. — За обоями полгорода объехала, и нет нигде! Ни моющихся, никаких! А с черного хода выносят!..
Толпа возбужденно загомонила, и отдельные выкрики потонули в общем гуле.
Олег слегка опешил. Краем глаза он заметил, как человек с ружьем что-то нервно говорит в кирпич переносной рации, косясь на толпу и Олега. Очевидно, такой поворот событий в утвержденный сценарий совершенно не вписывался. Ох, блин. Зачем я сюда сунулся? Теперь на меня начнут вываливать все, что давно мечтали донести до высокого начальства – а я-то что должен делать? Ну, раз заварил кашу, придется расхлебывать. Он раскрыл рот, чтобы рявкнуть во все горло, но тут же закрыл его, поскольку гвалт уже поднялся до небес. Подумав, Олег вложил в рот два пальца левой руки и громко засвистел.
— Молчать………! — рявкнул он в мегафон во весь голос. Чудо техники услужливо поддержало его диким кошачьим визгом, разрывающим барабанные перепонки.
Спустя несколько секунд над площадью снова установилась тишина, на сей раз ошеломленная.
— Хорош орать! — громко сказал Олег, опустив хрипастую говорилку. — Не на базаре. Разворовали, значит, страну масоны проклятые?
Несколько человек, в том числе бескнижный очкастый интеллигент, с энтузиазмом закивали.
— А вы, господин, кто по профессии? — спросил очкастого Олег.
— Я? — растерялся тот. — У… учитель. Географии.
— Вы тут что сегодня делаете в рабочее время? У вас уроков нет?
— Так по разнарядке из РОНО… — интеллигент беспомощно заоглядывался.
— Ах, по разнарядке? Ну ладно. А вы, дамочка? Вы, вы! — Олег ткнул пальцем в толстую тетку, страдавшую из-за отсутствия стенки. — Да-да, я вас спрашиваю. Вы кто?
— Ну, счетовод, — та уперла кулаки в бедра. — А что?
— Да ничего, только вот времени уже почти десять, — пожал плечами Олег. — Вам давно на работу надо. Тоже разнарядка?
— Ну, может, и разнарядка, а может, и так! А чо?
— Да ничо. Повод с работы свалить в рабочее время всегда найдется. Не разнарядка, так субботник или просто в курилке ждут. Только вот работать кто станет? Думаете, дома сами строятся, а обои из воздуха берутся?
— Так смежники все равно бетон вовремя не подвозят, бля! — раздался из толпы хриплый прокуренный голос. — Чё толку-то на жопе просто так сидеть?
— Так и смежникам то же скажу, не только вам, — усмехнулся Олег. Краем глаза он заметил, как человек с ружьем опустил рацию и как-то странно смотрит на него, похоже, разрываясь между полученными указаниями и уважением к лимузину с правительственными номерами. Похоже, пора закругляться, пока в шею не поперли. — Начните работать честно, без сачкования, и жить станет куда лучше. Что же до бестолковщины, которой у нас хватает, с ней мы разберемся. Голосуйте за меня на выборах, а уж я постараюсь все поправить как надо.
— А швабомасоны? — нервно выкрикнул очкастый учитель географии. — Масоны – они что, так и продолжат страну разворовывать? А им даже слова поперек сказать нельзя?
— С масонами я разберусь в первую очередь, — успокоил его Олег, искоса наблюдая, как человек с ружьем мелкими нерешительными шажками приближается к «трибуне». — Так им и передайте, если увидите. Мол, Кислицын Олег Захарович всех вас к ногтю возьмет, когда Народным Председателем станет! А теперь пора завершать наш митинг. На работу пора, дамы и господа.
Олег спрыгнул с ящиков, не глядя сунул устройство в руки человека с ружьем и бегом устремился к своему транспортному средству. Он рыбкой нырнул на заднее сиденье, распахнул бар и жадно припал к бутылке минералки, сорвав открывашкой крышку.
— Поехали! — махнул он шоферу.
— В инкубатор? — педантично уточнил тот, заводя мотор. — Ох, извините. В ваше учреждение?
— Да куда угодно, только поскорее, — выдохнул Олег, огромными глотками глотая воду. — А то сейчас догонят и по шее накостыляют.
Шофер кивнул и тронул машину с места.
— А здорово вы там выступили, Олег Захарович, — обернулся к нему с переднего сидения охранник. — Особенно под конец, — его лицо странно дергалось, как будто он изо всех сил пытался удержать ухмылку. — Я и то пару слов не понял…
— Знали бы вы, сколько я времени в кабинах с шоферюгами провел за свою жизнь! — подмигнул ему Олег. — Еще и не тому научились бы.