оры в законе трогать опасаются. Я их хотел шугануть, но Суоко неожиданно запретила. Кстати, не знаешь, зачем они ей?
— Насколько я понимаю, она намерена использовать некоторые преступные группировки в качестве инструментов. Сначала как следует навести страх на население и полицию, а потом показательно ликвидировать, заработав политические очки.
— Ага. Я предполагал что-то подобное. В общем, тех ребят нельзя оставлять как есть, они и убивать не стесняются по малейшему поводу. Отморозки, как их другие бандиты зовут. Ликвидируешь их, и мы в расчете.
— Принято. Все?
— Все.
— Ты уверен? Не отвечай сразу, подумай.
— Не о чем думать, — отмахивается Фарлет. — Другим ты такого выбора не даешь, а я не хочу становиться исключением. Когда ты намерен… начать действовать?
— Сразу после выборов.
Верхний краешек заходящего солнца окончательно ныряет в море, и на мир обрушиваются черные тропические сумерки. И в наступившей тьме звучит голос Хранителя – вовсе не бывшего, ибо бывших Хранителей не существует:
— Ну, тогда за выборы. И за то, чтобы Треморов сдох самой неприятной смертью. Только не забудь дать мне возможность извиниться потом перед ребятами.
И лед тихо звякает в пустом бокале, резко поставленном на стол.
В небольшом саду вокруг бунгало медленно разгораются фонари.
«Робин, контакт. Джао в канале. Ты оказался прав насчет мотивов Фарлета. Начинаем операцию „Богомол“. Запускай предварительную обработку наших мотоциклистов. Санкционирую третий уровень применяемых ментоблоков».
«Робин в канале. Ты действуешь формально или скрытно?»
«Формально. Мне интересно посмотреть на реакцию Суоко. Только отправь общее уведомление ровно за пять минут до начала, чтобы она не успела вмешаться и остановить меня».
«Принято. Начинаю дестабилизацию целевых психоматриц. Кукла подготовлена и выведена на исходную позицию. Передаю тебе контроль».
«Контроль у меня. Ну, поехали. Посмотрим, не потерял ли я квалификацию…»
Ночь на 17.10.1582, среда
Дверь распахнулась, и Череп влетел в нее вперед спиной, сбив с ног со вкусом приложившегося к банке пива Жука. Банка сбрякала по полу, а облившийся Жук под тяжестью Черепа рухнул на пол и длинно выматерился.
Высокий угольно-черный негр, по виду – чистокровный сахарец – перешагнул через порог и с интересом огляделся. Затем переступил через запутавшихся друг в друге байкеров и подошел к столу, обильно заваленному объедками и пустыми бутылками из-под водки.
— Вы Панас Львович Стережков? — негромко спросил он на чистом, совершенно без акцента, руста у уставившегося на него исподлобья Интеллигента.
— Я, — согласился тот, утвердительно мотнув головой. Он уже изрядно набрался за вечер, и от него за версту несло сивухой. — Че надо?
— Вы посылали своего человека к директору ЦУМа за деньгами? — Негр мотнул головой в сторону копошащегося на полу Черепа. У того цветной платок нелепо сполз с гладко выбритой головы, на щеке набухал свежий кровоподтек.
— Посылал, — не стал и на сей раз отпираться Интеллигент. — А что, жирный крышу сменить решил на забугорную? Ладно, с ним разберемся завтра. Ты кто такой?
Он утер вспотевший лоб ладонью. На среднем пальце мелькнула тюремная татуировка: перстень со схематичным изображением кошачьей морды.
— Видите ли, господин Шавали и не думал менять крышу, — все так же негромко ответил чужак. Он приложил правую руку к левому плечу, и над ним засветилась сине-желтая голограмма. — Я Хранитель. Именно мы решили, что пора ему завязывать с вами. Да и человек он не слишком для своей должности подходящий, так что долго на ней не задержится. У меня для вас небольшое сообщение.
— Я слушаю, — Интеллигент громко рыгнул. — Только давай короче.
Он с кривой ухмылкой взглянул на южанина и сделал быстрый жест левой рукой. Уже пришедший в себя Жук кивнул и вышел из подвала, застучав ботинками по лестнице наверх. Череп встряхнулся, поднимаясь, извлек из кармана косухи выкидной нож и принялся многозначительно им поигрывать.
— Да короче и некуда, — Хранитель бесстрастно смотрел на него. — У вас есть двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть город. Если завтра к вечеру хоть кто-то из «Стальных сердец» еще останется здесь, пеняйте на себя. Все понятно?
— Да что ты говоришь? — лениво изумился Интеллигент. — А что случится, если ослушаемся? Ментов приведешь нас арестовывать? Да ты хоть знаешь, с какими людьми я за руку здороваюсь? Паренек, ты хоть и черный, но дурак. У тебя что, девять жизней, как у кошки?
На лестнице затопотали. Дверь опять распахнулась, и шесть здоровых парней с цепями и металлическими трубами в руках ввалились в подвал. Хромированные заклепки на кожаных куртках угрожающе сверкали.
— Слыхали, ребята, у нас есть сутки на то, чтобы свалить из города. Вон тот, — Интеллигент махнул рукой в сторону Хранителя, — пришел и сказал, чтобы мы убирались. Ну что, послушаем его али как?
— Че ты с ним чикаешься, Интеллигент? — угрюмо пробасил Гроб. — Замочить фраера – и в воду, пусть рыба полакомится…
Остальные поддержали его дружным гыканием.
— Глас народа свят, — развел руками Интеллигент, снова обращаясь к Хранителю. — Видно, не судьба. Не могу же я против коллектива идти, а? — Он с силой ткнул вилкой в соленый огурец, засунул его в рот и принялся смачно жевать, почесывая вилкой в затылке. — Че скажешь… Хранитель или как там тебя? Кстати, чё хранишь-то? Если брюлики там или рыжье, то нам отдай, мы лучше распорядимся. Правда, пацаны?
Байкеры у двери опять гоготнули. Двое подошли вплотную к Хранителю и встали у него за спиной. Тот не пошевелился.
— Завтра вечером я вернусь сюда, — холодно произнес он. — Те, кто останутся, очень пожалеют. До завтра! — он повернулся и взглянул на преграждающих путь. — Могу я пройти?
— Ты куда? — деланно изумился Интеллигент, неторопливо поднимаясь на ноги. — Только появился – и уже уходишь? Сядь к столу, выпей, закуси…
— Отойдите с дороги, — Хранитель повел плечами, и парни в черных куртках невольно отступили, как-то сразу осознав, что чужак на голову их выше и гораздо массивнее. — Сейчас я не собираюсь причинять вам вред, если вы меня не спровоцируете. Однако злить меня не стоит.
— Да вы только посмотрите! — восхищенно хлопнул себя по бедрам главарь. — Он не хочет причинять нам вред, надо же! В яму его, — скомандовал он совершенно другим тоном. — Да залейте цементом, чтобы не нашли. А с жирным завтра разберемся.
Двое байкеров набросились на Хранителя, заломив ему руки за спину, и потащили к двери. Вернее, попытались потащить. Неуловимым движением Хранитель высвободился, а держащие его парни отлетели к стене, гулко ударившись о нее, и сползли на пол, хватая воздух широко раскрытыми ртами.
— Я давал тебе сутки, но ты выбрал сразу, — пожал плечами Хранитель, поворачиваясь к Интеллигенту. — Извини, дружище, но игра окончена.
Лязгнул металл. Что-то огромное, сверкающее, как начищенный самовар, вырвалось из Хранителя, раздирая в клочья одежду и человеческие покровы. Узкое блестящее тело, уродливые длинные конечности с хищными зазубринами, горящие рубиновым огнем глаза… Стальной богомол в три метра высотой с неторопливой грацией нагнулся к Интеллигенту и одним движением шипастых челюстей откусил ему голову. Затем он развернулся к байкерам, в оцепенении смотрящим на чудовище. Тело Интеллигента билось в агонии на полу, обильно орошая стены струей хлещущей крови, и красные капли стекали по хромированному металлу…
…в дверь громко заколотили. Линда с трудом разлепила сонные глаза и пошла открывать, накинув на себя тонкий халатик. Босые ноги липли к холодному линолеуму. Что-то он задержался, проплыла в глубине сознания дремотная мысль. От уличного фонаря за окном по полу тянулась светлая дорожка.
Череп с безумным остановившимся взглядом ввалился в прихожую и несколько секунд дико озирался по сторонам.
— Тут… есть кто? — спросил он хриплым шепотом, судорожно сжимая и разжимая кулаки. — Он… не появлялся?
— Нет, — удивленно откликнулась Линда, отступая на полшага назад. Одежду Черепа заливало что-то темное, неразличимое в полумраке прихожей. — Никто не приходил. А что, ты кого-то ждал?
Она потянулась к выключателю. Оттолкнув ее в сторону, Череп бросился в комнату, к шкафу. Выхватив оттуда видавшую виды дорожную сумку, он принялся лихорадочно засовывать туда все, что попадалось под руку.
— Ты уезжаешь? — с удивлением спросила Линда. — Куда?
— Он замочил их всех! — невпопад простонал Череп. — Всех! На куски рвал, как тряпки! — Неожиданно он упал на колени и в голос зарыдал. — Всех!..
— Что случилось? — недоумевая, подошла к нему девушка. — Кто кого замочил? Ты о чем?
Она опустилась перед парнем на корточки и попыталась поправить ему перекосившийся воротник косухи. Рука попала во что-то липкое. Недоумевая, она встала и включила свет.
Руку, как и куртку Черепа, покрывала густая, наполовину свернувшаяся кровь.
Линда охнула.
— Череп, милый, во что ты ввязался? — затормошила она в голос стонущего парня. — Что случилось? Ты цел?
— Он сожрал Жука прямо передо мной! — не обращая на нее внимания, будто бредил наяву Череп. — Мы уходили огородами, но он нас все равно догнал! Я один утек, остальных в клочья, в клочья! На куски! Он придет за мной, я знаю!
Неожиданно он вскочил на ноги и, судорожно сжимая сумку, бросился к двери.
— Череп, милый, не бросай меня! — панически взвизгнула Линда. — Возьми меня с собой!
Она уцепилась за его руку, не давая сдвинуться с места.
— Отстань, сука! — рявкнул Череп. — С тобой ничего не случится, а мне трындец наступит, если ему попадусь! Один я закопаюсь куда-нибудь, пережду, а с тобой мне куда? Вообще забудь, что я на свете есть, понятно?
Он вырвал у Линды руку и выбежал, яростно хлопнув дверью. Спустя несколько секунд за окном взревел мотоцикл.
Линда без сил опустилась на кровать. На простынях горели кровавые отпечатки ее рук…