й колонизации, падают на долю его «Привилегированной компании», в то время как британская монархия получит эти земли тогда, когда туда уже проникнет цивилизация и возродится спокойствие».
Но в этот хор славословий Родсу врезались и нотки диссонанса. В 1894 году в Кембридже появилась брошюра-памфлет под названием «Матебелелендский скандал и его последствия». Сколько гневных обвинений бросает автор своему народу и правительству! А Лобенгулу сравнивает с вождями племен Британии и Галлии, героями сопротивления римскому завоеванию.
«Британский лев, привыкший к вкусу крови, возвратился на кровавый пир, как всегда, под маской самой высшей благотворительности… Если любая другая европейская держава рискнет аннексировать какую-либо территорию в Азии, Африке или Океании, британская публика разразится взрывом пламенного негодования: Великобритания одна имеет право на вторжение, конфискации и аннексии… Метод создания привилегированных компаний — искусный метод; их роль — заглушить шум, неизбежный при совершении преступления. Как может компания иметь совесть, когда она не имеет ни души, ни зада, по которому можно было бы поддать ногой?..
Идея истребления так называемых низших рас ради захвата их земли и золота не является новой идеей, плодом творческого гения мистера Родса..
Британская матрона, читая за завтраком свою газету, заметит, что еще две тысячи дикарей убиты. «Горнорудные акции поднялись на десять процентов», — отпарирует Отец Семейства».
Автор прекрасно понимал, что на широкий отклик в общественном мнении он рассчитывать не может. «…Мой памфлет исчезнет, чего он и заслуживает. Но один или два экземпляра, может быть, сохранятся в библиотеке Британского музея и в двух больших университетах и увековечат тот факт, что в 1894 году было несколько голосов, вопиющих в пустыне, чтобы разоблачить преступление, хотя оно и было совершено их соотечественниками».
Автор брошюры назвал себя: «Тот, кто, во-первых, помнит о наказании, которое понес Каин за убийство своего брата, и, во-вторых, оберегает честь Британии».
Члены британской Социал-демократической федерации в своем еженедельнике «Джастис» писали: «Британская нация еще раз вынуждена помогать банде грабителей-авантюристов отнимать у туземного населения его земли и свободу». «Если мы не хотим, чтобы слово «англичанин» стадо символом современного разбоя, мы должны требовать от правительства немедленного вмешательства».
Группа радикалов во главе с членом палаты общин Генри Лабушером тоже выступила публично, в печати и в парламенте. Лабушер в журнале «Трут» и в газете «Дейли кроникл» называл ту войну «страшным рекордом разнузданного грабежа», «Привилегированную компанию» — бандой грабителей, а ее войска — бандитами, убийцами, мародерами, подонками.
Лабушер требовал от правительства расследовать преступления этой войны. Другой депутат парламента, радикал Паул, приводил циничные заявления представителей «Привилегированной компании» и требовал, чтобы правительство высказало свое отношение к ним. Депутат А. Мортон сделал в палате общин запрос:
— Одобряет ли правительство убийство трех тысяч или даже хотя бы пятисот человек с целью грабежа и захвата их земель?
Среди англичан в Южной Африке раздался призыв создать отряды добровольцев для борьбы на стороне ндебелов. Еженедельник «Джастис» немедленно поздравил южноафриканскую профсоюзную организацию с тем, что она «оказалась достаточно смелой, чтобы начать агитацию за набор добровольцев для помощи матебелам в их неравной борьбе за свободу». Социал-демократы понимали, что создать такие добровольческие отряды в то время было практически невозможно, но само «это прекрасное начинание» считали исключительно важным и нужным для дела воспитания английских рабочих. Зато печать, стоявшая за Родса, сообщала об идее помощи ндебелам с негодованием. В «Пелл-мелл гезетт» вице-председатель профсоюза рабочих Йоханнесбурга, выступивший с этим призывом, был назван «свихнувшимся малым».
Голоса протеста против этой войны оказались столь настойчивыми, что правительству Великобритании пришлось провести расследование ее причин.
Но расследовался только один факт: кто стрелял первым в июле 1893-го, когда Джемсон заявил о нарушении «границы» и послал капитана Ленди вдогонку уходящим ндебелам. Да и это расследование проводилось в середине 1894-го, через год после самого события, когда участники помнили далеко не все, а многих и не удалось найти.
Правда, привлечены были и сведения, появившиеся в печати раньше. Например, письмо солдата из отряда Ленди: «Это было вроде охоты на оленей. Бедняги бросились бежать, а мы неслись за ними галопом и стреляли почти в упор. Я думаю, что каждый из них получил не меньше четырех-пяти пуль». Или письмо миссионера о том, что Ленди открыл огонь по мирно двигавшемуся арьергарду ндебелов, расстреливал их в упор, с расстояния пять-шесть ярдов, и «не давал пощады».
Те, кого удалось разыскать и кто пожелал давать показания, обычно говорили: «Как только мы их увидели, капитан Ленди приказал открыть огонь, матебелы же не стреляли вообще».
Проводивший расследование английский чиновник Ньютон решил опровергнуть утверждение, что Ленди «не давал пощады» ндебелам. Но аргументировал весьма странно: привел кучу свидетельств, что ндебелы вообще никогда и ни у кого не просили пощады. Материалы расследования явно обличали «Привилегированную компанию». Но это ничуть не помешало министру колоний сделать вывод: «Мне доставило истинное удовлетворение обнаружить, что результаты столь тщательного и беспристрастного расследования целиком сняли с доктора Джемсона и всех чиновников «Британской южноафриканской привилегированной компании» тяжкие обвинения, которые им предъявлялись в связи с этими событиями».
ЕГО ЗВЕЗДНЫЕ ЧАСЫ
Ндебелы разгромлены, Лобенгулы нет. Открыт путь к осуществлению других замыслов.
Родс разменял пятый десяток, ему идет сорок первый. Потом, на закате, оглядывая путь, он, наверно, видел свой звездный час в 1894-м и 1895-м. Сколько нитей в его руках! Какие там нити — канаты! Глава алмазной «Де Бирс» и золотопромышленной «Голд филдс», хозяин «Привилегированной компании» и ее громадных территорий. С 1895-го утвердилось слово «Родезия». С 1890-го — премьер-министр Капской колонии, а с начала 1895-го наряду с высшими чиновниками Британской империи вошел в Тайный королевский совет.
Родс постепенно распространял границы своей империи на страны к северу от Замбези. Сумел навязать договор Леванике, правителю большого народа баротсе. Левобережье Замбези стали именовать Северо-Восточной Родезией. Продвигаясь дальше к Великим африканским озерам, эмиссары Родса объявили и о создании третьей Родезии — Северо-Западной. Правда, сколько-нибудь реальная власть «Привилегированной компании» не была там установлена еще несколько лет, да и на заре XX века не произошло ничего подобного «освоению» земель ндебелов и шонов, но на карте появились еще две Родезии (в одну — Северную — они были объединены в 1911-м).
Пытался Родс захватить и Катангу (еще тогда подозревали, что она очень богата полезными ископаемыми). Но бельгийский король Леопольд II, используя сложности «большой» европейской политики, сумел не пустить Родса туда. В установлении же границ между владениями «Привилегированной компании» и португальским Мозамбиком дело доходило до вооруженных схваток.
Еще дальше к северу обширная область возле озера Ньяса — в наше время это Республика Малави — стала при участии Родса британским протекторатом Ньясаленд. Пост администратора «Привилегированной компании» в Северной Родезии и пост правительственного администратора британского протектората Ньясаленд в первой половине девяностых совмещал один и тот же человек — Гарри Джонстон.
Как премьер-министр Капской колонии Родс «присоединил» к этой колонии земли тсванов на северо-западе и земли народов пондо и тонга на востоке.
Историки подсчитали, что он добавил к Британской империи два с половиной миллиарда квадратных километров. Он распоряжался судьбами миллионов людей и устанавливал порядки на землях, во много раз превосходящих по площади его родину, Великобританию.
Казалось, попутный ветер дует ему в спину. В Англии с 1894-го стоял у власти кабинет лорда Розбери, который не только сочувствовал политике Родса, но и лично к нему относился с нескрываемой симпатией. В 1895-м этот кабинет пал, и к власти снова пришел Солсбери. Для Родса это было переменой от хорошего к лучшему. В правительстве Солсбери самой влиятельной фигурой стал «колониальный Джо» — министр колоний Джозеф Чемберлен. Когда-то он относился к Родсу с недоверием, но те времена прошли. Став министром, он написал Родсу: «Поскольку я понял главную линию Вашей политики, я уверен, что в общем согласен с Вами, и.если у нас и остаются разногласия в деталях, то, полагаю, мы поймем друг друга и придем к единому мнению». Это было сказано по конкретному поводу, но вполне может быть отнесено и к взаимоотношениям этих политиков в целом.
Солсбери и Чемберлен отозвали из Кейптауна лорда Лоха, и верховным комиссаром Южной Африки снова стал Геркулес Робинсон, а он был готов слушаться мановения пальца Сесила Родса.
На родине
Для промышленников, купцов и финансистов Сесил Родс — надежда и путеводная звезда.
С 1880-х товары Великобритании, привыкшей быть «мастерской мира», встречают все большую конкуренцию немецкой промышленности. Правительству пришлось создать комиссию для выяснения помех на пути заморской торговли. Бирмингемские купцы, представ перед комиссией 28 октября 1885 года, жаловались, что их «губит иностранная конкуренция». Их жалобами полны пять объемистых «Синих книг».
Отсюда и такая тяга к колониям. В середине столетия Пальмерстон говорил, что джентльмену не обязательно владеть всеми трактирами по дороге от города до усадьбы, иными словами, Англии не обязательно владеть странами на пути к ее основному заморскому владению — Индии. Теперь, в конце века, все популярнее прямо противоположная идея. Теперь говорят: «Торговля следует за флагом». Твоя торговля ограждена только в тех странах, над которыми развевается твое знамя.