Пять месяцев спустя
Я закрываю глаза и перебираю пальцами клавиши, по памяти играя «Лунную сонату» Бетховена. Это было одно из любимых папиных произведений. Я еще не добралась до конца, когда раздается звонок в дверь, и я закрываю крышку пианино и заставляю себя встать.
– Доброе утро! Положить это прямо к тебе в машину? – Лекси гремит старой коробкой из-под чипсов, которую держит в руках.
– Будь добра. Моя уже там. – Я направляю пульт на новенькую «Хонду», багажник со щелчком открывается.
Мои новые соседи садятся в свою машину, и я машу им: она парамедик, он полицейский. Я нахожу это утешительным, хотя надеюсь, что мне никогда не понадобятся их профессиональные навыки. Миссис Джонс живет теперь со своей дочерью, но я часто ее навещаю.
Моя сумка в гостиной, и я забираю ее. Глажу черно-белого котенка, свернувшегося на теплом табурете перед пианино.
– Пока, Моппет. Я скоро вернусь. Веди себя хорошо.
Закидываю вещи на заднее сиденье машины. Поворачиваюсь к Лекси.
– Ты справишься одна? – спрашивает она.
– Да.
– Белль вчера о тебе спрашивала.
– Как она?
Лекси часто ходит в больницу к Анне, но я не хочу ее видеть. Пока не хочу. Может, не захочу никогда.
Я пытаюсь простить Лекси. Она получает психологическую помощь, перестала пить, пытается загладить прошлую вину. Старается быть хорошей матерью. Я же стараюсь не думать о том, насколько по-другому все могло бы сложиться, если бы она не посылала тех писем. Если бы Чарли не уехала. «Нельзя жить в прошлом», – говорит бабушка, а я осознаю, что именно там провела большую часть времени. Провела в сожалениях, что все сложилось так, а не иначе. Провела, обвиняя себя. Мысль о том, что я могла умереть, перебросила меня в настоящее, и здесь я стараюсь и оставаться. Есть многое, ради чего мне стоит жить.
– Пребывает в состоянии сумеречного сознания. Она сейчас принимает новый препарат, но вчера впервые согласилась поговорить с психологом. Это начало.
Мне хочется обнадежить Лекси. Сказать ей, что Белль поправится, но слова застревают в горле. Я знаю, как горе может скрутить и изменить человека, нагрузить на плечи невидимый камень вины. Я даже боюсь себе представить ужас потери ребенка.
Я кладу руки на живот, резко вдыхаю.
– Все нормально? – спрашивает Лекси.
– Он лягается.
– Он?
– Угу. Вчера провели еще одно ультразвуковое исследование. Это точно мальчик.
– Держу пари, Дэн доволен.
Я киваю. Никак не предполагала, что снова увижу Дэна после того, как он приходил в квартиру Эсме, но поскольку дурнота, захлестнувшая мое тело, не проходила, врач предположил, что, возможно, это не просто тревожность, и оказался прав. Я ощущаю новый толчок детского локтя или ноги и меняю позу. Дэн был в восторге, когда я ему сказала. Он тут же сделал мне предложение и вообще с тех пор делает мне предложения каждую неделю, но мне пока что хорошо одной. Жизнь в одиночестве принесла свободу, покой, которых я себе не представляла. Я сбросила всепоглощающее чувство потери, которое окутывало меня больше половины жизни, и я счастлива. Я не уверена, будем ли мы с Дэном когда-нибудь снова вместе – слишком уж много воды утекло, – но мы друзья и настроены быть хорошими родителями, а это начало.
– Мы выбрали имя.
– Выкладывай.
– Чарли.
Лекси кивает, стараясь сдержать слезы. Стискивает мою руку.
– В добрый час.
Я залезаю в машину и натягиваю ремень безопасности поперек своего постоянно растущего животика.
На шоссе спокойно, и спутниковый навигатор говорит мне, что я буду на месте через час. Я включаю радио. Из колонок гремит песня группы «Электрик лайт окестра» «Мистер голубое небо», и я улыбаюсь, с нежностью думая о своем отце, и прибавляю звук. Подпеваю: «Это новый прекрасный день, ура, ура».
Кажется, я приехала. Сворачиваю на грунтовую дорогу, машина, подскакивая, подъезжает к фермерскому дому, останавливается позади «Вольво» с кузовом-универсал. Черно-белая собака обнюхивает мне ноги, машет хвостом. Я толкаю дверь.
– Вы, должно быть, Грейс. – Знакомые зеленые глаза встречаются с моими.
У него седые волосы и борода, но сходство с Чарли поразительное.
– Пол Лоусон, – улыбаюсь я.
Я продолжала размещать сообщения в социальных сетях и уже начала терять надежду когда-нибудь его найти, но вдруг получила ответ. Лекси сначала разозлилась, но в конце концов признала, что он имеет право знать о своих дочерях, и провела несколько часов, разговаривая с ним по телефону, пытаясь объяснить. Он был, конечно, в ярости, потрясен и разочарован, когда узнал о Чарли, о Лукасе. На следующей неделе Пол собирается познакомиться с Анной, то есть с Белль, – мне надо привыкнуть называть ее так. Но сегодня я здесь ради Чарли.
Пол приносит из машины коробки, ставит их на большой деревенский стол. Я стягиваю свитер – в комнате тепло из-за большой железной печи – и распаковываю стопки фотографий и видеокассет, вытаскиваю пластиковый контейнер с кексом.
– Моя бабушка испекла, – поясняю я. – Потому что сегодня Чарли исполнилось бы двадцать шесть лет.
Я привезла с собой старый дедушкин видеомагнитофон. На тот случай, если у Пола нет своего, но видеомагнитофон стоит у него в кухне, и рядом с ним – стопка видеокассет с шоу комик-группы «Монти Пайтон».
Пол вставляет кассету. Она жужжит, потрескивает, и экран засыпает метель, а потом появляется изображение, сперва нечеткое, но потом оно проясняется. Снято на школьном конкурсе талантов. Чарли на сцене в серебристом блестящем трико, розовых колготках и фиолетовых гетрах. Она движется по сцене в дискотанце, высоко задирая ноги и изо всех сил тряся плоской грудью.
– Вижу, она была не из робких!
– Да еще как. Мы с ней должны были танцевать вдвоем, но я тряслась за кулисами. Она победила.
На мгновение экран делается голубым, а затем появляется картинка, где мы с Чарли на пляже, строим гигантский катер из песка.
– Она всегда ездила с нами на каникулы, – говорю я Полу. – Она была счастлива.
Мы и смеемся, и плачем, просматривая празднования дней рождения и рождественских торжеств, охоту за пасхальными яйцами и пикники. И когда все уже просмотрено, я зажигаю свечи на кексе, и мы поем «С днем рождения» девушке, которая, задувая такие свечи, больше всего на свете хотела, чтобы ее отец был рядом. А сейчас он задувает их вместо нее, и глаза у него блестят от слез.
Мы нашли его, Чарли. Мы нашли его.
Привет!
Не знаю, как благодарить вас за то, что прочли мой дебютный роман «Сестра». Так головокружительно и страшно посылать свою первую книгу в большой мир, и я по-настоящему благодарна, что вы решили провести драгоценное время с Грейс и Чарли.
«Сестра» начала свою жизнь, когда в писательской группе я получила задание в виде десяти минут и трех слов, и появились наметки первой главы. Когда я ехала домой, голову переполняли вопросы: «В чем состоял секрет Грейс?», «Как умерла Чарли?», «Что было в розовом конверте?».
В ту ночь сон не шел ко мне, потому что Грейс топала ногами и требовала рассказать ее историю, и на следующий день, подавляя зевоту, я неуверенно взялась за перо, исследуя последствия лжи Лекси.
Я бы очень хотела услышать ваше мнение. Прониклись ли вы в конце концов сочувствием к Анне? Милосердием к Лекси? Стоит ли Грейс дать Дэну второй шанс?
Я ужасно стесняюсь упоминать о рецензиях (об отзывах), но они так важны, поэтому, если вам понравилась «Сестра» и могли бы оставить рецензию, то это имело бы для меня большое значение.
Вы можете также связаться со мной через мой блог, где я регулярно помещаю малую прозу и раскрываю сущность писательской жизни.
И, наконец, я очень надеюсь, что вы заинтересуетесь моей второй книгой. Если вы хотели бы узнать больше, пожалуйста, присоединяйтесь к моему адресному списку рассылки электронных почтовых сообщений:
www.bookouture.com/louisejensen
С любовью,
Мне нужно поблагодарить стольких людей, что трудно понять, с кого начать. Во-первых, большая-пребольшая благодарность всей команде издательства «Bookouture», в особенности моему редактору Лидии Вассар-Смит за то, что поверила в меня и дала мне этот шанс. А также Наташе Ходжсон и другим авторам «Bookouture», которые оказали мне такую сказочную поддержку.
Благодарю Луизу Уолтерс, мою наставницу из потрясающего проекта «WoMentoring», чья поддержка дала мне уверенность попробовать написать роман.
Благодарю сообщество блогеров «Wordpress» за их доброжелательную критику и возможность для меня развиваться как писатель, в особенности благодарю Лин Черчард (она знает почему!).
Благодарю Мика Роддена из Нортгемптонширской пожарной службы за его ценный вклад в сцену пожара и сцену в больнице. Любые ошибки полностью на моей совести.
Благодарю Эндрю Локхарта за его мудрые слова, Гэри Типпинга за то, что помог мне не потерять хладнокровия на заключительном этапе, и Джейн Айзак за то, что всегда была готова отвечать на мои лихорадочные вопросы по телефону.
Благодарю моих первых читателей Ли Джи, Джери Уикенс, Мишель Харрис и Карен Коулс, а также Ли Харриса за профессиональные навыки в чтении корректуры.
Благодарю Мика Уинна, с которым я обменивалась многочисленными идеями. На самом деле я думаю, что он в итоге прочел мою рукопись гораздо большее количество раз, чем я сама.
Благодарю прекрасную Бекки Бриджес, которая помогла мне придать форму концовке.
Благодарю мою милую подругу Натали Брюин, которая с радостью читала ранние версии и не раз слушала мое детское хныканье.
Благодарю мою сестру Карен Эплбай за ее (часто безжалостное) мнение и мою маму за то, что произвела на свет нас обеих!
Благодарю Тима, возможно, самого терпеливого мужа на свете, который никогда не жаловался, когда ему приходилось по первому требованию отвозить ребенка в школу и забирать обратно или соображать обед, пока я дописывала «еще только одну страницу». Спасибо за твою непоколебимую веру в меня. Я смогла это сделать!