Сестра луны — страница 3 из 12

Имение Киннаирд, Высокогорная Шотландия

Январь 2008 года

Шотландская дикая кошка

(Felis silvestris grampia)

Известна также как высокогорный шотландский тигр

15

Голова моя слегка дернулась, и я тут же очнулась от полудремы. Слегка пошевелилась всем телом, чтобы размять спину, онемевшую от долгого и неудобного сидения на колченогом табурете о трех ножках. В комнате было уже совсем темно, воздух спертый, огонь в очаге, видно, угас сам собой какое-то время тому назад. Достав из кармана джинсов свой мобильник, я включила подсветку, кое-как разыскала керосиновую лампу и снова запалила ее. При свете лампы увидела, что Чилли спит крепким сном в своем кресле, склонив голову набок. Понятия не имею, в какой именно момент мы с ним погрузились в сон, но зато я хорошо знала другое. Прежде чем отключиться и заснуть, я побывала совсем в другом мире. То был мир ужасающей нищеты, отчаяния и смерти. Однако картины той жизни, которые так образно нарисовал мне Чилли, навечно запечатлев их в моей памяти, были полны красок и дышали истинной страстью.

– Этот мир – часть меня… часть моего прошлого, – прошептала я и слегка потрясла головой, словно пытаясь сбросить с себя это наваждение. Действительно мне пора возвращаться в реальный мир, а не витать в облаках, погружаясь в какие-то фантазии всякий раз, стоит мне только переступить порог хижины Чилли. Если Чилли может себе позволить существовать в подобных условиях, предаваясь грезам, то я едва ли смогу. Хотя и чувствую, как чем дальше, тем глубже засасывают меня в свои глубины эти грезы. Так и утонуть можно. Я расшевелила огонь в камине, принесла с улицы еще немного дров, чтобы хватило на ночь, потом приготовила для Чилли кружку крепкого кофе и поставила ее рядом с креслом.

Глянув на его испещренное морщинами лицо, я вдруг представила Чилли мальчишкой-подростком, который когда-то аккомпанировал на гитаре своей кузине Лусии…

– Что означает, – обронила я уже вслух, – что ты мне приходишься тоже каким-то дальним родственником.

Поразительно! Уму непостижимо! Как можно было посреди Шотландского Высокогорья отыскать свою родню? Да, но насколько вообще правдоподобна его история?

– До свидания, Чилли, – пробормотала я и, наклонившись, поцеловала его в лоб, но он даже не пошевелился во сне.

Выйдя на улицу, я моментально ощутила зверский холод. Видно, я слегка угорела от каминного дыма и от трубки Чилли, потому что в голове у меня стоял легкий туман. Я поспешила вернуться домой.

– И где же это вас носило весь день, мисс? – поинтересовался у меня Кэл с явным осуждением в голосе, пока я вешала свою куртку на крючок в прихожей. – Надеюсь, не забавляли нашего почетного гостя, разгоняя его скуку?

Еще никогда я не была так рада видеть Кэла, который, казалось, заполнил собой и своим массивным телом все пространство комнаты с невысокими потолками.

– Я была у Чилли. Ему сегодня что-то нездоровится.

– Смотрю, вы уже хорошо спелись с ним. А ты так для него прямо находка! – Кэл издал короткий смешок. – Заглатываешь все его истории целиком, не пережевывая. Что, сегодня он снова потчевал тебя очередной порцией своих сказок о прошлом?

– Он очень интересный человек. И мне нравится слушать его, – ответила я с обидой в голосе.

– Конечно, Чилли – интересный человек! Кто бы стал спорить с этим? Но не советую тебе, девушка, западать на его сказочки. Он у нас большой выдумщик. Однажды сказал мне, что в другой жизни я был медведем гризли и охотился в лесах Высокогорья. – Кэл расхохотался во весь голос и поднялся со своего места. Однако стоило лишь взглянуть на его крепкое тело, нависшее надо мной, словно скала, чтобы вообразить себе, что такой верзила вполне мог быть когда-то медведем. Впрочем, и сегодня в своем человеческом обличье Кэл все еще продолжает охотиться за своей неуловимой добычей…

– Послушай, Тиг, судя по твоим глазам, ты все еще витаешь где-то в облаках. Что ж, у меня для тебя есть дивная новость, которая поможет тебе побыстрее опуститься на нашу грешную землю.

– Что за новость? – спросила я, направляясь на кухню, чтобы поискать себе там что-нибудь. У меня с утра во рту не было и маковой росинки.

– Наш мачо потребовал, чтобы завтра к десяти ты явилась пред его ясны очи.

– Почему? Зачем?

– Вот это уж вопросы не ко мне. Хочет свозить тебя куда-то, в какое-то очень необычное место. – Кэл замер в дверях кухни, наблюдая за тем, как я отрезаю себе толстый ломоть хлеба и намазываю его сверху маргарином.

– Естественно, я отвечу отказом. В конце концов, меня наняли сюда совсем для других целей. У меня работа, и я не могу ехать бог знает, куда и зачем, только потому, что нашему дражайшему гостю, видите ли, приспичило увидеть меня. И потом, как на это отреагирует лэрд? И что скажет Берил?

– Берил всецело «за»! Говорит, что будет счастлива выпроводить его из дома на какое-то время, чтобы он не путался у нее постоянно под ногами. А заодно и дал бы ей возможность раскрыть все окна в парадной гостиной и как следует проветрить ее. Комната уже вся провоняла сигарным дымом. А «ихняя» светлость, по ее словам, холода не любит и окна открывать не разрешает.

– Боже мой, Кэл! Но что же мне делать? – воскликнула я, откусив большой кусок хлеба. – Чувствую себя самой настоящей проституткой! Но я же ему не девочка из эскорта! Я здесь пребываю в качестве консультанта по диким животным. А потому нет и еще раз нет! Сейчас же отправлюсь к Берил и скажу ей, что у меня полно работы… Да, именно так! Полно работы. Мне еще нужно провести кое-какие изыскания по разведению оленей вапити… И еще кое-что… – не совсем уверенно добавила я, открывая дверцу холодильника, чтобы проверить, что у нас есть к ужину. Оказалось, не очень много. Я с досадой хлопнула дверцей.

– Перестань себя накручивать, Тиг. В конце концов, он вскоре умотает отсюда, а ты, если уж совсем честно, на сегодняшний момент не самая загруженная работой особа в этом имении. Правда ведь?

– А чья в этом вина? Я, что ли, виновата в том, что вот уже почти месяц не могу сесть и толком поговорить о делах с Чарли, обсудить с ним наши планы на будущее. И вообще, я привыкла быть занятой, Кэл, и отнюдь не горю желанием разыгрывать роль хозяйки постоялого двора, готовой ублажать своего богатенького клиента и бежать к нему со всех ног, стоит тому лишь поманить тебя пальцем.

– Тигги, что тебя за муха сегодня укусила? Но ты точно не в себе, несешь всякий вздор. Вот, взгляни! – Кэл показал на две бутылки красного вина, стоявшие на кухонном столе. – Это нам с тобой подарок от Берил в знак благодарности за то, что мы ей помогли в новогоднюю ночь. Сейчас я открою одну бутылку. Думаю, глоток-другой хорошего вина тебе сейчас явно не помешает. Расслабишься и забудешь обо всех неприятностях этого вечера.

– Да, но у нас же нет ничего к вину, Кэл. Никакой закуски. На ужин приготовить нечего, я сегодня даже не смогла вырваться в магазин. Целый день просидела у Чилли и вот… О боже! – Я в отчаянии вздохнула, чувствуя подступившие к глазам слезы. – Прости, но я сегодня действительно не в своей тарелке.

– Да я это и сам прекрасно вижу, – мягко обронил Кэл и вытащил пробку из бутылки с такой легкостью, словно вынул затычку из ванны. Потом подошел к буфету и взял два бокала. – Вот! – Кэл протянул мне наполненный до краев бокал с вином. – Возьми это с собой, а сама ступай сейчас в ванную комнату и окунись на пару-тройку минут, пока я тут сварганю нам ужин.

– Но я же сказала тебе, у нас ничего нет и…

– Ступай, ступай себе! – Он слегка подтолкнул меня к ванной комнате. – Без тебя разберусь.

Через полчаса я снова появилась в гостиной, уже заметно успокоившись, и сразу же учуяла ароматные запахи, волнами наплывающие из кухни.

– Прошу к столу! Пюре из репы и картофеля. Картошка и брюква – это для тебя, приготовлено по старинному рецепту моей бабушки, – объявил Кэл и поставил на стол две тарелки. – Себе я, правда, добавил цыпленка, но в твоей порции, клянусь, нет ни грамма мясного.

– Спасибо, Кэл, – с чувством поблагодарила я своего соседа и тут же опустила ложку в тарелку с еще горячим овощным рагу, обильно политым сверху жирным коричневым соусом.

Кэл долил немного вина в мой бокал и уселся напротив меня.

– Мм! Как вкусно! – похвалила я, проглотив пару ложек рагу.

– Наверное, для тебя станет новостью, если я скажу тебе, что полностью содержал себя и кормил до того момента, как ты к нам приехала. Итак, кто же тебя довел до такого состояния исступления? Зед? Или Чилли тоже постарался?

– Оба, – ответила я коротко.

– Что ж, поскольку ты мне достаточно ясно дала понять, какие чувства испытываешь к нашему миллиардеру, вообразившему, что он может купить за свои деньги твое общество, то перейдем прямиком к этому полоумному цыгану.

– Ты думаешь, он сумасшедший, да? Может, отчасти и так. Тогда и я тоже сумасшедшая, потому что верю во все, что он мне рассказывает. Однако…

– И что такого он тебе наплел на сей раз?

– Сказал, будто ему еще в детстве предсказали, что в один прекрасный день именно он направит меня к порогу моего родного дома. Он еще сказал, будто знает, кто моя бабушка. Именно о ней он мне сегодня и рассказывал весь день.

– Понятно. И ты ему поверила?

– Думаю, да. Многое из того, о чем он мне поведал, совпадает с тем, о чем написал мне отец в своем прощальном письме. Все это, конечно, может показаться нелепым… Но… Я и сама не знаю. Все в моей голове перепуталось… Столько всяких эмоций. Честно, чувствую себя опустошенной. И это при том, что я всю свою жизнь верила и продолжаю верить в существование некоего высшего духовного мира. Просто то, что случилось сегодня, выпадает из моих привычных представлений об этом мире. А потому я сейчас в полной растерянности, не знаю, верить ему или нет.

– Я тебя отлично понимаю, – обронил Кэл, давая знак, чтобы я продолжила.

– Тут, понимаешь, вот еще что меня гложет. Мне стыдно признаться, но вообще-то я переживаю сейчас то, что называется «кризисом веры». Я всем и всегда твердила, что нужно доверять вселенной, верить в существование некой высшей силы… Но сегодня у меня полнейший раздрай в душе, потому что я боюсь, а вдруг этот старый и одинокий цыган просто наплел мне всяких фантазий, и больше ничего? Понимаешь меня?

– Еще как понимаю! – Кэл отставил в сторону свою пустую тарелку. – Но вот что я тебе скажу. Лично я могу подшучивать над Чилли, обзывать его безумным мартовским зайцем, но при этом я знаю одно: в этом человеке нет коварства, он не злой человек. Отец рассказывал мне, что раньше, когда Чилли был помоложе, наши местные толпами стекались к нему со своими животными, и он всех лечил своими лекарственными травами, а еще предсказывал этим людям их будущее. И я не слышал, чтобы он хоть раз ошибся в своих прогнозах. Конечно, сегодня Чилли уже древний старик, к тому же больной. Кому он нынче нужен со своими допотопными методами? Но человек он, повторяю, хороший. И если у кого и есть дар предвидения или исцеления больных, так это у него. Плюс к тому, ни для кого здесь не секрет, что он привязался к тебе, словно к родной. Нет, Тиг, Чилли никогда не сделает тебе ничего дурного.

– Я знаю это, Кэл, знаю. Но что, если старик с головой ушел в собственное прошлое? Может, он просто сам хочет поверить в то, что между нами существуют какие-то родственные узы… что я – та самая девушка, о которой ему когда-то наговорили всякого разного.

– А я вот думаю, Тигги, что ты просто боишься поверить ему. Ты же знаешь, какой я по жизни циник, но даже я при всем своем желании не могу найти причины, по которой этот человек захотел бы причинить тебе вред. Не забывай, он ведь цыган. Вспомни, сколько тысяч и тысяч людей безоговорочно верили и продолжают верить их интуиции. А коль скоро и твой собственный отец подтвердил эти же факты, то зачем сомневаться?

– Потому и сомневаюсь, что боюсь, – прошептала я совершенно искренне. – Может, потому что все это слишком личное… Я имею в виду свою биологическую семью, среду, из которой я вышла… Все это как-то чересчур для меня.

– Надеюсь, что когда-нибудь, Тигги, ты созреешь и сама захочешь рассказать мне о том, что такого Чилли сообщил тебе о твоей родной семье. Но на твоем месте я бы точно туда поехал и увидел бы все своими глазами.

– Да, хорошо тебе говорить! Но я же не могу просто так взять и уехать, бросить свою работу и все остальное тоже… Надо же довести начатое дело до конца, а потом уже бросаться в разные стороны! – досадливо отмахнулась я и глянула на Кэла, который снова отхлебнул вина из своего бокала.

– Запасись терпением, девушка. Лэрд должен скоро появиться здесь.

– Но вот тебе еще одна загадка, которая тревожит меня. Чилли сказал, что в скором будущем я уеду отсюда. Вроде бы, на первый взгляд, все логично. Кошки мои уже вполне освоились на новом месте и чувствуют себя отлично. Резонно, чтобы в такой ситуации Чарли нанял человека, который стал бы тебе хорошим помощником. Одному тебе очень трудно управляться с таким огромным хозяйством.

– Между прочим, я уже в ближайшие пару недель предполагаю привлечь Лочи к работе здесь. Я звонил по этому поводу лэрду и заручился его согласием.

– Вот это действительно замечательная новость, Кэл! По-моему, Лочи – именно такой парень, какой тебе нужен.

– Лэрд согласился принять его на работу только потому, что Лочи как учащийся колледжа подпадает под одну из государственных образовательных программ. Но в любом случае, я рад, что он станет работать вместе со мной. Что ж, время уже позднее, а ты сегодня изрядно устала. Как смотришь, если прямо сейчас мы отправимся баиньки?

– Намекаешь на то, чтобы я как следует выспалась и предстала завтра перед Зедом во всей красе? Ты еще скажи, чтобы я с вечера приготовила самое лучшее белье и накрасила ногти на ногах…

– Как знаешь, девушка. – Кэл поднялся со своего места. – Ты свой выбор сделала, и я всецело на твоей стороне. Пойду, прогуляюсь в господский дом, предупрежу Берил, что завтра ты будешь занята весь день. Ладно?

– Ой, даже не знаю, что делать! С другой стороны, я подставляю Берил. Ведь это же не ее вина, что он ко мне липнет. Ей и так сейчас хватает проблем…

– Не переживай, моя красавица. Я все улажу. – Кэл решительным шагом направился к дверям. – А ты – марш спать!

* * *

К своему удивлению, я проспала всю ночь крепким сном, безо всяких сновидений, а поутру проснулась, чувствуя себя гораздо спокойнее. Покормив своих кошек, я решила не трусить, а заглянуть на обратном пути в Киннаирд-лодж, чтобы пообщаться с Интернетом. И не только для того, чтобы снова слегка реанимировать свои европейские контакты по части разведения оленей вапити, но и посмотреть на картинки с изображением Сакромонте и на фотографии самой Лусии Альбейсин. Только увидев все собственными глазами, я поверю, что Чилли говорил мне правду.

– Ну что? С утра получше? – поинтересовался у меня Кэл, когда я вернулась домой.

– Да. И прости, пожалуйста, за вчерашний вечер. Что-то на меня вчера нашло. Но зато сегодня все в порядке. Спасибо, Кэл, за то, что проявил терпение.

– Не выдумывай! А знаешь, что? Почему бы тебе сегодня не отправиться вместе со мной в обход по территории имения? Я как раз собираюсь заняться подсчетом поголовья оленей в главном ущелье.

– С тем, чтобы уже завтра сократить их численность, да?

– Это уже другой вопрос. А пока я не вижу никаких препятствий для тебя, если ты хочешь поближе познакомиться с повадками этих животных, взглянуть на те места, где они любят прятаться. Так как смотришь? Не говоря уже о том, что такой вариант позволит тебе избежать всяческих неприятностей, если «ихняя» светлость не примет твой отказ из уст Берил.

– Так ты ей уже все рассказал?

– Да. И она со мной согласилась. Через десять минут отправляемся в путь. Заодно прихватим с собой и обед для Чилли. Кстати, в обозримом будущем возиться с нашим дорогим гостем придется, скорее всего, уже мне, а не тебе. Вчера вечером я столкнулся с ним в Киннаирд-лодж, и он попросил меня организовать для него охоту, а заодно и поучить стрелять по мишеням, пока он еще здесь.

Натягивая на себя несколько слоев теплых одежек и готовясь к выходу на улицу, я сосредоточенно обдумывала информацию, которую выдал мне Кэл. Во дворе я тут же окликнула Тистла, и тот, радостно виляя хвостом и всем своим долговязым телом, моментально откликнулся на зов, прибежал и тут же вскарабкался на заднее сиденье нашей «Берил». Вооружившись биноклями, мы тронулись в путь и медленно поехали в сторону главной расселины. Кэл то и дело тормозил машину, показывал мне рощицы, раскинувшиеся по обе стороны долины, в которых, как правило, кучкуются небольшими группами олени, спасаясь от холодов.

– Скоро они покинут свое укрытие, подадутся выше в горы на выпас. Вот почему считать их поголовье лучше всего с самого утра, – обронил Кэл и указал на молодой лесок, раскинувшийся вдоль замерзшего ручья, который тонкой змейкой вился по всей долине. – Ну, и сколько их там, Тиг?

Я тут же навела свой бинокль на рощицу и насчитала семь оленей, плотно сбившихся в одну кучу. Потом я снова глянула в ту сторону. И опять…

– Кэл, скорее!

– Что такое?

– О боже! Кажется, я увидела белого оленя… Вон там, слева…

Кэл припал со своим биноклем к моему окну.

– Видишь? Он стоит между двумя оленями, справа и сзади…

– Ничего не вижу, Тиг. – Кэл опустил свой бинокль и с сомнением покачал головой, глянув на меня. – Так иногда бывает, если очень долго смотреть на снег. Он вдруг начинает как бы двигаться перед твоими глазами, принимая самые разные очертания.

– Нет! Никаких оптических фокусов! Я уверена, что видела его!

Не дожидаясь ответа Кэла, я открыла дверцу и выпрыгнула из машины. Ступила в сторону с узенькой колеи, снег выше колена, деревянный мостик, перекинутый через ручей, покрыт опасной коркой сплошного льда. Кое-как я перебралась на другую сторону, теперь меня отделяло от рощицы не более сорока метров. Я снова навела бинокль в ту сторону, но олени, видно, заслышав хруст снега под моими ногами и учуяв мое приближение, уже успели скрыться.

– Черт! – выругалась я себе под нос. – Но я же видела тебя! Я знаю, что видела.

Я поплелась назад к машине. Кэл поджидал меня, скрестив руки на груди. Он одарил меня недовольным взглядом, давая понять, что я явно спятила.

– Ну что? Видела?

– Нет. Все стадо уже удрало прочь.

– Даже так? – удивился он с издевкой в голосе и тронулся с места. – Вот к чему приводит долгое пребывание в обществе нашего цыганского друга. Так, чего доброго, ты в следующий раз увидишь здесь и единорога, глупышка ты моя!

Спустя несколько минут мы подъехали к домику Чилли. Я уже хотела снова выйти из машины, но Кэл положил мне руку на плечо и остановил.

– Учитывая все обстоятельства, будет лучше, если сегодня обед ему отнесу я. А ты пока посиди в машине.

Кэл ушел, а я, закрыв глаза, снова представила своего белого оленя.

– Но я же видела его! – прошептала я сама себе. – Видела, и все тут!

Тистл, переполненный сочувствием ко мне, положил голову на плечо, и я рассеянно погладила его.

Кэл вернулся минут через десять, заверил меня, что с Чилли все в порядке, и он мной интересовался. Мы уже возвращались домой, когда вдруг услышали странный шум у себя над головой. Я задрала голову и увидела вертолет, летящий над ущельем.

– Вау! – не удержалась я от изумленного восклицания. – Никогда не видела вертолетов в здешних местах.

– Может, какая-то поисково-спасательная операция, – прокомментировал Кэл. – А может, нужно кого-то срочно доставить в больницу в Инвернесс. Судя по метеорологическим сводкам, сегодня море сильно штормит.

Тем не менее, когда мы приехали домой, то увидели, что вертолет стоит на лужайке прямо перед Киннаирд-лодж.

– Наверное, за «ихним» сиятельством прилетел, – предположил Кэл, пока мы выбирались из машины. – Должно быть, захотел слетать в город, чтобы купить себе бутылку самого лучшего бренди и еще сигар.

Спустя минут пять, когда мы с Кэлом уже сидели на кухне и согревали себя горячим кофе, раздался стук в дверь.

– Вот и неприятности к нам пожаловали собственной персоной, – недовольно пробормотал Кэл и пошел открывать дверь.

– Тигги дома? – услышала я знакомый голос с нахальными интонациями.

– Да, – последовал короткий ответ Кэла. – Тиг, это тебя! Тут к тебе гости. – Он глянул в мою сторону, слегка пожав плечами. – Ну, я пошел в сарай.

– Добрый день, Тигги, – поздоровался со мной Зед, переступая порог прихожей, а Кэл в это время протиснулся мимо него на крыльцо, и это несмотря на то, что я буквально молила его взглядом остаться. – Кажется, вы вернулись как раз вовремя.

– Для чего вовремя?

– Для увеселительной прогулки по здешним живописным местам. После которой я предлагаю отобедать в одном очень уютном ресторанчике в Эвиморе. Это горнолыжный курорт всего лишь в получасе перелета отсюда.

– Я… Спасибо, но, боюсь, у меня слишком много дел запланировано на сегодня.

– Но неужели у вас нет перерыва на обед? Обещаю, к трем часам я вас доставлю обратно в целости и сохранности.

Судя по всему, этот джентльмен остался глух ко всем аргументам, которые сообщила ему Берил касательно того, что на сегодняшний день я для него недоступна.

– Да, и вот это вам сейчас потребуется. – Он вручил мне черный фирменный пакет от Шанель.

– Что это? – с трудом выдавила я.

– Пара вещей, которые я вам прикупил и велел доставить их сюда вертолетом. Я же понимаю, что вряд ли вы привезли с собой в эту глухомань весь свой гардероб. Так что ступайте к себе, переодевайтесь. И полетели!

Предложение Зеда настолько шокировало меня, что я не нашлась даже, что возразить ему в ответ. Решила, что сейчас мне действительно лучше всего ретироваться к себе в спальню и там хорошенько все обдумать. Плотно закрыв за собой дверь, я опустилась на постель, поставив пакет с вещами между ног.

Однако чисто женское любопытство все же взяло верх. Я открыла пакет и извлекла из него несколько коробок, все красиво упакованы в белую атласную бумагу, к каждой коробке прикреплен цветок белой камелии. В первой коробке, которую я открыла, лежал джемпер кремового цвета, очень похожий по своему фасону на мой старый дырявый свитер из ангорской шерсти, но только из нежнейшего кашемира. В следующей коробке я обнаружила пару идеально сшитых шерстяных брюк черного цвета, из третьей коробки на меня вывалилась необыкновенной красоты стеганая лыжная куртка кремового цвета. Ну а в четвертой коробке меня поджидали черная круглая шапочка с шарфом и варежками.

Я не смогла удержаться и прошлась рукой по мягкой поверхности свитера, почувствовав непроизвольную тягу к красивой вещи. И ведь эта вещь вполне могла бы стать моей, если только…

«Опомнись, Тигги!»

Я подавила сокрушенный вздох и принялась заново складывать коробки в пакет. Еще раз вздохнула и направилась на встречу с Зедом, который в моих глазах был точной копией красавца Ричарда Гира из знаменитого фильма «Красотка».

– Спасибо за то, что приобрели для меня все эти вещи, но, к сожалению, я не смогу принять от вас столь щедрый подарок.

– Но почему нет?

Миллион ответов вихрем пронеслись в моей голове, и все, как на подбор, один грубее другого. Но надо взять себя в руки и сдержаться, ведь мне же известно, как нуждается Чарли в потенциальной помощи от Зеда. А потому я выбрала самый короткий вариант ответа.

– Потому что не могу.

– Отлично! – воскликнул Зед, к моему удивлению, даже с некоторым ликованием в голосе и весело прихлопнул в ладоши. – Первое испытание вы выдержали! Сейчас я с полным основанием могу заявить, что вы кардинально отличаетесь от всех женщин, с которыми мне ранее доводилось иметь дело.

– Вот как? – Я почувствовала, как во мне закипает злость. – Рада, что осчастливила вас, выдержав испытание, о котором я даже не подозревала. А сейчас извините, но мне пора заняться работой. – Я повернулась, чтобы уйти, но он сделал шаг навстречу и ласково взял меня за руку.

– Тигги, понимаю, я разозлил вас. Вижу это! И тороплюсь принести вам свои извинения. Теперь я и сам понимаю, что сморозил глупость. Но вы… вы не понимаете, каково это – быть тем, кто я есть.

– Нет, не понимаю и не хочу понимать, – ответила я с нажимом в голосе.

– Я хочу сказать… Те женщины, с которыми я встречался… Может, это вам покажется смешным, скажете, придумал себе проблему первостепенной важности, но я никогда не был уверен, нравлюсь ли им я, или им нравится все то, что я могу предложить им.

«Вот и я тоже не могу с уверенностью сказать, нравишься ли ты мне…»

– Действительно проблема первостепенной важности, – обронила я, не скрывая иронии. – Для них это, наверное, тоже было проблемой.

– Вот мне и захотелось убедиться в том, что вас нельзя купить.

– Что ж, коль скоро вы убедились в том, что купить меня нельзя, позвольте мне все же заняться своими делами. Мне пора на улицу.

– Конечно, конечно. Само собой, я отправлю вертолет обратно. Глупая это была затея. Но мне просто захотелось обозреть Киннаирд с высоты и в вашей компании. Может, все же согласитесь, пока вертолет еще здесь? Короткий такой полет над имением, и все! Никаких дополнительных предложений. Ровно к двум обещаю снова вернуть вас на землю.

«Если честно, то сама идея была великолепной. Действительно, замечательно было бы посмотреть на Киннаирд с воздуха, – мелькнуло у меня. – Но…»

– Нет, спасибо, Зед. К превеликому сожалению, я ненавижу вертолеты. Когда мне в свое время приходилось лететь из Ла Моле в Сент-Тропе, чтобы попасть на яхту отца, это всегда было самым ужасным. Меня тошнило… А потому прошу прощения еще раз, но мне пора за работу.

Я решительно направилась к входным дверям и распахнула их настежь. Кажется, намек наконец был понят, и Зед, склонив голову с недовольной миной обиженного мальчика, вышел на крыльцо.

16

На следующее утро, распахнув дверь на улицу, я обнаружила на коврике, лежавшем на крыльце, огромный букет цветов и прикрепленный к нему конверт, адресованный мне.

Я достала из конверта листок бумаги, развернула его и прочитала коротенькую записку, написанную чернилами красивым каллиграфическим почерком.

Киннаирд-лодж

5 января 2008 года

Дорогая Тигги!

Прошу рассматривать это небольшое подношение как еще одну мою попытку извиниться за свое вчерашнее грубое и к тому же откровенно глупое поведение.

Пожалуйста, прошу Вас, давайте начнем все сначала.

Зед

– Хм! – задумчиво хмыкнула я, обращаясь к Тистлу, и направилась в Киннаирд-лодж.

– Доброе утро, Тигги, – поздоровалась со мной Берил, когда я вошла в кухню. Она жарила бекон, занимаясь приготовлением завтрака. – С вами все в порядке?

– Да, спасибо. Все хорошо. Вот зашла забрать еду для Чилли. Кстати, а кабинет ваш сейчас свободен? Хочу попутно проверить свою электронную почту.

– Пока свободен, но на вашем месте я бы поторопилась. Наш гость, как правило, с девяти утра берет Интернет в свои руки и просиживает за компьютером часами.

– Спасибо. Уже бегу. – Я быстрым шагом направилась по коридору в кабинет экономки, зашла и плотно прикрыла за собой дверь.

– Ну вот! – пробормотала я про себя, набирая в поисковике фамилию «Лусия Альбейсин». На дисплее завертелось колесико, пока машина старательно занималась поисками того, что, возможно, является частью моего прошлого…

Наконец она начала загружать информацию, которую нарыла по искомому объекту. На экране замелькали ссылки на разнообразные тексты. Я нажала на первую и увидела, что это «Википедия». Из чего сам собой напрашивался вывод о том, что Лусия в свое время была довольно известной личностью, и, следовательно, не все в истории, рассказанной мне Чилли, можно отнести к категории небылиц. Впрочем, одно имя еще ничего не значит. Женщина точно с такой же фамилией оказалась тренером по конному спорту из Южной Америки, но…

Внезапно мое внимание привлекла черно-белая фотография, подписанная тем же именем. И в этот момент дверь за моей спиной отворилась. Я поспешно нажала на кнопку «Печать» и отключила экран.

– Доброе утро, Тигги. А вы ранняя пташка, как я посмотрю.

Прежде чем я успела отвернуться, на мои плечи уверенно легли две руки. Я невольно содрогнулась.

– У вас озноб? – поинтересовался он у меня.

– Должно быть, немножко простыла, – соврала я, поднимаясь со стула.

– Вы еще долго? Мне нужно срочно отправить одно письмо по электронной почте.

– Нет, я уже заканчиваю. Сейчас вот распечатаю весь материал и уступлю место вам.

– Тогда я, пожалуй, воспользуюсь этой паузой для того, чтобы позавтракать, – сказал Зед и вышел из комнаты.

Я поспешно выхватила из принтера, расположенного под столом, все распечатанные страницы и обнаружила среди них еще одну черно-белую фотографию, обрадовавшись тому, что наконец увидела женщину, про которую мне рассказывал Чилли. Фотография сопровождалась подписью сверху: «Лусия Альбейсин, исполнительница фламенко».

Я с трудом удержалась от того, чтобы не начать читать прямо сейчас.

Но надо было спешить. Я выскочила из кабинета и направилась к черному ходу.

На улице я успела поймать Кэла, который уже был готов сорваться с места на своей «Берил», и поспешно запрыгнула в кабину, усевшись рядом с ним.

– А ты что здесь делаешь? – удивился Кэл.

– Прячусь от Зеда, а заодно ловлю машину, которая подбросила бы меня к Чилли, – ответила я, знаком указав на пластиковый контейнер с едой, который держала в руке. – А еще я тут подумала, а вдруг, если мы будем проезжать мимо той рощицы, я случайно снова увижу…

– Ты прекрасно знаешь, какой дорогой я обычно езжу к Чилли, – тяжело вздохнул Кэл. – Это совсем в другой стороне. А вот ты, девушка, явно вступила на путь всяких нелепых фантазий. Клянусь, если белый олень окажется реальностью, а не твоей выдумкой, то я готов голышом пробежаться по снегу, только прикрыв плавками свое достоинство!

– С нетерпением буду ждать это незабываемое зрелище, – подначила я. – Потому что говорю тебе, Кэл, уже вполне серьезно. Я видела его!

– Наверняка твой белый олень танцевал в той рощице вместе с феями, – весело рассмеялся в ответ Кэл. В этот момент отворилась задняя дверца, и в машину залез Лочи.

– Доброе утро, – поздоровался он с нами, сильно хлопнув за собой дверцей.

– Доброе утро, Лочи. Рада тебя видеть.

– И я тоже рад, Тигги. – Мальчишка добродушно улыбнулся, и мы тронулись в сторону ущелья.

Кэл остановил машину возле той рощицы сам, безо всякого напоминания с моей стороны. Я опрометью выскочила из кабинки, понимая, что дел у него и без меня по горло, а мои пустые, по его мнению, фантазии, никак его не впечатляют.

Я быстро перешла по мостику на другую сторону ручья и стала наводить свой бинокль, разглядывая рощу. Но, судя по всему, олени уже ушли, подались выше в горы: я приехала на место слишком поздно.

– Ну что? Видела? – спросил меня Кэл, когда мы двинулись дальше.

– Нет. Но можно попросить тебя подъехать сюда завтра пораньше, а? – сказала я умоляющим тоном. – Еще до того, как олени поднимутся на горные пастбища.

– Почему ж нельзя? Можно, конечно, – благодушно ответил Кэл. – Хотя бы ради того, чтобы убедить тебя, что все это тебе померещилось. Хорошо! Сейчас быстро смотаемся к Чилли, потому как у нас с Лочи полно работы: надо продолжить подсчет поголовья оленей, а потом еще изгороди починить, которые завалились.

– Знаешь, Кэл, пожалуй, будет лучше, если и сегодня ты сам отнесешь обед Чилли, – предложила я, когда мы подъехали к домику старого цыгана. – Тебя-то он точно не соблазнит никакими разговорами. А ему передай, что я навещу его завтра! – крикнула я Кэлу уже вдогонку, слегка приоткрыв форточку. – Скажи ему, что я его люблю.

* * *

Ближе к вечеру я принялась изучать содержимое наших кухонных шкафчиков в поисках необходимых ингредиентов для приготовления карри, которое я обещала Кэлу уже давным-давно. За последние дни он проявил недюжинную выдержку, общаясь со мной, а потому я посчитала, что мне следует отблагодарить его. Поскольку дома не оказалось практически ничего из того, что мне было нужно, пришлось сесть в запасной лендровер и сгонять в Тейн, чтобы закупиться в тамошних магазинах всем необходимым.

– Привет, Кэл! – радушно встретила я своего соседа, когда он вернулся вечером с работы. – День прошел удачно?

– Даже очень удачно, спасибо. Лочи – парень, что надо! И намного крепче, чем выглядит. И дело свое, по-моему, неплохо знает.

– Вот это здорово! – порадовалась я за Лочи, а Кэл, не вдаваясь в дальнейшие разговоры, прямиком направился в ванную комнату. Вскоре послышался шум воды из кранов. Обычно Кэл, как истинный джентльмен, всегда предоставлял мне право принимать душ первой.

«Может, вляпался в какие-нибудь какашки, которые оставили после себя олени», – мелькнуло у меня, когда я поспешила на кухню проверить, как там мое карри.

Когда минут через пятнадцать Кэл так и не возник еще в нашей столовой, я подошла к ванной комнате и осторожно постучала в дверь, уловив приятный запах лосьона после бритья, просочившийся сквозь закрытую дверь.

– Карри будет готово через десять минут. Поторопись! – окликнула я Кэла. – Вот обещала приготовить тебе карри и свое обещание выполнила.

Дверь отворилась, и на пороге показался свежевыбритый Кэл в банном халате.

– Тиг, я же говорил тебе, сегодня у меня свидание с Кейтлин. Так что я уматываю в Дорноч.

– Ой, господи! А я совсем забыла! Но ничего… На второй день карри бывает даже лучше, чем сразу после приготовления. Сохраню твою порцию на завтра.

– Спасибо, Тиг. Извини, что так получилось.

– Незачем тебе извиняться передо мной, – ответила я и поплелась за ним следом, когда он направился к себе в спальню, чтобы переодеться. – И напоминаю! Ты должен в обозримом будущем привезти к нам на ужин Кейтлин. Я с удовольствием с ней пообщаюсь.

– Обязательно привезу, – пообещал Кэл и захлопнул дверь своей комнаты прямо перед моим носом. А минут через десять снова появился на кухне в свежей клетчатой рубашке и чистых джинсах. И сразу же стал совсем не похожим на самого себя.

– Вернешься на ночь? – поинтересовалась я у него, вдруг почувствовав себя этакой старой курицей-наседкой, которая раскудахталась вокруг своего драгоценного дитяти.

– Если небо будет чистым, то вернусь. До свидания, Тиг, – попрощался Кэл, натягивая пиджак. – Смотри, не влипни в какие-нибудь неприятности, пока меня не будет дома.

– Какие такие неприятности? Что он там навыдумывал? – пожаловалась я Алисе, когда кормила ее. – Но на всякий случай запущу-ка я Тистла в дом, – добавила я, чувствуя себя предательницей по отношению к хозяину собаки. Я открыла дверь и окликнула пса. Холодный ветер обжег мне лицо. Температура уже явно ушла в минус.

– Иди же сюда, дорогой мой! – приободрила я Тистла.

– Вот это действительно по-настоящему сердечный прием, – услышала я мужской голос, а следом за псом на пороге появился и его обладатель.

– Добрый вечер, Зед, – поздоровалась я, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – Вам что-то нужно?

– Да, но скорее мне нужен кто-то, кто составил бы мне компанию в этот морозный зимний вечер по распитию бутылки исключительно хорошего вина под названием «Новый замок Папы» или «Шатонеф-дю-Пап». А у вас тут пахнет чем-то вкусненьким! – Зед принюхался к запахам, долетающим из кухни. – Кого-то ждете? Я видел, что Кэл уехал.

– Никого не жду. Просто решила сама себе приготовить карри на ужин, – ответила я, лихорадочно перебирая в голове причины, по которым можно выставить непрошеного гостя за дверь. Ни одной убедительной, как назло, сплошные грубости. Придется впустить. – Проходите, – с явной неохотой пригласила я.

Зед уже готов был переступить порог, но Тистл тут же прыгнул и сел передо мной, шерсть на его загривке встала дыбом, и он издал злобное рычание.

– Scheibe! Ах, ты, зараза! Приведите-ка его в чувство! И поживее! – воскликнул Зед, испуганно отпрянув назад.

– Тише, Тистл! Все в порядке! Успокойся! – Я погладила пса по спине. – Сама не знаю, что это на него вдруг нашло. Обычно он такой спокойный и миролюбивый пес…

– Но, судя по всему, абсолютно не приучен к порядку, – недовольно буркнул Зед.

– Тистл, успокойся, прошу тебя, – проговорила я, наклонившись к уху собаки, ибо Тистл продолжал угрожающе рычать. – Иначе я буду вынуждена выставить тебя за дверь.

Чувствуя себя самой настоящей предательницей по отношению к своему верному другу и четвероногому защитнику, но одновременно опасаясь жалоб со стороны Зеда, адресованных Кэлу или даже самому Чарли, по поводу вопиющей невоспитанности псины, я все же выпроводила Тистла обратно на улицу и закрыла за ним дверь, впустив в дом Зеда. Неравноценный обмен, подумала я с досадой, стараясь не обращать внимания на жалобные повизгивания, раздающиеся со двора.

Зед проследовал за мной на кухню, и я вручила ему старый штопор, весь изогнутый и кривой. Чтобы управиться с ним и открыть бутылку, нужна недюжинная сноровка, решила я, наблюдая за тем, как Зед какое-то время безрезультатно сражался с этой штуковиной. Но, в конце концов, он все же откупорил бутылку и разлил вино по бокалам.

Как обычно, какое-то время принюхивался, вертел свой бокал в руке, потом сделал глоток и, откинув голову назад, некоторое время смаковал вкус вина во рту, после чего отпил еще.

– Хорошее вино, – вынес он наконец свой окончательный вердикт. – Думаю, оно как нельзя лучше подойдет к вашему карри.

– Намек понят! Но сразу же предупреждаю вас, блюдо исключительно вегетарианское. К тому же я уверена, что Берил приготовила вам что-нибудь вкусненькое и уже поджидает вас к ужину.

– Сегодня у Берил выходной, поэтому на подхвате сейчас эта полоумная девчонка. Наварила какой-то бурды под названием суп, – пренебрежительно бросил в ответ Зед. – Думаю, даже ваш постный карри предпочтительнее ее варева.

– Спасибо на добром слове. Тогда я угощаю. Я и сама, если честно, уже умираю с голоду.

– Чем могу помочь вам? – спросил он у меня.

– Пошевелите дрова в камине, – попросила я и, глянув ему в спину, подумала, что вряд ли он вообще знает, как это делается. Наверняка для такой работы у него есть какой-нибудь специальный прихлебатель.

– Где вы учились? – поинтересовалась я у Зеда, пытаясь нащупать новую тему для разговора, когда мы с ним устроились за столом, чтобы приступить к трапезе.

– В Париже, в Сорбонне. Кстати, пару дней тому назад я наконец вспомнил, почему ваша фамилия мне знакома. Я учился там вместе с вашей сестрой Майей.

– Правда?

– Да. Мы даже встречались с ней некоторое время. Ничего, впрочем, серьезного. Но я отлично помню, как она мне рассказывала о своих пяти сестрах, которых тоже удочерили, как и ее саму. И у всех девочек были очень странные имена. Но потом я закончил университет, а ей оставался еще год. Словом, мы потеряли друг друга из виду.

– Она никогда не упоминала о вас в разговорах со мной. Впрочем, это на нее похоже. Она у нас очень скрытная.

– О да, что правда, то правда. Но все равно очень милая девушка. И невероятно красивая к тому же.

– Да, из нас шестерых она, безусловно, первая и самая главная красавица.

– А что отличает вас?

– О, я такая же малозаметная, как одна отдельно взятая снежинка, – усмехнулась я в ответ. – Но девочки называют меня «спиритом».

– В том смысле, что вы колдунья, да?

– Если даже и так, то, клянусь, на моей совести нет никаких гадостей. Я чиста, как снег за окном. Кстати, это в какой-то степени моя проблема. Стараюсь не задевать ничьи чувства и не обижать никого, – многозначительно добавила я.

– А напомните мне, Электра тоже из числа сестер Деплеси?

– Да, она у нас младшенькая. С ней вы тоже знакомы?

– Наши пути пересекались несколько раз в Нью-Йорке на всяких благотворительных вечерах. Можно сказать, я ее хорошо знаю.

– О, она постоянно участвует в подобных мероприятиях. А вы?

– Как правило, да. А что? Все это довольно забавно. Так почему бы не поучаствовать?

– А я вот ненавижу светские тусовки. – Я скорчила рожицу. – Огромные залы, забитые до отказа праздной публикой, бесконечные воздушные поцелуи, посылаемые друг другу, улыбки, а все для того, чтобы тебя сфотографировали и поместили твою фотку в каком-нибудь глянцевом журнале.

– Нет, Тигги, здесь вы не правы. – Зед поднял руку. – Да и нельзя мазать всех одной краской.

– Наверное, это исключительно мое видение. В любом случае, у меня такое ощущение, что Электра, несмотря на то что она у нас самая младшая, уже выхолощена до предела своим пустым и бесцельным существованием. А виной всему, полагаю, тот гламурный мир, в котором она постоянно вращается.

– Может, виноват не столько сам мир, сколько те люди, с которыми она общается, – предположил Зед.

– Как бы то ни было, а лично для меня жизнь здесь – это и есть мой мир на сегодняшний день. Он для меня главнее тех людей, с которыми можно общаться где-то в другом месте.

– Что ж, у каждого все складывается по-своему. Вы вот говорите, что терпеть не можете всякие светские тусовки, а я, к примеру, никак не могу привыкнуть к той изоляции, в которой очутился здесь. Понимаю, терпения у меня маловато. Но жить в таком затворничестве под силу, пожалуй, лишь святому. Ну а мне далеко до святости. Скорее уж, наоборот… В любом случае, Киннаирд – это бесконечная череда неудобств: плохой доступ к Интернету, многие километры до ближайшего городка, полное отсутствие светской жизни, никаких человеческих контактов, в принципе. Только с вами, Тигги, чему я страшно рад. Потому что мне очень нравится ваше общество.

– Спасибо. Но вас послушать, так Киннаирд – это настоящее божье испытание, ниспосланное вам свыше. Думаю, однако, вы преувеличиваете и в глубине души так не считаете. Киннаирд-лодж – красивый дворец, и здесь даже Интернет имеется, пусть и не круглосуточный.

– Вы, конечно же, правы, – охотно согласился со мной Зед. – А я просто испорченный сноб. Но расскажите же мне о своем отце. Майя всегда говорила о нем с такой любовью.

– К сожалению, в минувшем году он умер. В июне. Да, мы все обожали его. Уход папы – огромная потеря для каждой из нас. – Но тут я оборвала себя, не став далее распространяться о своих переживаниях. В конце концов, не буду же я признаваться Зеду в том, что у меня до сих пор такое чувство, будто папа жив. Едва ли Зед способен понять такие тонкие духовные материи.

– Примите мои соболезнования, Тигги. Между прочим, мой отец тоже умер сравнительно недавно, – негромко обронил Зед. – У него был диагностирован рак, но отец, за всю свою жизнь не проболевший и дня, вскоре после того, как ему озвучили окончательный диагноз, вышел на своей яхте в открытое море и там покончил жизнь самоубийством.

– Ох боже мой, какое горе, Зед! Мне очень жаль.

– Наверное, он посчитал, что так будет лучше для всех. К тому же отец был уже очень старым человеком, за девяносто… Прожил хорошую жизнь. До самых последних дней работал в своем кабинете в Нью-Йорке.

– А что у него был за бизнес?

– Компания «Лайтнинг Коммьюникейшнс». Сейчас ее унаследовал я. Я работал у отца много лет, полагал, что получил хорошую подготовку для самостоятельного ведения дел. Но на практике все оказалось не так просто. Это как в бейсболе. Никогда не знаешь, когда противник окажется у твоих ворот.

– А как звали вашего отца?

– Криг, а фамилия наша – Эсзу. Вполне возможно, вы о нем слышали. Его фотографии постоянно мелькали в газетах, то он участвует в каком-то светском мероприятии, то озвучивает свое мнение с экрана телевизора. Он был очень колоритной личностью, мой отец, вне всякого сомнения. К тому же большой жизнелюб. А чем занимался ваш отец?

– Если честно, то толком и не знаю. Когда мы были детьми, он постоянно отсутствовал, колесил по всему свету, но в свои дела предпочитал нас не посвящать. Он говорил, что когда находится в Атлантисе – это наш фамильный дом в Женеве, – то всецело принадлежит только нам.

– А вот мой отец притащил меня в свой кабинет, когда я был еще совсем маленьким ребенком. Так, во всяком случае, рассказывала мне мама. С тех самых пор я так и торчу там, практически безвылазно. – Зед невесело усмехнулся. – Особенно в последние месяцы. Столько всего пришлось разгребать.

– Могу себе представить. А ваша мама жива?

– К сожалению, тоже нет, хотя она была лет на тридцать моложе моего отца. Он всегда называл ее «моя девочка-жена». Они развелись, когда я был подростком. Потом долго и шумно судились, решая, с кем я буду жить. Разумеется, эту битву выиграл папа. Он вообще всегда выходил победителем из любых схваток. Правда, я до сих пор так и не пойму, зачем я ему был нужен, коль скоро все его воспитание свелось лишь к одному: он тотчас же отправил меня в закрытую частную школу. Мама погибла в результате несчастного случая, катаясь на лыжах. Ей было тогда едва за сорок. Трагическая смерть, по-иному и не скажешь. Простите меня, Тигги, что-то я сегодня разболтался, гружу вас своими невеселыми воспоминаниями. Хотя я очень благодарен за то, что вы меня выслушали. – Он накрыл мою руку своей ладонью. – И за ужин тоже большое спасибо. К моему удивлению, карри оказался превосходным. Даже не ожидал.

– Тогда приглашаю вас ко мне трапезничать. Я люблю готовить. Помню, ребенком я часами просиживала на кухне, наблюдала за тем, как работает наша экономка Клавдия. Кстати, именно она научила меня готовить много вкусных вегетарианских блюд.

– Так говорите, ваша экономка? – улыбнулся Зед, а я подумала, что опять меня повело не в ту сторону.

– Пожалуйста, Зед, оставим эту тему на потом, для другого раза, – попросила я.

– Давайте оставим. – Он подался в мою сторону. – О какой работе вы мечтаете, Тигги?

– Мне всегда хотелось поехать в Африку, работать там с крупными животными.

– В качестве кого?

– Главным образом, чтобы защищать этих животных и сохранять их для дикой природы. Собственно, это моя специализация. Я защищалась в университете именно по охране дикой природы. Хотя сравнительно недавно я поняла, что мне нравится и обычный ежедневный уход за животными.

– Вы имеете в виду то, чем занимают ветврачи?

– Да, наверное, так.

– Как с моей колокольни, так проблема охраны диких животных представляется мне более интересной, гораздо более сексуальной, что ли.

– Вот как раз сексуальность меня совсем не интересует, Зед. Все, что меня интересует, так это как с максимальной пользой для дела распорядиться своими знаниями и своей квалификацией.

Я поднялась со своего места и принялась собирать посуду со стола.

– Но при этом сами вы чертовски сексуальны, – возразил Зед. Он тоже поднялся из-за стола и поплелся вслед за мной на кухню. Внезапно выхватил тарелки из моих рук, поставил их на стол, потом развернул меня к себе и заключил в объятия. – Можно мне поцеловать вас?

Я не успела ответить, как он уже впился в меня своими губами. Для меня это стало самым настоящим шоком. Я начала барахтаться, пытаясь вырваться из его цепких рук.

– Всем добрый вечер, – услышала я голос Кэла. Он стоял на пороге, весь с головы до ног запорошенный снегом. Ни дать ни взять, самый настоящий снежный человек. – Надеюсь, я не очень помешал? – поинтересовался он с самым невинным видом.

– Совсем не помешал! – крикнула я, бросаясь к нему навстречу. – Зед как раз уже уходит. Ведь правда же, Зед?

– О, если только из-за меня, то можете не спешить. Извините, если я все же помешал. Из-за это снегопада пришлось бросить машину прямо посреди дороги и тащиться добрых пару миль на своих двоих. Чертовски замерз! Хорошо бы сейчас чашечку горячего шоколада для сугреву. Не хотите составить мне компанию? – спросил Кэл у Зеда, сбрасывая с себя всю верхнюю одежду, с которой уже начало капать на пол.

– Нет, благодарю вас. – Кажется, Зед правильно понял сделанный ему намек. – Я действительно уже собрался уходить. И еще раз спасибо, Тигги, за карри. Доброй ночи.

Он ушел, громко хлопнув за собой дверью.

– Господи! Какое счастье, Кэл, что ты вернулся! И как раз вовремя! – воскликнула я, обессиленно опускаясь на диван. Я все еще не могла опомниться от только что пережитого потрясения и от того, как все благополучно разрешилось в итоге.

– Что ж, я рад, что сорвавшееся любовное свидание с моей дамой обернулось хоть какой-то пользой, – сухо обронил Кэл, подходя к огню, чтобы хоть немного отогреться. – Как я понимаю, его намерение не встретило особого одобрения?

– Конечно нет! Какое одобрение?! – воскликнула я возмущенно. – Он сам меня схватил.

– Явно этот парень на тебя запал.

– Зато я в этот момент почувствовала себя оленем, обреченным на отстрел.

– Но я уже здесь и позабочусь о твоей безопасности. Послушай, Тиг, мне надо пойти переодеться во что-нибудь сухое. Давай отложим все наши разговоры до утра, ладно?

– Ладно. И еще раз спасибо тебе, Кэл.

Всю ночь я не сомкнула глаз. Мне мерещился Зед, намеревающийся проникнуть в мою комнату через окно, которое он пытался открыть ломиком, чтобы потом наброситься на меня и довершить свое грязное дело…

– Успокойся, Тигги, – приказала я сама себе утром, с трудом поднявшись с постели. – Все, чего он хотел, просто поцеловать тебя. А уж насиловать он точно не собирался. По всей вероятности, он привык в отношениях с женщинами всегда брать инициативу в свои руки…

«Да, только чем бы все это закончилось, если бы так вовремя не появился Кэл?»

– Вид у тебя убитый, – коротко констатировал Кэл, когда я появилась на кухне, он как раз возился с чайником.

– Я и чувствую себя ужасно, – вздохнула я в ответ. – Прошу тебя, задерни все шторы на окнах. Тогда я буду точно знать, что он за нами не подглядывает.

– Кажется, ты попала в серьезную передрягу. Прямо роковая женщина какая-то…

– Не вижу ничего смешного, Кэл! Честное слово! – снова рассердилась я. – Не знаю почему, но этот человек меня определенно пугает.

– Думаю, что, как только он поймет, что такой лакомый кусочек, как ты, ему не по зубам, он тотчас же от тебя отцепится. Укроется в своей подземной норке, старая ящерица…

Кэл ушел, через какое-то время я тоже подалась на улицу и увидела, что за минувшую ночь снега кругом навалило полным-полно. Я решила отправиться к своим кошкам на нашем лендровере по имени «Берил», справедливо рассудив, что если уж во дворе намело такие сугробы, то внизу в ущелье снег будет точно выше колен. Само собой, кошки в такую погоду предпочли не высовываться из своих нор и остались в укрытии вместо того, чтобы предаваться играм на свежем воздухе. Поэтому я тоже не стала задерживаться, приехала домой, растопила камин и взяла те распечатанные страницы, которые посвящены Лусии Альбейсин, и уселась в кресло возле огня с намерением прочитать, сколько успею. Частично потому, что сегодня я решила посетить Чилли и хотела отправиться к нему уже подготовленной, а частично потому, что просто захотелось отвлечься от неприятных мыслей о Зеде.

Вне всякого сомнения, материалы, опубликованные в «Википедии» и касающиеся ранней юности Лусии и ее восхождения к вершинам славы, практически полностью совпадали с тем, что рассказал мне Чилли. А поскольку он читать не умеет, да и вряд ли видел когда-либо в своей жизни такую вещь, как компьютер, то едва ли он мог позаимствовать подробности из каких-либо других источников. Я дочитала до того момента, когда Лусия стала выступать в баре «Манкуэт» и решила на этом пока остановиться. Будет лучше, если и продолжение истории я услышу из уст Чилли. Сейчас я по крайней мере знаю, что он ничего не придумал и что мы с Чилли действительно родня.

– Получается, – сказала я вслух, глядя на собственное отражение в зеркале, – в тебе и правда течет цыганская кровь. И это многое, очень многое, очень многое объясняет в моем характере, подумала я, отправившись в Киннаирд-лодж за едой для Чилли. По пути к нему я снова заскочила в ту рощицу, где пару дней назад увидела белого оленя, но в роще было пусто, все олени разбрелись по окрестностям, и я поехала дальше.

Когда я вошла в дом, то увидела, что Чилли не сидит в своем кресле, по обыкновению. Он лежал на постели, забывшись тяжелым сном. В хижине стоял зверский холод. Я на цыпочках приблизилась к его кровати. Громкие стоны и хрипы свидетельствовали о том, что он по крайней мере жив.

– Чилли, с вами все в порядке? – спросила я, глянув на него.

Он полуоткрыл один глаз, глянул на меня, потом слабо махнул рукой, приказывая, чтобы я удалилась. И тут же зашелся приступом кашля. Кашель глухой, как из бочки, из груди вырвался надрывный хрип. Потом кашель возобновился с новой силой и длился до тех пор, пока Чилли не стал задыхаться.

– Давайте-ка я приподниму вас, Чилли, – предложила я, испугавшись не на шутку. – Вам сразу же полегчает.

Поскольку ответить мне он не мог из-за кашля, я обхватила его руками за плечи и слегка приподняла вместе с подушкой. Вялое тело старика, легкое, словно пушинка, напоминало тряпичную куклу. Я тронула рукой его лоб. Горячий. Судя по всему, у него сильный жар.

«Как у Филипе», – неожиданно мелькнуло у меня.

– Чилли, вы заболели. У вас ужасный кашель. Я сейчас же вызову по радиотелефону доктора.

– Нет! – Дрожащим пальцем он указал на комод. – Лучше травы! Возьми там, – выдохнул он с трудом. – Я скажу тебе, какие закипятить.

– Вы так полагаете? А я вот считаю, что наступил момент, когда вам действительно нужна настоящая медицинская помощь.

– Делай, что тебе говорят, или уходи! – Он сердито сверкнул на меня заплывшими кровью глазами. После чего последовал очередной приступ удушливого кашля. Я принесла ему кружку с водой и заставила сделать пару глотков.

Следуя указаниям Чилли, я извлекла из шкафчика сухие травы: бадьян, или анис звездчатый, тмин, тимьян и листья эвкалипта. Зажгла газовую плитку, залила смесь трав водой и поставила кастрюльку на огонь. Потом оставила раствор настаиваться, а сама извлекла из комода чистую тряпицу, смочила ее водой и приложила к горячему лбу Чилли. Так всегда делала Ма, когда я в детстве болела, что со мной случалось довольно часто.

– В детстве у меня была сильная астма, – поделилась я своими воспоминаниями с Чилли. – И она тоже всегда сопровождалась очень сильным кашлем.

– Скоро к тебе прицепится еще одна болезнь, – пробормотал он, и глаза его почти вернулись в свои орбиты после очередного приступа кашля.

Потом Чилли задремал, а я сидела рядом с его постелью и прикидывала, что за болезнь он мне напророчил. Надеюсь, обычную простуду. Потом я стала размышлять о том, что про свою известную бабку я уже знаю много чего. Но моя мать? Кто она? А поскольку Лусия Альбейсин стала со временем настоящей звездой фламенко, и, следовательно, была достаточно богата, то значит, отнюдь не затруднительная финансовая ситуация вынудила мою мать отдать меня в чужие руки. Тогда что?

Запах трав и специй, заполнивший помещение, напоминал стойкий запах антисептика. Между тем настой уже приобрел темно-коричневый цвет. Я сняла кастрюльку с плиты и перелила жидкость в железную кружку Чилли.

– Чилли, настой готов. Просыпайтесь. Надо выпить, пока он еще теплый.

Он кое-как приподнялся на постели, а я изловчилась и приладила кружку к его губам. Он пил небольшими глотками, но до тех пор, пока не допил до самого дна.

– Вот теперь все будет хорошо, Хотчивитчи. – Он слабо улыбнулся и легонько погладил мою руку. Я решила подождать часок, посмотреть, как подействует на старика целебный отвар, спадет ли температура. В противном случае буду связываться с Кэлом по рации и просить его вызвать к Чилли врача.

На улице между тем снова начался снегопад. Снежинки хлопьями оседали на маленьких оконцах, скрадывая и без того скудное освещение в комнате. Снова, уже в который раз, я с удивлением подумала, как же выживал здесь Чилли все эти годы, один и в такой глуши. Но, по его словам, он никогда не чувствовал себя одиноким: компанию ему составляли деревья, ветер, птицы, с которыми он разговаривал.

А ведь большинство людей, которых я знаю, физически не могут переносить молчание. Они заполняют тишину громкой музыкой, телевизором, чаще – пустой болтовней. А вот лично мне нравится молчать. Тогда ты явственнее слышишь все звуки, которыми полнится тишина. Потому что никакая это не тишина на самом деле, а самая настоящая какофония звуков окружающей нас природы: пение птиц, шуршание листвы на деревьях, сотрясаемых порывами ветра, сам ветер или дождь… Я закрыла глаза и вслушалась в легкое шуршание снежинок, соприкасающихся с оконной рамой. Кажется, будто они тихонько стучат в окно, пытаясь проникнуть внутрь, словно какие-то волшебные феи…

Должно быть, я тоже задремала, что и немудрено после минувшей бессонной ночи. Я очнулась, почувствовав на своей руке руку Чилли.

– Лихорадка спала, Хотчивитчи. Дай мне еще настоя, а потом можешь уходить к себе.

На дворе уже стало смеркаться. Я пощупала лоб Чилли: действительно, такой же холодный, как и мой собственный. И глаза стали ясными. Он смотрел на меня не просто с теплотой, а я бы даже сказала, с любовью. Но вот Чилли снова закашлялся, и из его груди донеслись те же пугающие хрипы.

– Хорошо, я уйду, Чилли. Но кашель мне ваш категорически не нравится, – сказала я, поднимаясь с места, и снова направилась к комоду. – Вам нужен какой-нибудь ингалятор и, может быть, даже антибиотики.

– Ваша медицина – это все сплошной яд! – снова, наверное, уже в сотый раз, повторил он свое любимое заключение об официальной медицине.

– Пусть так, но врачи спасли многие и многие миллионы жизней! – возразила я Чилли. – Подумайте сами, сколь долог век современного человека. Разве раньше доживали до таких лет, как сегодня?

– А ты взгляни на меня! – Чилли слабо ударил себя в грудь, прямо вылитый Тарзан, только очень старый. – Вот я же дожил! И без всяких этих ваших снадобий!

– Верно. Но, с другой стороны, мы же знаем, что вы не такой, как другие, – возразила я, зажигая газовую конфорку, чтобы вскипятить новую порцию ароматного настоя.

Чилли промолчал в ответ, что показалось мне достаточно необычным. Наконец он заговорил.

– Ты тоже не такая, как все, Хотчивитчи. Сама скоро в этом убедишься.

Я вышла во двор: снег хлопьями летел прямо в лицо. «Интересно, – подумала я, – смогу ли я отыскать в такую метель обратную дорогу домой? Или придется заночевать в хижине Чилли?» Я принесла с улицы дров, заново растопила камин, потом сбегала в машину за рацией. К этому времени травы уже успели настояться. Я снова поднесла чашку ко рту Чилли, и он выпил целебный отвар.

Но на сей раз он отказался от моей помощи, предпочел держать чашку сам, хотя рука его заметно тряслась. Впрочем, и невооруженным глазом было видно, что Чилли заметно полегчало. Особенно в сравнении с тем, каким я его нашла.

– Поезжай домой, – сказал он. – Пока еще окончательно не стемнело.

– Я хочу оставить у вас свою рацию, Чилли. Вы умеете ею пользоваться?

– Нет. Забирай ее с собой. Если пришло мое время, значит, оно пришло.

– Чилли, после таких заявлений я вообще не могу оставить вас одного.

Он улыбнулся, глянув на мое расстроенное лицо, потом покачал головой.

– Нет, Хотчивитчи, мое время еще не пришло. Но когда оно придет… – Внезапно он схватил меня за руку. – Ты узнаешь об этом.

– Перестаньте, Чилли. Прошу вас, не надо больше подобных разговоров. Что ж, если вы уверены, что справитесь без меня, тогда я, пожалуй, поеду, пока окончательно не стемнело. Завтра я первым делом наведаюсь к вам. И все же, вопреки вашим возражениям, я оставляю рацию рядом с вами. Нажмите на любую кнопку, и кто-то, я или Кэл, ответит на ваш звонок. Обещаете?

– Обещаю.

Метель между тем разбушевалась уже вовсю. Я села за руль и почувствовала, как екнуло сердце, когда я покатила на своей «Берил» навстречу пурге. В какой-то момент остановила машину, пытаясь определить, где тут была дорога. Тщетно! Все, что раньше было разъезженной колеей, сейчас утопало в сугробах снега. Главное – не угодить ненароком в замерзший ручей, тоже заметенный сейчас снегом. Я понимала, что если собьюсь с пути, то велика опасность провалиться под воду. Речка еще не настолько схвачена льдом, чтобы выдержать вес моего лендровера.

– Только этого еще не хватало! – Сердце бешено заколотилось в груди, и я даже решила, что вот сейчас попробую развернуться и поехать назад к домику Чилли. Пережду у него, пока утихнет метель. Однако, как оказалось, и такой маневр, как разворот, мне сейчас не удастся сделать, потому что, вполне возможно, речка всего лишь в нескольких сантиметрах от меня: начну разворачивать машину и прямиком угожу в воду.

– А ты, дура набитая, еще оставила рацию у Чилли! – принялась чихвостить я саму себя, чувствуя, как стучат зубы от холода и страха.

И вот, когда я уже почти смирилась с тем, что скоро замерзну, и приготовилась к медленной смерти в снегу, я вдруг увидела яркий свет встречных фар, вспыхнувших на некотором расстоянии от места моей вынужденной стоянки. А минут через пять рядом с моей машиной остановился новенький, сверкающий ренджровер Зеда. Я почувствовала и облегчение, и страх, увидев, как водитель выбрался из машины и направился в мою сторону.

– Слава богу! – воскликнули мы с Кэлом в один голос, когда он рывком открыл дверцу моей машины.

– Где твоя рация? Почему ничего не сообщила? – набросился он на меня, затащил, можно сказать, на руках в свою машину и тут же включил отопление на полную мощь.

– Я оставила рацию у Чилли, – стала я объяснять. Кэл сделал разворот в три приема, и мы поехали вперед, а дворники метались, как заведенные, энергично смахивая снег с ветрового стекла. – Он очень болен.

– Господи боже мой! Разве ты не знаешь, Тиг, что правило номер один в здешних местах – это никуда не соваться, не имея при себе рации? Можешь себе представить, как я разволновался, когда ты перестала выходить на связь? Ведь ты же запросто могла здесь замерзнуть до смерти! Это вообще чудо, что я отыскал тебя в такую пургу!

– Прости меня, – жалобно пробормотала я, чувствуя, как живительное тепло уже побежало по моим рукам и ногам.

– А когда ты так и не объявилась дома, то я смотался к Зеду и слезно попросил одолжить мне на время его новенький лимузин. Думаю, именно эта груда металла и спасла тебе сегодня жизнь.

– Я обязательно загляну к нему завтра и поблагодарю за его любезность. И тебе огромное спасибо, Кэл, – добавила я, когда он помог мне выбраться из машины и завел в дом. – Мне действительно очень стыдно, что все так получилось.

Позже, когда Кэл завалил мою постель одеялами, принес бутылку с горячей водой, а потом еще и кружку с горячим пуншем, я мысленно возблагодарила небеса за то, что рядом со мной сейчас находится Кэл. Конечно, все эти духи-покровители, это все очень хорошо и замечательно, но, к счастью, у меня есть свой покровитель и защитник, и он тут, на земле.

17

Я мысленно возликовала, считая, что легко отделалась от своего ночного приключения в пургу: всего лишь простуда, к которой, правда, присовокупился еще и противный кашель.

– И снова Чилли оказался прав, – призналась я Кэлу как-то раз за завтраком спустя несколько дней. – Он говорил мне, что я заболею. Так оно и случилось. А кстати, как он сам?

– Жив-здоров, с ним все в полном порядке. За тебя сильно переживает.

– Со мной тоже все в порядке, – ответила я, чувствуя тем не менее необыкновенную слабость во всем теле. Наверное, это меня так вымотали кашель и насморк. – А у тебя? – поинтересовалась я у Кэла. – Что-то ты в последние пару дней ходишь какой-то непривычно тихий.

– К превеликому сожалению, Тиг, у меня не все в порядке. Лэрд обещал сегодня со мной встретиться и снова, уже в который раз, отменил свой визит в самый последний момент. А у меня к нему накопилась куча вопросов. Пожалуй, их перечень в письменном виде окажется таким же длинным, как и моя рука. И на первом месте в этом перечне, конечно, замена «Берил».

– Надеюсь, ты имеешь в виду не живую Берил, а нашу машину? – пошутила я, слабо улыбнувшись.

– Ха-ха-ха! Но мне, Тиг, ей-богу, не до шуточек. Если бы я в минувшую ночь не обнаружил тебя полузамерзшей, а в нашей старухе «Берил» отсутствует система обогрева, то ты наверняка бы умерла от переохлаждения. Далее, домик наш тоже промерзает насквозь. Кейтлин уже сто раз повторяла мне, что я должен потребовать установить здесь центральное отопление. Увы-увы! Весь наш бюджет, о чем я и сказал ей, целиком ушел на эту помпезную реконструкцию господского дома, все, чтобы потрафить ее светлости и их гостям. А это не вполне справедливо по отношению к тем, кто здесь работает.

– Кэл Маккензи – представитель профсоюзов Киннаирда, – снова попыталась я свести все к шутке.

– Смейся-смейся! Но, в любом случае, я намереваюсь вернуться к своим баранам. Звоню ему немедленно и договариваюсь о встрече. На сей раз Чарли не удастся ускользнуть от меня и снова увернуться от своих прямых обязанностей.

– Может, поинтересуешься у него и на мой счет? Чем мне сейчас заняться? Ведь у меня, кроме походов к моим кошкам, другой работы пока нет. А уж если посмотреть правде в глаза, то мы-то с тобой хорошо понимаем, что такую работу может вполне выполнять и Лочи.

– Верно, – согласился со мной Кэл. – Но ты не переживай! Работу я тебе тут найду, – пообещал он, собираясь уходить.

Через полчаса я развела огонь в камине и устроилась на диване с книжкой в руке и с Тистлом под боком. Тистл тотчас же громко захрапел. Я прислушалась к его дыханию: оно было более шумным, чем обычно, он даже кашлянул пару раз во сне.

– Неужели моя простуда передалась и тебе? – пожалела я пса, ласково поглаживая его уши.

В этот момент раздался негромкий стук в дверь, Тистл немедленно насторожился, тут же спрыгнул с дивана и начал рычать.

– Успокойся! – приказала я псу, он неохотно подошел ко мне. – Сидеть! – А сама пошла открывать дверь и увидела на крыльце Зеда.

– Добрый день, – поздоровалась я с ним, зная, что должна хотя бы поблагодарить его за машину. – Проходите.

– Он в порядке? Не съест меня? – спросил Зед, потому что Тистл продолжал тихо рычать.

– Сейчас я возьму его на поводок, и он будет как шелковый, – пообещала я, отнюдь не собираясь выпроваживать пса на улицу и сегодня, памятуя о том, что случилось здесь в прошлый раз. Я сняла поводок с крючка в прихожей и пристегнула его к ошейнику Тистла. – Ступай за мной, – скомандовала я ему и поволокла назад к дивану.

– Первым делом, – сказала я, усаживаясь на диван, – хочу поблагодарить вас за то, что вы разрешили Кэлу воспользоваться вашим ренджровером и, по сути, спасти мне жизнь. И, само собой, за цветы тоже. – Я указала на свежий букет цветов, стоящий на подоконнике, этот букет я обнаружила пару дней тому назад на крыльце. – Они мне очень подняли настроение.

– Правда? Тогда я счастлив. Итак, – продолжил Зед, осторожно присаживаясь в кресло рядом с камином и опасливо поглядывая на Тистла, – насколько я наслышан, сегодня ваш лэрд не собирается проведать свое родовое гнездо. И это весьма жаль, ибо я с нетерпением ждал встречи с ним.

– И я тоже! – не стала я кривить душой. – Мне надо так многое обсудить с ним. Впрочем, как и Кэлу.

– Да, ничего не скажешь! Могу себе представить, как трудно работать, когда твой босс постоянно отсутствует.

– Все так. Но ведь у Чарли есть и основная работа. Он трудится ведущим кардиохирургом в городской больнице Инвернесса. Так что ему тоже приходится несладко.

– В свое время отец постоянно учил меня не размениваться сразу на множество дел. Главное, говорил он, это умение концентрироваться на каком-то одном проекте, самом важном на данный момент, и всецело вкладывать в него все свои силы и энергию, – задумчиво обронил Зед.

– По-моему, у Чарли сейчас просто нет выбора. Не может же он взять и бросить своих пациентов на произвол судьбы, а сам переехать сюда и начать заниматься исключительно делами имения.

– Ну а как же те, кто на него здесь работают? С самого начала мне бросилось в глаза, что в Киннаирде маловато обслуживающего персонала. А при постоянном отсутствии капитана на мостике вашего судна его швыряет и носит по волнам, как говорится, без руля и без ветрил. Вот взять меня, к примеру. Несмотря на то что я пока физически нахожусь здесь, в Киннаирд-лодж, каждый день я работаю по шесть часов кряду, а иногда и больше, постоянно взаимодействуя со своим персоналом то по телефону, то по электронной почте.

– С трудом представляю себе Чарли, беседующего по телефону в разгар операции на открытом сердце, – достаточно запальчиво возразила я Зеду.

– Согласен. Тогда он должен решать, что для него важнее и чем он хочет заниматься в дальнейшем, и решение это нужно принимать безотлагательно. Я тут просмотрел счета имения за последние месяцы. Сплошные убытки, причем огромные. Если назвать вещи своими именами, то Чарли Киннаирд – полный банкрот.

– Но каким образом вы получили доступ к его счетам? – ужаснулась я подобной осведомленности Зеда.

– О господи! Тоже мне, нашли проблему! Да сейчас в Интернете можно найти все что угодно. Главное знать, где искать. А я знаю, что в регистрационной палате Киннаирд-лодж числится как общество с ограниченной ответственностью.

– Да? – промямлила я с глуповатым выражением лица. Ибо ответ Зеда отнюдь не объяснил мне главного. Зачем он рылся в счетах Чарли?

– На какой срок вы заключили с ним контракт? – спросил у меня Зед.

– На три месяца, но Чарли заверил меня, что контракт будет продлен.

– Понятно. Хотя, просматривая его счета и те суммы задолженности, которые у него образовались после реконструкции дома, остается лишь удивляться, где он изыщет дополнительные средства, чтобы оплатить расходы за электричество, не говоря уже о выплате зарплат своим работникам в следующем месяце. Тигги! – Зед слегка подался вперед. – Собственно, сейчас я перехожу к делу, ради которого и пришел. В моей компании появилась одна свободная вакансия, и я хочу обсудить ее с вами.

– О, но, боюсь, я мало что соображаю в вопросах коммуникации и связи, включая все технологические аспекты вашего бизнеса.

– Я знаю, что вы в этом ничего не смыслите. Более того, я и не хочу, чтобы вы разбирались во всех этих вопросах. Проблемы коммуникации и все, что с ней связано, это моя прерогатива. Но я сейчас занят созданием совершенно новой службы, которая будет субсидироваться из всемирного благотворительного фонда под эгидой «Лайтнинг Коммьюникейшнс».

– И чем конкретно будет заниматься эта служба?

– Наша основная цель – начать отдавать природе и обществу в целом все то, что мы у них когда-то забрали. Скажу вам честно, у моего отца была не очень хорошая деловая репутация. Многие в мире бизнеса называли его не иначе как проходимцем и мошенником. Да и я лично уверен в том, что для того, чтобы стать успешным в бизнесе, начав практически с нуля, без обмана и хитрости никак не обойтись. Но сейчас во главе компании стою я, и, заверяю вас, с прошлым покончено раз и навсегда. Я совсем не похож на своего отца, Тигги. К тому же мне хочется приобрести более благоприятную репутацию во всех этих средствах массовой информации. Хочу, чтобы массмедиа слепили из меня положительный образ. Не скрою, разговоры с вами, да и вы сами, натолкнули меня на определенную идею. Я решил, что самое время заняться созданием благотворительного фонда с самыми широкими возможностями. Ну, а вас, если коротко, я приглашаю возглавить то подразделение нашего фонда, которое станет заниматься проблемами охраны дикой природы.

– Я… Боже мой! Но…

– Прошу вас, дайте мне закончить, а потом уже начинайте говорить. По заверениям моего главного бухгалтера, свободных денег у меня предостаточно. Ведь, как известно, средства, выделяемые на благотворительность, не облагаются налогами, а это, в свою очередь, благотворно сказывается на бюджете. Собственно, в ваше распоряжение поступят миллионы долларов, а вы уже сами будете решать, как распорядиться этими деньгами с наибольшей эффективностью и пользой. Вы будете сами выбирать те проекты, которые сочтете целесообразными, и, конечно же, вы станете главным лицом этого нового благотворительного фонда, потому что вы – единственная, кто знает предмет и может квалифицированно рассуждать на эту тему. К тому же вы очень фотогеничны, что тоже совсем неплохо.

Зед глянул на меня с улыбкой, потом сложил свои пальцы в некое подобие рамочки и снова посмотрел на меня уже через эту рамку.

– Я уже представляю, какие потрясающие фотографии можно будет подготовить к первой презентации фонда, когда мы запустим проект в дело. Вы стоите где-нибудь посреди африканской саванны и разглядываете жирафа. Блеск! – Зед хлопнул себя по бедру. – Хорошо или нет? Так… все же, Тигги, что вы думаете по этому поводу? Как вам сама идея? Нравится?

«Нравится ли мне сама идея? Миллионы в моем распоряжении, которые я смогу инвестировать по всему миру, защищая будущее существование редких видов, помогая беззащитным и слабым животным и имея в своем распоряжении самую настоящую трибуну, с которой можно будет говорить о тех страданиях, которые выпадают сегодня на их долю. На слонов ведется охота из-за их бивней, норок истребляют ради их меха, тигров отстреливают, чтобы получить драгоценный трофей и сделать из шкуры убитого животного коврик себе под ноги…»

– Тигги, вы меня слышите?

Я очнулась от собственных мыслей и оцепенело уставилась через стол на Зеда.

– Звучит великолепно, – выдохнула я. – Да, именно так! Великолепно!

– Отлично! Я рад, что вы так думаете.

– Но почему я? Я ведь всего лишь… на данный момент присматриваю за дикими кошками.

– Тайгете Деплеси! – издал он в ответ короткий смешок. – Ваше досье я тоже прошерстил в Интернете. И узнал много чего интересного. Оказывается, вы получили самый высокий балл в Европе за свою дипломную работу по проблемам зоологии. Есть и фотография, опубликованная в свое время в газете «Трибуна Женевы», на которой вы запечатлены вместе с вашим трофеем. После окончания университета вам было предложено множество самых перспективных мест, но вы остановили свой выбор на зоопарке Сервион, а после шести месяцев работы там уехали в Шотландию.

Я почувствовала себя подопытным кроликом в его руках. С другой стороны, мне понятно, почему Зеду нужна была информация про меня.

– Да, это все так, – сказала я. – Что совсем не означает, будто у меня достаточно опыта, чтобы встать во главе такого внушительного предприятия.

– По-моему, ваша главная проблема на сегодняшний день – это недооценка собственных возможностей, и, как следствие, вы пока не реализуете весь свой творческий потенциал в полную силу. Вам двадцать шесть лет, полтора года тому назад вы окончили университет. Последние несколько месяцев у меня лично ушли на то, что я выкорчевывал старые пни, которые оставил после себя отец. Старики явно засиделись на своих местах, многие ведь работали на отца десятилетиями. Зато сейчас вокруг меня одна молодежь, приблизительно вашего возраста, не отягощенная грузом собственного прошлого. Мир вокруг нас стремительно меняется, Тигги. Мне нужны люди, которые могут смело смотреть в будущее, у которых есть энергия, которые обладают особым драйвом и страстью для того, чтобы добиться успеха. Стать такими же, как их босс.

Я глянула на Зеда и подумала, уж не хотел ли он в свое время заделаться каким-нибудь проповедником. Уж больно вдохновенно рассуждает… И почти убедил меня.

– Вы мне признались, что мечтаете об Африке, – продолжил он свой монолог. – Это меня вполне устраивает. Большая игра всегда сексуальна. Да и, как правило, широко освещается во всех этих массмедиа. Будете постоянно на связи с Манхэттеном, где расположена штаб-квартира нашей компании. Но в ваш обязательный служебный пакет я также включу и постоянные перелеты первым классом. Плюс зарплата шестизначная, плюс масса других бонусов. Да, и служебная машина в вашем распоряжении, замечу, с обогревом. – Зед издал короткий смешок.

– Ах, Зед! Все слишком грандиозно. Я пока даже не могу осмыслить сказанное вами в целом. Нужно какое-то время, чтобы все переварить. И все же, почему именно я?

– Постарайтесь понять меня правильно. Ваши успехи в университете и ваш послужной список в зоопарке Сервион однозначно выводят вас на первое место в списке подходящих кандидатур на эту должность среди молодых. Так что, поверьте мне, Тигги, с моей стороны никакого одолжения, хотя, безусловно, вы мне очень нравитесь. Но! Бизнес есть бизнес. Так что это вполне серьезное деловое предложение, а взамен я буду ждать и соответствующей отдачи.

– Ну, это уж само собой, – ответила я, старательно загоняя вглубь иронию, которая могла бы ненароком прорваться в моем голосе. – Да, возможности просто обалденные, но…

– Вам надо время, чтобы все хорошенько обдумать, да?

– Да.

– Ладно! Думайте! – сказал Зед, поднимаясь с кресла. – Уверен, мы с вами отлично сработаемся. – Он сделал шаг навстречу и сразу же замер на месте, поскольку Тистл тут же угрожающе зарычал. – Ухожу, оставляю вас наедине со своими мыслями. Когда будете готовы, мы сможем продолжить наш разговор и обсудить подробнее некоторые аспекты будущего проекта.

– Хорошо, я обязательно все обдумаю, – пообещала я. – И большое вам спасибо за столь лестное предложение.

– Спокойной ночи, Тигги.

– Спокойной ночи, Зед.

Позднее, уже лежа в постели в своей промерзающей насквозь комнате, я невольно предалась всяческим фантазиям. Конечно, иметь Зеда в качестве своего босса – это не самая приятная перспектива, можно сказать, главное препятствие, но, когда представишь себе бескрайние африканские равнины, когда вспомнишь, какими деньгами придется ворочать и скольким тысячам и тысячам животных я смогу помочь, имея в своем распоряжении такие деньги, поневоле дух захватывает…

* * *

На следующее утро я проснулась рано и отправилась на кухню. Там Кэл уже запихивал в рот последний кусок тоста, уходя на работу.

– Доброе утро, а я как раз собираюсь идти кормить твоих кошек. Может, хочешь сама на них взглянуть?

– Пожалуй. Кашель у меня почти прошел за последние пару дней. Да и хочется вдохнуть глоток свежего воздуха. Ну, и как там мои кошечки?

– Как всегда, к общению не расположены. Поедем к ним на «Берил». Я еще попутно хочу взглянуть, где прячутся в снегу олени. Завтра у нас здесь намечается большая охота. Твой ухажер тоже будет участвовать. Дай-то бог, чтобы мы получили какое-то дополнительное количество пенсов и смогли сделать шаг навстречу своей мечте: приобретению новой «Берил». У меня сегодня ближе к вечеру должен состояться телефонный разговор с лэрдом. Я уже заказал вызов.

Тистл, который все еще продолжал кашлять, с кряхтением взобрался на заднее сидение машины, и мы двинулись в путь.

К счастью, кошки выбрались из своих укрытий, чтобы поздороваться со мной. Такое впечатление, будто они соскучились по мне.

– Знаешь, – обратилась я к Кэлу, раскладывая пищу по вольерам, – у меня такое чувство, что навряд ли они в этом году станут обзаводиться потомством.

– Не нравится мне твое минорное настроение, Тиг. Слишком много негатива.

– Но должна же я мыслить реалистично, Кэл. И вообще, я задаюсь вопросом, а есть ли тут еще какая-то работа для меня, – вздохнула я, когда мы снова уселись в машину.

– Сейчас я тебе кое-что расскажу. Думаю, это поднимет тебе настроение.

– Что именно?

– Сейчас услышишь. Эта история словно специально для тебя, Тиг. Еще будешь смеяться, что именно я рассказал тебе ее.

– Так не тяни же! Рассказывай! – набросилась я на него. Он остановил машину перед небольшой березовой рощицей и стал внимательно обозревать ее в бинокль.

– Помнишь ту ночь, когда я отправился на твои поиски? Метель была страшная… Я еще такой в жизни своей не видывал. Так вот, я сделал очередную остановку как раз на этом месте, где мы сейчас стоим. Боялся ехать дальше, ведь речка же в двух шагах отсюда. Скажу тебе честно, даже я, который знает эту местность и все здешние дороги как свои пять пальцев, даже я испугался, поняв, что, скорее всего, сбился с пути. Снег все валил и валил, хлопья падали на ветровое стекло, и вдруг – ты сейчас начнешь смеяться, из этой снежной круговерти возникли какие-то неясные очертания. Я пригляделся и увидел… – Кэл сделал глубокий вдох. – Я увидел вон там белого оленя. – Кэл махнул в окно, показывая то самое место, на котором стоял олень. – Он стоял и смотрел на меня. Я видел, как сверкали его глаза в лунном свете. А потом он развернулся и побежал впереди машины. Время от времени он останавливался и оглядывался назад, словно хотел убедиться, что я еду следом. Я ехал, а через пару минут увидел нашу старушку «Берил», всю занесенную снегом. И тебя внутри. Какое-то время олень постоял рядом с машиной, но, когда я стал выбираться из нее, он тотчас же исчез, буквально растворился за снежной завесой. – Кэл продолжил внимательно обозревать рощицу. – Мне тогда показалось, что он специально привел меня к тебе.

– Ты шутишь, да? – выдохнула я, впившись в Кэла немигающим взглядом. – Разыгрываешь меня?

– Хотел бы я, чтобы все это оказалось глупым розыгрышем. Беда в другом. Сегодня я, как и ты, горю неуемным желанием отыскать этого парня. Убедиться в том, что белый олень – это не плод моих фантазий. Иначе я начну верить, что в нашем ущелье действительно обитают феи.

Несмотря на шутливый тон Кэла, я поняла, что произошедшее зацепило его за живое. Какая-то часть меня, конечно же, была счастлива, что мне наконец удалось убедить своего самого стойкого и скептически настроенного оппонента. Но одновременно в глубине души я испытывала смятение и даже некий благоговейный ужас при мысли о том, что, вполне возможно, именно мой мистический белый олень и спас мне жизнь.

– Я сразу не стал тебе ничего рассказывать, не до того было. Но, что бы там мне ни померещилось в ту ночь, белый олень или что другое, без него я точно никогда бы не отыскал тебя. Может, давай выйдем из машины и немного прогуляемся, а? – неожиданно предложил Кэл. – Вдруг твой приятель, завидев тебя, выйдет из своего укрытия, чтобы поздороваться со своей дорогой девочкой?

Мы вышли из машины и на полусогнутых ногах, старательно прячась за кустами можжевельника, чтобы олени не смогли нас разглядеть, стали продвигаться вперед. Было еще рано, и стадо оленей еще не покинуло рощицу. Животные жались друг к другу, пытаясь найти укрытие среди редкого березняка. Минут пятнадцать мы наблюдали за ними. Безрезультатно! Только обычные красные олени. После чего снова побрели к машине, все же там хоть немного, но теплее.

– Как смотришь, если я предложу тебе установить наблюдение за этой рощицей и приезжать сюда на рассвете каждое утро? – спросил у меня Кэл.

– Ты же знаешь, я обеими руками «за»! Он точно прячется где-то здесь, неподалеку.

– Наконец-то, Тиг, я тебе поверил. Точнее, начинаю верить.

* * *

Вечером того же дня я вдруг услышала неожиданный щелчок своего мобильника, извещающий, что пришла эсэмэска, довольно редкое явление. Я тут же ринулась в ванную комнату, где оставила его на подоконнике, припертым к оконному стеклу, в надежде, что хоть так он сумеет уловить сигнал связи. Уловил, и вот я получила сообщение от Стар. Суть ее взволнованной эсэмэски сводилась к следующему: фотография Сиси, запечатленной в Таиланде на пару с каким-то мужчиной, которого разыскивает полиция по обвинению в банковском мошенничестве, появилась во всех ведущих газетах.

– Этого нам еще не хватало! – пробормотала я, прикидывая мысленно, в какую такую неприятную историю могла впутаться Сиси, и одновременно чувствуя себя ужасно виноватой за то, что так редко общаюсь со своими сестрами. Я успела отписать коротенькое письмо Стар, потом отбила эсэмэску Сиси с одним-единственным вопросом, все ли у нее в порядке, и как раз вовремя, потому что сигнал снова пропал.

Чтобы немного отвлечься, я решила смотаться на «Берил» к Чилли, а заодно прихватила с собой и Тистла.

Чилли я снова застала не сидящим, как обычно, в кресле у камина, а лежащим в постели. Глаза у него были закрыты. Неужели у него снова жар, испугалась я. Или что похуже? Я осторожно приблизилась к его кровати. И он тут же открыл глаза.

– Поправилась, голубка моя?

– Да, мне уже гораздо лучше. А вот Тистл кашляет. Может, вы мне дадите каких-нибудь трав, чтобы я приготовила ему целебный настой?

Чилли внимательно осмотрел Тистла, который тут же улегся возле огня.

– Не нужны ему никакие травы, Хотчивитчи. Ты о нем и сама можешь позаботиться. Пускай в ход свои руки. Не забывай, твои руки обладают силой. Я же тебе об этом говорил.

– Но я и понятия не имею, как это делают, – резонно возразила я.

Он протянул вперед свои скрюченные пальцы, взял меня за руку и тут же удивленно вскинул глаза.

– Ты скоро уедешь отсюда. Но ты поедешь домой.

– Хорошо, хорошо, – с досадой отмахнулась я от его слов. – Мне уже пора возвращаться. Почему-то меня вдруг разозлило, что Чилли говорит со мной все время какими-то загадками. А мне ведь нужна была от него самая малость: чтобы он помог Тистлу справиться с кашлем.

– И что он, интересно, имел в виду, когда говорил, что я «скоро уеду»? – пробормотала я, обращаясь к Тистлу, пока мы с ним брели обратно по ледяному насту к машине.

Не успела я приехать домой, как снова повалил снег. Я разожгла камин, уложила Тистла возле огня, а сама, опустившись перед ним на колени, попыталась «пустить в ход свои руки», как посоветовал Чилли. Я положила руки вначале Тистлу на шею, потом на грудь, но пес тут же решил, что я с ним просто балуюсь, а потому немедленно перевернулся на спину и задрал лапы вверх. Хотя мне и раньше неоднократно говорили о том, что у меня неплохо получается выхаживать больных животных, но одно дело, когда это происходит само собой, и совсем другое, когда ты уже вполне осознанно начинаешь лечить животное с помощью своих рук. Словом, эксперимент не пошел.

Когда Кэл вернулся домой, я умоляла его разрешить мне оставить Тистла на ночь у себя.

– Ты ведь и сам видишь, ему очень нездоровится. И он так сильно кашляет, – убеждала я Кэла. – Пусть поспит хотя бы несколько ночей дома.

– Все с ним будет в порядке, – упорствовал Кэл. – В такое время года все простужаются, и люди, и животные. А вот перебрасывать пса из привычного ему холода в тепло, а потом снова выставлять на холод – вот это точно не пойдет ему на пользу.

– Я сегодня специально ездила к Чилли. Думала, он даст мне какое-нибудь свое зелье для Тистла. Однако вернулась с пустыми руками. – Я не стала рассказывать Кэлу о своих жалких попытках помочь псу с помощью рук. Побоялась, что он решит, будто я окончательно спятила. – Ты не возражаешь, если я приглашу Фийону осмотреть его?

Кэл подошел к Тистлу, почесал у него за ухом, потом все же сдался.

– Пригласи. Думаю, вреда от такого визита не будет. Да и Тистла все равно нужно время от времени показывать ветеринару.

Я налила Кэлу в миску овощной суп, а сама уселась напротив него и приготовилась есть.

– Кэл, мне нужен твой совет.

– Валяй, что там у тебя стряслось. Но заранее предупреждаю, если это по части амурных дел, то я тебе тут не советчик.

– Нет, дело касается моей будущей профессиональной карьеры.

– Тогда я внимательно слушаю тебя.

Я рассказала Кэлу о том предложении, которое мне сделал Зед. Кэл лишь присвистнул, когда я огласила бюджет будущего предприятия.

– Ты сам понимаешь теперь, как велик соблазн принять его предложение, особенно с учетом того, что здесь, в Киннаирде, дела, мягко говоря, пока не очень, чтобы…

– Все так, все так… Но что же Зед? У меня такое чувство, что ты можешь угодить прямиком в его пасть. Сама, по собственной воле, полезешь в клетку со львом. Причем в прямом смысле этого слова, – хмыкнул в ответ Кэл.

– Он говорит, что мое рабочее место будет базироваться в Африке, и именно там я буду проводить большую часть своего времени.

– И что из того? Вопрос в другом. Как часто станет твой босс наведываться к тебе в эту самую Африку, имея в своем распоряжении личный самолет, который в любую минуту готов к вылету. Хотя, с другой стороны, я тебя вполне понимаю, Тиг. Здесь ты действительно тратишь свое время попусту.

– Знаешь, я все думаю над тем, что мне сказал Чилли, когда я впервые пришла к нему. А сегодня он снова повторил то же самое.

– И что такого он тебе сказал?

– Что я не задержусь в Киннаирде надолго. Что скоро уеду отсюда.

– Ах, это… Меньше прислушивайся ко всем его пророчествам, Тиг. Сердце у него пока работает, как надо, а в остальном… Он слабеет с каждым днем, буквально на глазах. Вот и мелет порой всякую чепуху.

– И это говорит человек, который сам недавно рассказывал мне о том, как из снежной круговерти перед ним вдруг вылепился образ белого оленя!

– Согласен! И все же, когда тебе надо принять какое-то очень важное, можно сказать, судьбоносное решение, все же не стоит в такой момент руководствоваться всякими посторонними вещами, которые могут повлиять на твой окончательный выбор.

– И тут я с тобой абсолютно согласна. Только вот трудно осуществить все это на практике.

– Давай-ка мы перестанем ходить вокруг да около и назовем вещи своими именами. И прежде всего, вот мой вопрос к тебе, Тиг. Как ты сама относишься к Зеду, если при этом, конечно, отбросить в сторону, что он богат, как Крез, и только что предложил тебе работу твоей мечты?

– Честно? Он мне противен. Более того, он вызывает у меня чувство гадливости.

– И это, увы и ах, не самый лучший вариант ответа. Потому что он твой потенциальный босс. Во всяком случае, он всеми правдами и неправдами добивается для себя именно такого статуса. И тогда уж, поверь мне, его никто и ничто не остановит. Каковы бы ни были ваши взаимоотношения на официальном уровне, но он делает все возможное, чтобы ты работала у него под боком. И ты должна быть уверена, что сможешь противостоять его весьма нахрапистому напору, когда станешь работать на него.

– О боже! Я и сама все это прекрасно понимаю! – Я зябко повела плечами. – И почему в этой жизни все так сложно?

– Хочешь мое мнение? Говорю тебе прямо. Зед из тех людей, кто привык получать то, что ему хочется. Всегда! На данном этапе таким предметом вожделения для него стала ты. Думаю, он ни перед чем не остановится. Вот даже придумал создать некий благотворительный фонд по защите дикой природы, и все только для того, чтобы предложить тебе работу. Я все сказал, Тиг. Прости, но это так. А сейчас я намереваюсь принять горячую ванну и прямиком в постель баиньки. – Кэл поднялся из-за стола. – Доброй ночи, Тиг.

* * *

На следующее утро Тистл продолжал кашлять. Тогда я позвонила Фийоне и попросила ее осмотреть пса. Ветврач приехала по вызову в течение часа.

Она внимательно осмотрела Тистла, а потом с улыбкой взглянула на меня.

– Я не нахожу у него ничего серьезного. Просто незначительная инфекция. Пропишу на всякий случай курс антибиотиков, а сейчас сделаю укол преднизолона, чтобы ему стало легче дышать. Иногда это помогает. Если же Тистлу не полегчает, тогда придется привести его к нам в клинику на осмотр, и мы там возьмем у него кое-какие анализы. Но чутье подсказывает мне, что с вашим Тистлом все будет в полном порядке.

– Спасибо вам, Фийона, – прочувствованно поблагодарила я ее. – А если начинать рассуждать о чутье, то…

– Слушаю, – обронила Фийона, всецело сосредоточившись на инъекции.

– Я хочу сказать, что у меня нет соответствующего образования, но у меня тем не менее всегда хорошо получалось выхаживать больных животных. Я даже начинаю подумывать о том, чтобы в будущем сосредоточиться именно на такой работе. В частности, меня особенно привлекают нетрадиционные методы лечения.

– Вы имеете в виду холистические методы лечения больных пациентов?

– Да. В какой-то степени, да. Но существует ли такая практика в отношении животных?

– Определенно существует. Лично я знаю многих ветеринаров, которые используют в своей практике оба способа излечения своих пациентов, как медицину, так и любые другие альтернативные методы. Меня и саму всегда занимало это направление в нашей работе. Я даже мечтала поучиться на каких-нибудь курсах по холистическим методикам лечения. Но, если честно, у меня никогда не было ни минуты свободного времени. Однако если вы всерьез вознамерились заняться этим, то милости просим ко мне. Можете попрактиковаться у нас в клинике, работая вместе со мной.

– Как здорово! Неужели это возможно?

– Очень даже возможно, – улыбнулась в ответ Фийона. – Но отложим наш разговор до другого раза, ладно? – Она принялась складывать свои инструменты в медицинскую сумку. – У меня сейчас срочный вызов. Надо поехать и осмотреть одну больную телку.

Фийона уехала, Тистл пристроился у меня на коленях, а я уставилась на огонь в камине.

– Итак, вот альтернатива. С одной стороны – тигры и львы, с другой – ты, овцы и коровы, – обратилась я к Тистлу, зарывшись лицом в собачью шерсть. Как ни жаль мне было отвергать столь заманчивое предложение Зеда, в глубине души я понимала, что иного выбора у меня нет. Но, прежде чем принять окончательное решение, нужно все же связаться по почте с сестрой. Расстраивать Майю воспоминаниями о бывшем бойфренде мне не хотелось, но, если кто и в курсе каких-то подробностей того ее давнего романа с Зедом, так это только Алли. Я украдкой просочилась в кабинет Берил и быстро отбила по электронной почте коротенькое письмо сестре.

Здравствуй, моя дорогая Алли!

Прости, что так редко выхожу с тобой на связь, но у нас здесь на всех всего лишь один компьютер, который подключен к Интернету. А мобильная связь практически отсутствует! Надеюсь, ты и мой будущий маленький племянник (или племянница, добавила я в своем письме, хотя что-то внутри подсказывало мне, что у Алли обязательно родится мальчик) в полном здравии и чувствуете себя хорошо. Представляешь, кто объявился в наших местах? Зед Эсзу. Оказывается, он был знаком с нашей Майей еще по университету. Вроде бы они даже встречались какое-то время. Но с ней я о нем не хочу заводить разговор, боюсь расстроить ее лишний раз. Вот я и подумала, быть может, ты знаешь, что у них там случилось в свое время. Вы ведь с Майей очень близки. Он очень необычный субъект (!). К тому же, по-моему, горит желанием набиться мне в друзья. Он даже предложил мне работу у себя! Представляешь? Вопрос только: почему и зачем?

Заканчиваю, потому что мне пора бежать и считать оленей, пасущихся в ущелье. Но у меня к тебе большая просьба: пожалуйста, не тяни с ответом и поскорее сообщи мне все, что тебе известно об этом человеке.

Крепко обнимаю тебя, твое дитя и твоего недавно обретенного брата-близнеца. (Надеюсь вскоре познакомиться с ним лично!)

Тигги

– Итак, посмотрим, – сказала я, поднимаясь со стула, снова направляясь к себе домой в сопровождении верного Тистла и обращаясь уже непосредственно к нему, – что там нам накопает про Зеда моя старшая сестрица. Ну, а мы пока подождем, правда ведь?

18

– Между прочим, – обронил Кэл на обратном пути из березовой рощицы, где мы провели уже четвертое утро пока безрезультатных бдений, высматривая белого оленя, – Берил вчера вечером сообщила мне, что жена лэрда собирается приехать в Киннаирд и какое-то время пожить тут. Судя по всему, она не в восторге от того, что наш гость сильно злоупотребил гостеприимством хозяев.

– И в этом она абсолютно права! – воскликнула я с чувством.

– Довольно странное желание с ее стороны. Насколько я помню, за все годы их супружества с лэрдом она задерживалась в Киннаирд-лодж максимум на пару ночей, не более того. Но, думаю, мадам потому и затеяла такую грандиозную реконструкцию дома, чтобы поселиться в нем и жить здесь постоянно.

– Мне кажется, Зед мог бы с удовольствием составить ей компанию. По-моему, Ульрика как раз в его вкусе.

– Может быть, особенно, если его тянет на пожилых красоток, – ворчливо пробурчал Кэл. – Так как насчет завтрашнего утра? Готова уже на рассвете заступить на пост наблюдения?

– Само собой! Нужно просто запастись терпением, и вот увидишь, в один прекрасный день белый олень объявится сам. Я это знаю наверняка, Кэл.

Но прошло еще целых три дня, долгие часы дежурства на раннем утреннем морозе, прежде чем наш олень наконец объявился…

В первый момент я даже решила, что у меня начались галлюцинации. Я так долго вглядывалась в заснеженное пространство, а его белая шкура почти идеально сливалась со снежным покровом вокруг, что вполне можно и обознаться. Если бы не огромные шоколадные рога, казавшиеся на расстоянии шелковисто-мягкими на ощупь, они были такого же цвета, как и стволы деревьев, из-за которых он и появился перед нами. Он был один, стоял чуть в стороне от стада красных оленей, наверное, всего лишь в нескольких метрах от меня.

– Пегас! – сорвалось у меня с языка, будто я уже изначально знала, что оленя зовут именно так: Пегас. Кажется, и он это тоже знал, потому что вдруг поднял голову и посмотрел прямо на меня.

Прошло несколько драгоценных секунд, в течение которых я боялась даже вздохнуть. Но вот Пегас медленно моргнул, и я тоже моргнула в ответ. Наверное, именно в этот момент между нами и установилась незримая связь: мы поняли друг друга.

– Господи Иисусе! – раздался голос Кэла.

Пегас вздрогнул, опрометью бросился назад в рощицу и исчез из виду. Я издала негодующий стон и сверкнула глазами в сторону Кэла, так некстати спугнувшего оленя. Тот опустил свой бинокль и уставился на меня ошарашенным взглядом, будто и на самом деле видел только что самого Иисуса Христа.

– Тиг, так он все же есть! – прошептал Кэл несколько театральным шепотом.

– Да, он есть! А ты его спугнул! – набросилась я на него. – Но он вернется, я знаю. Он обязательно вернется.

– То есть ты его тоже сейчас видела, да? Он тебе не померещился?

– Ничего он мне не померещился. Конечно, видела, – заверила я приятеля.

– О боже! – Кэл нервно сглотнул слюну и быстро-быстро заморгал глазами. Я поняла, что наш здоровяк сейчас на грани слез. – Надо будет рассказать лэрду, какое сокровище обитает на его землях. А заодно и спросить у него, чего он ждет от нас в этой связи. Стоит ведь только просочиться слухам о существовании белого оленя, и на него начнут охотиться всякие разные браконьеры. Это уж как пить дать… Оленю будет нужна постоянная защита. Не могу даже приблизительно назвать цену такого трофея, как голова белого оленя. Думаю, это поистине бесценный трофей. Словом, ставки в игре очень высоки…

– Кэл, что ты такое несешь! – Я невольно содрогнулась, объятая ужасом от одной только мысли, что на моего белого оленя начнется охота. – Давай пока сохраним в секрете все, что мы сегодня видели, ладно?

– Но лэрд же должен об этом знать. В конце концов, это его земля, и олень, получается, тоже его. А он, я уверен в этом, не бросит ни одного из своих животных на произвол судьбы. Надо будет попросить у него разрешения построить какое-нибудь небольшое укрытие возле рощицы, из которого мы могли бы круглосуточно наблюдать за твоим Пегасом. Но для этого мне потребуется дополнительная рабочая сила, что в нашей ситуации не совсем желательно. Немедленно пойдут разговоры. А белый олень, он ведь такой же беззащитный, как и грудной младенец, вынеси его голенького на снег и оставь там. Словом, надо еще будет помозговать, что и как нам делать.

Как бы то ни было, но после телефонного разговора с Чарли Кэл с помощью Лочи и еще одного разнорабочего по имени Бен быстро соорудили из бревен и брезента довольно надежный блиндаж-укрытие, который хоть как-то укрывал добровольных защитников Пегаса от пронизывающего ветра.

Всю следующую неделю я просыпалась ровно в пять утра и, прихватив с собой термос с кофе, торопилась на свое дежурство, спешила сменить тех, кто нес свою вахту всю ночь. В основном это были многократно проверенные в деле бывшие работники имения, пользующиеся абсолютным доверием. Я заступала на свой пост и начинала ждать появления Пегаса. И он появлялся точно по расписанию, будто чувствовал мое присутствие, возникал из туманной тьмы, и мы вместе с ним терпеливо наблюдали восход солнца. Пурпурно-красные всполохи света озаряли небо, оставляя на его белоснежной шкуре разноцветные пятна, похожие на мазки кистью. А потом олень убегал прочь, прятался в какое-то укромное местечко в глубине рощи.

Естественно, Чарли попросил нас сфотографировать оленя и показать ему потом снимки. И вот однажды, уже в самом конце января нам все же удалось запечатлеть Пегаса на фоне зимней природы, прежде чем он успел раствориться, точнее, слиться с ослепительно белым снежным саваном.

– Я очень доволен, что у нас получились эти фотки, – признался Кэл. – По крайней мере, лэрд не будет думать, что мы что-то нафантазировали. Да и у меня самого теперь есть вещественное доказательство того, что белый олень – это не плод моего воображения, а явь, – добавил он с усмешкой.

Я отправилась вместе с ним в местное крохотное почтовое отделение, при котором, однако, существовала служба, выполняющая все видео- и фотографические операции, начиная от проявления фотопленки и заканчивая вырезкой ненужных видеофрагментов. Пока пленку проявляли, мы с Кэлом выпили по чашке кофе, а потом набросились на свежие, еще слегка клейкие фотографии.

– А он здесь прямо как живой, – заметил Кэл, помахивая самой лучшей фотографией у меня перед носом.

– Действительно, как живой, – согласилась я и бережно прошлась пальцами по контуру туловища оленя, застывшего в элегантной позе посреди снежной равнины. – Настало время напомнить вам, мистер Маккензи, о том обещании, которое вы когда-то мне дали, – шутливо добавила я. – Пробежаться голышом по имению, прикрыв свое причинное место какой-нибудь тряпицей.

Я вложила в конверт с фотографиями, которые мы намеревались отправить Чарли, еще и заполненную мною заявку на получение гранта, присовокупив к ней коротенькую записку от себя.

– Надеюсь, у вас там все хорошо, – пробормотала я про себя, вручая конверт почтовому клерку для отправки.

Вернувшись домой, я стала размышлять над тем, что мне сейчас делать – по собственной воле отправиться в гнездо врага, и все только для того, чтобы получить доступ к своей электронной почте, или все же дождаться того момента, когда Зеда точно не будет в Киннаирд-лодж. Ведь я еще до сих пор не получила ответа от Алли на свое письмо. Пока я прикидывала, что да как, я увидела в окно Берил, которая торопливо шла к нашему жилищу.

– Мне только что звонил лэрд. Сообщил, что Зара снова удрала из школы. Она и раньше неоднократно сбегала оттуда, а потом всегда объявлялась здесь. Лэрд решил обождать сутки и лишь по истечении двадцати четырех часов обращаться в полицию. Если Зара вдруг объявится, а меня в это время не будет на месте, пожалуйста, немедленно дайте мне знать.

– Конечно, обязательно сообщу. Но, кажется, этот звонок не сильно вас напугал?

– Вот если и завтра в это время она еще не появится у нас, тогда я начну волноваться, – отмахнулась она от меня. – Да, кстати, Зед попросил сказать, что хотел бы переговорить с вами. Он полагает, что вы всячески избегаете его.

– О господи! Да у меня полно дел! Причем здесь «избегаю»? Выдумывает себе…

– Хорошо! Я свою миссию выполнила и передала вам его просьбу, – ответила мне Берил. – А сейчас остается надеяться на то, что и Зара появится в Киннаирде с минуты на минуту.

* * *

Вечером того же дня Кэл снова отправился на свидание со своей возлюбленной Кейтлин, так как предыдущая встреча несколько недель тому назад сорвалась по вине непогоды. На ночное наблюдение за Пегасом заступили Лочи и его отец, а я пораньше отправилась в кровать. Должно быть, я сразу же задремала, потому что вдруг проснулась от того, что кто-то осторожно царапался в окно. Сначала я подумала, что это Зед, отчаянно добивающийся встречи со мной, но, когда я сползла с кровати и, превознемогая зверский холод, царивший в комнате, подошла к окну и осторожно отодвинула штору, то увидела сквозь иней, покрывший стекло, лицо Зары.

– Боже мой, Зара! Да ты же совсем замерзла! – воскликнула я сквозь стекло. – Заходи поскорее в дом. – Потом жестами показала ей на входную дверь. – Каким ветром тебя занесло к нам? – спросила я, открывая дверь. – И как ты добралась сюда?

– Поймала такси на вокзале в Тейне. Таксист отвез меня до самого входа в имение, а дальше я уже пошла пешком. Со мной все в порядке, правда, – заверила меня девчушка, трясясь от холода. Я тут же усадила ее в кресло, поближе к огню.

– Хоть бы позвонила! – попеняла я ей, подбрасывая дрова в огонь, потом взяла руки Зары в свои, пытаясь их согреть своим теплом.

– Но ты же знаешь, Тигги, связь тут отсутствует. К тому же я не хочу, чтобы кто-то узнал, что я здесь. – Она настороженно огляделась по сторонам. – А где Кэл? Уже спит?

– Нет, он уехал в Дорноч на свидание со своей Кейтлин. Зара, твой отец уже звонил Берил. Думаю, я просто обязана сообщить им обоим хотя бы то, что ты нашлась и с тобой все в порядке.

– Нет! Ну, пожалуйста, Тигги. Я хочу какое-то время побыть одна. Мне надо кое-что обдумать. Прошу тебя, дай мне хотя бы сутки!

– Но я…

– Если ты откажешься, то я найду себе другое пристанище, какое-нибудь место, где мне можно будет укрыться. Прямо сейчас! – Зара с решительным видом подхватилась с кресла.

– Хорошо-хорошо, будь по-твоему. Я пока помолчу, – уступила я. – Но ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Отнюдь! На самом деле я чувствую себя просто отвратительно.

– Чем я могу помочь тебе? – спросила я, направляясь на кухню, чтобы согреть немного молока, а потом сварить ей чашку какао.

Зара побрела за мной и остановилась в дверном проеме.

– Видишь ли, тут такое дело… Короче, ты – единственный взрослый человек, которому я доверяю… Но, пожалуйста, Тигги, пока ни о чем не спрашивай меня. Мне надо немного времени… Хочу обдумать все сама, а уже потом поговорим, ладно?

– Хорошо. Я польщена, конечно, Зара, твоим доверием. Но, с другой стороны, ты ведь меня едва знаешь.

– Спасибо, – коротко поблагодарила она меня, когда я вручила ей чашку с горячим какао, и мы снова вернулись к камину.

– Как я понимаю, – начала я, осторожно подбирая слова и наблюдая за тем, как Зара греет озябшие руки о чашку, – речь идет о мальчике, да?

– Да. Но как ты догадалась?

– Интуиция подсказала, – ответила я, слегка пожав плечами. – Это тот самый Джонни, о котором ты рассказывала мне на Рождество?

– Да, это он! – И тут же из глаз Зары брызнули слезы. – Ты ведь помнишь, я говорила тебе, что я ему нравлюсь. Хотя все девчонки в классе предупреждали меня! Но он мне плел всякую чушь. Говорил, что я особенная, не такая, как все, и я ему верила…

Зара скрючилась в кресле, все ее тело сотрясали рыдания. Я тихонько забрала кружку из ее рук, потом опустилась на пол перед креслом и взяла девочку за руки.

– Чувствую себя самой последней дурочкой, – промолвила она, громко всхлипывая. – Такая же жалкая идиотка, как и другие девчонки, над которыми я посмеивалась, когда их бросали их дружки. Дескать, поматросил и бросил… А теперь и сама оказалась в их шкуре и…

– И все же, Зара, расскажи мне, что случилось?

– Ты тоже скажешь, что я дура набитая… Я ведь прекрасно знала, какая у него репутация, но никого и слушать не хотела. Потому что была уверена, что я не такая, как все остальные девчонки. И что мы с ним не такие, как все… Я… я ведь любила его, Тигги. И верила в то, что и он меня любит. А когда любишь, тогда все это можно, правда ведь?

– Что можно, Зара? – спросила я у девочки, уже ни минуты не сомневаясь в том, что означает «это можно». Но мне хотелось услышать подтверждение из уст самой Зары.

– Ну, я… понимаешь, он все время настаивал на том, что пока у нас не случится это, нас нельзя назвать настоящей парой. Словом, мы… решились. А потом… а потом…

Слезы градом покатились из глаз Зары.

– Что потом?

– На следующее утро он отбил мне эсэмэску, в которой дал от ворот поворот! Представляешь? Отшвырнул прочь! Идиот! У него даже не хватило смелости сказать мне об этом открыто, в лицо! Оказался точно таким, как про него и говорили другие девчонки. Ему только одно и нужно… Но это еще не все! Он разболтал всем своим дружкам о том, что у нас с ним было. Когда я появилась в столовой, чтобы выпить чаю, все они тыкали в меня пальцем, подсмеивались… И это было так унизительно, Тигги. Вот я и решила, что утром уеду из города. Села на поезд и приехала сюда. Теперь ты понимаешь, почему я не могу вернуться обратно! Никогда! – добавила она с особым ударением, видно, на тот случай, если ее предыдущая тирада не очень меня убедила.

– Ах, Зара! Все это действительно ужасно! – воскликнула я с чувством, видя, что девочка все еще испытывает некоторую неловкость от своих откровений. – Неудивительно, что ты взяла и уехала. Я бы на твоем месте поступила точно так же.

– Правда? – Зара глянула на меня.

– Чистая правда, – подтвердила я. – Тем более что ты в этой ситуации ни в чем не виновата, тебе не в чем винить себя. Это он совершил подлость, а не ты.

– Тигги, ты такая славная. Честно! Но я тоже поступила плохо. Лишилась девственности, и где! В стенах закрытой католической школы! Нам же сутками напролет вбивают в голову, как опасны грехи плоти. Если бы монахини узнали о моем проступке, то мне пришлось бы до конца своих дней читать миллиарды раз молитву «Аве Мария». А еще наверняка меня бы исключили из школы.

– Это его надо гнать взашей! – мрачно обронила я. – И почему это в подобных ситуациях виноватой всегда оказывается женщина? Ты чувствуешь себя полностью раздавленной, а твой Джонни в это время гарцует как ни в чем не бывало, словно какой-то жеребец… на племенной ферме!

Зара бросила на меня удивленный взгляд. Видно, она не ожидала от меня такой яростной реакции.

– Как же ты права, Тигги! Так оно и есть! Племенной жеребец, это точно про него! Только он совсем не «мой» Джонни. Пусть себе уматывает на все четыре стороны. Даже если бы он сейчас приполз ко мне в Киннаирд на коленях, просил бы, умолял бы, я бы ему показала! Посоветовала бы ему, куда засунуть свою драгоценную… вещицу! Вот!

Мы обе дружно рассмеялись, а я искренне обрадовалась тому, что настроение у Зары заметно улучшилось.

– Зара, а с мамой ты говорила о том, что у тебя случилось? – спросила я. – Уверена, она все поймет правильно. Ведь она тоже когда-то была в твоем возрасте…

– Ты что, Тигги?! Никогда! Я с мамой вообще ни о чем не могу разговаривать, не говоря уже о сексе! Я заранее знаю, что она мне скажет. Во всем обвинит меня, и на этом точка!

– Понятно. Но все же, Зара, я должна сообщить твоему отцу, где ты и что с тобой. Берил сказала мне, что если ты не объявишься к утру, то он будет вынужден обратиться в полицию. А тебе, думаю, меньше всего на свете сейчас нужны дополнительные скандалы в семье.

– Хорошо! Но все же давай отложим все это до утра. Прошу тебя, Тигги! – стала умолять меня девочка.

– Ладно! – снова уступила я после долгого раздумья. – Спать можешь укладываться прямо здесь, на диване.

* * *

Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что Зара ушла, оставив для меня на одеяле коротенькую записочку.

Прости меня, Тигги, но мне нужно еще немного побыть одной. Не волнуйся за меня. Я в полном порядке.

Зара

– Черт! – выругалась я вслух, торопливо оделась и побежала в Киннаирд-лодж.

– Слава богу, вы на месте, Берил! – воскликнула я, обнаружив экономку на кухне. От быстрого бега у меня занялось дыхание, сердце вот-вот готово было выскочить из груди.

– Тигги, дорогая, что случилось?

Я коротко обрисовала ей всю ситуацию.

– Вам не в чем себя винить, Тигги, – принялась успокаивать меня Берил. – Вы поступили так, исходя из самых лучших побуждений, – резонно заключила она.

Такая реакция Берил меня очень удивила.

– Спасибо на добром слове, Берил, – поблагодарила я. – Но все же я думаю, мне надо связаться с Чарли и поставить его в известность. Можно я воспользуюсь домашним телефоном?

– Конечно, дорогая.

Вначале я набрала номер мобильника Чарли, там сразу же сработал автоответчик. Тогда я позвонила ему по домашнему телефону, не надеясь, впрочем, что он снимет трубку. Простая логика подсказывала мне, что Чарли, скорее всего, сейчас на работе в госпитале. Однако через пару секунд трубку сняли, и я услышала незнакомый женский голос. «Конечно же, это Ульрика», – догадалась я, и сердце у меня упало.

Судя по ее голосу, она отнюдь не была расположена разговаривать со мной. Да и я тоже не горела особым желанием. Но, с учетом всех сложившихся обстоятельств, выбора у меня не было, и я известила Ульрику, что Зара приехала в Киннаирд. Пришлось даже отодвинуть трубку подальше от уха, чтобы не слышать душераздирающие рыдания Ульрики на другом конце провода. Разумеется, то были слезы облегчения, потому что через какое-то время она пришла в себя и почти успокоилась.

– Я всю ночь не сомкнула глаз! Сейчас я не в том состоянии, чтобы сесть за руль, но я приеду в Киннаирд в самом скором времени. Незамедлительно! – объявила она мне, прежде чем бросить трубку. Я тяжело вздохнула. Ведь я же не сообщила Ульрике главного: что Зара снова исчезла. Оставалось лишь надеяться на то, что девочка объявится дома еще до того, как сюда нагрянет ее мать.

Уже внутренне трепеща при одной только мысли о скором появлении в Киннаирде воинствующей валькирии, я уныло поплелась на кухню и рассказала Берил о состоявшемся разговоре с Ульрикой.

– Надеюсь, она вас хоть поблагодарила. Вы ведь сделали все, что могли. А теперь пусть сами разбираются со своими семейными проблемами.

Потягивая крепкий чай, который специально заварила для меня Берил, я невольно задалась вопросом. Как так случилось, что моя новая работа, которая, как я опасалась поначалу, будет чересчур спокойной и скучной, буквально на глазах превратилась в драму поистине чеховского размаха?

– Кстати, раз уж я здесь, кабинет ваш пока свободен? – спросила я у Берил.

– Да. Его светлость ждет в парадной гостиной звонка по городскому телефону и велел, чтобы его никто не беспокоил.

– Вот и замечательно! Большое спасибо.

Я тут же побежала в кабинет Берил и, подключив Интернет, зашла в почтовый ящик. Там меня поджидало два письма. Первое – от моего коллеги, который занимается разведением европейских оленей вапити. Он наконец-то откликнулся на мой запрос и сообщил, что готов в течение предстоящего месяца в любой момент, по согласованию сторон, подъехать в Киннаирд и прямо на месте посмотреть, что и как. Второе письмо было от Алли, и я тут же почувствовала, как в дурном предчувствии защемило сердце.

Дорогая Тигги!

Так приятно было получить от тебя весточку, и я так рада, что ты уже обустроилась на своем новом месте работы. Гляжу в окно и вижу, что все вокруг покрыто снегом, даже фиорд наполовину замерз. Уверена, такая же картина и у вас в Шотландии. Я с каждым днем все толстею и толстею. К счастью, до того момента, как малыш появится на свет, осталось всего лишь несколько недель. Мой отец Феликс навещает меня регулярно, каждый день – (я пью горячий шоколад, а он получает свою порцию водки аквавит, очень популярной в Скандинавии!) А вчера он привез мне колыбельку, в которой когда-то еще спал его отец Пип. Увидев детскую кроватку, я лишний раз поняла, что и мой ребенок тоже готовится к приходу в этот мир.

А сейчас, Тигги, обо всем остальном. Ты спрашиваешь меня, какие отношения связывали нашу Майю и Зеда Эсзу. Да, действительно, какое-то время они встречались, пока учились в университете и… Ах, Тигги! Не хочу быть предательницей по отношению к сестре и выдавать ее тайны, но окончилось все это крайне плохо. А еще сошлюсь на своего покойного Тео. Ему тоже доводилось пару раз сталкиваться с Зедом на различных регатах. Так вот, по его словам, Зед – это законченный идиот, взбалмошный и упрямый. Прости за откровенность. Я также абсолютно уверена в том, что он знаком накоротке и с нашей Электрой… Такое впечатление, что сестры Деплеси явно не дают ему покоя…

Скажу тебе и еще одну вещь. Когда минувшим летом я наткнулась на яхту отца неподалеку от острова Делос, то узнала и яхту Крига Эсзу. Она стояла пришвартованной в бухте рядом с яхтой Па Солта. Раньше я тебе об этом не рассказывала, потому что до сих пор не могу понять, случайное это совпадение или нечто большее… Однако подумай сама, Тигги. Что отец, что сын… Сплошные совпадения. Не кажется ли тебе это странным?

Ты не написала мне о том, какого рода отношения вас связывают с Зедом. Но если это романтические отношения, то прошу тебя, Тигги, берегись! Я совсем не уверена в том, что он порядочный человек. Впрочем, быть может, тебе лучше самой переговорить с Майей, которая знает его очень хорошо, гораздо лучше меня.

Какой необычный год выдался для всех нас, год, когда мы пытаемся научиться жить без папы. Надо будет нам все же согласовать дату, когда мы, сестры, соберемся все вместе и совершим плавание на то самое место, где я в последний раз видела яхту отца. Возложим венок на воду в память о нем. Думаю, это станет хорошим сеансом терапии для всех сестер: снова собраться вместе и почтить память Па Солта. Пусть покоится с миром.

Тысячи объятий и поцелуев тебе из заснеженной Норвегии!

Твоя Алли

Я быстро распечатала себе копию письма, чтобы лишний раз поразмыслить над ним на досуге. Собственно, Алли не сообщила мне ничего нового, лишь подтвердила то, что я и без нее хорошо знала, но все же подумать стоит. Потом я отключила компьютер и поспешно ретировалась к себе, пока на кухню не заявился Зед в поисках своего завтрака.

Двумя часами позже я услышала скрежет въехавшей во двор машины. А минут через десять, когда я уже приготовилась везти Чилли его обед, раздался громкий стук в дверь. Я даже не успела подойти, чтобы открыть ее, как в дом ворвалась Ульрика.

– Тигги! Берил сказала мне, что Зара появилась здесь минувшей ночью! Почему же вы не позвонили мне тотчас же?

– Прошу простить меня, Ульрика, но…

– А сейчас она снова куда-то пропала, – перебила меня хозяйка на полуслове. Я видела, что ее всю трясет от злости. – Я уже отправила несколько срочных эсэмэсок Чарли, но он мне пока еще не перезвонил. Чертовски в его стиле! У него пропала дочь, а он даже не реагирует на мои звонки.

В этот момент в дом вошел Кэл.

– Лендровер исчез, – объявил он прямо с порога. – Ключи от машины в вазочке?

– Понятия не имею. Я не проверяла.

– А вам не кажется, что это Зара взяла машину? – спросила Ульрика, обращаясь к нам обоим.

– Все может быть, – процедил в ответ Кэл и подошел к вазочке, стоявшей на буфете. – Ну вот! Ключей нет! Исчезли…

– Этого еще не хватало! – завопила Ульрика. – Зару никто и никогда не обучал надлежащим правилам вождения. Гоняла здесь по поместью, и на этом все. А что, если она сейчас попадет в аварию? Или ее остановит полиция? Тогда уж неприятностей не оберешься. А ее так и тянет вляпаться в какую-нибудь историю…

В дверь снова постучали. Мы все даже подпрыгнули от неожиданности. Кэл пошел открывать.

– Так вот вы где все кучкуетесь! – На пороге появился высокий мужчина. Кажется, его зовут Фрейзер. Тот самый, с которым я столкнулась в Киннаирд-лодж в ночь накануне Рождества. Он слегка склонил голову, чтобы войти в помещение.

– Думаю, на сей раз ты будешь рад меня видеть, – обратился он к Кэлу и слегка дернул женскую руку, которую держал в своей. Следом через порог перевалилась Зара. – Нашел ее на обочине. Пыталась поменять колесо в вашей развалюхе, которой она, кстати, рулила. Само собой, девчонка и понятия не имеет, как все это делается. Я бы ей помог, но решил, что первым делом нужно доставить ее обратно домой и разморозить. Она бы там умерла от холода, если бы я случайно не наткнулся на нее, – добавил Фрейзер.

– Зара! Слава богу! С тобой все в порядке? – Валькирия бросилась к вошедшим. – Большое вам спасибо, – обронила она, обращаясь к Фрейзеру, и я увидела, как они обменялись молниеносными взглядами и даже слегка улыбнулись друг другу, но потом Ульрика снова сконцентрировала все свое внимание на дочери. – Где ты была, дорогая? Мы тут все переволновались до смерти. – Она обняла Зару, но та стояла неподвижно в материнских объятиях, кол колом, даже не попытавшись прислониться к Ульрике. Вместо этого она бросила на меня умоляющий взгляд поверх плеча матери, словно призывая на помощь. Вопрос лишь в том, как и чем я сейчас могла бы помочь ей.

– Ей нужно принять горячую ванну, и как можно быстрее, – сказала Ульрика, с отсутствующим видом поглаживая руки дочери. – Но в этой хибаре такое удобство мы вряд ли найдем. И к себе нам пока лучше не возвращаться.

– А почему бы вам не заглянуть ко мне? – предложил Фрейзер. – По крайней мере, у меня в доме есть центральное отопление и полно горячей воды.

– О, еще раз большое спасибо. Именно так мы и поступим.

– Мама, но я…

– Ни слова больше, мисс! – рявкнула на нее Ульрика, и Зара тотчас же умолкла.

– Что ж, тогда пошли, – сказал Фрейзер.

Когда они покинули дом, уводя с собой Зару, так и не проронившую больше ни слова, Кэл закрыл за ними дверь и повернулся ко мне.

– Не знаю, как ты, а я сейчас совсем даже не против дерябнуть рюмку виски из той бутылки, что осталась у меня еще с Рождества. После всех треволнений не грех и расслабиться. Составишь мне компанию?

– Да, с удовольствием. Меня всю трясет. Бедная Зара! – воскликнула я с горечью, неожиданно почувствовав сильное сердцебиение, и безвольно опустилась на диван.

– Тогда это тебе, Тиг. – Кэл протянул мне стакан с виски, и мы с ним чокнулись, прежде чем выпить. – За благополучное воссоединение матери и дочери, – предложил он свой тост.

Жидкость обожгла гортань, сердце мое еще больше затрепетало, но, как ни странно, постепенно оно успокоилось, и я почувствовала себя гораздо лучше.

– А кто этот Фрейзер, Кэл? – спросила я. – Давно уже хотела спросить тебя о нем. Я видела его на Рождество.

– Сын Берил.

– Сын Берил? – Я даже взвизгнула от неожиданности. – Но почему же она ни единожды не упомянула о нем в разговорах со мной?

– Видишь ли, Тиг, там… все очень сложно у них. Многое тянется из прошлого. Плохая кровь, если ты понимаешь, о чем я. Но не мое это дело, а потому я не стану посвящать тебя в их семейную историю. Скажу лишь одно: Берил совсем не пришла в восторг, когда Фрейзер вернулся из Канады. Впрочем, по-моему, в Киннаирде никто не обрадовался его появлению в наших краях. Одному богу известно, зачем он приехал. Хотя у меня есть кое-какие мысли на сей счет. – Кэл сосредоточенно почесал переносицу.

– То есть Фрейзер даже не живет вместе с матерью?

– Нет, что ты! После того, что он натворил… Но ты же меня знаешь, не люблю я заниматься сплетнями, а потому давай оставим эту тему, ладно? Фрейзер себе на уме: раз приехал, значит, знает, зачем. А я лично вздохну полной грудью лишь тогда, когда он снова выметется отсюда. Мне пора идти. Хочу засыпать пару рытвин и ям на подъездной дороге. Увидимся позже.

* * *

После обеда я решила немного вздремнуть. Все еще давала знать о себе слабость после недавно перенесенной простуды. Да и ранние утренние бдения в блиндаже, пока я часами наблюдала за Пегасом и его перемещениями, тоже отнимали силы. Но не успела я прилечь, как в дверь снова постучали.

– Добрый день, Чарли. Проходите, – пригласила я, чувствуя, как сердце мое снова забилось при виде столь неожиданного гостя.

– Здравствуйте, Тигги. Берил сказала мне, что Ульрика уже наведывалась к вам. Хотела выяснить, где Зара.

Чарли переступил порог и замер у двери, неловко переминаясь с ноги на ногу. Я мельком глянула на него. Черты лица еще больше заострились, под глазами залегли темные круги. Мне даже показалось, что он сильно похудел с момента нашей последней встречи.

– С Зарой все в порядке, Чарли, – поспешила я успокоить его. – Они с Ульрикой сейчас отправились, чтобы приготовить Заре горячую ванну. – Потом я коротко рассказала ему о том, что Зара взяла машину, но по дороге у нее спустило колесо.

– И кто же ее нашел?

– Этот человек по имени Фрейзер. Он и привез ее в Киннаирд.

– Хорошо, – кивнул в ответ Чарли, хотя лицо его сделалось еще мрачнее. – И где же они сейчас? Вернулись в Киннаирд-лодж?

– Нет, они поехали домой к Фрейзеру.

– Понятно, – обронил он после долгой паузы. – Тогда, пожалуй, мне тоже стоит податься туда. Надеюсь, там я их и застану.

– Наверное, – согласилась я с ним. Мне очень хотелось добавить «к большому сожалению», ибо я видела, какая боль отразилась в его глазах, но посчитала, что в сложившихся обстоятельствах мои комментарии будут неуместны.

– Спасибо, что приютили Зару минувшей ночью, – промолвил Чарли, уже переступив порог в обратном направлении.

– О, за Зару можете не волноваться. С ней все в порядке. Думаю, просто нужно дать какое-то время, чтобы девочка остыла.

– Ладно! Еще раз спасибо вам, Тигги, за все, – поблагодарил меня Чарли, слабо улыбнувшись на прощание. И ушел.

19

Я проснулась на рассвете, чувствуя, что меня мутит. Такое состояние, словно после пьянки, сердце бьется неровно, охваченное какими-то паническими страхами, в груди сильно сдавило и заболело, когда я попыталась сделать вдох.

– Не волнуйся, Тигги. Это стресс в чистом виде, – успокаивала я себя, пока одевалась. После чего отправилась на встречу с Пегасом.

Я не стала прятаться в нашем убежище, а, согнувшись в три погибели, укрылась в зарослях папоротника, чтобы подобраться к оленю поближе, если он вдруг будет на месте. Закрыла глаза и почему-то снова вспомнила слова Чилли о том, какая сила таится в моих руках. Не открывая глаз, я вскинула руки вверх и попыталась сфокусировать всю эту свою мистическую силу на мысленном призыве к Пегасу предстать предо мной.

Чувствуя весь идиотизм ситуации, я снова открыла глаза и ничуть не удивилась, обнаружив, что Пегас никак не отреагировал на мои волшебные чары и не внял моему приказу выйти из рощи. Однако же когда я выпрямилась во весь рост, то внезапно услышала знакомое прерывистое дыхание всего лишь в нескольких сантиметрах от себя.

– Пегас! – прошептала я, поворачивая голову в ту сторону. Губы мои сами собой растянулись в широченной улыбке. Олень негромко фыркнул в ответ, какое-то время что-то поклевал в зарослях папоротника, а потом ленивой поступью направился к остальному стаду.

Вернувшись, я застала Кэла во дворе перед домом. Он о чем-то разговаривал с незнакомым мне мужчиной. Судя по выражению их лиц, разговор был жарким. Я быстро нырнула за дверь и побежала ставить чайник на огонь.

– Кто это был? – поинтересовалась я у Кэла, когда он наконец вошел в дом.

– Ах, Тиг! Ума не приложу, как просочилась информация, – тяжело вздохнул он в ответ.

– Информация о чем?

– О твоем Пегасе, конечно. Этот парень, с которым я только что разговаривал во дворе, он из местной газеты. До него дошли слухи…

– Но ты ведь все отрицал, да?

– Само собой. Однако у меня нет власти прогнать его отсюда. Он имеет полное право бродить по окрестным лесам и долам. Впрочем, как и всякий другой в Шотландии.

– Но он по крайней мере хотя бы не знает, где конкретно искать Пегаса. А так все его поиски… Это все равно что искать иголку в стоге сена.

– Ты права. Но зато опытному браконьеру не составит труда выяснить, в каких именно местах пасутся олени, а потом выследить и свою добычу. Нет уж! Я должен немедленно переговорить с Чарли, посоветоваться с ним, что нам делать. К тому же только он может сделать официальное заявление для прессы. У всех других таких полномочий нет. Все, я побежал в Киннаирд-лодж. До встречи.

– До встречи, – ответила я, откусив кусочек тоста и чувствуя, что голова у меня пошла кругом.

* * *

– Тигги, вы дома? – услышала я знакомый голос через закрытую дверь где-то через час после нашего разговора с Кэлом.

– Только тебя мне и не хватало! – буркнула я в сердцах, досадуя на то, что в последние дни наша хибара вдруг превратилась в некий центр всей деловой и прочей активности в Киннаирде. – Входите! – бросила я, поднимаясь с дивана, чтобы поздороваться с Зедом.

– Доброе утро, Тигги, – одарил он меня своей лучезарной улыбкой. – Давненько я вас не видывал.

– Так уж получилось. Слишком много работы. Вот я и занята целыми днями, – ответила я, стараясь говорить непринужденно, но при этом как можно убедительнее.

– Понятно. А я вот зашел, чтобы поинтересоваться, обдумали ли вы мое предложение. Вы ведь сказали, что вам потребуется какое-то время на раздумья. По-моему, времени уже прошло предостаточно. Во всяком случае, по моим понятиям, – заметил Зед. – Я намерен приступить к реализации своего проекта в максимально сжатые сроки. Не скрою, мне бы очень хотелось, чтобы за штурвал этого корабля встали именно вы. Но если нет, тогда мне нужно срочно подыскивать другую кандидатуру.

– Я вас прекрасно понимаю, Зед. Еще раз приношу свои извинения за то, что несколько затянула с ответом, но я действительно была очень занята все последние дни. А решение, которое я должна принять, оно ведь архисложное. Можно сказать, судьбоносное решение.

– Так оно и есть, – согласился со мной Зед и неожиданно зевнул. Так не похоже на него. – Прошу простить меня, – тут же спохватился он. – Но всю минувшую ночь я глаз не сомкнул. Вчера вечером ко мне заявились лэрд и его жена и попросили разрешения остаться в доме на одну ночь. Потом в спальне у меня за стенкой они устроили такой затянувшийся на всю ночь… спор, если не сказать скандал. Их дочь тоже выглядела весьма подавленной. Я даже слышал, как она плакала. Как я понимаю, она удрала из школы?

– Да. Но с ней все будет хорошо…

– Так вот, Тигги, в свете всего вышесказанного… – Зед сделал шаг мне навстречу, а я инстинктивно попятилась, тоже на один шаг. – Я ценю, что вы так серьезно отнеслись к принятию этого судьбоносного, по вашим словам, решения. Однако должен заявить со всей определенностью, что мне нужен ответ от вас к концу этой недели. И, боюсь, это крайний срок.

– Простите меня, Зед. Но, честное слово, я так замоталась…

– Понимаю. Но вот вам мой совет, Тигги. С учетом того, что я наслушался через стенку на протяжении всей минувшей ночи, я бы порекомендовал вам отнестись к моему предложению со всей серьезностью. По моему мнению, Киннаирд уже обречен. – Зед кивнул на прощание, одарил еще одной короткой улыбкой и удалился.

И буквально через пару минут после ухода Зеда вернулся Кэл.

– Я поговорил с лэрдом. Он согласен со мной в том, что мы должны как можно дольше держать в тайне информацию о Пегасе. Во всяком случае, до того момента, как будет сделано уже официальное заявление.

– Как ты думаешь, откуда произошла утечка?

– Лочи рассказывал, что недавно был на почте и слышал, как старик Артур, который там работает, рассказывал кому-то о фотографиях белого оленя, которые он якобы сам видел, – мрачно ответил Кэл. – Уверен, ничего плохого старик не имел в виду, но, скорее всего, именно так и пошла гулять молва по округе, пока не докатилась, в конце концов, до местного репортера. Сама понимаешь, в деревне любая сплетня распространяется со скоростью пожара. Однако мне пора.

– Береги себя, дорогой мой, – прошептала я, мысленно обращаясь к Пегасу и невольно содрогаясь от страха, вдруг охватившего меня.

* * *

– Проклятье! – выругался Кэл с нетипичной для него злостью, когда на следующее утро мы увидели, что наш двор заполонило множество машин. Телевизионщики уже успели вместе со своей техникой выбраться из одной машины и сейчас вовсю снимали живописные окрестности вокруг горного ущелья.

– Вы здесь главный? – обратился к Кэлу один из прибывших, как только тот вышел на улицу.

– Нет, – отрезал Кэл. – Чем я могу помочь вам?

– Тим Винтер из «Нортен Таймс», – представился мужчина. – Просочились слухи, что на территории вашего имения обитает белый олень. – Журналист полез в карман за блокнотом. – Вы можете подтвердить эту информацию?

– Ничего определенного не могу сказать, поскольку я здесь не начальник. Но сильно сомневаюсь в том, что вам удастся увидеть нечто подобное на землях Киннаирда. Я, во всяком случае, никакого белого оленя в глаза не видел, – уверенно солгал Кэл.

– У меня достаточно надежный источник информации. По словам этого человека, он лично видел фотографии оленя. Обещал переслать мне эти снимки в течение дня по электронной почте.

– Я и сам не против взглянуть на эти фотки, – отреагировал Кэл с непроницаемым выражением лица. Однако он у нас самый настоящий артист, невольно восхитилась я, понимая, какие страсти сейчас бушуют в душе управляющего. Наверняка весь кипит от злости.

Вперед выступил еще один репортер и тоже представился.

– Бен О’Дрисколл, СТВ Норт. Быть может, вы хотя бы скажете нам, где приблизительно пасутся ваши олени? Мы бы могли отправиться туда самостоятельно и понаблюдать за ними.

– А, это пожалуйста, – миролюбиво кивнул головой Кэл в знак согласия. – В это время дня они, главным образом, кучкуются вон там, на холме, где-то на полпути к вершине.

Кэл указал журналистам направление, прямо противоположное тому, где в это время может обитать Пегас. Я с трудом удержалась от смеха, слушая, как он еще выдал им кучу всяких сложных инструкций и указаний, что и как делать.

Они быстро загрузились в свои машины и микроавтобусы и покинули двор.

– По крайней мере, оттянули время, Тиг, – сказал Кэл, когда мы вместе вернулись в дом. – Сейчас я свяжусь по рации с Лочи и попрошу его убрать машину подальше от рощицы, а заодно и набросать побольше снега на наш блиндаж. Мы же не хотим, чтобы эти парни обнаружили какие-то подсказки, не так ли? – Кэл извлек из кармана свою рацию и, нажав на нужную кнопку, вышел на связь с Лочи. – Будем надеяться, что если они не найдут никаких оленей там, куда я их направил, то скоро им эта беготня по снегу надоест и они уберутся восвояси. Набросятся на чье-либо грязное белье и примутся обмывать его, как это у них водится. Лочи, ты меня слышишь? Хорошо. Мне нужно, чтобы ты перегнал свой минивэн в другое место, подальше с глаз…

Кэл продолжил инструктировать своего помощника, а я, подавив тяжелый вздох, пошла к себе в спальню покормить Алису.

Раздался стук во входную дверь, и все у меня в груди оборвалось, когда я увидела в оконное стекло бледное лицо Чарли. Я поспешила к двери.

– Здравствуйте, – поздоровалась я с Чарли и повела его в гостиную.

– Добрый день, Тигги, – вымученно улыбнулся он в ответ. Вид у него был ужасный. Я всю ночь не сомкнула глаз. Судя по всему, он тоже.

– Как вы тут? – поинтересовался он у меня скорее из вежливости.

– Все в порядке. Сейчас гораздо важнее, как там Зара?

– Пока ничего хорошего. Минувшей ночью она устроила нам самый настоящий скандал, когда мы сказали, что она должна вернуться в школу. Кончилось все тем, что она заперлась в своей спальне и категорически отказывается выходить. В любом случае, – Чарли вздохнул, – Зара – это уже моя головная боль. У вас и своих проблем тут полно. Расскажите мне поподробнее об этом белом олене… Судя по всему, новость о нем уже пошла гулять вовсю. Иначе чем еще объяснить такой наплыв визитеров к нам? Машины и микроавтобусы носятся по всему поместью. Кэл сказал мне, что вы тоже видели оленя воочию.

– Видела. Должна сказать, что в жизни он гораздо красивее, чем на тех фотографиях, которые мы отправили вам.

– То есть белый олень – это не плод вашего с Кэлом воображения, да?

– Нет, Чарли, никакой игры воображения. Но сейчас нам надо сделать все от нас зависящее, чтобы защитить его.

– Что ж, я тут переговорю кое с кем из тех, кому можно доверять. Чтобы помощников у вас прибавилось. Боже мой! – Чарли нервно взъерошил волосы. – Одни сплошные неприятности со всех сторон.

В этот момент он выглядел таким растерянным, что мне вдруг захотелось подойти к нему и заключить в объятия. А потом усадить его рядом с собой, не разжимая рук, и попросить, чтобы он рассказал мне обо всем, что случилось с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз. Но какое право имею я вызывать Чарли на откровенность? Кто я здесь такая? А потому я обошлась универсальным средством, способным успокоить любого или хотя бы снять напряжение, и предложила ему чашечку чая.

– Спасибо, Тигги, но мне пора возвращаться к себе. Буду пытаться как-то выманить Зару из ее заточения. Может, вы что посоветуете? Мы ведь с ее матерью до сих пор не знаем, что там случилось у них в школе. Она стойко держит оборону, молчит, как на допросе. Что-то связанное с мальчиком, да?

– Думаю, это, прежде всего, вопрос уязвленного самолюбия, – ответила я, тщательно выверяя каждое свое слово. В конце концов, секрет Зары – это не мой секрет, чтобы разглашать его. – Пожалуй, на вашем месте я предложила бы Заре несколько дней не ходить в школу. Дать ей какое-то время, чтобы она смогла зализать, так сказать, свои раны. Иногда это помогает. Уверена, ей быстро надоест бесцельно слоняться по дому днями напролет. Снова захочется встретиться со своими подружками и одноклассницами хотя бы для того, чтобы узнать последние школьные новости.

– Да, наверное, вы правы. – Чарли посмотрел на меня с видимым облегчением. – Именно эту стратегию я и опробую. Как жаль, что в такой сложный для себя момент Зара абсолютно не чувствует потребности поделиться своими неприятностями с матерью.

– Может, когда повзрослеет, такая потребность у нее появится.

– Сильно сомневаюсь. Увы-увы! Послушайте, Тигги, – обронил он после некоторой паузы. – Я виноват перед вами, что не был постоянно на связи. И все же прошу вас задержаться в Киннаирде подольше. Очень не хочу терять такого ценного работника, как вы.

«А я вот чувствую, что уже потеряла тебя…»

– Само собой, Чарли. Я и без того кажусь себе самой настоящей бездельницей. Получать зарплату только за то, чтобы дважды в день покормить пару кошек, и на этом все, – ответила я, слегка поведя плечами.

– Ну какая же вы бездельница, Тигги? Что за глупости! Вы сэкономили мне кучу времени, заполнив вместо меня заявку на получение гранта. Я вам страшно за это благодарен. Вполне возможно, появятся и какие-то новые перспективные проекты, – добавил он не очень уверенно.

– Я, между, прочим, договорилось с тем специалистом, который занимается разведением европейских оленей вапити, чтобы он приехал к нам и посмотрел все на месте, но это дело ближайшего будущего. А потому пока решайте свои неотложные дела, Чарли, а мы здесь постараемся сделать все от нас зависящее, чтобы спасти Пегаса.

– Спасибо вам, Тигги. Большое спасибо. Вы – чудесный человек, правда.

Я увидела, как он сделал шаг мне навстречу, но, видно, тут же спохватился и отступил назад.

– Ладно! Я свяжусь с вами буквально на днях, – промолвил он. – А сейчас до свидания.

– До свидания, Чарли.

Где-то через час, пока я все еще мечтательно прокручивала в голове фразу Чарли о том, какая я «чудесная», я увидела, как мимо моего окна пронесся его старенький ренджровер. Следом промчался гораздо более элегантный джип Ульрики. Обе машины взяли курс на выезд из поместья.

– Ради всего святого, держись! И не распускай тут нюни! – приказала я себе непреклонным голосом. Но тем не менее продолжала пялиться вслед ренджроверу до тех пор, пока он не превратился в малюсенькую точку на самом горизонте.

* * *

Следующие два дня я тоже всячески избегала встреч с Зедом, так как пока еще не приняла окончательного решения, что мне делать с его предложением о работе. Немного спасало то, что приходилось постоянно дежурить на нашем пункте наблюдения, контролируя перемещения Пегаса.

– Знаешь что, Тигги, – сказала я себе, – по-моему, наступил подходящий момент для того, чтобы поговорить со своей старшей сестрой и спросить у нее совета насчет Зеда Эсзу, а уже потом что-то решать.

Я развела огонь в камине к приходу Кэла, а сама поспешила в Киннаирд-лодж.

И, к своему огромному разочарованию, обнаружила Зеда на кухне. Он о чем-то беседовал с Берил, скрестив руки на груди.

– Что это здесь все вокруг трезвонят, что в Киннаирде появился белый олень? – спросил он у меня.

– И до меня эти слухи тоже докатились, – ответила я как можно равнодушнее. – Сплошные фантазии, да и только.

– Люди хватаются за любую сенсацию, – вступила в разговор Берил. – В январе ведь, как правило, новостей не густо.

– Но обычно дыма без огня не бывает, – возразил Зед. – Впрочем, для меня сейчас гораздо важнее получить ответ от вас, Тигги. Быть может, у вас получится завтра вырваться сюда, чтобы отобедать со мной. Тогда все и обсудим.

– Я… Хорошо, – покорно ответила я, понимая, что тянуть дальше нельзя.

– Вот и отлично. Берил, мне нужно будет сделать звонок в Нью-Йорк через пятнадцать минут. Я позвоню с телефона в гостиной. Просьба меня не беспокоить, ладно?

– Конечно, сэр.

Когда мы услышали, как за Зедом захлопнулась дверь парадной гостиной, Берил издала облегченный вздох.

– И когда только этот зануда соизволит, наконец, уехать отсюда? – пробормотала она вполголоса.

– Надеюсь, уже совсем скоро, – ответила я шепотом. – Берил, прежде чем Зед усядется за телефон, вы позволите мне тоже воспользоваться этой линией связи и позвонить сестре? Мне нужно срочно обсудить с ней кое-что, но она живет в Бразилии. Само собой, я оплачу этот разговор.

– Не выдумывайте, Тигги! Уверена, что тех денег, которые Зед платит за свое пребывание здесь, вполне хватит на то, чтобы вы получили возможность сделать телефонный звонок на другой конец света и поговорить несколько минут. Но только поторопитесь, чтобы потом Зед не начал жаловаться, что линия занята.

– Спасибо, Берил. Мне действительно нужно лишь пару минут.

Я быстро прошмыгнула по коридору в кабинет Берил, плотно прикрыла за собой дверь и, сняв трубку с рычага, стала мысленно прикидывать, о чем мне следует спросить Майю.

Потом никто долго не подходил к телефону, который все звонил и звонил. Хотя в Рио была уже вторая половина дня, и я надеялась, что Майя уже дома. Наконец трубку сняли.

– Oi, – услышала я голос старшей сестры со знакомыми мне мягкими интонациями.

– Oi, Майя! – Я невольно улыбнулась в трубку, услышав родной голос. – Это я, Тигги.

– Тигги! Какая приятная неожиданность! Как же я рада слышать тебя! Ну, как ты? Где ты?

– Все еще среди просторов Высокогорной Шотландии. Ухаживаю за своими животными. А как ты?

– Преподаю английский детям из фавелы. Да и Валентина тоже постоянно держит меня в тонусе. Остается лишь удивляться, как это Ма умудрялась справляться со всеми нами, сестрами. А я тут с одной шестилетней малышкой буквально сбиваюсь с ног. У этой девочки точно в груди вечный двигатель. Она никогда не устает, – добавила Майя с нескрываемой нежностью в голосе. – Ну, как ты, Тигги?

– У меня все нормально. Знаешь, это Алли посоветовала мне поговорить с тобой. Об одном человеке по имени Зед Эсзу.

На другом конце провода повисла долгая пауза.

– И что? – спросила наконец Майя.

– Видишь ли, – продолжила я сбивчиво. – Он предложил мне работу. Майя, там открываются просто фантастические возможности.

Я в сжатой форме охарактеризовала суть своей будущей работы и то, какие деньги Зед намерен субсидировать в будущий благотворительный фонд.

– Я уже не говорю о собственной зарплате и прочих льготах и привилегиях. Ну, что скажешь? Какое твое мнение?

– По поводу работы? Или Зеда?

– И того и другого, думаю.

– Ах, Тигги! – Я услышала глубокий вздох на другом конце линии. – Даже не знаю, что тебе сказать…

– Пожалуйста, скажи, как есть, Майя. Очень тебя прошу, – ответила я с мольбой в голосе.

– Но, прежде чем ответить на твой вопрос, я тоже хочу спросить тебя. Ты и Зед… Вас связывают какие-то романтические отношения? Или это сугубо деловые контакты?

– С моей стороны, да. Только деловые. А вот в том, что касается Зеда, сомневаюсь, если честно…

– То есть, он оказывает тебе всяческие знаки внимания?

– Да.

– Пишет письма, дарит приятные мелочи, присылает цветы?

– Да.

– Часто оказывается у твоих дверей без приглашения?

– Да.

– Словом, он за тобой вовсю ухаживает?

– Да. Мой коллега по работе даже называет его моим ухажером.

– Все правильно. Так что ты думаешь сама? Он предлагает тебе столь соблазнительное место работы только потому, что ты именно тот человек, который ему нужен? Или это просто наживка для того, чтобы заманить тебя в свои сети?

– Вот этого я и сама не пойму до конца. Возможно, и то и другое.

– Наверное, Алли сказала тебе, что я отнюдь не испытываю симпатии к этому человеку. А потому не уверена, что могу рассуждать о Зеде Эсзу объективно. Но скажу лишь одно. Все, что он сейчас вытворяет вокруг тебя, когда-то он выделывал и вокруг меня. Создавалось такое впечатление, что он ни перед чем не остановится, пока не заполучит меня. Он выслеживал меня, словно добычу. Но когда, в конце концов, он все же заполучил меня, когда я уступила его натиску, он очень быстро утратил ко мне всякий интерес.

– Ах, Майя, прости меня! Представляю, как тебе больно говорить об этом сейчас.

– Нет, все это уже давно в прошлом, но тогда… Впрочем, вполне возможно, с тобой у него все по-другому. Прошло столько лет, Зед возмужал, повзрослел, наверное, изменился. Но вот сейчас, оглядываясь в прошлое, я внезапно вспомнила, что и мне он тоже предлагал в свое время работу. Говорил, что в компании его отца нужны переводчики, и я вполне могла бы получить это место после окончания универа. Но, когда он бросил меня, даже не попрощавшись после окончания Сорбонны, ни о какой работе уже больше не упоминалось.

– Боже мой! – воскликнула я с содроганием. – Знаешь, Алли говорит, что у него какая-то мания в отношении сестер Деплеси. Может, она и права.

– В любом случае, весьма подозрительно, что, по словам Алли, летом прошлого года яхта его отца стояла в бухте одного из греческих островов на приколе рядом с нашим «Титаном». И вдруг его сынок возникает ниоткуда в далекой глубинке Высокогорной Шотландии, именно в том месте, где ты сейчас работаешь.

– О, я уверена, Майя, в том, что касается меня, это случайное совпадение. Он был искренне удивлен, когда узнал, кто я такая.

– Тигги, а тебе самой нравится Зед? Ну, ты понимаешь, о чем я…

– Нет. Он мне определенно не нравится. Я нахожу его… – я слегка понизила голос. – Есть в нем что-то зловещее. Такой весь самодовольный… Хотя не скрою, мне его жаль. Вспомни сама, ведь он потерял своего отца практически в одно время с нами, когда и мы потеряли Па Солта.

– Уверена, Тигги, и это обстоятельство он обязательно пустит в ход для того, чтобы покрепче привязать тебя к себе. А мы же все знаем, какое у тебя доброе сердце. Ты и у самого сатаны отыщешь достоинства и найдешь смягчающие обстоятельства в его поступках. А уж тем более у Зеда. – В голосе Майи послышалась горечь. – Однако прости меня, Тигги. И не обращай особого внимания на мои выпады. Сама работа действительно потрясающая. Понимаю, почему тебе так хочется заняться ею. На профессиональном уровне не имею ничего против того, что Зед станет твоим боссом. Во всяком случае, я не буду это комментировать. Во всем же остальном остерегайся, прошу тебя. Он из тех людей, кто не останавливается ни перед чем, чтобы заполучить свое. Судя по твоему рассказу, на данном этапе такой целью для него стала ты.

– Майя, тогда я спрошу тебя напрямую. В душе ты считаешь его порядочным человеком?

Опять последовала душераздирающе долгая пауза, прежде чем Майя собралась с ответом.

– Нет, Тигги. Боюсь, я не смогу назвать его хорошим человеком.

– Ладно! Вот это именно то, что я и хотела услышать. Спасибо, что была со мной откровенна, и еще раз прости за то, что вольно или невольно я напомнила тебе о плохом.

– Все в порядке, Тигги. То уже давняя история. Просто я… Я не хочу, чтобы ты обожглась с ним так же сильно, как в свое время это случилось со мной. Но ты же у нас известна своей особой интуицией. Думаю, ты примешь правильное решение.

– Хорошо. А сейчас мне пора прощаться, потому что я занимаю линию, а наш… общий знакомый желает позвонить в Нью-Йорк.

– Что ж! Было так приятно пообщаться с тобой. Оставайся со мной на связи, ладно?

Я положила трубку на рычаг, искренне надеясь на то, что не сильно огорчила сестру. Но из того, что она мне рассказала, выходит, что Майя не просто встречалась с Зедом какое-то время. Оказывается, все у них было гораздо серьезнее, и он очень ранил ее.

И тут меня осенило. Пока Зед занят предстоящим звонком в Нью-Йорк, а компьютер свободен, поищу-ка я какие-нибудь вакансии, которые имеются для зоолога за рубежом. Ведь если я не приму предложение Зеда, то очень может статься, что в связи с весьма неопределенной ситуацией в самом Киннаирде мне уже в ближайшем будущем потребуется новая работа.

«Гугл» тут же услужливо высветил для меня с десяток вполне приличных вакансий, которые я стала просматривать более подробно.

«Доцент по иммунологии животных и проблемам экологии окружающей среды, Южная Джорджия, США».

«Не впечатляет», – подумала я. К тому же у меня еще нет достаточного опыта, чтобы претендовать на должность доцента.

«Помощник зоолога для работы в природных условиях, специализация – тюлени и морские птицы, Антарктика».

«Ни за что на свете, Тигги! Если в Шотландии такая холодина, то можно себе представить, что творится в Антарктике…»

«Работник по охране животных в заповеднике диких животных в Малави».

«Вот это уже действительно интересно…»

Я быстро набросала коротенькое письмецо, присовокупив к нему и свое резюме, набрала нужный электронный адрес, нажала кнопку «Отправить» и лишь потом сообразила, что в резюме фигурирует мой прежний адрес в Швейцарии. Надо было поменять на адрес Киннаирда, но, зная скрупулезность Ма в том, что касается наших дел, не приходится сомневаться в том, что любое полученное в Атлантисе сообщение она немедленно переправит мне сюда, в Шотландию.

* * *

На следующее утро я проснулась в гораздо более благостном расположении духа. Как-никак, а хотя бы одна приемлемая альтернатива на будущее у меня уже имеется. Покормив кошек, я на какое-то время задержалась на обратном пути, вслушиваясь в звуки, которыми обычно полнилось ущелье в этот ранний час. Но вокруг царила мертвая тишина, не нарушаемая даже легким порывом ветра. По собственному опыту, приобретенному уже в Шотландии, я знала, что такая нагоняющая мистический страх тишина – это самый верный предвестник скорой снежной бури. По всей видимости, кошки были согласны с моим предчувствием, потому что никто из них не вылез из вольера, чтобы поздороваться со мной. По пути в Киннаирд-лодж, куда мне нужно было заглянуть, чтобы забрать еду для Чилли, я все размышляла над тем, что скажу Зеду за обедом, которого я тоже ожидала с некоторым страхом. Точнее, в какие именно слова я облеку свое «нет».

– Вообразить себя в Нью-Йорке? Никогда! – сказала я себе. – Ты же мгновенно возненавидишь все на свете, Тигги, как только тебя упакуют в какой-нибудь небоскреб из стекла и бетона и вознесут под самое небо. Наверняка по своим размерам Манхэттен не больше имения Киннаирд, но там же яблоку негде упасть от этих высоток, торчащих из земли буквально на каждом метре.

«Но ведь Зед обещал тебе, что ты будешь много путешествовать…»

– Нет, Тигги, и еще раз нет! – твердо приказала я себе. – Что бы там ни было, и как бы он ни соблазнял тебя, ты должна сказать ему «нет». Потому что это не… Потому что так будет правильно, и на этом все.

* * *

– Вам опять нездоровится, Чилли? Кого-нибудь позвать на помощь? – спросила я у старика, когда, зайдя в хижину, снова обнаружила его лежащим в постели.

– Мне не хуже, чем было вчера и чем будет завтра. – Чилли открыл глаза, когда я подошла к кровати. – Это ты уходишь, не я.

– Если честно, Чилли, то иногда вы несете такую чушь! – невольно возмутилась я столь безапелляционным заявлением старика.

– Скажешь Ангелине, что это я направил тебя домой, как и обещал когда-то.

Он снова закрыл глаза. Я подошла ближе и взяла его за руку.

– Я никуда не ухожу, Чилли, – промолвила я ласково.

– Ты возвращаешься домой. А потом… – он слегка вздохнул, – уйду и я.

Несколько минут я тщетно пыталась выведать у Чилли, что он имел в виду, но он либо притворился спящим, либо действительно уже успел задремать. Я поцеловала его в лоб, он никак не отреагировал на мой поцелуй. Пришлось мне оставить принесенный для него обед рядом с газовой конфоркой, чтобы он разогрел его себе попозже, а самой ретироваться восвояси, бросив на прощание негромкое «до свидания».

* * *

– Добрый день, Берил, – поздоровалась я с экономкой часом позже, заходя на кухню.

– Вы пришли слишком рано, Тигги. Зед сообщил мне, что ждет вас к часу дня.

– И пусть себе ждет! А мне опять нужен компьютер, если он, конечно, свободен.

– Представьте себе, да, свободен. В данный момент наш гость пребывает в парадной гостиной, где ведет свои бесконечные телефонные разговоры с зарубежьем. Утром это был Китай и другие восточные страны, а днем и по вечерам он начинает трезвонить в Нью-Йорк и далее на Запад. Честно говоря, я отказываюсь понимать, почему он продолжает торчать у нас. Он ведь безвылазно сидит дома, глаз на улицу не кажет… Разве что каждый день ходит в рощу и в течение часа стреляет там по мишеням. Знаете, Тигги, терпение мое на исходе. Еще немного, и я взвою во весь голос.

Берил яростно вонзила нож в морковку и стала кромсать ее на куски.

– Сочувствую вам, Берил, всей душой. Остается лишь надеяться на то, что вскоре он покинет Киннаирд-лодж, и вы снова получите дом в свое полное распоряжение. Хоть проветрите все помещения как следует, – добавила я, пытаясь придать нашему разговору шутливый тон.

– И что толку? Как только дом освободится, тут же заявится она. Я уже видела их сегодня утром вместе, когда шла сюда… Катались на лыжах… Еще и ухмыльнулись при виде меня, оба наглые до беспредела!

Берил принялась терзать очередную морковку.

– Кто «они», Берил?

– Да так, никто. – Берил сунула руку в карман фартука, извлекла из него носовой платок и громко высморкалась. – Не обращайте на меня внимания, Тигги. Зимой на всех часто нападает хандра, не правда ли? Мрачное время года.

– Это правда. Но, Берил… если вам вдруг захочется поговорить со мной, я всегда к вашим услугам. Честное слово!

– Спасибо, милая.

Я проскользнула в кабинет, тихонько прикрыла за собой дверь и тут же бросилась проверять электронную почту. Пришло два письма, одно – от Чарли, второе – от Майи.

Вначале я прочитала письмо Чарли.

Добрый день, Тигги. Заранее прошу прощения за возможные опечатки, так как пишу второпях (как обычно). Во-первых, тут до меня дошло, что я еще не повинился перед вами за то несчастное происшествие, когда вы едва не замерзли в снегу. Если бы наша старушка «Берил» не была в таком ужасном состоянии, такого бы никогда не случилось. А я бы себе никогда не простил, если бы с вами произошло что-то плохое. Приношу также свои извинения за то, что не попрощался с вами, когда уехал из Киннаирда в последний раз. Огромная Вам благодарность за помощь Заре и за тот совет, который Вы дали мне касательно того, как с ней следует обращаться. Кстати, он сработал безукоризненно: приехав домой, она сама через какое-то время попросилась назад в школу. С тех пор мы не получали от нее никаких известий. Скрещиваю пальцы на удачу в надежде на то, что у нее все там образовалось.

Приятно было встретиться с вами и поговорить, пусть и совсем коротко, но надеюсь, что вскоре мы встретимся снова и я привезу с собой какие-нибудь хорошие новости о будущем имения.

Берегите себя,

Чарли

Дружеский тон письма и участие Чарли невольно растрогали меня и обрадовали настолько, что я готова была расцеловать саму себя. Все же мне здесь так одиноко и грустно, а тут такое теплое послание. Я даже распечатала письмо, чтобы потом перечитать его еще раз на досуге.

После чего приступила к чтению письма от Майи.

Дорогая Тигги!

Я много размышляла после нашего с тобой разговора. Признаюсь, начала волноваться за тебя. Как ты там контактируешь с нашим зловещим «ухажером»? Все же, как ни заманчиво его предложение о работе, пожалуйста, подумай хорошенько еще раз, надо ли принимать его.

Я долго сомневалась и колебалась, стоит ли посылать тебе то, что содержится в приложении к моему письму. А потом все же решила отправить. Взгляни, прежде чем давать окончательный ответ. Правда, эта информация уже годичной давности, но все же…

Надеюсь, ты не возненавидишь меня за это!

С нетерпением жду нашей встречи летом.

Перезвоню тебе вскоре.

Майя

Я открыла приложение и увидела на экране фотографию мужчины, который в настоящий момент поджидал меня в большой гостиной. Он обнимал за плечи мою сестру Электру. Подпись под снимком гласила следующее:

«Зед Эсзу и Электра наслаждаются обществом друг друга на открытии галереи в Манхэттене. Их регулярно видят вместе последние полтора года. Многие задаются вопросом: так все же они официально пара или просто искусно разыгрывают всех нас».

– Что и требовалось доказать, – пробормотала я, нажимая на клавишу «Печать», затем свернула листок со снимком и спрятала его в задний карман своих джинсов.

После чего быстро взяла себя в руки и, сделав глубокий вдох, направилась в парадную залу.

– Тигги! – мгновенно подхватился Зед с кресла, в котором восседал возле камина. Жара в гостиной была просто удушающая. – Как же давно мы с вами не общались. У меня даже появилось подозрение, что вы намеренно избегаете меня, – продолжил он, подходя ближе и целуя в обе щеки.

– Ничего подобного, Зед. Просто очень много работы.

– Вы имеете в виду выслеживание белого оленя, да?

– Я… Все это пустые разговоры, Зед.

– Да будет вам, Тигги! Все мы прекрасно знаем, что вы его видели, а Кэл даже сфотографировал. Собственно, именно благодаря этим фотографиям новость и просочилась в прессу. На месте Чарли Киннаирда я бы раструбил эту новость везде, где только можно. Это же невероятная удача! Стопроцентный шанс превратить Киннаирд в место паломничества туристов. Чего он ждет? Не понимаю!

– Чарли никогда не пойдет на это, Зед. Потому что самое главное сейчас – это сделать все от нас зависящее, чтобы защитить оленя. А запустить сюда сотни туристов и превратить имение в некое подобие проходного двора, согласитесь, это не лучший способ уберечь животное. Я уже не говорю о браконьерах, которые тоже немедленно подтянутся в ближние леса. Белый олень – это ведь такая редкость, поистине мистическая фигура. Не забывайте, что основа моей профессии и моя главная обязанность здесь – это сохранение диких животных.

– Конечно! И все же, какая была бы отличная сенсация, если бы мы сумели сфотографировать вас рядом с белым оленем, а потом приурочить эту фотографию к открытию нашего благотворительного фонда, вы не находите? Так что забудьте на время про своих жирафов. – Зед издал короткий смешок. – Им цена, по известному английскому выражению, один пенс за пару в базарный день. В следующий раз, когда вы отправитесь выслеживать своего оленя, можно мне сопровождать вас? Я бы прихватил с собой фотоаппарат на всякий случай. Полагаю, олень был замечен в небольшой березовой рощице на склоне ущелья. Именно там я вчера заметил припаркованный старенький ренджровер, когда совершал объезд территории, пытаясь выследить белого оленя.

– Зед, нам надо поговорить, – решительно перебила я его. Хотя в глубине души пришла в ужас от того, что, судя по всему, он уже идентифицировал приблизительное местонахождение Пегаса.

– Конечно, надо, – согласился он со мной. – Вас ведь наверняка интересуют некоторые подробности, что включает в себя ваш социальный пакет. У меня имеется на примете одна весьма приличная квартира-лофт в Челси. Думаю, она вас вполне устроит, когда вы станете наезжать в Манхэттен. Не все же время вы будете спасать львов в Африке. А сейчас я предлагаю выпить по бокалу холодного шампанского. – Зед жестом указал на серебряное ведерко со льдом, в котором стояла неоткупоренная бутылка шампанского. – Открыть?

Я уставилась на него изумленным взглядом. Кажется, этот человек абсолютно уверен в том, что я приму его предложение.

– Нет, Зед, потому что…

– У вас все еще остаются какие-то сомнения? – тотчас же уловил он мои интонации. – На этот случай я специально подготовил для вас файл, в котором содержится ваша должностная инструкция, подробный перечень ваших профессиональных обязанностей. Ну и, само собой, оговаривается размер заработной платы. Вот! Ознакомьтесь! – Он протянул мне папку.

– Спасибо, что озаботились всеми этими формальностями. Но, боюсь, я не смогу принять ваше предложение. И мое решение не подлежит дальнейшему обсуждению.

Зед недовольно поморщился и бросил на меня пугающе холодный взгляд.

– Могу я узнать почему?

– Потому что…

Сотни вариантов ответа вихрем пронеслись в моей голове под этим тяжелым, немигающим взглядом. Я выбрала самый простой.

– Потому что мне нравится здесь.

– Не говорите глупостей, Тигги. Я абсолютно уверен в том, что вы способны на гораздо большее, чем торчать в такой беспросветной глуши.

Я увидела, как глаза Зеда вспыхнули стальным блеском, и на меня вдруг повеяло холодом.

– Нет, я по натуре деревенская девочка и потому чувствую себя в Киннаирде как дома.

– Если бы вы изъявили желание хотя бы мельком взглянуть на этот файл, то обнаружили бы там среди прочего и такой пункт: я включил в перечень ваших, так сказать, бонусов ежемесячные посещения любой точки Европы, авиаперелеты первым классом. Вы бы также увидели, что я предусмотрел и возможность того, чтобы ежегодно вы, по меньшей мере, полгода проводили в Африке, особенно в самом начале нашего проекта, когда вам надо будет определиться с тем, как и куда вложить двадцать пять миллионов долларов, которые поступят в ваше распоряжение.

«Двадцать пять миллионов…»

– Все это звучит потрясающе. Но мне ведь всего лишь двадцать шесть лет, и у меня на сегодняшний день нулевой опыт практически во всем, за исключением сохранения и выхаживания животных. Едва ли я сумею совладать с обилием уже чисто деловых задач, которые возникнут перед будущим фондом.

– Именно поэтому вы и получите в свое полное распоряжение команду высокопрофессиональных специалистов. Как я уже говорил ранее, ваша основная задача – это генерирование идей по запуску новых проектов и их последующая презентация. Вы станете лицом нашего фонда. Мы закрепим за вами стилиста, проследим, чтобы у вас появился новый гардероб, с вами будет работать специалист, который научит вас технике и мастерству публичных выступлений…

Я стояла и молча слушала все, что говорил мне Зед… Можно сказать, наблюдала за тем, как он охмуряет меня, как пытается сломать и всецело подчинить себе. И буквально на глазах преображается сам, и лицом, и телом. Он вдруг стал похож на такую огромную зеленую ящерицу, отвратительную и страшную. Говорит, а сам то и дело высовывает из пасти свой ядовитый клинообразный язык…

Но вот он наконец замолчал и снова трансформировался из рептилии в человека.

– Все это прекрасно. Большое вам спасибо, Зед. Ваше предложение – это большая честь для меня. Но, несмотря на все ваши аргументы, мой ответ прежний: нет.

– И вы говорите, что именно это место, то есть сам Киннаирд, удерживает вас здесь?

– Да, это так, – подтвердила я. – Мне нравится это место.

– Что ж, тогда решено! – Зед громко хлопнул себя по бедру. – Я покупаю это имение. Я как раз и обдумывал эту идею последние несколько дней. Уверен, Чарли охотно продаст мне свое родовое гнездо. Мы же все прекрасно знаем, в каком отчаянно сложном финансовом положении он сейчас находится. Думаю, он будет на седьмом небе от счастья сбагрить с себя весь этот груз проблем.

– Вы хотите купить Киннаирд? – прошептала я с ужасом.

– А почему бы и нет? Такого рода имущество ведь не облагается налогом, что уже плюс. И потом, на здешних территориях вполне можно организовать для моего персонала всякого рода тренинги, в том числе и на открытой местности, как формировать команду и как работать в команде. Наверное, какую-то часть земли можно будет выделить для подготовки игроков в гольф. Оборудовать такое небольшое поле, скажем, на восемнадцать лунок, не более того. Сам дом я со временем преобразую в приличный отель, а на месте всех этих старых сараев и навесов прикажу построить небольшие розничные торговые точки, в которых будут продаваться товары и продукты местного производства. Короче, я очень быстро вдохну жизнь в эту развалюху и превращу ее в достойное место, соответствующее новому тысячелетию.

Я была настолько шокирована словами Зеда, что слушала его молча, только беспомощно открывала и закрывала рот, словно рыба, вытащенная из воды.

– Вот и получается, Тигги, – добавил Зед с хитроватой улыбкой на устах, – что как бы вы там ни метали свои кости, а все выпадает очко мне! Иными словами, придется вам смириться, в конце концов, и начать работать уже на меня. За это и предлагаю выпить по бокалу шампанского.

– Простите меня, Зед, но я должна уйти.

– Почему? Или я чем-то обидел вас? Сказал что-то не то?

– Я… то есть нет… Вы были необыкновенно щедры в своих обещаниях, и я вам благодарна за это. Но я не могу работать на вас, ни в Нью-Йорке, ни здесь.

– Но почему снова нет, Тигги? Я был уверен, что мы с вами превосходно поладим.

– Ну, хотя бы вот поэтому… – Я выудила из заднего кармана газетную вырезку. – Я разговаривала со своей сестрой Майей, в том числе и про вас. И она переслала мне вот это. – Я протянула ему листок. Зед молча развернул его, глянул на фотографию, потом снова на меня.

– Это моя сестра Электра, – подсказала я.

– Я прекрасно знаю, кто это, Тигги. Но не понимаю вашей реакции на этот вполне безобидный снимок.

– Вначале вы встречались с Майей, потом перебросились на Электру, а теперь вот обхаживаете меня! Простите, но лично я считаю это… не просто чем-то странным, а в какой-то мере даже неестественным.

– Тигги, но нельзя же быть настолько наивной! Ради всего святого! Вы же знаете, как может желтая пресса преподнести на своих страницах даже самую невинную дружбу и, в случае чего, тут же слепить из нее какой-нибудь роковой роман в духе Ричарда Бартона и Лиз Тейлор. Я же вполне открыто говорил вам о том, что знаком и с Майей, и с Электрой. И да, какое-то время мы встречались с Майей, но что касается Электры, то уверяю вас, это всего лишь чисто дружеское отношения, и только. К тому же вы наверняка в курсе, что на данный момент у нее есть постоянный приятель, да я и не видел ее вот уже много месяцев. И потом, вы все, сестры, красивые женщины и вращаетесь в тех же кругах, что и я. Все очень просто, и все объяснимо.

– Но я-то никогда не вращалась в тех же кругах, что и вы. И не собираюсь делать этого в ближайшем будущем. А сейчас… Простите меня, но я ухожу. Думаю, будет лучше, если мы более не увидимся с вами.

– Надеюсь, вы не ревнуете меня к своим сестрам?

– Конечно же, не ревную! – выкрикнула я ему прямо в лицо в полном негодовании от того, что он так и не понял ничего из того, что я пыталась донести ему. – Однако же ваша зацикленность на сестрах Деплеси… она кажется мне… Она вызывает у меня чувство гадливости, Зед. Всего вам доброго.

Я вышла из комнаты, вполне искренне опасаясь, что Зед обязательно последует за мной. К счастью для меня, моя защитница Берил была на своем посту на кухне, а Кэл должен был вот-вот вернуться домой к обеду. Я опрометью выбежала на улицу, торопливо пересекла двор, открыла дверь к себе в дом и захлопнула ее за собой с громким стуком.

– Черт! – выругалась я вслух, прикидывая, как бы поближе передвинуть диван к дверям, чтобы выстроить еще одну линию обороны на всякий случай.

– А почему камин не горит? – вопросил меня Кэл, выплывая из кухни с огромным куском мясного пирога в руке.

– Ты еще задержишься дома на часок? – поинтересовалась я у него, тяжело дыша.

– Могу, если надо. А что?

– Я только что дала Зеду от ворот поворот. Отклонила его предложение о работе. Само собой, он не пришел от этого в восторг… Мягко говоря… Знаешь, что он мне заявил? Что он хочет купить имение Киннаирд. Говорит, что я все равно буду работать на него. А я… я показала ему фотографию, опубликованную в одном из журналов, на которой он запечатлен в обнимку с одной из моих сестер. Потом я узнаю, что он встречался с другой моей сестрой, и после этого… Честное слово, Кэл, но мне кажется, что он сумасшедший!

– Да, Тиг, ты меня сразила наповал. Так говоришь, он собирается купить Киннаирд?

– Сказал, что собирается. Ах, Кэл! – Слезы сами собой брызнули у меня из глаз. – Он тут планирует открыть школу по обучению игре в гольф, а еще всякие розничные магазины и…

Кэл упал на стул.

– Не верю, что лэрд согласится продать Киннаирд. Тем более такому человеку, как Зед.

– Но мы же с тобой оба догадываемся, в каком ужасном положении сейчас находится сам Чарли и его имение… Даже если нам удастся заполучить максимально возможные суммы по грантам, все равно это капля в море.

– Боже мой! – Кэл подавил тяжелый вздох. – Тогда это воистину станет концом эры для Киннаирда. И в прах развеются все мои мечты жениться на Кейтлин и купить себе где-нибудь поблизости собственный домик.

– А самое ужасное, что для самого Зеда покупка имения – это каприз, пустая блажь, и только. Впрочем, может, он просто хочет лишний раз досадить мне.

– То есть ты на полном серьезе полагаешь, что стоишь несколько миллионов фунтов стерлингов, Тиг? Не слишком ли ты завышаешь ставки? – невесело пошутил в ответ Кэл, и я тут же залилась краской стыда, что хоть немного, но разрядило обстановку.

– Ничего я не завышаю! – обиженно возразила я. – Просто у меня такое чувство, что он хочет заполучить меня любой ценой.

– Да, у него действительно несколько странная зацикленность на тебе, Тиг. Так говоришь, у него были контакты и с другими твоими сестрами?

– Да. И моя старшая сестра Майя слова хорошего про него не сказала. Ах, Кэл! Только что я отвергла возможность распоряжаться бюджетом в двадцать пять миллионов долларов по своему усмотрению, – простонала я с сожалением в голосе. – Но, если он действительно купит Киннаирд, тогда мне нужно будет уехать отсюда. И я уеду!

– Не думаю, что такое случится, – с сомнением покачал головой Кэл. – Может, тебе стоит обсудить этот вопрос с Чарли?

– Может, и стоит, – пожала я плечами в ответ. – Но сегодня после обеда я хочу сгонять в Тейн и встретиться с Маргарет. Хочу поговорить с ней. А на ночь я собираюсь заступить на дежурство, понаблюдать за Пегасом. Кстати, Зед знает, где именно он обитает. Тебе не кажется…

– Господи Иисусе! Подумать только, что это я организовывал для него все эти стрельбища по мишеням, чтобы он попрактиковался перед охотой. Но ты, Тиг, уверена, что тебе нужно сегодня отправляться в ночь? Все говорит о приближении снежного бурана, – спросил Кэл, внимательно разглядывая в окно безоблачно голубое небо. Полуденное солнце сверкало и искрилось, отражаясь в ледяном насте, который уже успел образоваться на сплошном снежном покрове, толстым слоем укутавшем все вокруг. Дивный по своей красоте пейзаж, прямо как с рождественской открытки.

– Да, уверена. Ты же понимаешь, Кэл, сейчас мы должны быть постоянно начеку.

– А я так думаю, что в пургу и снежный человек не рискнет высунуть нос из своего укрытия.

– Ты же мне сам обещал, что мы будем дежурить постоянно, – напомнила я уже с мольбой в голосе. – Обещаю, на сей раз при мне будет рация, и в случае чего я немедленно свяжусь с тобой.

– Тиг, ты что думаешь, я совсем спятил? Отпустить одну на ночь глядя, да еще в преддверье метели, да еще такую красотку? А что если где-то поблизости вдруг окажется какой-нибудь случайный браконьер? Шныряет тут, высматривая себе добычу… Ну уж нет! Такого я себе ни за что не позволю, – прорычал Кэл в ответ. На его обветренном лице читалось откровенное недовольство моим намерением, но вскоре черты его лица разгладились, что означало знак согласия. – Но только на пару часов, не больше. Имей это в виду! А потом я потащу тебя домой, силком, за волосы, если начнешь сопротивляться. Не хочу брать на себя ответственность за твою очередную простуду. С этим все понятно?

– Спасибо, Кэл, – прочуствованно поблагодарила я его. – Что-то подсказывает мне, что наш Пегас в опасности. Я… я просто знаю это. Нутром чувствую…

* * *

Снег вокруг валил густой пеленой. Брезентовая крыша нашей землянки угрожающе прогнулась под его тяжестью. Я даже начала опасаться, что она сейчас возьмет и обрушится вниз, и мы с Кэлом окажемся погребенными под толстым слоем снега.

– Пора уходить, Тиг. Я уже успел промерзнуть насквозь, а нам еще предстоит добираться назад по этому бездорожью. Метель на какое-то время утихла, пора возвращаться домой. – Кэл сделал последний глоток из фляжки с едва теплым кофе, после чего протянул фляжку мне. – Допивай. А я тем временем пойду, сгребу снег с машины, ветровое стекло почищу и включу двигатель, чтобы хоть какое-то тепло шло.

– Хорошо, – вздохнула я безропотно, понимая, что спорить бесполезно.

Мы уже отсидели в своем укрытии более двух часов и ничего не увидели, кроме снега, заметающего все вокруг. Кэл вышел из землянки и направился к «Берил», которую он припарковал возле груды камней в лощине за нами. Я потягивала кофе из фляжки и все время поглядывала в крохотное оконце, потом выключила свой фонарь-«молнию» и тоже выползла из землянки на улицу. Собственно, фонарь мне и не был нужен, потому что небо уже стало чистым и сейчас мерцало и переливалось мириадами ярких звезд. Прямо надо мной завис Млечный Путь. Растущая луна, в ближайшие два дня обещавшая достигнуть фазы полнолуния, заливала матовым светом бескрайнее белоснежное покрывало, которое укутало всю землю вокруг.

Тишина, которая наступила после только что завершившегося снегопада, была такой же глубокой, как и сам снег, доходившей мне почти до колен.

«Пегас».

Мысленно позвала я оленя и медленно побрела к березняку. Пусть бы он показался хоть на одно мгновение, взмолилась я про себя, и тогда можно со спокойной душой возвращаться домой, зная, что олень жив и пока в безопасности. Хотя бы на эту ночь.

Олень возник передо мной буквально из ниоткуда. Что-то мистическое было во всем его облике, в том, как он задрал голову, разглядывая луну, как потом развернулся в мою сторону, устремив на меня взгляд своих темно-карих глаз. Вот он двинулся в мою сторону, шел медленно, словно нехотя. Я тоже пошла к нему навстречу.

– Дорогой мой Пегас, – прошептала я едва слышно, и в это самое мгновение чья-то тень мелькнула на снегу между деревьев. И вдруг эта тень вскинула ружье.

– Нет! – Мой истошный вопль разорвал тишину.

Человек уже стоял позади оленя, он прицелился и приготовился выстрелить.

– Остановитесь! Пегас, беги!

Олень отвернул голову и тотчас же увидел источник угрозы, но вместо того, чтобы рвануть в сторону и скрыться среди деревьев, он побежал мне навстречу. Прозвучал выстрел, потом еще два. Я вдруг почувствовала острую боль в груди. Какой-то странный толчок в области сердца, а потом оно заколотилось, как бешеное. В глазах у меня потемнело, и я безвольно рухнула на снег.

И снова наступила мертвая тишина. Я из последних сил пыталась оставаться в сознании, но оно медленно угасало. Все вокруг заволокло тьмой. У меня уже не было сил бороться, даже ради Пегаса.

Через какое-то время я с трудом разлепила глаза и увидела над собой дорогое, такое любимое лицо.

– Тигги, девочка моя, с тобой все будет хорошо. А пока побудь немного со мной, ладно?

– Да, папочка, конечно. С радостью, – прошептала я в ответ, а он в это время ласково гладил мои волосы, как тогда, когда я была еще совсем маленькой девочкой. А я блаженно закрыла глаза, зная, что в его руках я буду в полной безопасности.

Когда я снова очнулась, то почувствовала, как кто-то поднимает меня с земли. Я открыла глаза, надеясь снова увидеть лицо отца. Но надо мной зависло испуганное лицо Кэла, который, выбиваясь из последних сил, тащил меня по снегу в какое-то безопасное место. Я с трудом повернула голову в сторону деревьев и увидела распростертое на земле тело белого оленя. Снег вокруг него был забрызган каплями алой крови.

И я поняла, что моего Пегаса больше нет.

20

– Доброе утро, Тигги. Ну, как вы себя чувствуете?

Я попыталась сконцентрировать свой взгляд на женщине, обратившейся ко мне, но не узнала ее.

– Доброе утро, – ответила я.

Медсестра посмотрела на меня с улыбкой. Я напрягла свою память, чтобы вспомнить. Какие-то обрывочные картины вихрем пронеслись в моем сознании…

– Пегас, – прошептала я, чувствуя, как задрожала нижняя губа, а на глаза навернулись слезы.

– Постарайтесь не волноваться, милая. Вам сейчас нельзя расстраиваться. – Рыжеволосая женщина с добрым участливым лицом, сплошь в веснушках, ласково пожала своей пухлой ручкой мою руку. – Вы перенесли серьезный шок, и это вне всякого сомнения. Можно сказать, вам повезло, что вы вообще остались живы. Вскоре к вам подойдет врач-ординатор. А я сейчас измерю у вас температуру и кровяное давление. Но вот только никакой твердой пищи я сейчас вам дать не могу, пока врач не позволит.

– Все нормально, – поспешила я успокоить ее. – Я не голодна. – События минувшей ночи медленно, но неуклонно стали загружаться в мою память.

– А как насчет чашечки свежезаваренного чая?

– Спасибо, не откажусь.

– Сейчас попрошу санитарку, чтобы она принесла вам чаю. Откройте рот, пожалуйста, – попросила медсестра и вставила мне под язык термометр, потом потуже затянула манжетку на моем предплечье, чтобы измерить давление. – Температура у вас в норме, а вот давление все еще немного повышено. Хотя, безусловно, оно намного ниже, чем было минувшей ночью. Но пережить такое… – Она снова глянула на меня с участливой улыбкой. – Ваш друг Кэл ожидает в приемной. Мне пригласить его к вам?

– Да, пожалуйста. – Я вспомнила, как Кэл опять спасал меня минувшей ночью, сколько он при этом проявил заботы и выдержки, и слезы снова сами собой брызнули из моих глаз.

– Доброе утро, Тиг, – поздоровался со мной Кэл, появившись в палате через пару минут. – Приятно видеть, что ты уже проснулась. Ну, как самочувствие?

– Полное помешательство. Пегас… – Я больно прикусила губу. – Его больше нет?

– К великому сожалению, Тиг. Его больше нет. Я знаю, что он значил для тебя. Быть может, тебе полегчает, если ты постараешься представить его себе таким мистическим Пегасом, у которого отросли крылья, и он на этих крыльях взметнулся к небесам.

– Постараюсь, – ответила я, изобразив на лице жалкую улыбку. Подобные лирические фантазии были отнюдь не в характере Кэла, а потому я была ему особенно благодарна за эту попытку хоть как-то утешить меня. – Мне нравится твоя идея. Но я чувствую свою вину. Он ведь доверял мне, Кэл. Потому и вышел, как он обычно это делал, а его в этот момент застрелили. Выходит, я кругом виновата.

– Тиг, в той ситуации ты сделала все, что смогла. Поверь мне, никто из нас не сумел бы помочь ему.

– Ты ничего не понимаешь, Кэл! Ведь я кричала ему, чтобы он убегал прочь. А он вместо этого побежал ко мне. Если бы он не встал между мной и браконьером, то убили бы меня. Он спас мне жизнь, Кэл. Именно так! Спас.

– Тогда я ему безмерно благодарен за такое самопожертвование. Конечно, это ужасная потеря для всех нас, для всей природы, в конце концов, но уж пусть лучше он, чем ты. Доктор у тебя уже был?

– Пока еще нет. Но сестра сказала, что он появится здесь с минуты на минуту. Надеюсь, он позволит снять с меня всю эту амуницию. – Я указала на многочисленные трубочки и какой-то пикающий аппарат, к которому я была подсоединена. – И тогда я смогу вернуться домой.

– Мы иногда горазды обвинять наше здравоохранение во всех смертных грехах, но вот в твоем случае… Вертолет скорой помощи приземлился в ущелье буквально через полчаса, как я позвонил.

– А я все думала, что это вокруг так лязгает и все время кружится. Решила, что это мне померещилось.

– Нет, все так и было. Тебя увезли вертолетом. А я погнал на машине следом. По-моему, в минувшую ночь медики просветили буквально каждую клеточку твоего тела: КТ, рентген, всевозможные анализы. Врач сказал, что к утру все результаты обследования уже будут готовы.

– Если честно, то я мало что помню… Разве что много шума и постоянное мелькание яркого света. Но никакой боли нигде я не чувствую.

– Это меня совсем не удивляет, если вспомнить, сколько всяких лекарств они в тебя вшпилили. А теперь я еще должен предупредить тебя, что с тобой хочет встретиться детектив. Но это когда ты немного окрепнешь. Я уже рассказал ему все, что знал, но, может, ты вспомнишь еще кое-какие подробности. Ведь меня в момент выстрела не было рядом.

– Детектив? Но причем здесь детектив? Ничего не понимаю! И о чем он собирается беседовать со мной?

– Дело в том, что кто-то целился именно в тебя. Этой ночью ты, Тиг, сама превратилась в мишень. Ты же сама только что сказала мне, что кто-то явно намеревался убить тебя.

– Но это только по ошибке, и никак иначе, Кэл. Мы же с тобой понимаем, что главной целью для этого человека был Пегас.

– Тем не менее полиция видит в случившемся много подозрительного.

– Глупости! Хотя, конечно, я очень хочу, чтобы они нашли того браконьера, который застрелил Пегаса. Незаконная охота – это ведь тоже преступление, тем более когда речь идет о таком редком животном!

– Ты видела того человека, Тиг?

– Нет. А ты?

– Тоже нет. К тому моменту, когда я прибежал, негодяй уже исчез… Скрылся.

Мы замолчали, каждый, видно, обдумывал наш вчерашний разговор про Зеда, однако ни у кого из нас не хватило духа озвучить свои мысли вслух.

– Хорошо! Теперь вот еще что! Может, хочешь, чтобы я связался с кем-то из твоих сестер? Или с кем-то еще? Например, с той женщиной, которую ты зовешь Ма, – спросил у меня Кэл.

– О боже! Ни за что на свете! Только если доктор сказал тебе, что я умираю.

– Ничего такого он мне не говорил. Не выдумывай! Хотя сказал, что ты очень счастливая и тебе чертовски повезло.

В палату вошел мужчина приблизительно одного возраста со мной. Он слегка раздвинул занавески.

– Здравствуйте, Тигги. Я – доктор Кемп. Как ваше самочувствие сегодня?

– Отличное самочувствие, доктор. – Я энергично кивнула головой, и в ту же минуту сердце подпрыгнуло в груди, будто тоже приготовилось к предстоящему разговору с врачом. Я увидела, как доктор мельком глянул на монитор, а потом всецело переключил свое внимание на меня.

– Начну с хорошей новости. Рентгеновские снимки показали, что все чисто, и подтвердили наши предположения. Пуля прошла чуть наискосок через вашу лыжную куртку, продырявила три джемпера, которые были на вас, но задела вас лишь по касательной. Поцарапала кожу, словом, наружная рана, и только. Мы даже не будем накладывать швы. Думаю, вполне обойдемся большим куском пластыря, которым залепим место ранения.

– И после этого мне уже будет можно домой?

– Боюсь, что пока еще рано. Врачи, которые привезли вас сюда на вертолете скорой помощи, сказали, что у вас было аномальное сердцебиение, и давление зашкаливало. Мы сразу же решили, что у вас случился сильнейший сердечный приступ. Потому-то и подключили вас к монитору. ЭКГ выявила, что у вас случилось то, что называется приступом аритмии – это когда сердце не может биться ровно. К тому же выявлены признаки тахикардии – это когда сердце бьется учащенно, быстрее, чем положено. Вы замечали за собой в последнее время трепетание сердца в груди, когда оно вдруг начинает биться сильнее обычного?

– Я… да… Изредка, – призналась я, понимая, что должна быть откровенна с врачом.

– И как часто такое случается?

– Не помню. Право же, я чувствую себя вполне нормально. Даже хорошо.

– Но всегда неплохо провериться досконально на предмет выявления каких-либо потенциальных отклонений, Тигги. Именно такое развернутое обследование мы и хотим провести.

– Я уверена, доктор, что с моим сердцем все в порядке, – твердо возразила я. – В детстве у меня были сильные приступы астмы, я постоянно болела бронхитами. И всякий раз, когда я попадала в больницу, мне делали кучу всевозможных анализов и обязательно проверяли сердце.

– Это обнадеживает. Но наши кардиологи хотят сделать вам еще и ангиографию, просто для того, чтобы подстраховаться от любых неожиданностей. Вскоре за вами придет санитар и отвезет вас на процедуру. Вы сможете сидеть в инвалидном кресле?

– Смогу, – ответила я с несчастным видом. Как же я ненавижу все эти больницы, уныло размышляла я, пока санитар, появившийся в палате минут через десять после разговора с врачом, катил мое кресло по длиннющему коридору. Пожалуй, тут я солидарна с Чилли: я тоже предпочла бы уйти в мир иной у себя дома и без помощи врачей.

Сама процедура оказалась совершенно безболезненной, хотя и малоприятной, где-то через полчаса меня доставили обратно в палату, и, уже лежа в кровати, я получила миску какой-то водянистой похлебки, которая, как мне объяснили, была единственным вегетарианским блюдом в обеденном меню.

– Ты не против, Тиг, переговорить сейчас с детективом? – поинтересовался у меня Кэл. – Бедолага торчит здесь с самого утра.

Я согласилась на встречу, и детектива пригласили в палату. Он представился как сержант уголовной полиции Макклейн. Одет он был цивильно и производил впечатление расторопного и внимательного человека. Он уселся возле моей кровати и извлек из кармана блокнот.

– Еще раз добрый день, мисс Деплеси. Мистер Маккензи уже дал свои показания и изложил свою точку зрения на инцидент, произошедший минувшей ночью. Ваша одежда, куртки и свитера взяты для проведения криминалистической экспертизы. В настоящий момент на месте преступления ведется поиск гильз. Пока специалисты квалифицируют выстрел как промах. Уже извлекли пулю из тела оленя, а теперь мы занимаемся поиском улик, способных пролить свет на саму картину преступления. Нам еще предстоит идентифицировать тип ружья, из которого был произведен выстрел. А сейчас я бы хотел выслушать вас. К величайшему сожалению, вы оказались единственным свидетелем самого выстрела. Сразу же предупреждаю. Как только вы почувствуете какую-то слабость, пожалуйста, немедленно, сию же минуту прерывайте наш разговор.

Я сделала глубокий вдох. Придется потерпеть, чтобы разом покончить со всеми этими докучливыми формальностями. И тогда, быть может, меня отпустят восвояси, и уже сегодняшнюю ночь я проведу в собственной постели в Киннаирде. Я пустилась в подробнейший рассказ обо всем, что случилось. Время от времени детектив задавал мне наводящие вопросы, проясняя для себя ту или иную деталь.

– Так говорите, вы не видели стрелявшего? – уточнил он.

– Нет. Я успела заметить только тень на снегу.

– Вы полагаете, это был мужчина?

– Да. Тень была высокой, хотя, наверное, человеческая тень никак не связана с реальным ростом того или иного человека. Я права? Может, это покажется странным, но мне почему-то кажется, что на мужчине была такая старомодная фетровая шляпа. Так, во всяком случае, это смотрелось на тени. Но тут я увидела, что Пегас бросился бежать в мою сторону…

– Пегас?

– Ну да. Это белый олень. Я его так звала. Пегас…

– У Тиг и этого оленя была особая связь друг с другом, сержант, – подал голос Кэл, проясняя ситуацию и видя, как мои глаза наполнились слезами.

– Лучше бы этой связи не было. Потому что тогда Пегас был бы еще жив…

– Хорошо. Пожалуй, тут мы прервемся, мисс Деплеси. На сегодня достаточно. Вы нам очень помогли.

– Вы сможете предъявить этому человеку обвинение в браконьерстве? – спросила я у полицейского.

– Конечно. За это можете не беспокоиться. Если нам удастся задержать злоумышленника, который сотворил все это с вами и с оленем, то уверяю вас, Королевская прокурорская служба предъявит ему обвинение по всем статьям, которые мы сумеем вменить ему. У меня складывается такое впечатление, что олень принял пулю, которая предназначалась вам, так что дело очень попахивает покушением на преднамеренное убийство. Должен предупредить вас, что газетчики уже в курсе случившегося. – Сержант Макклейн вздохнул. – Плохие новости распространяются быстро, особенно с учетом того, что история про существование белого оленя уже и так успела просочиться в массмедиа. Пара репортеров отирается у входа в госпиталь. Поэтому советую, когда врачи отпустят вас домой, воспользоваться запасным или служебным выходом. В противном случае, на все их вопросы отвечайте коротко: «Без комментариев». Договорились?

– Да, спасибо.

– А сейчас ознакомьтесь, пожалуйста, с текстом нашего разговора. Все ли я изложил правильно с ваших слов? И если да, то поставьте на каждой странице свои инициалы и распишитесь.

Я так и сделала. После чего вручила все листки сержанту, стараясь унять дрожание рук. Надо сказать, разговор с полицейским вымотал меня сверх всяких сил.

– Вот вам моя визитка на тот случай, если вы вдруг вспомните в ближайшие дни еще какие-нибудь подробности. У меня есть все контактные телефоны для связи с вами, а потому оставляю вас сейчас в покое. Поправляйтесь! Мы обязательно сообщим вам, если найдем гильзы от пуль. Наша служба оказания помощи жертвам насилия тоже в скором будущем выйдет с вами на связь. Но вас, мисс Деплеси, прошу лишь об одном. Постарайтесь напрячь свою память по максимуму. Любая мелочь, которую вам удастся вспомнить, поможет нам засудить этого идиота по полной. А пока же я желаю вам скорейшего выздоровления и еще раз благодарю за помощь следствию.

Сержант ушел, я почувствовала, как отяжелели мои веки. Но только я закрыла глаза, как шторки снова раздвинулись.

– Ну, как самочувствие?

Я снова открыла глаза и увидела перед собой молодого ординатора, доктора Кемпа.

– Отлично! – Я постаралась из последних сил убедить его в этом. – Так мне можно домой?

– К сожалению, пока еще нет. Главврач кардиологического отделения, мистер Киннаирд хочет навестить вас. Результаты ангиографии мы получим только завтра утром. Мистер Киннаирд заглянет к вам попозже, так как в данный момент он в операционной. Пока же он передает вам свои наилучшие пожелания, – добавил доктор Кемп. – Судя по всему, вы с ним знакомы.

– Да, – выдохнула я, чувствуя, как сердце в моей груди сделало очередной кульбит. – Я работаю у него. Я имею в виду, в его имении.

– Понятно, – немного смутился ординатор, и я поняла, что, скорее всего, молодой человек и понятия не имеет о личной жизни Чарли и о том, чем тот еще занимается, помимо своей клиники.

Я глянула в окно. Уже смеркалось.

– Так все же, могу я уехать домой сегодня вечером?

– Нет. Доктор Киннаирд тоже желает ознакомиться с результатами ангиографии. Вполне возможно, он назначит вам еще какие-то дополнительные обследования. И вот еще что, Тигги. Последнее. Кэл сказал мне, что вы не гражданка Великобритании, а швейцарка.

– Да. Так оно и есть.

– Все замечательно, потому что граждане Швейцарии могут пользоваться теми же услугами нашего здравоохранения, которые предусмотрены и для наших граждан. Однако у меня такое подозрение, что вы еще не внесены в наш медицинский реестр. Вы до этого обращались здесь за помощью к кому-нибудь из врачей Национальной службы здравоохранения?

– Нет.

– Тогда нам потребуется ваш паспорт и номер вашего национального страхового полиса. А также придется заполнить пару бланков на тот случай, если потребуется дополнительное лечение. Если у вас нет под рукой страхового полиса, то сам номер наверняка фигурирует во всяких квитанциях или платежных ведомостях.

– Да, наверняка. – Я бросила быстрый взгляд на Кэла. – К сожалению, мой паспорт дома, лежит в одном из ящиков прикроватной тумбочки. Там же и расчетные листки по зарплате.

– Это срочно, доктор? – спросил Кэл. – Дорога туда и обратно займет у меня как минимум три часа.

– Веский аргумент, – нахмурился врач. – Но вы же знаете, какова наша бюрократия в системе здравоохранения. А кто-нибудь еще мог бы подвезти эти бумаги вместо вас?

– Нет, только я. Если ты, Тиг, не попросишь о таком одолжении Зеда. Вдруг ты захочешь увидеть его в качестве визитера. – Кэл скорчил веселую рожицу.

Я глянула на его уставшее лицо, потом на часы, показывающие уже половину пятого. Почти два часа у меня ушло на разговоры с детективом. Я быстро приняла решение.

– Кэл, почему бы тебе сейчас не отправиться домой и хоть немного не поспать? Раз меня не выпишут из больницы до утра, то ты тогда снова вернешься за мной. Заберешь меня, а заодно привезешь и мой паспорт, и расчетные листки.

– Но ты уверена, что сможешь продержаться одна?

– Со мной все будет нормально, не беспокойся. Поверь мне, в данную минуту видок у тебя еще хуже, чем у меня.

– Спасибо за комплимент, Тиг, но ты абсолютно права. Мне нужно как следует отмокнуть в ванной. Соскрести с себя всю грязь…

– Тогда я тоже пошел, – сказал доктор. – Увидимся завтра, Тигги. Хорошего вам сна.

– Прости меня, Кэл, за то, что я тебя так напрягаю. У тебя и без меня дел в Киннаирде по горло.

– И уж меньше всего на свете мне хотелось, чтобы ты получила пулевое ранение, пусть и по касательной. Ладно, Тиг. Тогда я поехал. По крайней мере, хоть одно удовольствие – сидеть за рулем шикарного новенького ренджровера. Зед отдал мне свою машину, когда узнал, что тебя вертолетом доставили в больницу.

– Очень любезно с его стороны. – Я недовольно нахмурилась, вспомнив все, что произошло между нами вчера.

– Может, чувствует свою вину? Как думаешь? – Кэл тоже нахмурился. – Мы же все прекрасно знаем, что от любви до ненависти, как говорится, один только шаг. А вчера ты ему дала от ворот поворот. К тому же голова белого оленя – желанный трофей, чтобы выставить его на всеобщее обозрение, повесив дома на стене. Особенно для такого типа, как Зед. Но ты ведь не думаешь, что это именно он стрелял в тебя? Так, Тиг?

– Господи боже мой! – взмолилась я, чувствуя глухие удары сердца. – Я ничего не знаю, Кэл. Честно!

– Извини, что расстраиваю тебя, но из того, что ты мне рассказывала о нем и что я сам успел заметить, этот тип из тех, кто ни перед чем не остановится, чтобы заполучить свое. По крайней мере, здесь ты хоть в относительной безопасности.

– Надеюсь, – вздохнула я в ответ. – Кэл, ты не можешь завтра прихватить с собой еще кое-что из моих вещей? Мой рюкзак и сумка, по-моему, я оставила их на кровати. Мне нужны джинсы, рубашка, свитер и… чистое белье, прости уж за такую просьбу. Мою одежду изъяла полиция для проведения своих следственных мероприятий, а меня вряд ли выпустят из больницы в этом больничном халате.

– Конечно, привезу все, что надо, – пообещал мне Кэл. – Ты тут смотри, не вляпайся снова в какую-нибудь историю, пока меня не будет рядом. Договорились?

– По-моему, сейчас такое невозможно даже для меня.

– О, моя дорогая Тиг, для тебя-то как раз нет ничего невозможного, – улыбнулся Кэл, целуя меня в лоб. – Приеду завтра утром. Если вспомнишь что-то еще из того, что тебе нужно, позвони Берил. Она все передаст мне.

– Спасибо, Кэл. Еще один вопрос, последний… – Я сглотнула слюну, стараясь внутренне успокоиться в ожидании ответа. – Куда они забрали Пегаса?

– Насколько я знаю, он пока лежит там же, где и лежал. Он же является важной уликой на месте преступления.

– Я… я просто хотела попрощаться с ним.

– Я всю выясню и расскажу тебе. До свидания, Тиг. – Прощальный взмах рукой, и Кэл ушел, а я сразу же почувствовала себя страшно одинокой. Все же в Кэле есть что-то такое надежное, что немедленно вызывает у тебя чувство защищенности и полной безопасности. Да разве только это одно? А как он может рассмешить, и как смешил меня, и не раз. Нет, что ни говори, а между мной и Кэлом сформировалась какая-то особая духовная близость. Может, в той, другой жизни мы были с ним родней?

– Здравствуйте, Тигги! – К моей постели приблизилась уже новенькая медсестра. – Меня зовут Джейн. Немного побеспокою вас, но мне нужно снова измерить температуру. – Она вставила термометр мне в рот. – Вот так, чудесно. Какие-нибудь боли ощущаете? – поинтересовалась она, беря в руки файл красного цвета с моими текущими показателями, прикрепленный в ногах к спинке кровати.

– Нет, ничего не болит.

– Отлично. Тогда мы сможем чуть позднее отключить вас от капельницы. А пока к вам еще один посетитель. Готовы принять?

– Все зависит от того, кто это, – ответила я, а сердце мое снова пошло куролесить, как только я нарисовала в своем воображении Зеда, прячущегося за шторой.

– Девушка назвалась Зарой. Сказала, что она ваш близкий друг.

– О да! Я с радостью приму ее.

Через несколько секунд сквозь штору просунулось хорошенькое личико Зары.

– Тигги! Бедняжка моя! И Пегас… О боже! Но почему ты ничего не рассказала мне о нем?

– Прости, Зара. Но информацию о нем мы должны были хранить в секрете.

– Зато сейчас этот секрет известен всем. Сама слышала по местному радио, пока ехала в машине. Они рассказывали о том, что оленя застрелили. Но как ты все же себя чувствуешь?

– Со мной все в порядке. Не могу дождаться, пока меня отпустят домой.

– Как ты думаешь, кто это сделал?

– Честное слово, понятия не имею, Зара. Я видела только тень, – откликнулась я без особого желания в голосе. Мне не хотелось даже в мыслях снова возвращаться к этой истории. – А как ты? Отец говорил, ты вернулась в школу.

– Да. Сейчас нас отпустили на выходные. За мной приехала мама, и я попросила ее отвезти меня прямо сюда, к тебе в больницу.

– В школе все нормально?

– Да, все в порядке… Джонни прислал мне пару эсэмэсок, предлагает встретиться… Пишет, что сожалеет и все такое. Но я его отправила куда подальше. Пусть себе катится колбаской! – Девочка весело хихикнула.

– Молодец! – Я положила свою ладонь на ее руку и слабо пожала ее всей пятерней.

– Так тебе действительно лучше, Тигги?

– Говорю же, у меня все отлично. Завтра меня отсюда выпишут, – заверила я Зару, не сказав о том, что держат меня здесь исключительно по воле ее отца. – А как дома?

– О, дома все очень плохо. Ужасно, я бы сказала. Уж лучше в школе быть, чем торчать дома с мамой. Папа либо пропадает днями в больнице, либо запирается у себя в кабинете и о чем-то совещается там со своим нотариусом.

– Нотариусом?

– Да. Думаю, речь идет об имении. – Зара слегка сморщила свой носик. – Но, как бы то ни было, а у папы сейчас такой вид, будто он тот Атлант, который держит на своих плечах всю землю. Ладно, мне пора. Мама ждет меня внизу. Мы на выходные собираемся в Киннаирд. Здорово, правда? Только вот этот Зед Эсзу… мутный он какой-то. Надеюсь, он скоро уедет. Пока, Тигги. – Девочка приблизилась ко мне вплотную и порывисто обняла. – Спасибо тебе за все. Ты – чудесный человек. – Она подхватилась со своего места и исчезла за шторкой.

Я откинулась на спину, чувствуя боль в боку. Видно, действие обезболивающих уже закончилось. Я закрыла глаза, и перед моим мысленным взором замелькали события двух минувших дней.

– Добрый день, Тигги. Как самочувствие?

Я открыла глаза и увидела Ульрику. Она придвигала стул поближе к кровати.

– Спасибо, все нормально.

Вот она уселась на стул и наклонилась ближе ко мне.

– Вот и прекрасно. Жаль, что все так вышло. Надеюсь, этого стрелка скоро поймают.

– Я тоже очень на это надеюсь.

– Может, я и не вовремя со своими разговорами, простите, если что не так, но я хочу перекинуться с вами парой слов, Тигги.

Сердце у меня снова екнуло, ибо я мгновенно уловила, какая буря чувств, яростных чувств, сейчас бушует в груди Ульрики за ее внешне спокойным обликом.

– О чем именно?

– Во-первых, о том влиянии, которое вы имеете на мою дочь. Она ведь буквально ловит каждое ваше слово. Пожалуйста, не забывайте, ее мать – я.

– Да, конечно… простите меня, если я…

– А во-вторых, о своем муже. Мне с самого начала стало ясно, что вы вцепились в него обеими руками. Так сказать, мертвой хваткой. Впрочем, как и многие другие до вас…

– Неправда! – выкрикнула я в ужасе. – Мы с Чарли всего лишь коллеги по работе. К тому же он – мой босс!

– Только не думайте, что я не в курсе этих ваших ранних утренних прогулок на пару с моим мужем. Или всяких милых тет-а-тет, которые у вас случались при встречах на улице после Рождества. Так вот, позвольте мне со всей ответственностью заявить вам, что вы вступили на путь, ведущий в никуда. Чарли меня никогда не бросит, никогда.

– Да нет же, Ульрика, – пробормотала я в полной растерянности. – Вы все истолковали неправильно.

– Я так не думаю. По-моему, уже всем очевидно, что вы им увлечены.

– Ничего подобного! Я…

– Я прошу вас, Тигги, лишь об одном. Оставьте мою семью в покое. Можете думать все, что вам угодно, и о моем браке, и о моих отношениях с дочерью, но делайте это подальше от нас троих.

Мне потребовалась лишь пара секунд, чтобы понять, чего она от меня добивается.

– То есть вы хотите, чтобы я бросила свою работу здесь и уехала из Киннаирда?

– Думаю, так будет лучше для всех нас. Вы этого не находите?

Она впилась в меня стальным взглядом своих прекрасных голубых глаз, и я невольно опустила ресницы.

– Оставляю вас подумать обо всем, что я вам только что сказала. Уверена, со временем вы поймете сами, что так будет лучше для каждого из нас. А пока поправляйтесь поскорее, – натянуто пожелала она, потом поднялась со стула и исчезла за шторой.

Я откинулась на подушки, чувствуя еще один удар, обрушившийся на меня рикошетом. Неудивительно, что сердце мое снова расходилось в разные стороны, подумала я с несчастным видом. Такой шок кого угодно выведет из строя. Однако сил на то, чтобы начинать обдумывать прямо сейчас, что делать, у меня не было. Я закрыла глаза и постаралась заснуть, потому что сердце снова начало колотиться, как бешеное. И я действительно очень скоро погрузилась в какую-то полудрему, из которой меня периодически выводила медсестра, заходившая в палату проверить мое состояние. Кажется, я уже в сотый раз начинала снова погружаться в дрему, как вдруг услышала рядом с собой знакомый мужской голос.

– Тигги, это я, Чарли.

Ни в коем случае нельзя открывать глаза и реагировать на его появление, мысленно приказала я себе и притворилась спящей.

– По-моему, она вырубилась, – услышала я шепот Чарли, обратившегося к медсестре. – Что ж, сон для нее сейчас – это лучшее средство. Передайте ей, что я навещу ее завтра утром, как только смогу. В данный момент все показатели у нее вроде в норме, но, если ночью возникнут какие-то проблемы, немедленно звоните мне. Я прописал ей аденозин, это в том числе и успокаивающий препарат. Дадите ей в следующий раз, когда будете измерять температуру.

– Хорошо, доктор Киннаирд. Не волнуйтесь, я присмотрю за ней, как положено, – ответила медсестра, и шторка задвинулась за ними обоими, а потом я уже услышала звук удаляющихся шагов.

«Почему он выписал мне какой-то новый препарат?» – подумала я. Наверное, чтобы привести в норму мускулатуру тела в том месте, где прошла пуля. Дышать пока еще действительно больно, но там ведь, судя по всему, всего лишь поверхностное повреждение, обычный синяк, и только…

Я снова задремала, и меня снова разбудила медсестра, которая пришла, чтобы сделать последние на сегодня замеры.

– Хорошо, что мы не удалили трубку для инъекций, потому что врач прописал вам еще один препарат, – сказала она, тонкой струйкой набирая в шприц какую-то жидкость, после чего приладила его к иглодержателю. – Вот сейчас я оставляю вас в покое. Отдыхайте и набирайтесь сил. Если вам что понадобится, немедленно нажимайте на кнопку вызова. Договорились?

– Обязательно. Спасибо.

* * *

Утром меня после беспорядочного и тревожного ночного сна снова разбудила очередная медсестра, заступившая на дежурство. Она пришла, чтобы сделать новую порцию замеров.

– Должна вас порадовать, сегодня все показатели выглядят гораздо лучше, – обронила она, занося данные в медицинскую карту. – Скоро вам подадут чай, – добавила она, уходя из палаты.

Я уселась на постели, прислушалась к себе и решила, что сегодня мне действительно полегчало. Сердце перестало трепетать, голова тоже ясная, во всяком случае, достаточно ясная для того, чтобы обдумать хорошенько весь вчерашний разговор с Ульрикой.

«Как она только могла заявить, что я бегаю за ее мужем? И как она посмела упрекать меня в том, что я якобы пытаюсь влиять на Зару? Да я просто хотела помочь девочке, и больше ничего! И какое право она имеет прогонять меня с работы?!»

Итак, каковы мои ответные действия? Первое, что пришло на ум, рассказать все Чарли, но я прекрасно понимала, у меня духу не хватит признаться ему, что Ульрика подозревает меня в том, что будто бы я «подбиваю под него клинья», а проще говоря, пытаюсь отбить его у законной жены.

«А может, она все же в чем-то права?..» – услышала я свой внутренний голос, задавший мне этот крайне неудобный вопрос.

Ведь в глубине души я точно знала, что Чарли произвел на меня впечатление с самого первого момента нашей встречи. И мне нравилось проводить с ним время, и меня определенно тянуло к нему…

И вот Ульрика своим радаром точно все высветила и зафиксировала.

– Она права, – обронила я со стоном. Мне подали поднос с чаем, и, пока я пила тепловатую безвкусную жидкость под названием «чай», я продолжала размышлять над тем, что мне делать дальше.

Я вспомнила про Зеда, который все еще торчит в Киннаирде. Но ведь кто-то же стрелял в меня, и это факт. А в довершение всего, новости, которые поведали мне Зед и Зара о будущем Киннаирда, тоже не очень вдохновляли. Будущее у имения такое же неустойчивое, как и мое сердцебиение…

– Вполне возможно, через неделю-другую, я вообще лишусь работы, – обронила я вслух. – Уж лучше я сама уволюсь и уеду прочь, пока все еще держится на плаву.

«Ты уедешь…» – вспомнила я слова Чилли.

И они оказались решающими.

К тому моменту, как я осушила свою чашку до дна, я уже точно знала, что у меня в запасе имеется один-единственный выход. Поступить так, как попросила меня о том Ульрика, то есть уехать из Киннаирда. Когда в палату вернулась медсестра, чтобы снять капельницу и удалить трубки, я попросила ее принести мне пару листов чистой бумаги. Я написала коротенькую записку Кэлу, а на втором листе – официальное заявление об увольнении, адресованное Чарли. Поскольку конверта у меня не было, я просто свернула оба листка вместе и на обороте большими буквами написала имя Кэла. После чего спрятала бумаги под подушку.

Кэл приехал ровно в девять и выглядел он гораздо свежее вчерашнего.

– Доброе утро, Тиг. Привез тебе все, что ты просила. Ты же понимаешь, забавно мне было рыться во всех этих твоих… дамских шмотках! – фыркнул он весело. – Ну, как ты тут сегодня?

– Гораздо лучше, спасибо, – жизнерадостно ответила я. – Уверена, сегодня они меня выпишут. И медсестра сказала, что все показатели у меня хорошие.

– Вот эта прекрасная новость! Лучшая из всех! Ты меня сильно порадовала. Киннаирд кишит журналистами. Все жаждут заполучить фотографию нашего дорогого Пегаса.

– О боже! Неужели он все еще лежит там, где… упал?

– Нет. И вот здесь начинается самое странное. После того, как полиция извлекла из его тела пулю, Лочи и Бен помогли криминалистам соорудить над ним тент, чтобы защитить и сохранить все улики. Парни дежурили всю ночь, и, представляешь, когда сегодня утром они вошли под тент, то увидели, что тело оленя исчезло. Нет, и все тут! – Кэл прищелкнул пальцами. – Чудеса да и только.

– Боже, только не говори мне, что кто-то выкрал тело Пегаса, чтобы сделать из него трофей! – воскликнула я со стоном.

– Такое возможно, только если парням подсыпали снотворное в их фляжки с кофе. Вот они и продрыхли всю ночь, как сурки. Даже не слышали, как к месту подъехала большая грузовая машина, как массивную тушу оленя выволокли из тента. В противном случае все это представляется маловероятным. И вот еще что! – Кэл помахал передо мной пальцем. – Еще одна странность, довожу ее до твоего сведения. То место, где лежал олень, все было забрызгано кровью. Но, по словам полиции, сегодня утром они не обнаружили не только самого оленя, но и пятен крови, снег на том месте, где он лежал, был безукоризненно чистым.

– Как будто его никогда и не было в природе… – прошептала я едва слышно.

– Именно! Сплошная мистика. Ты не находишь?

– Да тут все сегодня полнится этой мистикой, – вяло откликнулась я. – Надеюсь, ты не придумал эту историю специально для того, чтобы поднять мне настроение? Нет?

– Как будто я мастер сочинять всякие небылицы, Тиг! Вот вернешься в Киннаирд и сама все увидишь, если не веришь мне. Кстати, тебе тут передача от Берил. – Кэл вручил мне пластмассовый контейнер, полный вкуснейшей выпечки под названием «Печенье миллионера». – Она сказала, что тебе очень нравится этот десерт. Берил шлет тебе свои наилучшие пожелания. И, конечно, все остальные тоже.

– И Зед?

– Про него ничего не могу сказать. Я его попросту не видел. – Кэл неопределенно пожал плечами. – Отдал ключи от его ренджровера Берил и тут же поспешил к себе.

– Все в Киннаирде пошло вверх дном с того самого дня, как он там появился. – Я подавила тяжелый вздох. – Когда же наконец до него дойдет, что ему пора выметаться? Кэл, прости меня великодушно, если я ушлю тебя на полчасика выпить чашечку кофе, а сама за это время умоюсь, приведу себя в порядок и переоденусь в свою одежду. И сразу же почувствую себя совсем другим человеком.

– Никаких возражений! Заодно и позавтракаю в кафе. С утра завозился дома и не успел позавтракать.

– Тогда ступай себе на здоровье, – сказала я, сползая с кровати. – Кэл!

– Что, Тиг?

– Спасибо тебе за все. И… и прости меня.

– Не говори ерунды! – Кэл улыбнулся. – Я пошел. До скорого.

Я понимала, что страшно виновата перед Кэлом. Ведь, по сути, я готовлю ему еще один шок. Но, поскольку иного выбора у меня не было, я приступила к реализации намеченного плана. Сама отлепила от груди липкие пластинки, которые подсоединяли меня к монитору ЭКГ, потом взяла свой рюкзак и поставила его на кровать, чтобы проверить содержимое. К счастью, паспорт и бумажник были на месте. Не было только мобильника. «Не велика беда, – подумала я. – Куплю себе новый, когда приеду на место…»

Записку для Кэла я оставила прямо на подушке. Затем схватила рюкзак и прошмыгнула в ближайший от меня туалет. Плотно закрыв дверь кабинки, быстро переоделась в джинсы и свитерок, который привез мне Кэл, волосы собрала в один пучок и закрутила их тугим узлом на затылке.

Приоткрыв дверь туалета, глянула в коридор. Мне ведь для того, чтобы вырваться на волю, еще предстояло миновать пост дежурной медсестры, расположенный буквально в нескольких метрах от туалета. К счастью, сестра на данный момент отсутствовала. Я распахнула дверь пошире и нагло двинулась вперед по коридору к выходу из отделения. Вспомнила, как детектив предупреждал меня о нежелательной встрече с представителями медиа, дежурившими на входе в больницу, и стала искать боковой выход. И, к счастью, скоро нашла.

На улице я тут же уселась в первое свободное такси.

– Пожалуйста, в аэропорт, – скомандовала я водителю.

– Как скажете, мисс. – Шофер включил двигатель, и мы тронулись с места.

Женщина, сидевшая за окошком крохотной билетной кассы, поинтересовалась, куда мне надо.

– Женева! – выпалила я, не раздумывая. В самом деле, больше всего на свете мне сейчас нужна была забота Ма и вкуснейшее фасолевое рагу, которое специально готовила для меня Клавдия, зная, что это мое самое любимое блюдо. Кассирша принялась набирать что-то на компьютере, и вдруг перед моим мысленным взором возник белоснежный потолок в пещере…

«Скажешь Ангелине, что это я направил тебя домой…»

– Одну минутку! – спохватилась я, обращаясь к кассирше. – Простите меня. Это все мой плохой английский, – соврала я на ходу, чтобы не выглядеть в ее глазах полнейшей идиоткой. – Я хочу не в Женеву, а в Гранаду… в Испанию!

– Хорошо! – устало вздохнула женщина. – С этим будет посложнее…

* * *

Через один час и сорок пять минут наш самолет разбежался по взлетной полосе и взял курс на лондонский аэропорт Гатвик. Я почувствовала, как сильно сдавило в груди. Самолет уже приготовился нырнуть в густые облака, но я успела глянуть сверху на серый городок под названием Инвернесс и на заснеженные пейзажи вокруг. И послала им прощальный воздушный поцелуй.

– Ты был абсолютно прав, дорогой Чилли. И я обязательно расскажу им, что это ты направил меня домой.

21

И вот мой самолет коснулся взлетной полосы в аэропорту Гранады. К счастью для себя, я благополучно проспала все три часа перелета из Гатвика сюда. Словом, выспалась на славу. Не успела я ступить на бетонированное покрытие взлетно-посадочной полосы, как меня тут же окутало теплом, запахло цитрусами и плодородной землей. Несмотря на то что было еще только начало февраля, температура даже в такое позднее ночное время превышала десять градусов, что после шотландских минусовых температур показалось мне самыми настоящими тропиками. Пройдя паспортный контроль и получив на руки свой багаж, я навела справки в информационном киоске для туристов о наличии отеля в Сакромонте.

Женщина тотчас же вручила мне рекламный проспект.

– Gracias. Но не могли бы вы позвонить туда и справиться о наличии свободных номеров?

– К сожалению, сеньорита, в этом отеле нет телефонов. Но вы не беспокойтесь. Свободный номер там всегда найдется.

– Спасибо.

Я вышла на привокзальную площадь и направилась к ближайшему банкомату, чтобы получить немного наличных евро. А затем отправилась на стоянку такси.

– Куда вам, сеньорита? – поинтересовался у меня водитель.

– Пожалуйста, в Сакромонте, por favor, сеньор, – ответила я, лихорадочно пытаясь освежить в памяти свой скудный запас школьных знаний по испанскому языку.

– Приехали на фламенко-шоу?

– Нет. Мне нужно в тамошнюю гостиницу. Отель «Куевас эль Абанико». – Я показала водителю рекламный проспект, который вручила мне женщина из справочно-информационной службы в аэропорту.

– Ah, si, comprendo!

Мы ринулись вперед на головокружительной скорости. Я невольно пожалела, что уже темно и нельзя разглядеть те места, мимо которых мы проезжаем. Одно не вызывало сомнения: снега не было нигде. Я сбросила с головы капюшон и расстегнула куртку, вдыхая полной грудью влажный воздух. Минут через двадцать мы уже въехали в сам город. В центре Гранады царило оживление, судя по количеству прохожих на улицах, и это несмотря на то, что было уже одиннадцать часов вечера. Такси свернуло влево, и мы поехали по какой-то узенькой дорожке, скорее по тропинке, чем по обычной асфальтированной дороге, неуклонно поднимаясь все выше и выше в гору.

– Вот здесь мы останавливаемся. Дальше, сеньорита, пойдете пешком. Ступайте прямо! – Водитель показал мне на открытые ворота в толстой стене. – До отеля пять минут ходьбы.

– Muchas gracias, сеньор, – поблагодарила я шофера, расплатилась за такси и, закинув свой рюкзачок на спину, глянула на извивающуюся дорожку, которая стелилась передо мной. Ее освещали редкие фонари старомодной конструкции. С одной стороны дорожка упиралась в низкую каменную стену. Я услышала, как машина за моей спиной развернулась и исчезла в темноте, покатив вниз с горы. Я двинулась в путь, чувствуя неприятную боль в боку, в том месте, куда меня ранили.

Я свернула за угол и глянула вверх. Прямо надо мной по другую сторону ущелья взметнулась ввысь крепость Альгамбра, подсвеченная сотнями огней, оттеняющих ее древнюю красоту.

У меня даже слезы на глаза навернулись от такого зрелища. Но самое главное, я знала, я точно знала, что я уже здесь бывала. Какое-то время я стояла, завороженно созерцая открывшуюся панораму поистине неземной красоты. Все вокруг утопало в кромешной тьме, и от этого казалось, что сам дворец как бы парит в воздухе.

– Лусия танцевала в Альгамбре, – пробормотала я вполголоса, мысленно поражаясь тому, что я наконец воочию вижу все то, что ранее существовало лишь в моем воображении.

Я проследовала далее по узенькой тропке, огибающей гору. То там, то сям из горы выступали, выстроившись в один ряд, каменные дома, выкрашенные в белый цвет. Разноцветные ставни на всех окнах были закрыты на ночь. Лишь в редких домиках сквозь них пробивался свет. Оставалось только молиться, чтобы та женщина из информационной службы в аэропорту не ошиблась и отправила меня по нужному адресу. И что отель работает и в зимнее время года.

– В противном случае придется мне ночевать под открытым небом, – сказала я себе, немного запыхавшись от быстрой ходьбы и чувствуя, как мое сердце уже начинает протестовать против таких избыточных нагрузок.

К счастью, свернув за угол, я увидела свет и небольшую табличку, оповещающую прохожих, что это именно тот отель, который и был мне нужен. Я открыла изъеденные ржавчиной чугунные ворота и вошла во двор.

– Le puedo ayudar?

Я повернулась влево и увидела женщину, сидевшую за одним из столиков на небольшой террасе. Женщина курила сигарету и смотрела на меня вопросительным взглядом.

– Видите ли, мне нужна комната. У вас есть свободная комната?

– Si, сеньорита. – Женщина поднялась со своего места и поманила меня за собой к дверям. – Вы англичанка? – спросила она у меня по-английски.

– Нет, я из Швейцарии. Я говорю и на французском.

– Но мы давайте сойдемся на английском, ладно? Меня зовут Марселла, я владелица этой гостиницы. – Она приветливо улыбнулась и сразу же еще глубже обозначились морщинки на ее лице. Она ввела меня в вестибюль, где размещалась стойка администратора, и я поняла, что сам отель состоит из множества белокаменных пещер. Она достала связку ключей и повела меня за собой по этому пещерному лабиринту. Наконец мы вошли в комнату, в которой стояло несколько диванов, застеленных покрывалами с разноцветным узором. Марселла открыла еще одну дверь в задней стенке комнаты, и мы вошли в пещеру, в центре которой стояла очень симпатичная небольшая деревянная кровать.

– Ванная там. – Хозяйка махнула в сторону узкого прохода, отгороженного занавеской, за которой располагались туалет и крохотная душевая кабинка.

– Превосходно! – одарила я хозяйку благодарной улыбкой. – Gracias.

Я проследовала за хозяйкой обратно на ресепшн и вручила ей свой паспорт, получив взамен ключи от номера.

– Вы не голодны? – поинтересовалась она у меня.

– Нет, спасибо. Нас покормили в самолете. Вот стакан воды – это было бы замечательно.

Женщина исчезла в соседней комнате, судя по всему, там размещалась небольшая кухонька, и вскоре вернулась назад со стаканом и пластиковой бутылкой воды.

– Доброго сна, – пожелала мне хозяйка, когда я направилась к себе в номер.

– Gracias.

Совершив быстрое омовение, которое Ма обычно называла не иначе как «вылизать себя по-кошачьи» (на более тщательную помывку я не рискнула, боялась, что вода может попасть на рану), я с удовольствием вскарабкалась на кровать, которая, на удивление, оказалась очень удобной. Улегшись на спину, я какое-то время разглядывала потолок над собой. Он был точь-в-точь таким, каким я его мысленно видела много раз.

– И вот я здесь! – прошептала я, объятая неким душевным трепетом, но вскоре сон сморил меня, и я уснула.

* * *

Проснувшись, я с удивлением обнаружила, что уже одиннадцатый час дня. Я глянула на фосфоресцирующие стрелки будильника, стоявшего на комоде рядом с моей кроватью. Однако в комнате было темно. Ни единый лучик света не проникал сюда с улицы.

Я откашлялась, сразу же уловив запах застоявшейся пыли, витавшей в воздухе. И звук тотчас же эхом разнесся по всей комнате. Можно представить себе, какой шум сотворял бедняга Филипе, когда заходился приступами кашля, умирая в одной из таких же вот пещер, как эта…

Первым делом я извлекла из своей сумки набор средств для оказания первой медицинской помощи, который купила в аэропорту. Скривившись от боли, я отлепила пластырь от раны. Она слегка кровоточила, но не сильно, особенно, если учесть, какую нагрузку я задала ей вчера. С помощью нескольких стерильных тампонов я очистила рану, смазала ее противовоспалительным гелем, а потом снова заклеила новым куском пластыря. Успокоившись, что я уже на пути к выздоровлению и мне не грозит смерть от заражения крови у себя на родине, в том самом месте, где я появилась на свет, я омыла остальные части своего тела и переоделась в хлопчатобумажное платье, которое предусмотрительно купила себе в магазинчике «дьюти фри». Сверху набросила свитерок, на ноги напялила туфли-лодочки, их я приобрела там же, растранжирив кучу денег на покупки. С другой стороны, не ходить же мне здесь в тяжеленных лыжных ботинках, которые были на мне в ту ночь, когда погиб Пегас.

– Что ж, Тигги, – усмехнулась я, разглядывая цветочный узор платья, – в таком наряде ты полностью вписалась в окружающую тебя обстановку. Как-никак родные места.

Я направилась на выход. Из крохотной кухоньки по соседству со стойкой администратора доносился соблазнительный запах крепкого свежемолотого кофе.

– Buenos dias, сеньорита. Как спалось?

– Отлично спалось, – ответила я, прикидывая мысленно, не цыганка ли сама Марселла, с ее густой копной иссиня-черных волос и оливковой кожей.

– Думаю, сегодня на улице достаточно тепло, чтобы позавтракать на свежем воздухе, – предложила мне Марселла.

– Si! – немедленно согласилась я и вышла вслед за хозяйкой на террасу, зажмурившись на мгновение от яркого солнца, пока мои глаза адаптировались к свету.

– Присаживайтесь, – пригласила меня Марселла. – А я сейчас подам завтрак.

Но я даже не обратила внимания на ее слова, ибо мое внимание тотчас же привлекло все то, что простиралось за проржавелыми чугунными воротами, отделявшими террасу от остальной улицы. Я подошла к воротам, распахнула их, пересекла узкую тропку перед гостиницей и, опершись о каменную ограду, принялась любоваться буйной зеленью долины, раскинувшейся подо мною, и величественной Альгамброй, возвышающейся над всем ущельем. При свете дня стали видны бледно-оранжевые стены крепости, обильно завитые изумрудной листвой.

– Вот теперь я вполне понимаю Марию, ведь она говорила, что отсюда открывается самый прекрасный вид на свете, – выдохнула я в восхищении. – И я тоже так думаю.

За завтраком, на который мне подали свежевыпеченный хлеб с вкуснейшим джемом плюс стакан свежего апельсинового сока, я снова перечитала письмо Па Солта, адресованное мне.

– Тебе нужно отыскать голубую дверь, не забывай! – напомнила я себе вполголоса.

– Вы туристка? Приехали взглянуть на Альгамбру? – спросила Марселла, ставя передо мной чашку с кофе.

– Не совсем так. Я приехала сюда, чтобы отыскать своих родных.

– Здесь, в Сакромонте? Или в Гранаде?

– В Сакромонте. Я даже точно знаю ту дверь, в которую мне надлежит постучать.

– Так вы цыганка?

– Думаю, да.

Марселла слегка прищурилась и окинула меня внимательным взглядом.

– В вас, безусловно, есть испанская кровь, но и цыганская, наверное, тоже.

– Вы знаете семью по фамилии Альбейсин?

– Конечно! Семейство Альбейсин было одним из самых больших в Сакромонте еще в те дни, когда мы все тут жили.

– То есть цыга… gitanos здесь больше не живут?

– Кое-кто живет, но таких немного. Большинство пещер теперь пустует. Наши в основном переехали в современные городские квартиры. Сегодня цыгане уже не живут так, как раньше. Печально, но это факт. Современный Сакромонте превратился в городок-призрак.

– А вы цыганка?

– Si. Наша семья жила здесь более трех столетий, – ответила Марселла с явной гордостью.

– А как вам пришла в голову идея открыть здесь гостиницу?

– Большинство моих постояльцев – это туристы. Они приезжают специально на фламенко-шоу, которые проводят в Лос-Тарантас, или для того, чтобы посетить музей и своими глазами увидеть, как мы жили в здешних пещерах, которых полно в горах вокруг нас. А еще я подумала, что с нашей улицы открывается самая красивая панорама в мире. Грех не воспользоваться такой возможностью. – Марселла улыбнулась. – К тому же я сама уроженка здешних мест.

– Вы хорошо говорите на английском. Где изучали?

– Вначале в школе, потом в университете. Когда мои родители умерли, я продала их квартиру, а за вырученные деньги выкупила наш прежний фамильный дом и превратила его в некое подобие того, что сегодня называют «отель-бутик».

– И получилось просто здорово. А насчет здешних видов вы абсолютно правы. Дух захватывает от всей этой красоты. И давно вы работаете?

– Мы открылись только год тому назад. Пока бизнес развивается довольно медленно, но на все нужно время. Во всяком случае, на летний сезон у меня уже много заказов на бронирование.

– Мне здесь очень нравится, – улыбнулась я.

– Так все же, где ваша семья?

– Мне сказали, что я должна найти дом с голубой дверью на Корцио дель Айре и там спросить женщину по имени Ангелина. Слышали про такую?

– Слышала ли я? – Марселла уставилась на меня изумленным взглядом. – Конечно! Она ведь последняя ворожея в Сакромонте. Так вы с ней родственницы?

– Скорее всего, да.

– Сейчас она уже очень старая женщина, но я помню времена, еще в своем детстве, когда к ее дому постоянно клубились очереди из желающих погадать или приобрести ее снадобья из трав. Причем приходили не только цыгане, но и испанцы. Сегодня к ней приходит уже гораздо меньше людей. Но если вы захотите погадать у нее, Ангелина расскажет, что вас ждет в будущем.

– А она живет далеко отсюда?

– Сеньорита, она живет по соседству со мной!

Холодок пробежал по моей спине при этих словах Марселлы, а она махнула рукой, указывая на пещеру слева от нас.

– И там голубая дверь?

– Si, голубая. Многие мои постояльцы наведываются к Ангелине, когда я рассказываю им обо всех ее дарованиях. Она помогает нашему бизнесу, а мы помогаем ей.

– Я и подумать не могла, что так быстро отыщу ее. И так просто…

– Если что-то предназначено самой судьбой, тогда действительно все происходит очень просто. – Марселла окинула меня внимательным взглядом своих карих глаз. – Наверное, самое трудное в вашем случае – это решиться приехать сюда.

– Вы правы, – согласилась я, невольно поразившись ее интуиции. – Так оно и было. – В этот момент что-то вдруг щелкнуло в моей голове, и я посмотрела на нее. – Мне рассказывали, что мои предки жили по соседству с мужчиной по имени Рамон. Получается, что это его пещера?

– Именно так! – Марселла радостно прихлопнула в ладоши. – Моя прапрабабушка была его родной сестрой! Я его, конечно, никогда не видела, но зато слышала множество историй о том, как маленькая Лусия Альбейсин практиковалась прямо здесь в искусстве фламенко. – Марселла жестом указала на тропинку перед воротами. – Моя бабушка тоже хорошо помнит это. Ведь Лусия была когда-то самой известной исполнительницей фламенко во всем мире! Вы слышали про нее?

– Да, и если тот человек, с которым я разговаривала, сказал мне правду, то она была моей бабушкой.

– Dios mio! – выдохнула Марселла с неким благоговейным страхом. – И вы тоже танцуете? У вас и фигура такая, как у нее.

– В детстве я посещала занятия в балетной студии, но профессия у меня другая. Я… я думаю, мне стоит сейчас наведаться к Ангелине. Как считаете?

– Потерпите еще часок-другой. Ангелина, как и все цыгане, ночная птичка. Обычно она встает с постели где-то ближе к полудню. – Марселла осторожно погладила мою руку. – Вы смелая девушка, сеньорита. Взять и приехать сюда. Многие цыгане вашего возраста сегодня хотят начисто забыть о своих корнях. Некоторые даже стыдятся своего цыганского происхождения.

При этих словах Марселла выразительно вскинула брови и исчезла в доме. А я осталась сидеть на солнышке, размышляя обо всем том, что мне только что поведала Марселла. «Просто невероятно, – думала я. – Ведь я предполагала, что поиски Ангелины отнимут у меня кучу времени, что я вообще могу не отыскать ее, а тут все так просто». Ангелина живет по соседству с тем домом, на террасе которого я сейчас сижу.

«Может быть, это все от того, что в последнее время твоя жизнь, Тигги, и так изобиловала всякими осложнениями, и ты заслужила небольшую передышку…»

Я снова встала и направилась к воротам, открыла их, потом повернула влево и сделала несколько шагов вниз по петляющей тропинке. Остановилась перед входной дверью в соседнюю пещеру. Она действительно была выкрашена в пронзительно голубой цвет. Дрожь прошла по моему телу.

– Здесь началась твоя жизнь… – подсказал мне мой внутренний голос. И тут же в моем воображении возник образ Марии. Вот они с Лусией сидят на ступеньках крыльца и плетут корзины, а вокруг них деревня продолжает жить своей жизнью, шумит и полнится какофонией самых разнообразных звуков. Зато сейчас здесь тихо. Только птички щебечут, укрывшись в тени оливковых рощ, которые каскадами спускаются вниз по склону горы, что за мной.

– Город-призрак, – сказала я вслух. Мне стало грустно, что жизнь покинула эти места. Впрочем, не стоит романтизировать прежнюю жизнь здешних цыган. Можно только представить себе, как они обитали тут в Сакромонте целыми семьями, не имея даже самых элементарных удобств. И вот, по иронии судьбы, новый век наладил быт людей, но полностью разрушил пульсирующую жизнь здешней коммуны.

Я уселась на стенку и стала любоваться видом Альгамбры. Вспомнила, как изумилась Марселла, когда узнала, что я приехала к ним в поисках своих корней. А ведь до сего момента мне и в голову не приходило, что люди могут стыдиться того, что в их жилах течет цыганская кровь. Чилли высоко ставил культуру своего народа, который, со всей очевидностью, является и моим народом. А потому я даже испытывала некую гордость при мысли о том, что являюсь составляющей частью этой культуры. Но сейчас все вдруг предстало передо мной в совершенно ином свете. За всю свою жизнь я ни разу не сталкивалась с тем, что называется расовыми предрассудками. Возможно, потому что у меня стандартная западноевропейская внешность плюс швейцарский паспорт на руках. А вот тем, кто когда-то обитал в этих пещерах, даже въезд в город был запрещен, их преследовали повсюду, и они могли вращаться только в своей среде. Общество отказывалось иметь с ними дело.

– Но почему? – пробормотала я с недоумением.

«Потому что мы не такие, как другие люди, они не понимают нас и потому боятся…»

Я поднялась с ограды и прошла чуть дальше вниз, увидела на стене вывеску музея, к которому вел ряд узеньких ступенек. Я уже стала подниматься по ним наверх, но тут что-то сильно сдавило мне грудь, будто кто-то крепко обхватил меня рукой. Видно, полученная рана все еще давала о себе знать, и я медленно побрела назад к отелю, а там, усевшись на солнышке, стала поджидать, пока боль пройдет.

– У Ангелины уже открыта дверь, – объявила мне Марселла минут через двадцать, миновав ворота с корзинкой, полной яиц. – Значит, она уже встала. Вот! – Марселла достала из корзинки три яйца и сунула их мне в руки. – Скажете ей, что это от меня, – пояснила она.

– Хорошо.

Я заглянула к себе в комнату, быстро причесалась и приняла пару таблеток ибупрофена, чтобы унять боль и в боку, и в груди.

– Ну вот! – обратилась я к себе, забирая яйца. – Courage, mon brave… Смелость и еще раз смелость, – пробормотала я, широко распахнув ворота ногой, и направилась к голубым дверям. Дверь действительно была открыта, а поскольку руки мои были заняты, то я не смогла объявить о своем приходе, постучав.

– Здравствуйте! Hola! Есть кто? – крикнула я в темноту.

Через какое-то время на пороге появился мужчина с лихо закрученными вверх усами. Никогда еще я не видела таких шикарных усов. Под стать усам была и густая шевелюра седых волос на голове. Мужчина был хорошо сложен, а его смуглая кожа, испещренная глубокими морщинами и прожаренная насквозь горячим андалузским солнцем, хорошо гармонировала с парой глаз цвета темного шоколада. Он держал в руке метелку, слегка выставив ее вперед, словно намеревался использовать в качестве оружия.

– Ангелина дома? – спросила я у него.

– Никаких гаданий до семи вечера, – ответил он на английском, но с сильным акцентом.

– Нет, сеньор. Я пришла не гадать. Меня направили сюда, чтобы я могла встретиться с Ангелиной. Судя по всему, я ее родственница.

Мужчина глянул на меня, потом слегка подался назад.

– No comprendo, сеньорита. – С этими словами он захлопнул дверь у меня под носом.

Я осторожно положила яйца на ступеньку крыльца и постучала в дверь.

– У меня для вас яйца, – кое-как вымолвила я по-испански и торопливо добавила: – От Марселлы.

Дверь снова отворилась. Мужчина нагнулся к ступенькам и взял яйца.

– Gracias, сеньорита.

– Так все же можно мне войти? Пожалуйста! – В конце концов, не для того я проделала такой долгий путь сюда, чтобы меня встретил на пороге какой-то старик с метлой и не пустил в дом.

– Нет, сеньорита, – отрезал он и попытался снова захлопнуть дверь, но я успела просунуть туда ногу.

– Ангелина! – громко позвала я. – Меня зовут Тигги. Меня Чилли прислал к вам, – прокричала я во весь голос, потому как мужчина с метлой все же выиграл схватку и снова стукнул дверью мне в лицо. Я подавила тяжелый вздох и поплелась назад в гостиницу, чтобы поговорить о случившемся с Марселлой.

– Ее что, нет дома? – страшно удивилась она.

– Скорее всего, она дома, но меня не пустил к ней какой-то мужчина.

– А… Это Пепе… Всегда стоит на страже. Между прочим, он приходится Ангелине дядей, – пояснила Марселла. – Может, стоит попытаться сходить туда еще раз?

Но не успела я дойти до ворот, как из-за угла прямо на меня выскочил Пепе. Не говоря ни слова, он схватил меня за руку своей огромной ручищей и улыбнулся, глянув сверху вниз.

– Так это ты… совсем уже взрослой женщиной стала, – добавил он, и я увидела, как его карие глаза наполнились слезами.

– Простите м-меня, но я не… – проговорила я, слегка запинаясь.

– Я – Пепе, твой Tio, твой двоюродный дед, – пояснил старик, прежде чем обнять меня. Потом он повел меня по тропинке вниз в сторону пещеры с голубыми дверями на входе. – Perdon, моя сеньорита, – и добавил что-то непонятное на испанском. – Я не признал тебя с самого начала!

– Вы говорите по-английски?

– Конечно. Это я притворился, что ‘no comprendo’. Я всегда так поступаю, если туристы начинают барабанить в дверь слишком рано. – Он издал короткий смешок. – А сейчас я отведу тебя к Ангелине, твоей кузине.

Прямо в дверях меня поджидала небольшая женщина с копной золотистых волос, уже поседевших у самых корней. Она была такая же миниатюрная, как и я, одета в длинное, до самого пола, платье-кафтан в красных и голубых тонах. На ногах – удобные кожаные сандалии. Ее ярко-голубые глаза сверкали, разглядывая меня из-под длинных черных ресниц, жирно подведенных черным карандашом, таких же густых, как и ее брови.

– Hola, – поздоровалась я, глядя на женщину.

– Hola, Эризо. – Она улыбнулась мне, слезы выступили на ее глазах. – И вот ты здесь, – добавила она на ломанном английском. – Вернулась наконец домой. – Она распахнула свои руки мне навстречу, и я с готовностью упала в ее объятия.

Ангелина тотчас же разрыдалась на моем плече, и я последовала ее примеру. Через какое-то время мы дружно отерли глаза. Я услышала, как Пепе громко высморкался у нас за спиной, повернулась в его сторону, и он с готовностью обнял нас обеих. Сердце в груди стучало быстро-быстро, я чувствовала легкое головокружение, то и дело переводя взгляд со своего двоюродного дедушки на ту женщину, которую мне было велено отыскать. Наконец мы разжали объятия, и меня провели в небольшой закрытый дворик, вымощенный камнем, расположенный прямо за пещерой. Дворик был сплошь уставлен горшками с самыми разными растениями. Я сразу же уловила запах мяты, шалфея, фенхеля и лаванды. Пепе жестом пригласил меня к расшатанному деревянному столу, вокруг которого стояли четыре таких же ветхих стула. Мы уселись за стол, а я попутно отметила про себя, как легко двигаются и Ангелина, и Пепе, несмотря на свой почтенный возраст.

Ангелина взяла меня за руку и крепко стиснула ее.

– Я понимаю по-английски, – сказала она. – Но только прошу, говори помедленнее. Как ты нас нашла?

Я постаралась как можно подробнее рассказать ей о письме Па Солта, потом о своем переезде в Киннаирд и о моем знакомстве с Чилли.

Оба, и Ангелина, и Пепе, радостно всплеснули руками и затараторили о чем-то своем на испанском.

– Как же мне сейчас легко на душе от того, что старые предсказания все же сбываются, – обронила Ангелина.

– Так вы знали Чилли? – спросила я у нее.

– Нет, только по имени. Микаэла предсказала Чилли, что он направит тебя к нам домой. Она присматривала за мной, когда я была еще ребенком. Как я понимаю, Чилли сейчас очень стар. И сильно болен. Судя по всему, доживает свои последние дни, – добавила она мрачно. – Si?

– Si, – прошептала я в ответ, ненавидя себя за то, что и сама думаю так же. Но я сразу поняла, что нет смысла скрывать свои мысли от Ангелины. Судя по всему, эта женщина обладала гораздо более сильным даром ясновидения, чем сам Чилли. Она буквально источала из себя электричество, будоража меня саму и те скрытые силы, которые дремали во мне.

– Конечно, твоя кровь разбавлена испанской кровью по линии отца, но… – Ангелина внимательно оглядела меня, – я чувствую, что у тебя тоже есть дар. Я научу тебя, как научила меня в свое время Микаэла.

Ангелина взглянула на меня с улыбкой, и в этом взгляде было столько теплоты и участия, что у меня комок подступил к горлу. Все в этой женщине было полно… жизни. Она принялась снова изучающе разглядывать меня, потом взяла своей мягкой ладонью мою руку и задержала ее.

– Ты больна, Эризо. Что с тобой случилось?

Я предельно лаконично изложила ей события той ночи, когда был убит Пегас.

Я увидела, как глаза Ангелины слегка округлились. Не выпуская моей руки из своих ладоней, она вдруг замолчала, прислушиваясь к чему-то далекому и непонятному.

– Это существо было послано специально, чтобы защитить тебя. Он – твой дух-спаситель, который на протяжении всей твоей жизни может принимать самые разные формы и обличья. Понимаешь меня?

– Думаю, да, понимаю.

– Ничто в этом мире не совершается без причины, Эризо. В нашей жизни нет случайностей. Смерть – это ведь не конец, а лишь начало… – Ангелина принялась внимательно разглядывать мою ладонь. – Пепе, – обратилась она к старику, – мне нужен la pocion. – Потом быстро добавила на испанском, какие именно ингредиенты ей нужны для приготовления снадобья, пересчитав их на пальцах. – Принеси все это ей.

Пепе исчез, а Ангелина продолжала неотрывно смотреть на меня.

– Pequeno Erizo… маленький ежик…

– Чилли тоже так называл меня! – удивленно воскликнула я. – Правда, он говорил это на своем языке: хотчивитчи, – добавила я с улыбкой.

Через какое-то время вернулся Пепе, неся в руке стакан, наполненный какой-то жидкостью ядовитого цвета.

– Это исцелит и твое сердце, и твою душу, – обронила Ангелина, когда Пепе поставил стакан передо мной.

– А что это? – спросила я.

– Не важно, – ответил мне Пепе. – Ангелина сказала, что ты должна выпить это.

– Хорошо, – согласилась я, с осторожностью поднося стакан к губам. В нос ударил какой-то странный и очень сильный запах.

– Пей же! – поторопила меня Ангелина.

– Как долго собираешься у нас погостить? – поинтересовался у меня Пепе, когда я наконец осилила последний глоток довольно противной на вкус жидкости.

– Еще не задумывалась над этим. Я ведь к вам прямо с самолета, можно сказать. Не думала, что так быстро отыщу вас.

– Но раз ты уже здесь, то, думаю, тебе следует задержаться на какое-то время, потому что Ангелина может многому научить тебя.

Я взглянула на своего двоюродного деда, потом перевела взгляд на кузину.

– Кто-нибудь из вас встречался с моей матерью?

– Конечно, мы ее прекрасно знаем. Ведь мы жили по соседству много лет. Мы присутствовали при твоем рождении. – Пепе указал на наружную стену пещеры. – Ты же появилась на свет здесь.

– А как звали мою мать?

– Айседора, – угрюмо ответил Пепе, а Ангелина лишь молча опустила голову.

– Айседора, – повторила я незнакомое имя, словно пробуя его на вкус.

– Что ты знаешь о своем прошлом, Эризо? – спросила у меня Ангелина.

– Чилли рассказал мне многое из того, что случилось в моей семье до того, как Лусия переехала в Барселону. Он рассказал мне и о том, как Мария направилась туда на поиски мужа и дочери. Расскажите мне, пожалуйста, что произошло со всеми ними потом, – взмолилась я.

– Обязательно расскажем, – пообещала мне Ангелина. – Но вначале нам все же стоит вернуться к тому месту, на котором оборвал свой рассказ Чилли. Ты должна знать всю свою семейную историю во всех ее подробностях. Но на это потребуется много времени.

– О, у меня в запасе куча времени! – воскликнула я с улыбкой, впервые осознав, что теперь действительно мне принадлежит все мое время.

– Ты должна знать, откуда ты пришла, чтобы понимать, куда тебе идти дальше, Эризо. Что ж, если у тебя есть силы слушать, то тогда я начинаю. – Ангелина взяла мою руку и пощупала пульс. Потом с удовлетворением кивнула. – Гораздо лучше.

– Все хорошо, – откликнулась я, действительно чувствуя себя гораздо лучше. Сердце мое перестало трепетать, и на меня вдруг снизошло какое-то странное спокойствие, я бы даже сказала, умиротворение.

– Значит, ты знаешь, что Лусия жила с отцом и танцевала в Барселоне после того, как ее мать вернулась домой в Сакромонте?

– Да.

– Лусия провела вдали от Сакромонте более десяти лет, совершенствуя свое мастерство. Она выступала во многих городах, но они с Хозе всегда снова возвращались в Барселону. Тогда я, пожалуй, начну с того самого момента, когда Лусии исполнился двадцать один год. Это было… Дай-ка подумать… Да, это было в 1933 году…

Часть II