– Разве я молчал?
– Не то, чтобы совсем. Ты три раза сказал «гм», два раза «ага», «о, вот газелька идет» и еще сказал водителю, где остановиться. Но по-моему, это трудно назвать полноценной беседой.
– Гм. Извини, это я, наверное, от смущения.
– Ты? А разве у тебя есть такой орган, которым смущаются?
Виктор слегка покраснел.
– Оказывается, есть. Но ты права, до сих пор я и не подозревал о его существовании. Знаешь, давай, ты сама у меня что-нибудь спросишь. Для разгона.
– Без проблем. Расскажи, как Никонова, шефа нашего драгоценного, брали? У нас в фирме слухи самые невероятные – вроде он сбежать пытался, отстреливался даже.
– Ерунда. Ничего он не отстреливался. Да и побег тоже… он понадеялся, что мы не сообразим внизу пару ребят оставить. Вылез, дурак, через балкон и начал на ближайшем тополе гамадрила изображать.
– И что?
– Да ничего. Свалился, запястье сломал. Я же говорю – дурак. Лида, а что фирма ваша разве работает еще?
– Смеешься? Это когда директор, главбух и завскладом в тюрьме? Это мы так, на нервной почве. Приходим в офис, обмениваемся новостями и впечатлениями, потом снова расходимся.
– Понятно. А тебе теперь новое место искать?
– Я нашла уже. К Наташе пойду, им сейчас люди нужны. Кстати, ты знаешь, что они с Андреем заявление подали?
– Знаю. Я же сейчас в больницу, как на службу, являюсь – каждый день.
– Это зачем?
– Разговариваю с персоналом. Пытаюсь найти хоть какую-то зацепку, шанс поймать Луканина. Хотя, скорее всего, он уже под чужой фамилией на багамском пляже загорает, – Витя вздохнул. – Обидно, досадно… Ну ладно, что ты там про свою новую работу говорила?
– А что про нее говорить? Работа, как работа. Зарплата правда, небольшая, но после испытательного срока обещали сразу прибавить. Да ну, скучно это все. Витя, ты лучше про себя расскажи, как ты слежку ведешь?
– Гм. Про мою работу тоже скучно, Лидочка. Ты ешь мороженое, давай, а то растает.
– Я ем. Так что с твоей работой? Носишься все время по улицам, изображая бомжа?
– Положим, не все время, и не всегда бомжа… ты мороженое, ешь.
– А в кого еще приходится перевоплощаться?
– Мало ли. От ситуации зависит. Ты ешь мороженое, оно здесь настоящее.
– А ненастоящее мороженое это что?
– Не знаю. Но разве тебе такое не попадалось – пробуешь, а у него ни вкуса, ни запаха, один только холод?
– А, вот ты про что. Согласна, это настоящее. Витя, а ты только со стороны следишь или приходилось и в банду внедряться?
– Что у тебя все вопросы какие-то… – тоскливо протянул он. – Ела бы ты лучше мороженое.
– А я что делаю? – Лида выразительно поскребла ложечкой, собирая остатки со дна вазочки.
– Так я сейчас еще принесу, – Витя вскочил с места и моментально вернулся со следующей порцией. – Вот, ешь мороженое.
– Спасибо. Витя, а вот допустим, ведешь ты за объектом слежку и вдруг обнаруживаешь, что за тобой за самим следят. Бывало у тебя так?
– Не часто, но случалось. Лида, неужели тебе это интересно?
– Очень! – искренне заверила его она. – Понимаешь, я сама о чем-то таком всю жизнь мечтала! Это же так увлекательно!
– Глупости. Это в кино увлекательно и в книжках. А в жизни… мотаешься, как дурак, по городу, и в жару, и в холод. Иной раз по полдня топчешься на одном месте – и уйти нельзя, и чтобы заметили тебя – тоже нельзя. Ешь лучше мороженое.
– А в засаде? – Лида послушно отправила в рот большой кусок, облизала ложку.
– Что в засаде? – Витя засмотрелся на ее блестящие глаза и слегка потерял нить беседы.
– В засаде тоже приходилось лежать?
– Ну, почему обязательно лежать? Можно и двигаться, только очень осторожно, чтобы шума случайно не поднять.
– Интересно? – ложечка застыла над существенно уменьшившейся горкой мороженого.
– Скучища смертная. Ни тебе покурить, ни поговорить, ни книжку почитать.
– А ты куришь?
– Раньше курил. Теперь нет.
– Бросил? У тебя сильная воля.
– Да воля, по-моему, тут ни при чем. Я и усилий особенных не прикладывал, – Витя оживился. Обсуждение того, как он бросил курить, явно вдохновляло его гораздо больше, чем вопросы о работе. – . Знаешь, до этого я, как все курильщики, сто раз бросал и потом снова начинал. А в какой-то момент решил, что все, хватит. Наверное, время пришло – все отпущенные на мой век сигареты выкурил. И с тех пор… о черт!
– Что такое? Опасность? Кто-то из твоих клиентов? – Лида напряженно выпрямилась, изо всех сил сдерживая желание повернуть голову и посмотреть на двери.
– Да нет, свои. Просто забыл, что городишко у нас такой маленький – всего-то около миллиона человек. Значит в любой момент можно встретить кого-то из знакомых.
– А-а, – Лида быстро оглянулась и, увидев приближающихся Андрея, Наташу и Дашку, довольно кисло улыбнулась. – Действительно.
– Привет! – Дашка сияла, как новенький полтинник. – А мы празднуем! Мы заявление в ЗАГС подали и вот уже третий день празднуем! В цирке были, в кино были, в Макдональдсе, тоже были! А сегодня по набережной уже три часа гуляем, так здорово! Только есть захотелось, вот мы и зашли, пирожков купить. А здесь никаких пирожков вовсе нет, одно мороженое! А вы что здесь делаете?
– Андрей называет это здоровой детской непосредственностью, – отпихивая Дашку в сторону, извиняющимся тоном сказала Наташа. – Не видишь, что ли? Люди это самое мороженое едят.
– Да мы так просто… – Лида сделала неопределенный жест рукой. – Вот, решили встретиться, поболтать.
– Хорошее дело, – Андрей перехватил вывернувшуюся из Наташиных рук Дашку и развернул ее лицом к дверям. – Счастливо вам, ребята. А мы пойдем, поищем, где можно перекусить.
– Счастливо, – ответила Лида.
Виктор только кивнул.
– Может надо было пригласить их посидеть с нами? – неуверенно спросила она через минуту неловкого молчания.
– Почему ты так решила?
– У тебя вид недовольный. И вообще, такое ощущение, – Лида нервно забарабанила пальцами по столу, – что ты на меня… не знаю, обиделся что ли?
Его щеки снова порозовели.
– Нет, что ты. Какие тут могут быть обиды? Просто… – он помедлил секунду, потом решительно накрыл ее руку своей ладонью. – Понимаешь, когда я звонил тебе, то имел в виду не просто поболтать. Если честно, то я рассчитывал на нечто большее.
– Ну, – Лида отвела взгляд в сторону. – На самом деле, я тоже… рассчитывала на нечто большее.
Новый год они решили отпраздновать вместе. Лида приехала к Наташе с утра – помогать готовить, а мужчины должны были подойти позже, часам к четырем. Андрею надо было заглянуть в больницу, а Виктор и вовсе со вчерашнего дня носился где-то по своим таинственным делам.
Надо сразу сказать, что «помогать готовить» – было не совсем точной формулировкой, появившейся только потому, что Наташа была хозяйкой квартиры и формально, вроде бы за стол отвечала она. Реально, в роли помощницы оказалась Наташа, а Лида демонстрировала свое кулинарное искусство, основные правила которого (и даже некоторые рецепты), были почерпнуты из книг Рекса Стаута.
Впрочем, Наташу это нисколько не огорчало. Она с легким сердцем чистила картошку, разбирала селедку, крошила овощи в салат и мыла посуду. Кроме того, ее обязанностью было гонять Дашку, которая регулярно заскакивала на кухню стянуть что-нибудь вкусненькое.
– Да еще и грязными руками! – возмущалась Наташа. – Я тебе что сказала? Пока в комнатах идеальный порядок не наведешь, даже на глаза не показывайся!
– Какой смысл ставить невыполнимые задачи? – пожала плечами девочка. – Где нормальные люди живут, там идеального порядка быть не может, принципиально.
– Кто это тебе сказал такую глупость? – чуткое ухо Наташи уловило в Дашкиных интонациях явные признаки цитирования.
– Дядя Андрей, – не скрывая удовольствия, ответила та. – Он вчера футболку свою искал, весь шкаф перерыл.
– Нашел? – полюбопытствовала Лида, не поднимая головы. Очень острым, привезенным с собой из дома ножом, она нарезала мясо на широкие тонкие ломтики.
– А как же! Она на подоконнике лежала, – за неимением лучшего, Дашка цапнула половинку крутого яйца, ловко увернулась от полотенца, которым замахнулась на нее Наташа и удрала с кухни.
– Просто ужас какой-то, а не ребенок! – пожаловалась Наташа. – А Андрей ее балует.
– Переходный возраст, что ты хочешь? – пожала плечами Лида. – Себя вспомни в четырнадцать лет.
– Да у нее этот переходный возраст начался, как только она первое слово сказала! – нежность, звучащая в голосе, не соответствовала сказанным словам. – И с тех пор не закончится никак.
Лида только усмехнулась. Сгребла нарезанное мясо в синюю пластиковую миску, проинформировала нейтрально:
– А теперь мы все это слегка отобьем, каждую полоску, – ножик снова заработал, но теперь уже в качестве молоточка. – Ты лук порезала?
– Да.
– Хорошо. Смешай его с грибами. Посоли, поперчи, чеснока капельку добавь. И еще вон из того пакетика сыпани, это я майоран принесла. Помешала? Теперь дай попробовать.
Наташа, послушно поднесла ей ложку. Лида, серьезно хмуря брови, почмокала, потом кивнула головой:
– Нормально. А теперь смотри – на отбитую полоску мяса кладем ложечку грибов, заворачиваем вот так, рулетиком и закрепляем большой зубочисткой. Где у тебя зубочистки?
– Нету. Мы как-то без них обходимся.
– Значит тащи нитки, какие не жалко. Будем нитками обматывать.
Один за другим, ловко скрученные рулетики ложились на стол.
– Ставь сковородку на огонь, самую большую, – продолжала давать указания Лида. – Сначала мы это все обжарим, потом снимем нитки, сложим в жаровню и притушим в соусе. Великолепное получится блюдо – и празднично, и не слишком хлопотно, и довольно быстро.
– Ты так считаешь? – с сомнением уточнила Наташа, роняя первый рулетик в кипящее масло.
– Осторожнее! – вскрикнула Лида. – Огонь убавь и опускай осторожнее. А то и маслом все вокруг заляпаешь и сама обожжешься.