– Вот и отлично! Рада за вас обоих, – бросила я в ответ раздраженным тоном.
– Перестаньте себя накручивать, Стар. Кажется, вы уже зациклились на собственных проблемах и готовы потакать себе во всем. Мне это состояние хорошо знакомо, а потому говорю вам: так нельзя, – мягко сказал Мышь. – Орландо, кстати, тоже очень обеспокоен вашим нынешним настроением. Впрочем, как и я сам. Мы оба засыпали вас эсэмэсками, но вы не отреагировали на них.
– Вы же не хуже меня знаете, в магазине запрещено пользоваться мобильными телефонами. Вот я и отключила свой.
Легкая улыбка тронула губы Мыши.
– Что ж, раз так… – Он полез в карман своей куртки. – Это вам. – Он протянул мне большой конверт из плотной упаковочной бумаги. – Орландо рассказал мне, что провел для вас кое-какие изыскания.
– Хорошо. – Я затолкала конверт сверху в свой рюкзак, потом подняла с пола вещевой мешок. – Передайте ему мою благодарность.
– Стар, пожалуйста… Берегите себя. Ведь у вас тоже есть сестра.
Я промолчала.
– Или вы с ней поссорились? – спросил он после некоторой паузы. – Судя по тому, что вы не пошли домой…
– Мы не настолько зависимы друг от друга, – резко перебила я его.
– При нашей с ней встрече она показалась мне особой с весьма собственническими претензиями на вас.
– Так оно и есть. Но она меня любит.
– Мы тоже с Орландо любим друг друга, хотя, бывает, и расходимся в чем-то. Если бы его не было со мной рядом все эти последние годы, не знаю, как бы я вообще выжил. Он же добрейшей души человек. Мухи не обидит. Да вы и сами это хорошо знаете.
– Да, знаю.
– Стар, так вы не вскроете конверт, который он вам передал?
– Обязательно вскрою.
– Я хочу сказать, здесь и сейчас. Хотелось бы, чтобы в этот момент кто-то был рядом с вами.
– А с чего это вы вдруг решили проявить такую заботу обо мне? – поинтересовалась я угрожающе тихим голосом.
– С того и решил, что вижу, как вам больно. Вот и захотел вам помочь. Вы же тоже сильно помогли мне в последние несколько недель.
– Ничем я вам не помогла.
– Ну, это мне виднее. Вы проявили по отношению ко всем нам доброту, терпение, снисходительность. А я, в частности, совсем даже не заслуживаю такого участия. Вы хороший человек, Стар.
– Спасибо, – ответила я, переминаясь с ноги на ногу и все еще стоя возле своего рюкзака.
– Послушайте! Подождите меня буквально пару минут, посидите возле камина, пока я сбегаю наверх и заберу кое-какие мелочи, которые просил привезти Орландо, пока он будет находиться в Хай-Уилд.
– Ладно, – уступила я, чувствуя, что ноги мои уже совсем меня не держат.
Мышь снова исчез за дверями подсобки, а я достала из своего рюкзачка конверт и вскрыла его.
Хай-Уилд
Ашфорд, Кент
1 ноября 2007 года
Моя дражайшая Стар!
Пишу, чтобы вымолить у Вас прощение за то, как я повел себя вчера во время разговора с Вами. Поверьте, у меня и в мыслях не было насмехаться над Вами. Никогда! Просто на тот момент мне показалось забавной сама мысль о том, какие фортели может порой выкидывать судьба, да еще в компании с генетикой.
Должен признаться Вам, что с того самого момента, как Вы впервые переступили порог моего магазина и показали мне котенка Фаберже и свои координаты, я принялся за свои изыскания, пытаясь проследить Вашу родословную. Потому что предполагал, что она наверняка каким-то непонятным и самым запутанным образом связана с нашей семьей. Во втором конверте, который я прилагаю к своему письму, Вы обнаружите все факты, необходимые для того, чтобы узнать, какова Ваша реальная семья.
Больше говорить ничего не стану (согласитесь, такое немногословие совсем нетипично для меня). Но лишний раз готов заверить Вас снова, что я всегда к Вашим услугам, если Вам вдруг понадобятся какие-то дополнительные пояснения.
Еще раз прошу простить меня. Рори шлет Вам свои приветы с любовью.
Ваш верный друг и неизменный поклонник,
Орландо
Я тронула пальцами конверт из дорогой тисненой бумаги, запечатанный восковой печатью. Итак, в этом конверте содержится вся правда о моем происхождении. Пальцы мои непроизвольно задрожали. Мне вдруг стало страшно, даже в глазах потемнело.
– С вами все в порядке? – Мышь обнаружил меня сидящей в кресле, я обхватила голову руками.
– Да… то есть нет, – призналась я честно.
Он подошел ближе и положил руку мне на плечо. Голова моя продолжала отчаянно вращаться.
– Бедняжка Стар! Доктор Мышь диагностирует у вас шок, эмоциональное потрясение и самый обычный голод. А поскольку время уже близится к обеду, позвольте, я быстренько сбегаю через дорогу и принесу что-нибудь поесть. Накормлю вас для разнообразия, если не возражаете. Сию же минуту вернусь.
Я посмотрела ему вслед и невольно улыбнулась, вспомнив, как поначалу мысленно обзывала его помойной крысой. Но сегодня ничего похожего! Весь белый и пушистый, ушки на макушке, носик розовый.
– Сидите, где сидели, и не смейте шелохнуться, – скомандовал он, вернувшись в магазин с какими-то лотками, обмотанными фольгой. – Сегодня я буду обслуживать вас.
Совсем не похоже на Мышь, снова подумала я, оглядываясь в недавнее прошлое. С другой стороны, так приятно, когда за тобой ухаживают. Во время трапезы я даже выпила бокал сансера. Вино тут же ударило мне в голову. Я попыталась отыскать в поступках Мыши какие-то скрытые мотивы, но ничего путного в голову мне так и не пришло. И тут меня вдруг словно током пронзило:
– А кто сегодня заберет Рори из школы?
– Маргарет. Она вчера поздно вечером вернулась домой из Франции. Никогда еще не видел ее такой счастливой. Невероятно, как порой случается в жизни. Годами ведешь однообразное, бесцельное существование, когда изо дня в день все одно и то же. И вдруг тебя словно мощной волной подхватывает и уносит в открытое море. Или же, напротив, волна ласково прибивает тебя назад к берегу. Нечто подобное случилось и со всеми нами. Волна событий накрыла с головой и семейство Воганов, и Форбсов. А катализатором всех этих перемен явились именно вы.
– Думаю, это простое совпадение.
– Или судьба. Вы верите в судьбу, Стар?
– Скорее всего, нет. Человек сам творит свою жизнь.
– Согласен. А я вот последние семь лет вполне искренне полагал, что мой удел – страдать. Уверовал в это на все сто процентов и буквально упивался собственными страданиями. Отгородился ими от всего остального мира. И при этом не подумал о том, какой вред нанесло такое мое поведение остальным членам семьи. Я даже не попытался ничего исправить. А сейчас уже слишком поздно.
Я увидела, как потемнел его взгляд, а лицо снова стало напряженным.
– Не поздно сделать это и сейчас, я думаю.
– Правда? Вы так считаете? Однако хватит обо мне. Так вы все же собираетесь вскрывать второй конверт? С тем, чтобы мы с вами все смогли обсудить хорошенько.
– Сама не знаю. А зачем? Только лишь затем, чтобы узнать, что мои родители в свое время отдали меня в чужие руки. Разве не так?
– Понятия не имею.
– А второй вариант: они умерли. Но если они сами, добровольно, отдали меня, как я могу простить их? Как может нормальная мать или отец отказаться от своего ребенка? Тем более крохотного младенца, каким, я знаю, меня привезли в Атлантис.
– Думаю, – Мышь подавил тяжелый вздох, – вам все же следует узнать причины такого их поступка, а уже потом судить. Иногда, знаете ли, люди, решающиеся на подобный шаг, не вполне в своем уме.
– Вы намекаете на послеродовую депрессию?
– Возможно, и это тоже.
– Да, послеродовой синдром – это нечто другое, чем нехватка средств на пропитание или отсутствие крыши над головой.
– Вы правы. Но в любом случае мне пора. Дела, знаете ли… полно дел.
– Конечно.
– Если вам понадобится какая-то помощь, звоните, – проговорил он, вставая с кресла. – Весь к вашим услугам.
– Спасибо. – Я тоже поднялась с места, мгновенно уловив внезапную смену в его настроении. – Спасибо за обед.
– Не за что. И вообще, не благодарите меня, Стар. Я не заслуживаю благодарности. Пока.
И он ушел.
А я осталась сидеть, теряясь в догадках и ругая себя за собственное легковерие. Что это с ним творится? В мгновенье ока снова превратился в ледышку. В чем причина? Одно я знала точно. Что-то… что-то его грызет, что-то, что преследует его и мешает ему жить нормальной жизнью.
41
Вечером мы с Сиси ужинали вместе, хотя атмосфера в комнате была очень напряженной. Обычно Сиси всегда высказывала мне откровенно все, что у нее накипело, не стесняясь в выражениях, но этим вечером взгляд ее холодных глаз был колюч и неприступен, как осажденная крепость.
– Я иду спать. Сегодня был очень трудный день, – объявила она, покончив с едой, и направилась к лестнице. – Спасибо за ужин.
Я перемыла посуду и вышла на террасу. Холодная ночь объяла меня со всех сторон. Я уставилась на реку, неспешно несущую свои воды внизу. И почему-то вдруг вспомнила слова Мыши о том, как всех нас уносит волна событий. Лично я так точно переживаю некий грандиозный тектонический сдвиг. Вот даже мои отношения с Сиси, всегда казавшиеся мне незыблемо прочными, стали стремительно меняться. Потом я снова мысленно вернулась к тому конверту, который так и остался лежать нераспечатанным в моем рюкзачке, медленно прожигая в нем дыру. Но я знала: прежде чем решиться вскрыть этот конверт, мне надо с кем-то поговорить. С таким человеком, которому я абсолютно доверяю. Кто не стал бы давить на меня своим авторитетом, а просто спокойным тоном дал бы разумный совет.
Ма. Конечно, Ма!
Я тут же извлекла из заднего кармана джинсов телефон и набрала домашний номер. Номер своего настоящего родного дома. Замерла в ожидании, когда Ма снимет трубку. Она всегда отвечала на наши звонки, как бы поздно мы, сестры, ни звонили ей. Но сегодня почему-то сразу же включился автоответчик и механическим голосом сообщил мне, что дома никого нет. У меня упало сердце. Ну, и кому еще мне позвонить? Майе? Алли? Тигги? Уж точно, не Электре! Да, я люблю ее, восхищаюсь ее успехами, всем тем, чего она добилась