в жизни, однако такие качества, как сочувствие или умение сопереживать другим, явно не в ее натуре. Помнится, Па Солт всегда называл Электру легковозбудимой девочкой. А мы с Сиси обзывали ее между собой капризой.
В конце концов я остановила свой выбор на Алли. Во всяком случает, она хоть обитает почти что рядом, в Северном полушарии, в отличие от Майи, укатившей на другой конец света, в Бразилию.
Она сняла трубку лишь на третий звонок.
– Стар, это ты?
– Привет. Надеюсь, я тебя не разбудила?
– Конечно, нет. У тебя все в порядке?
– Да. А у тебя?
– У меня все хорошо.
– Рада слышать.
– При личной встрече расскажу все в подробностях. Ну, выкладывай. Чем я могу помочь тебе?
Я невольно улыбнулась, услышав из уст Алли эту ее дежурную фразу. Она ведь все прекрасно понимала. Коль скоро ей звонит кто-то из младших сестер, то вовсе не за тем, чтобы справиться о ее здоровье. И она уже давно смирилась с таким положением вещей, потому что знала, что за ней с самого детства закрепилась роль лидера в нашей семье.
– У меня письмо. Но я боюсь вскрывать конверт, – призналась я с ходу.
– Вот как? Но почему?
Постаралась вкратце объяснить ей.
– Понимаю.
– Что ты мне посоветуешь?
– Вскрыть конверт, и немедленно!
– Ты так считаешь?
– Да, я так считаю, Стар. Как бы это ни было больно, но тянуть нельзя. Вспомни, папа ведь хотел просто помочь каждой из нас жить дальше, двигаться вперед. А ты намеренно затягиваешь все это, откладываешь на потом, на будущее… Но все равно же ведь в какой-то момент ты вскроешь конверт. Обязательно вскроешь.
– Спасибо, Алли, за совет. Ну, как тебе Норвегия?
– О, замечательная страна… просто замечательная… Я… У меня, кстати, есть очень хорошие новости.
– Что за новости?
– Я беременна. От Тео, – тут же поспешила добавить сестра. – Ма уже в курсе. А вот сестры пока еще ничего не знают. Ты – первая.
– Алли! – я почувствовала комок в горле. – Но это же действительно замечательная новость! Боже! Как здорово!
– Правда? А еще я отыскала в Бергене свою родную семью. И хотя совсем недавно я потеряла двух самых дорогих моему сердцу людей, у меня появилась поддержка. Словом, жизнь продолжается.
– Я так рада за тебя, Алли. Ты заслуживаешь счастья, как никто. Ты у нас такая мужественная, такая сильная.
– Спасибо, Стар. Между прочим, седьмого декабря я буду играть на флейте. Выступать на концерте, который пройдет в Зале Грига в Бергене. Приглашаю всех сестер приехать и присутствовать на концерте. Буду счастлива видеть тебя. Разумеется, и Сиси, если она сможет вырваться.
– Я точно приеду. Обещаю.
– Ма тоже пообещала быть. Может, свяжешься с ней, договоритесь, чтобы лететь вместе. Я так счастлива, Стар… Хотя еще совсем недавно и подумать не могла о том, что снова смогу ощутить вкус к жизни. После всего того, что случилось… Однако вернемся к тебе. Послушай меня, Стар. Если ты хочешь на самом деле изменить свою жизнь, нужно проявить мужество. Будь сильной, Стар.
– Буду.
– Заранее предупреждаю. В конверте может находиться совсем не то, что бы тебе хотелось узнать. Но все эти сказочные истории со счастливыми концами, они остались там, в Атлантисе. Сегодня все мы живем совсем другой жизнью. И помни, твоя судьба в твоих же руках. Только ты одна можешь изменить ее. Понимаешь меня?
– Да, понимаю. Спасибо тебе, Алли. И до встречи в начале декабря.
– Люблю тебя, Стар. Ты же знаешь, всегда к твоим услугам.
– Знаю. Благослови тебя Господь, – растроганно произнесла я в ответ.
– И тебя тоже.
Я отключила телефон и вернулась в комнату, почувствовав, что пальцы мои посинели и окоченели от холода. Быстро просмотрела поступившие эсэмэски и звуковые сообщения. Главным образом, от Орландо и Мыши. Быстро сполоснувшись под душем, я тихонько пробралась в спальню. Сиси уже спала крепким сном.
– Тектонический сдвиг, – пробормотала я, блаженно укладывая голову на мягкую подушку.
Завтра я обязательно воспользуюсь советом своей старшей сестры.
И буду сильной.
Около четырех часов утра у Сиси случился очередной кошмар. Я быстренько перебралась в ее кровать и стала успокаивать. Но сама уже больше так и не заснула. Поднялась с постели и пошла вниз заварить себе чашечку чая. За окном еще было совсем темно. На чернильно-бархатном небе Лондона ярко светили Семь Сестер, созвездие Плеяд, самое яркое созвездие Северного полушария, которое особенно хорошо видно в зимнее время. Взглянула на реку внизу и подумала: интересно, что в эту минуту делают мои настоящие родственники? Тоже спят? Или размышляют над тем, где я сейчас. И кем стала?
Стиснув зубы, достала из рюкзака конверт и, стараясь не думать о том, что делаю, вскрыла его, призвав в качестве единственного свидетеля своего действа еще погруженный в сон город.
Внутри лежали два листка бумаги. Я вынула их и положила на журнальный столик. На одном рукой Орландо было изображено пышное генеалогическое древо с многочисленными стрелками, отсылающими к его подробным комментариям. Второй листок – копия метрики.
Дата и место рождения: 21 апреля 1980 года
Родильное отделение Больницы Армии спасения, Хакни
Имя и фамилия: Люси Шарлотта Браун
Отец: Прочерк
Мать: Петула Браун
– Люси Шарлотта, – выдохнула я. – Родилась в один день со мной.
Или это я и есть?
Я взяла в руки генеалогическое древо, тщательно прорисованное Орландо, и принялась внимательно изучать его. Тэсси Элеонор Смит в октябре 1944 года родила дочь по имени Патриция, которая была зарегистрирована на ту же фамилию – Смит. Никаких упоминаний об отце, хотя на полях рукой Орландо сделана приписка: Дочь Тедди? Из чего следует, что Тэсси так и не наладила отношений со своим бывшим женихом и растила свою дочь Патрицию одна…
В августе 1962 года Патриция тоже родила дочь по имени Петула. Указано имя отца: некто по имени Альфред Браун. И вот 21 апреля 1980 года Петула производит на свет Люси Шарлотту.
Я дважды просмотрела каждую веточку дерева. Обратила внимание на дату смерти Тэсси, которую указал Орландо: 1975 год. Патриция же и вовсе умерла в сентябре этого года. Из чего следует, что моя мать – от одного этого слова я мысленно содрогнулась, ужаснувшись своей догадке, все еще жива.
Наверху хлопнула дверь ванной комнаты. Я поднялась со стула и занялась приготовлением завтрака. А не посоветоваться ли мне с Сиси, что делать дальше, мелькнуло у меня.
– Доброе утро, – поздоровалась со мной сестра, спустившись на кухню с еще влажными после душа волосами. – Как спалось?
– Хорошо, – бодро солгала я. Я знала, что Сиси никогда не помнит своих ночных кошмаров, а потому не стала ничего рассказывать ей. Зачем ставить человека в неловкое положение? Тем более что она и так сегодня бледнее, чем обычно. И вид у нее какой-то подавленный.
– С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовалась я.
– Все в порядке, – кивнула она в ответ, но я поняла, что Сиси лжет. – Как ты сейчас? Насовсем приехала?
– Пока не знаю. Возможно, придется еще вернуться, если понадобится моя помощь.
– Без тебя здесь так одиноко, Сия. Мне совсем не нравится жить одной в пустой квартире.
– Так пригласи кого-нибудь из своих подруг по колледжу, пока я буду в отъезде.
– Никаких подруг у меня нет, и тебе это прекрасно известно, – уныло буркнула она.
– Неправда, Сиси. Надо просто хорошенько подумать.
– Мне пора. – Она поднялась из-за стола.
– Ой, совсем забыла! Я вчера разговаривала с Алли. Она нас с тобой приглашает на свой концерт в начале декабря в Бергене. У тебя получится поехать?
– А ты собираешься?
– Обязательно! Но, я думаю, мы сможем полететь туда вместе.
– О’кей! Ничего не имею против. До вечера. – Она быстро накинула на себя кожаный пиджак, взяла папку с рисунками и, буркнув на ходу «пока», вышла из квартиры.
Да уж! Дуб и кипарис не растут в тени друг друга…
Правда, моя попытка вырваться из тени Сиси окончилась на сей раз неудачей, но я хотя бы попыталась. И по-прежнему уверена, что так будет правильно для нас обеих, даже несмотря на то, что Сиси пока не понимает этого.
Я приняла душ и проверила речевые сообщения, поступившие на мой телефон. Орландо известил, что собирается сегодня приехать в Лондон и будет какое-то время у себя в книжном магазине. Спрашивает, не собираюсь ли и я тоже подъехать на Кенсингтон-стрит.
– Моя дорогая девочка. Пожалуйста, приезжайте. Мне так надо переговорить с вами. Заранее благодарен. Еще раз напоминаю: это вас побеспокоил Орландо Форбс, – добавил он в самом конце немного смущенным тоном, что невольно вызвало у меня улыбку.
Что ж, официально я все еще числюсь работником Орландо, а потому, решила я, почему бы мне и не поехать в магазин? Но уже когда я села в автобус, который повез меня в Кенсингтон, то поняла, что просто нашла удобный предлог. Потому что на самом деле мне очень хотелось поговорить с Орландо о моей настоящей семье, которую он для меня отыскал.
– Доброе утро, мисс Стар. Как замечательно, что вы снова здесь. И день сегодня прекрасный, хотя и туман. Как чувствуете себя? – приветствовал меня несколько бравурным тоном Орландо прямо с порога. Судя по всему, он был в приподнятом настроении.
– Спасибо, все о’кей.
– О, просто «о’кей» для такого случая явно маловато. Ненавижу само это слово: о’кей. Постараюсь найти ему подходящую замену. Присаживайтесь, пожалуйста. Нам надо о многом поговорить.
Я села. Попутно заметила, что камин уже горит, а воздухе витает аромат свежезаваренного кофе. Наверняка Орландо хочет обсудить со мной какие-то вопросы по работе. Но вот он принес нам по чашке кофе и положил перед собой на столе пухлую пластиковую папку.
– Прежде всего, позвольте еще раз попросить у вас прощения за то, что я невольно обидел вас, отнесясь довольно бесчувственно к вашей нынешней семейной ситуации. Прощаете ли вы меня?