В самом начале прогулки Флора придирчиво проверяла знания Арчи по ботанике. А вдруг он просто решил подшутить над ней? Выставить ее в смешном свете? Но вскоре она поняла, что его интерес к ботанике отнюдь не наигранный. Да и знает он многое. Так, когда им попались несколько не совсем обычных цветков на клумбах, Арчи безошибочно и без промедления правильно определил эти растения. Разве только название одного из них ей пришлось подсказать ему: золотничка болотная, или белозор болотный, по-латыни Parnassia palustris.
– У нас, на севере Англии, климат несколько иной, чем у вас на юге, а растение это редкое, но вот предпочитает размножаться именно в здешних краях. Поэтому вы его и не узнали сразу.
Они обошли весь сад по периметру, и всю дорогу Арчи рассказывал ей о том, как, будучи мальчишкой, обожал следовать по пятам за их садовником в сопровождении своего верного пса.
– К несчастью, этот человек тоже погиб на войне с бурами. Когда же год тому назад я вернулся из Оксфорда, то оказалось, что в семье просто нет денег, чтобы содержать полный штат прислуги. И тогда я занялся самообразованием. Вы бы меня видели, в чем я щеголяю дома, когда работаю в саду! – неожиданно улыбнулся он. – В следующий свой приезд к вам постараюсь предстать, если вы только не станете возражать, именно в этом виде. Но, в конце концов, о книжке ведь судят не по ее обложке, не так ли, мисс Макникол? – пошутил Арчи и многозначительно помахал пальцем в воздухе.
– Но сами-то вы предпочитаете носить такую обложку, которая сводит с ума всех дам в Лондоне.
Флора бросила на него недоверчивый взгляд.
– Что не мешает мне пылать истинной страстью ко всем растениям. А по вашему представлению, я кто? Жалкий мот, прожигающий время и деньги, доставшиеся ему по наследству?
Флора смущенно отвела глаза в сторону.
– Хотя, признаюсь честно, – Арчи заметил ее смущение. – Да, мне доставляет удовольствие общество хорошеньких женщин. Но не забывайте, мне всего лишь двадцать один год. К великому сожалению, и вам это известно не хуже моего, старинные знатные семьи в Англии уже больше не располагают теми богатствами, которыми владели раньше. Скажем, мне в наследство досталось только поместье Хай-Уилд, тоже на грани разорения. И никаких солидных банковских счетов. Конечно, я буду стараться изо всех сил, чтобы поддерживать его хотя бы на прежнем уровне, сохранить его былую красоту и величие. Наш сад тоже известен своей красотой далеко за пределами поместья. И если для того, чтобы сохранить его красоту, мне придется испачкать руки землей, я этого ни капельки не страшусь.
Вечером того же дня, когда Флора по своему обыкновению вносила в дневник очередную запись событий минувшего дня, она не преминула написать, какой странный оборот приняли эти события. Она скрупулезно записала почти каждое слово из их разговора с Арчи, все, что запомнила. После чего спрятала свой дневник в бюро. Всю ночь она, к собственному удивлению, провела без сна, снова и снова перебирая в памяти подробности минувшего дня. Столько необычного ей открылось в натуре Арчи. Более того, он даже уговорил ее завтра вместе отправиться на прогулку по окрестностям, полюбоваться горами Лэнгдейл-Пайес.
– Он не человек, а загадка, – прошептала она, обращаясь к Пантере, которая блаженно пристроила свою головку рядом с ней на подушке. – Знаешь, я уже почти ненавижу себя за то, что он мне начинает нравиться.
12
– Доброе утро, мисс Макникол, – приветствовал ее на следующее утро Арчи, когда они встретились во дворе конюшни. – Я прихватил с собой ланч для нас обоих. И можете не беспокоиться, корочку на хлебе с бутербродами я не срезал. Все как вы любите. – Он поставил корзинку для пикников в двуколку, а потом подал ей руку, чтобы помочь взобраться.
Следом уселся рядом. Флора взяла в руки поводья и невольно улыбнулась, глянув на наряд Арчи. Какие-то поношенные брюки из дешевой саржи, рубашка в клетку, явно сшитая вручную. На ногах грубые башмаки, в каких обычно ходит рабочий люд.
– Вот одолжил все у хозяина паба, где я остановился, – пояснил Арчи, перехватив изучающий взгляд Флоры. – Правда, брюки мне немного великоваты. Пришлось подпоясаться веревкой. Ну, что скажете, мисс Макникол? Чем мы сейчас не пара?
– Пожалуй, вы правы, лорд Воган, – согласилась с ним Флора. – В этом наряде вы выглядите как самый настоящий деревенский житель.
– Послушайте, мисс Макникол. Коль скоро предстоящий день мы проведем не совсем обычно, то есть не в привычной для нас обстановке, то может, имеет смысл отказаться наконец от всех этих формальностей, а? Я просто Арчи, помощник садовника, а вы – Флора, молочница с фермы.
– Молочница?! То есть, по-вашему, я похожа только на молочницу? – Флора шутливо скорчила обиженную гримасу и натянула вожжи. Лошадка тронулась в путь. – Могли бы сравнить меня хотя бы с горничной… Или даже с камеристкой…
– Ах, боже мой! Но я вовсе не хотел обидеть вас или тем более оскорбить. Просто во всех романах, которые мне доводилось читать, именно молочница всегда описывается как самая красивая девушка. Так что с моей стороны это самый настоящий комплимент.
Флора намеренно сосредоточилась на управлении своей двуколкой, радуясь тому, что солнцезащитная шляпка скрыла краску смущения, проступившую на ее лице. Ведь, в сущности, это был первый комплимент в ее жизни, который она получила по поводу своей внешности от мужчины. А потому она и понятия не имела, как нужно реагировать в подобных случаях.
Долина Лэнгдейл расположилась между двумя величественными пиками, взметнувшимися вверх. Их заснеженные вершины терялись высоко в облаках. Они возвышались словно два изваяния, разделенные неведомой рукой еще в далекие библейские времена, охватывая с обеих сторон зеленую пойму, которая плавно стелилась внизу, постепенно, по мере того как глаза поднимались вверх, исчезая и уступая место голым скалистым откосам.
Арчи помог Флоре выбраться из повозки. Они остановились и задрали головы вверх.
– «Когда они стоят рядом, возвышаясь одна над одной, то похожи на волны, вздымающиеся в бурном море…»
– «…Красоту гор, разнообразие их форм и красок нельзя сравнить ни с чем», – закончила за Арчи Флора. – Не забывайте, я из Озерного края и творчество Вордсворта мне хорошо известно.
Флора лишь слегка пожала плечами, заметив откровенное удивление на лице Арчи.
– А знаете, за что я люблю горы? – вдруг воскликнул он. – На их фоне чувствуешь себя таким незначительным, таким мелким, таким ничтожным… Да кто мы есть, в конце концов? Всего лишь пылинка на необъятных просторах мироздания.
– Наверное, вы правы. И не потому ли все эти люди в Лондоне пытаются показаться значительнее, чем они есть на самом деле? Намеренно напускают на себя такой важный вид?
– Думаю, им действительно хочется казаться хозяевами той вселенной, которую они сами же для себя и сотворили, живя в больших городах. Впрочем, и города ведь тоже построил человек. Зато здесь… – Арчи оборвал себя на полуслове и сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом. – Вы когда-нибудь взбирались на эти скалы, Флора?
– Конечно же, нет! Ведь я же девушка. Мама пришла бы в ужас, если бы я выказала такое желание.
– А хотите? Почему бы нам не попробовать сделать это, к примеру, завтра? – Арчи схватил ее за руку. – Вот будет настоящее приключение! На какую гору вы хотели бы подняться? Вот на эту? – Арчи отпустил руку Флоры и показал на одну из вершин. – Или, быть может, на ту?
– Если уж карабкаться в гору, то, безусловно, на самую высокую из них. А это Скофелл-Пайк. – Флора указала на самую высокую скалу из всех. Вершина горы терялась высоко в облаках. – Это, кстати, самая высокая гора в Англии. Папа говорит, что с ее вершины открывается просто фантастический по своей красоте вид, который ни с чем нельзя сравнить.
– Так мы штурмуем ее?
– Но не в платье же я полезу туда!
Арчи весело рассмеялся.
– Да, придется вам позаимствовать у кого-то пару брюк. Словом, вы в игре, да?
– Да, если это только останется в тайне.
– Само собой. – Арчи поднял руку и осторожно заправил за ухо Флоры выбившуюся прядь волос. – Завтра я забираю вас от парадных ворот ровно в шесть тридцать утра.
Вечером того же дня Флора позволила себе сделать нечто такое, что раньше не могло бы даже прийти ей в голову. Она направилась в гардеробную отца. Осторожно открыла дверь, стараясь не шуметь, хотя и знала, что сейчас одна в доме и никто ее не увидит. Сара ушла к себе домой, вернулась в свой маленький домик, в котором она живет вместе с матерью. Тилли и миссис Хиллбек наверняка засиделись на кухне за своими обычными вечерними пересудами. Флора переступила порог комнаты и невольно содрогнулась от внезапного перепада температуры. В гардеробной было пыльно и пахло затхлой сыростью. Правда, в воздухе витал легкий запах папиного одеколона. В сгущающихся сумерках спальня отца, казалось, была полна призраков. Косые тени падали на узкую деревянную кровать. На ночном столике мерно тикали часы, отсчитывая каждую секунду времени, пока их хозяин отсутствовал.
Флора открыла тяжеленную дверцу массивного дубового шкафа, прошлась рукой по висевшим там брюкам. Наконец она остановила свой выбор на паре твидовых бриджей для охоты. Правда, для бриджей нужны еще и носки. Она подошла к комоду из красного дерева у стены и выдвинула один из ящиков, предполагая, что в нем сложено белье и носки. Однако в ящике лежали одни лишь бумаги. В самом дальнем углу ящика она обнаружила небольшую пачку конвертов кремового цвета, перевязанную тесемкой. Флора сразу же узнала почерк мамы. Наверное, это те письма, которые она писала своему будущему мужу еще на этапе их ухаживаний, предположила Флора. Ей очень хотелось заглянуть в них, прочитать, чтобы наконец понять для себя всю таинственную необъяснимость брачного союза своих родителей. Однако она тут же одернула себя и быстренько задвинула ящик, чтобы не поддаться соблазну. Наконец отыскались и носки, и рубаха из плотной ткани. Флора взяла в охапку все вещи и направилась к дверям.