– Это не твоего ума дело. Ступай и посмотри, где она. А я пока включу свет.
Флора невольно отпрянула назад, столкнувшись в дверях гостиной с миссис Стейси. Та тоже, видно, испугалась при виде чьей-то фигуры, обозначившейся в темноте.
– Боже мой! Да это вы, мисс Флора! Ну и ну! Напугали меня до полусмерти.
– Прошу прощения, – тут же извинилась Флора, а экономка начала включать лампы.
– К вам посетитель, мисс Флора, – добавила она. – Я провожу его сюда и немедленно пришлю Мейбел, чтобы она растопила камин. Здесь такая холодина!
– А кто этот человек?
– Сэр Эрнест Кассель, мисс Флора.
Миссис Стейси вышла из комнаты. Флора подошла к большому зеркалу в золоченой раме, висевшему над камином, чтобы привести в порядок свои волосы. Странно, думала она, зачем к ней пожаловал этот мистер Кассель? Неужели все по тому же вопросу, о котором упомянула в разговоре Пегги? Как можно скорее покинуть Лондон в знак уважения к королеве. Получается, что она как бы запятнала свое имя, общаясь с миссис Кеппел…
– Добрый вечер, моя дорогая мисс Макникол!
Сэр Эрнест Кассель вошел в гостиную, приблизился к ней и поцеловал ее руку. Флора увидела, как он бледен и глаза у него красные и запавшие.
– Пожалуйста, присаживайтесь, сэр Эрнест.
– Благодарю вас. Простите, что потревожил вас в вашем горе. Но сегодня поистине ужасный день для всех нас, кто знал и любил Его Величество. Впрочем, как и для всех его подданных. Он был бы страшно удивлен и, само собой, благодарен, если бы увидел своими глазами, как скорбит вся империя, оплакивая его уход. Тысячи людей застыли в молчании вокруг Букингемского дворца. И это тот самый монарх, который вполне искренне полагал, что никогда не сможет пойти по стопам своей матери… или своего отца… Я… – Сэр Кассель нервно сглотнул слюну. – Считаю, что он вполне заслужил такую любовь нации.
– Могу я поинтересоваться, сэр Эрнест, о цели вашего визита сюда? Ведь миссис Кеппел нет. Она уехала.
– Я в курсе. Я заезжал к ней на Графтон-стрит. Выразил ей свои личные соболезнования. И всем членам ее семьи тоже. Она по-прежнему вне себя от горя. Милая Соня так и сказала мне, что мама сошла с ума от горя. Она даже отказывается видеть своих дочерей.
– Она его очень любила.
– Наверное, да. Вы правы. Но если говорить откровенно, мисс Макникол, то она оплакивает не только его смерть, но и себя тоже. Ведь с уходом короля закончилась и ее личная эпоха «правления».
– В любом случае ей сейчас очень трудно.
– И ее дочерям тоже. Но, зная миссис Кеппел так, как знаю ее я, смею утверждать, что она вскоре оправится от своего потрясения и все у нее придет в норму. А то, что сейчас она решила уединиться, что ж, это очень разумный шаг с ее стороны.
– Вы не в курсе, она все же получила аудиенцию у короля незадолго до его кончины?
– Да, я как раз был там. Но вся сцена их последнего свидания была весьма неподобающей, должен признаться. Увидев короля, миссис Кеппел тут же впала в истерику. Королева была вынуждена попросить ее покинуть покои. Словом, она повела себя совсем не так достойно, как мы привыкли это наблюдать в прошлом. – Сэр Эрнест тяжело вздохнул. – Хотя, с другой стороны, разве у смерти есть достоинство? Во время визита на Графтон-стрит я поинтересовался у нее, где вы, и с удивлением узнал, что она вас оставила здесь, не взяла с собой. Фактически бросила на произвол судьбы.
– О, наверняка это было сделано не преднамеренно. Вы же сами только что сказали, что миссис Кеппел вне себя от горя. Ей было просто не до меня в тот момент. К тому же, насколько я понимаю, она могла решить, что я найду временное пристанище в доме своей сестры… Или у жениха…
– Восхищаюсь вашей преданностью этой женщине. Но, уверяю вас, миссис Кеппел никогда и ничего не делает, не обдумав предварительно каждый свой шаг. Наверное, вы понимаете, по какой причине она вдруг решила так стремительно дистанцироваться от вас?
– Нет, не понимаю. – Флора грустно улыбнулась. – Хотя вы не первый, кто навестил меня сегодня. Графиня Винчестер, мать моего жениха Фредди Соумса, тоже была у меня сегодня днем. И объявила мне, что наша свадьба с Фредди, которая должна была состояться на следующей неделе, не просто откладывается в связи со смертью Его Величества. Она отменяется. Навсегда.
– Что ж, могу сказать, что король был действительно очень мудрым человеком, ибо он предвидел такой поворот событий.
– Правда? Он так решил из-за моих связей с миссис Кеппел?
– Частично и поэтому, но не только.
– Сэр Эрнест! – Флора подошла к камину и стала греть озябшие руки. Безмерная усталость, оглушительный шок, полученный ею от графини, печаль и скорбь по усопшему королю, все навалилось на нее как-то сразу и одновременно, истощив все ее жизненные силы. – С тех пор как семь месяцев тому назад меня привезли в Лондон и я поселилась под крышей этого дома, я постоянно чувствовала себя какой-то пешкой в чужой игре. Причем все вокруг знают правила этой игры, знают все, за исключением меня. Простите мне мою настойчивость и даже дерзость, но умоляю вас. Расскажите же мне наконец, зачем меня привезли в Лондон. Я была обычной девятнадцатилетней девушкой из приличной семьи, которую едва ли можно было причислить к аристократии. У моих родителей не нашлось даже денег, чтобы устроить мой дебют при дворе. И вдруг я оказываюсь под покровительством миссис Кеппел и, благодаря ей, принята в высших кругах столичного общества. Даже пью чай с самим королем! Виконт делает мне предложение, это означает, что в один прекрасный день я стану графиней, женой графа, хозяйкой одного из самых богатых и обширных поместий во всей Англии.
От избытка чувств Флора даже стала задыхаться, а потому замолчала на какое-то время и, повернувшись к сэру Эрнесту, посмотрела на него в упор.
– И вот король умер. Миссис Кеппел уехала и бросила меня здесь одну, свадьбы тоже не будет. Честно скажу вам. Я не могу никак взять в толк и понять, чем вызваны столь резкие перемены в моей судьбе. Пытаюсь все осмыслить и ничего не понимаю. И это сводит меня с ума! Потому что я интуитивно чувствую, что все вокруг меня в курсе того, что стало причиной всех этих перемен. Все, кроме меня… Я…
– Мисс Макникол, теперь я и сам со всей очевидностью вижу, почему вы решили, что стали пешкой в чужой игре. Дело в том, что я, как и все остальные, был уверен, что вы все знаете. Позвольте, я налью нам бренди.
– Я не пью бренди.
– А вы отнеситесь к нему как к лекарству. Думаю, оно вам сейчас понадобится.
Сэр Эрнест поднялся с кресла и подошел к подносу, на котором стояли графины со спиртным. Флора же, устыдившись собственного эмоционального взрыва, изо всех сил пыталась успокоиться и взять себя в руки.
– Вот! Выпейте, дорогая моя. Бренди вас немного согреет.
– Пожалуйста, прошу вас, сэр Эрнест. Не надо бояться сказать мне всю правду, какой бы горькой она ни была. Я ведь никогда не стремилась в Лондон. Более того, если взглянуть на вещи в их перспективе, то скажу, что я счастлива избавиться от уз брака с человеком, которого я бы никогда не смогла полюбить. В принципе, мне не из-за чего расстраиваться. Но тот факт, что вы приехали ко мне сегодня, на следующий день после кончины нашего короля, лишнее подтверждение тому, что, должно быть, именно у вас я и найду ответы на все свои вопросы.
– Простите и вы меня. Минувшая ночь стала для меня самой тяжкой ночью из всех, что я пережил за свою жизнь. Да и вы сейчас тоже разбередили мне душу. В прошлом году король как-то обронил в разговоре со мной, что он не вполне уверен в том, что затея миссис Кеппел перетащить вас в Лондон и поселить у себя кажется ему такой уж разумной. Но вы ему понравились. Собственно, именно на это и рассчитывала миссис Кеппел. Ведь ей грело душу, что это именно она поспособствовала вашему появлению в его жизни, причем в тот момент, когда дни его, можно сказать, были уже сочтены. И он все это прекрасно видел и понимал. Ох, как он понимал все! Когда вы приехали к нему в Биарриц, он послал за мной и распорядился, чтобы я предпринял определенные меры по вашему обеспечению в случае его смерти. Так, в частности, он велел мне передать вам вот это.
Сэр Эрнест открыл свой портфель и извлек оттуда тонкий конверт, который тут же вручил Флоре.
Она взглянула на конверт. Письмо было адресовано ей, слова, написанные неровным угловатым почерком.
– А минувшей ночью, когда я навестил умирающего короля, он велел мне присовокупить к письму еще и определенную сумму денег, большую сумму, в банкнотах. Я принес деньги, показал ему, он одобрительно кивнул головой и поблагодарил меня, сказав, что надеется на то, что деньги попадут именно в те руки, как это нужно. К несчастью, вскоре после нашего разговора он потерял сознание и впал в кому. Тогда один из его советников взял конверт с деньгами и вернул его мне, сказав, что считает не совсем удобным, чтобы такая большая сумма денег находилась сейчас рядом с умирающим королем. Здесь ведь почти десять тысяч фунтов стерлингов. Я прекрасно знал, кому предназначаются эти деньги. И вот я здесь. – Он снова полез в свой портфель и извлек оттуда толстую пачку, упакованную в плотную коричневую бумагу, а потом вложил эту пачку в трясущиеся руки Флоры.
– Неужели эти деньги предназначены мне? Не может быть! Мы ведь были едва знакомы с Его Величеством… Я видела его всего лишь два раза…
– Моя дорогая юная леди, остается лишь удивляться тому, что миссис Кеппел не посчитала нужным ввести вас в курс дела. Буду искренен. Мне жаль, что эта невеселая миссия выпала мне. – Сэр Эрнест залпом осушил свой бокал с бренди до дна. Флора оцепенело уставилась на него.
– Мисс Макникол! Флора…
– Да?
– Вы его дочь.
Эту короткую фразу Флора будет помнить до конца своих дней. Она посмотрела в темное окно, ошарашенно раздумывая над тем, почему ей самой никогда не приходила в голову подобная мысль. Впрочем, пожалуй, если бы такая догадка и закралась в ее сознание