Сестра жемчуга — страница 7 из 14

Брум, Западная Австралия

Апрель 1912 года

22

Порой Китти невольно удивлялась тому, как странно и как сложно устроен человек. Ведь ему, оказывается, под силу вынести самое страшное горе, пережить потерю близких и продолжать жить дальше. В Лейте ей часто приходилось бывать в бараках, где жили их прихожане. И ей не в диковину было узнавать во время своих визитов, что каждый десятый из обитателей этих убогих жилищ пал жертвой очередной эпидемии гриппа или кори. Эти люди вверяли свою жизнь Господу просто потому, что им больше некуда было податься со своей верой.

«Я наверняка попаду в ад», – постоянно думала Китти.

Прошла неделя после страшного известия. Чисто внешне распорядок ее дневных забот остался прежним, однако все происходящее как бы шло мимо ее сознания. Китти сама стала похожей на привидение, словно и она тоже навсегда рассталась с этим миром. Витрины всех магазинов на Дампьер-Террас были задрапированы черным крепом. Пожалуй, в городе не осталось ни одной семьи, которой не коснулась произошедшая трагедия. А вскоре, к всеобщему ужасу жителей Брума, пришла еще одна страшная новость. Оказывается, океан заглотил в свою бездну и «непотопляемый» корабль под названием «Титаник». Спастись удалось лишь немногим из тех, кто был на борту.

Никто до сих пор не знал, в каком месте, где точно «Кумбана» пошла на дно, унося с собой всех пассажиров – весь свой драгоценный груз. Спасателям удалось выловить лишь какие-то мелкие обломки: дверь от каюты, обивку дивана из марокканской кожи… Словом, то немногое, что всплыло на поверхность. Но никаких тел до сих пор обнаружено не было. И Китти знала, что не найдут их и в обозримом будущем. То-то было пиршество для голодных акул. Они наверняка разделались с телами за считаные часы.

Впервые Китти по-настоящему оценила сплоченность их маленькой городской коммуны перед лицом общей для всех беды. Обычные светские условности отошли на второй план. Люди, встречаясь на улицах, обнимали друг друга, плакали, не стесняясь своих слез. Китти была поражена, как по-доброму отнеслись к ней горожане. Карточки и визитки со словами соболезнования и участия зачастую просто опускались в почтовый ящик, чтобы лишний раз не беспокоить ее саму.

Чарли, поначалу спокойно отреагировав на страшную новость, которую сообщила ему Китти, потом несколько дней кряду проплакал, уткнувшись в колени матери.

– Я знаю, мамочка, они сейчас на небесах, но я так скучаю по ним. Я хочу снова увидеть папу и дядю Драма…

Страдания маленького сына по крайней мере хоть как-то отвлекали Китти от собственных невеселых мыслей. Она старалась проводить с Чарли все свое время. Мальчик лишился отца, дедушки, дяди. Вся мужская половина семейства Мерсер была одномоментно сметена с лица земли. Теперь Чарли стал единственным наследником всего состояния. Китти со страхом смотрела в будущее, понимая, какое тяжкое бремя ответственности уготовано ее сыну.

Каждый вечер она укладывала Чарли в постель и гладила его по голове, чтобы мальчик поскорее уснул. Потом возвращалась к себе, машинально перебирала пальцами стопку нераспечатанных писем и телеграмм, которая с каждым днем становилась все больше. Китти физически не могла себя заставить прочитать эти письма с выражениями соболезнования и участия. Она понимала, что не заслуживает всех тех добрых слов, которые написали ей люди. Как ни старалась она всецело сосредоточить свои помыслы на муже, горевать о его уходе из жизни, в глубине души она продолжала оплакивать в первую очередь Драммонда.

Китти вышла на веранду и устремила свой взгляд на ночное небо, сплошь усыпанное звездами, ища у них ответа.

Как всегда, ответа не было.

Поскольку в связи с отсутствием тел провести церемонию погребения не представлялось возможным, епископ Райли объявил о том, что в конце апреля в соборе Благовещения состоится поминальная служба. Китти отправилась к местному портному, китайцу Винг Хинг Лунгу, чтобы купить себе траурное платье, но оказалось, что их мастерская уже распродала все черные платья, которые были у них в запасе.

– Не переживайте, миссис Мерсер, – попытался успокоить ее тщедушный китаец. – Надевайте то, что у вас есть. Никому ведь и дела нет до того, в чем вы будете.

Китти покинула переполненную покупателями лавку портного с мрачной улыбкой. И то правда. Кому какое дело до нее сейчас, когда плохо всем?

Хотя большинство судов их промысловой флотилии находились в доках на ремонте, несколько люггеров все же попали в шторм. Ноэль Донован, добродушный ирландец, главный управляющий компании «Мерсер Перлинг», навестил Китти, чтобы сообщить о потерях и ввести в курс дела.

– Двадцать человек, – подавила она тяжелый вздох. – У вас есть адреса этих людей, чтобы я могла написать письма с соболезнованиями их семьям? А может, у кого-то есть родственники здесь, в Бруме? Тогда я лично навещу эти семьи.

– Постараюсь, миссис Мерсер, найти адреса всех погибших у нас в конторе, – пообещал Донован. – Да, двадцатое марта, день, когда затонул такой мощный пароход, как «Кумбана», наверняка войдет в историю. Эта трагедия – хороший урок всем нам, живущим, не так ли? Нельзя расслабляться и проявлять самоуверенность и беспечность, когда сталкиваешься со стихией. Современный человек самонадеянно возгордился, решил, что уже полностью покорил океан. Но природа знает лучше, кто всем командует и заправляет.

– Как это ни прискорбно для всех нас, но вы абсолютно правы, мистер Донован.

– Что ж, тогда позвольте откланяться. – Мистер Донован поднялся со стула, но тут же взволнованно всплеснул руками. – Простите, что завожу с вами этот разговор прямо сейчас, миссис Мерсер, но получили ли вы какое-то известие от матушки вашего мужа, миссис Мерсер-старшей?

– К превеликому сожалению, у меня пока просто не хватило мужества, чтобы вскрыть и прочитать все телеграммы, которые мне прислали. Не читала я и писем, и визитки тоже не просматривала. – Китти жестом указала на пухлую стопку, лежавшую на ее письменном столе.

– Дело в том, что я тоже пока не имею от нее никаких известий. А самому мне никак не хочется беспокоить ее. Вот хочу спросить у вас: а вы имеете хоть какое-то представление о том, что будет с вашим бизнесом по добыче жемчуга? Ведь все мужчины семейства Мерсер погибли… – Ноэль сокрушенно покачал головой.

– Не имею ни малейшего понятия, – честно призналась Китти. – Но думаю, с учетом того, что взрослых наследников не осталось, а Чарли еще так мал, скорее всего, бизнес будет продан.

– Пожалуй, вы правы. Я тоже придерживаюсь такого мнения. Но хочу предупредить вас, миссис Мерсер, что охотники уже объявились и они начинают нетерпеливо кружить вокруг да около. Полагаю, вначале эти люди придут именно к вам. А потому я советую вам незамедлительно связаться с вашим семейным нотариусом в Аделаиде. Кстати, один джентльмен, насколько я понимаю японец, проявляет к вашему бизнесу особо повышенный интерес. Мистер Пежо, кстати, тоже собирается продавать свой бизнес. Ужасный удар по нашему общему делу. Всего доброго, миссис Мерсер. Увидимся на поминальной службе.

Утром, в тот день, когда должна была состояться поминальная служба, Китти изо всех сил уговаривала Камиру и Фреда сопровождать ее и Чарли в церковь. Но Камира пришла в ужас от такого предложения.

– Нет, миссис Китти! Ни за что! Это место только для белых. Нам туда нельзя.

– Однако вы, как никто, должны присутствовать на службе в соборе вместе со мной. Камира! Ведь вы же с Фредом… вы тоже любили их.

Камира проявила стоицизм и, несмотря на все уговоры, осталась дома. Фред повез Китти и Чарли в церковь. Внутри собор был сравнительно небольшим. Собравшиеся тотчас же расступались при виде Китти с ребенком, пропуская их вперед, чтобы они могли занять свои места в первых рядах. На службу собралось так много народа, что прихожане запрудили весь двор перед входом в церковь. Многие заглядывали в окна, чтобы услышать все то, о чем говорил епископ в своей поминальной проповеди. Отовсюду слышались всхлипы и рыдания. Но сама Китти всю службу просидела с сухими глазами. Она истово молилась за души усопших, вот только для себя самой слез у нее не было. Она знала, что сполна заслужила все те страдания и ту боль, которые переживает сейчас. Острое чувство собственной вины не покидало ее.

По окончании церемонии в отеле «Робак-Бей» состоялся поминальный обед. Некоторые из присутствовавших на нем мужчин решили утопить свое горе в спиртном, благо хозяева жемчужных промыслов не поскупились и проставили выпивку с размахом. А охмелев, начали горланить шотландские и ирландские матросские песни. Что сразу же заставило Китти вспомнить свое посещение бара в Аделаиде при отеле «Эдинбургский замок».

Вернувшись домой, она уселась в гостиной и неожиданно для себя самой занялась рукоделием. Стала вышивать, а попутно и размышлять о том, что ждет их с Чарли впереди. Разумеется, она не покривила душой, когда сказала Ноэлю Доновану, что семейный бизнес будет скорее всего продан. А все вырученные средства перечислят в трастовый фонд на имя Чарли. И что делать ей? Быть может, стоит вернуться в Эдинбург? Впрочем, она сильно сомневалась в том, что Эдит отпустит своего единственного внука и наследника и позволит увезти его из Австралии. Наверняка она вообще потребует, чтобы они с сыном перебрались в Аделаиду и поселились под одной крышей с ней. А если Китти, паче чаяния, откажется, то Эдит может даже пригрозить ей тем, что лишит Чарли наследства…

Китти поднялась со стула и подошла к своему письменному столу. Сейчас, когда все поминальные церемонии уже совершены, самое время начать обдумывать свое будущее. Она извлекла из стопки нераспечатанной корреспонденции несколько писем, присела к столу и принялась читать их.

Искреннее сочувствие к ее горю со стороны жителей Брума уже в который раз растрогало Китти своей неподдельной простотой и одновременно продуманностью каждого написанного слова. Слезы сами собой полились ручьями по ее лицу.

«… А Драммонд! Да он же был похож на глоток чистого воздуха. Какой светлой души был человек. Помнится, его присутствие за столом украсило всю нашу трапезу. Он своим остроумием и юмором придал столько блеска всем тем разговорам, что велись за ужином…»

Китти вздрогнула, услышав, как хлопнула входная дверь. Потом кто-то пересек холл. Послышались чьи-то тяжелые шаги. Слегка скрипнув, отворилась дверь гостиной. Китти затаила дыхание, впервые спохватившись, но уже слишком поздно. Как-никак, а она – одинокая женщина и сейчас осталась совсем одна в этом опасном городе. Она испуганно отвернулась от стола и уставилась на человека, стоявшего на пороге гостиной. Такая знакомая фигура… Слишком знакомая, несмотря на то что человек был с головы до ног покрыт грязью и красной пылью. В какой-то момент Китти подумала, что у нее начались галлюцинации, потому что… Потому что этого не могло быть…

Она закрыла глаза, потом снова открыла их. Но он продолжал стоять на прежнем месте и смотреть на нее.

– Драммонд? – прошептала она в панике.

Он сузил глаза, но не проронил ни слова.

– Боже мой! Драммонд! Ты жив! Ты здесь! – Она подбежала к нему, но, к ее удивлению, Драммонд оттолкнул ее от себя и глянул стальным взглядом покрасневших от усталости глаз.

– Я…

Китти почувствовала, как закружилась голова. Еще немного, и ее стошнит. Но где-то глубоко в душе внутренний голос подсказывал, что она обязана совладать со своими эмоциями и постараться найти какое-то разумное объяснение своим словам. Сейчас, тотчас же…

– Я совсем помешалась от горя. Даже не помню, как меня зовут. Конечно же, это ты, Эндрю. Сейчас я вижу это сама. – Она коснулась рукой его щеки, потом прошлась по волосам. – Невероятно! Мой муж воскрес из мертвых и вернулся ко мне! Как такое возможно?

– Сам не знаю, как… Ах, Китти! – Его лицо сморщилось от боли, и он безвольно приник к стене. Китти схватила мужа за руку и осторожно повела его к стулу. Эндрю сел, обхватив голову руками, и разрыдался. Плечи его содрогались от громких всхлипов.

– Ах, мой дорогой! – прошептала Китти, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. Она подошла к серванту, налила в стакан изрядную порцию бренди, потом поднесла стакан Эндрю и вставила в его трясущиеся пальцы. Наконец он как-то совладал с собой и сделал глоток.

– Я не вынесу этого, – пробормотал Эндрю с отчаянием в голосе. – Мой брат… Мой отец… Все погибли. А я вот жив. Как мог Господь обойтись со всеми нами так жестоко? – Эндрю глянул на жену отрешенным взглядом. – Это я должен был быть там, на «Кумбане», и пойти ко дну вместе с ними…

– Успокойся, дорогой, прошу тебя! Ведь это же такое чудо, что ты жив и снова с нами. Но, пожалуйста, расскажи мне, как тебе удалось выжить?

Эндрю отхлебнул еще немного бренди, собираясь с силами. Пережитые страдания заострили черты его молодого лица, и он сразу же постарел на много лет. Кожа, покрытая густым слоем красной грязи, посерела от истощения и пережитого потрясения.

– Я сошел на берег после остановки во Фримантле. У меня там были… кое-какие дела. И дальше я уже отправился в путь по суше. И только два дня тому назад, когда я прибыл в Порт-Хедленд, я узнал эту страшную новость. С тех пор я не спал…

Голос Эндрю сорвался, и он отвернул от Китти свое лицо.

– Представляю, какой кошмар тебе пришлось пережить, любовь моя, – промолвила Китти, стараясь привести себя и свои чувства хотя бы в относительный порядок. – У тебя ведь даже не было времени, чтобы хоть как-то подготовиться, привыкнуть к этой ужасной мысли. Позволь, я принесу тебе кое-что перекусить с дороги. И сними с себя одежду, она ведь промокла насквозь. Я принесу тебе сухую.

Китти срочно нужно было чем-то занять себя. Мысли лихорадочно метались в голове. Эндрю взял ее за руку.

– А разве ты не получила мою телеграмму? Я написал тебе, что в самую последнюю минуту у меня появилось неотложное дело.

– Да, получила. Ты написал мне, Эндрю, что твой отец по приезде все объяснит мне, но ведь он не приехал…

Китти подавленно замолчала.

Эндрю понимающе кивнул.

– Ах да! Конечно. А как моя мать? Наверное, убита горем.

– Я… я не знаю. Я написала ей сразу же после того, как все это случилось, но потом… – Китти виновато кивнула на стопку нераспечатанных телеграмм. – Вчера меня навещал Ноэль Донован. Он тоже сказал мне, что пока не имеет никаких известий от нее.

– Ради всех святых, Китти! Что ты несешь? – Эндрю подхватился со своего места. Его буквально затрясло от злости. – Ноэль Донован – всего лишь один из моих служащих. Разумеется, в столь тяжелый момент мама не станет вступать с ним в переписку. Не до того ей… Но ты ведь ее невестка! Разве тебе не пришло в голову, что ей нужна еще какая-то весточка от тебя? – Эндрю начал остервенело вскрывать телеграммы, быстро пробегал их глазами. Потом выхватил одну и помахал ею у нее перед носом.

НЕМЕДЛЕННО ПРИЕЗЖАЙ В АДЕЛАИДУ ТОЧКА Я ПРИЕХАТЬ К ТЕБЕ НЕ МОГУ ТАК КАК ПОЛНОСТЬЮ РАЗДАВЛЕНА ПРОИЗОШЕДШИМ ТОЧКА ХОЧУ ЗНАТЬ ПОДРОБНОСТИ ТОЧКА СООБЩИ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ТОЧКА ЭДИТ ТОЧКА

Эндрю яростно швырнул телеграмму на пол.

– Итак, пока тебя тут успокаивали и утешали соседи и знакомые, пока ты посещала всякие поминальные службы, читала письма с соболезнованиями и прочее, моя матушка оставалась все это время наедине со своим горем. Одна за тысячи миль отсюда.

– Ты прав. Ты абсолютно прав. Мне очень стыдно, что все так вышло. Прости меня, Эндрю.

– Прости и ты меня. Ведь я рвался домой в надежде поскорее обнять свою жену. А тут узнаю о гибели отца и брата. И тем не менее все минувшие недели ты торчала в Бруме, даже не удосужившись подумать о том, каково сейчас моей несчастной матери.

После этих слов они оба погрузились в затяжное молчание. Эндрю с жадностью набросился на еду, которую принесла ему Китти, – хлеб и холодное мясо. Китти внимательно следила за выражением лица мужа. По его глазам было видно, что внутри у него бушевала буря эмоций, но делиться своими переживаниями с женой он не стал.

– Эндрю, может, пойдешь в постель? – осмелилась наконец спросить у него Китти. – Ты же так устал с дороги. – Она протянула к нему руку, но он тут же инстинктивно отдернул свою ладонь в сторону.

– Нет. Вначале я хочу принять ванну. Ступай и ложись спать.

– Я приготовлю тебе ванну.

– Я все сделаю сам. Спокойной ночи, Китти. Увидимся утром.

– Спокойной ночи.

С этими словами Китти вышла из гостиной и поднялась к себе в спальню. Плотно закрыла за собой дверь и больно прикусила губу, чтобы не разрыдаться вслух. Слезы душили ее.

«Я не вынесу этого…»

Китти разделась и улеглась в постель, уткнувшись лицом в подушку.

«Я назвала его Драммондом… Боже мой! Как я могла такое сказать?»

– А знает ли он обо всем, что было? – прошептала Китти сама себе. – Может, поэтому он так злится на меня? Боже мой, боже, что я натворила?

Она села на постели и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

– Эндрю жив, – громко сказала она. – И это замечательно. Чарли, Эдит… Как же они будут счастливы. Все! И все будут твердить, как повезло мне. Да, мне повезло.

В эту ночь Эндрю не зашел к ней в спальню. Они встретились лишь на следующее утро за завтраком. Чарли уже сидел за столом рядом с отцом.

– Папочка вернулся с небес, – радостно объявил сынишка, улыбаясь во весь рот. – Он ведь сейчас ангел, и у него есть крылышки. Вот он и прилетел на них к нам.

– А я так рад снова оказаться дома, – бросил Эндрю.

За столом им прислуживала Камира, и Китти обратила внимание на то, какое замешательство застыло в ее взгляде.

– Великолепная новость, да? – обратилась она к служанке. – Эндрю вернулся домой!

– Да, миссис Китти, – торопливо кивнула в ответ Камира и тотчас же вышла из комнаты.

– Твоя маленькая чернокожая служанка сегодня явно не похожа на саму себя, – коротко бросил Эндрю, уминая третий тост с беконом.

– Наверное, как и все мы, она потрясена твоим чудесным возвращением домой. Вот и не может совладать со своими чувствами.

– Хочу, Китти, чтобы ты сопровождала меня в город. Важно, чтобы как можно больше людей в Бруме узнали, что мы снова вместе.

– Конечно, Эндрю.

– Потом я заеду к себе в контору. Представляю, сколько там работы. А на обратном пути отправлю телеграмму маме. Сообщу ей, что в ближайшем будущем мы навестим ее в нашем семейном доме Алиса-Холл.

Как только Камира увела Чарли на кухню, Эндрю тоже поднялся из-за стола и внимательным взглядом обозрел свою жену.

– Вчера вечером, после того как принял ванну, я ознакомился с теми соболезнованиями, которые ты получила от горожан. Все эти люди очень тепло отзываются и об отце, и обо мне, и о бедняге Драммонде. Судя по всему, он пользовался огромным успехом в местном обществе.

– Да, так оно и было.

– И вы с ним на пару довольно часто разъезжали по гостям, пока меня здесь не было, так?

– Нас приглашали, а я посчитала невежливым отвечать отказом. Ты же сам постоянно подчеркивал в разговорах со мной, как важно поддерживать со всеми хорошие отношения.

– Но я помню и другое. В прошлом ты довольно часто находила всякие убедительные предлоги для того, чтобы не выезжать. По крайней мере со мной.

– Я… Да, наверное, так оно и было. Но в этом году выдался такой тяжелый и затяжной сезон дождей. Думаю, все мы устали жить взаперти в четырех стенах. И как только дожди прекратились, люди стали чаще ходить друг к другу в гости, – сымпровизировала Китти буквально на ходу.

– Что ж, сейчас, когда я, можно сказать, воскрес из мертвых, мы сможем отпраздновать это событие достойным образом. Надеюсь, я тоже не разочарую своих соседей, оставаясь самим собой и не подражая своему брату, упокой Господь его душу.

– Эндрю, пожалуйста, не говори так.

– А что мне остается? Даже от своего маленького сына я только и слышу: дядя Драм сделал то, дядя Драм сделал это… Такое впечатление, что он смог обаять весь город Брум. И тебя тоже, дорогая?

– Эндрю, пожалуйста, прекрати! Твой брат мертв! Он ушел навсегда! Так что плохого в том, что последние несколько недель своей жизни он прожил счастливо, в окружении своих близких и новых друзей? Разве можно его за это осуждать?

– Конечно нет. За кого ты меня принимаешь? Но все равно, хотя его больше нет в живых, у меня такое чувство, что за время моего отсутствия он вошел в мой дом полноправным хозяином, существенно потеснив меня.

– И слава богу, что он оказался здесь. Особенно в те дни, когда я была больна.

– Да, само собой, – согласно кивнул головой Эндрю, видно спохватившись, что он слишком резок. – Прости меня, Китти. Это все нервы… Слишком много горя. Я хотел бы отправиться в город ровно в десять. Ты будешь готова к этому времени?

– Да, конечно. А Чарли мы тоже возьмем с собой?

– Нет, лучше оставить его дома, – приказным тоном ответил Эндрю.

Пока они медленно ехали вдоль Дампьер-Террас, у Китти сложилось впечатление, что Эндрю намеренно желает, чтобы как можно больше горожан зафиксировали факт его возвращения в Брум. Его тут же взяли в плотное кольцо десятки прохожих, владельцы близлежащих магазинов и лавок. Всем не терпелось узнать, каким чудом он восстал из океанской пучины. Эндрю снова и снова повторял историю своего чудесного спасения. Люди обнимали Китти, и все в один голос твердили, какая она счастливая и как ей повезло.

«Я и есть счастливая», – мысленно согласилась она со всеми этими людьми, когда их повозка тронулась в сторону бухты, где располагалась контора Эндрю.

И снова Китти стала свидетелем того, как на смену изумлению при виде живого Эндрю пришла радость осознания, что он жив. Ноэль Донован эмоционально обнял своего босса. Тут же, невесть откуда, появилась бутылка шампанского, и началось импровизированное празднование столь знаменательного события. Кажется, все горожане хотели присоединиться к этому празднику и отметить вместе с ними чудесное спасение Эндрю. Китти все время натянуто улыбалась, пока люди обнимали ее, целовали, размазывая слезы по лицам и не уставая повторять при этом, какая же она счастливая, что ее муж цел и невредим. Эндрю тоже все время обнимали, дружески хлопали по спине, словно желая убедиться, что перед ними не призрак, а живой человек.

– Наверное, они скоро начнут почитать меня за Лазаря, воскресшего из мертвых, – невесело пошутил Эндрю, когда вся компания двинулась в сторону отеля «Робак-Бей». Эндрю редко шутил, а потому Китти искренне обрадовалась этому всплеску хорошего настроения.

Всю следующую неделю у них не было отбоя от посетителей. Знакомые и друзья толпами валили к ним в дом. Всем хотелось собственными ушами услышать историю о том, как Эндрю принял решение покинуть пароход и сойти на берег в Джералдтоне.

– У вас было видение, да? – вопрошала его миссис Рабин. – Вы знали наперед, что случится?

– Конечно же нет! Откуда? – восклицал в ответ Эндрю. – В противном случае я бы сделал все от меня зависящее, чтобы задержать пароход в порту. Случилось такое ужасное совпадение, и только.

Но люди упорно отказывались верить в просто «совпадение». Эндрю уже была уготована роль местного мессии, а его чудесное спасение воспринималось жителями Брума как добрый знак того, что Господь благоволит к их городу. Что немного подняло дух всем горожанам и позволило хоть как-то оправиться после тяжелых потерь капитанам промысловых судов и ныряльщикам за жемчугом. Даже конкуренты Мерсера, которые были бы совсем не против присутствовать при закате империи «Мерсер Перлинг», с радостью обнимали Эндрю, усадив его во главе стола за торжественным ужином по поводу возобновления еженедельных деловых встреч.

В этом круговороте встреч и событий Китти жила как во сне. Сама себе она напоминала тряпичную куклу из уличного балагана, руки и ноги которой приводили в действие некие посторонние силы. Ее сознание было заторможено всем тем, что она сама же сотворила со своей жизнью. Китти ложилась в постель и просыпалась поутру с одним и те же чувством вины и глубокого раскаяния. Днем Эндрю вел себя с ней предупредительно и был предельно вежлив. Впрочем, как и со всеми, кто окружал его. Но за ужином он едва ронял пару фраз и сразу же после трапезы отправлялся в гардеробную, которая теперь служила ему опочивальней, довольствуясь там узенькой раскладушкой в качестве кровати.

– Но ведь в спальне на нашей кровати тебе было бы гораздо удобнее. И высыпался бы лучше, – осторожно заметила Китти в один из вечеров.

– Я последнее время сплю очень беспокойно. Боюсь побеспокоить тебя лишний раз, дорогая, – холодно ответил он.

К концу недели Китти уже вся извелась, превратившись в комок нервов. Сидя за завтраком рядом с мужем и сыном, она заметила, что и Чарли как-то подавлен в присутствии отца. Возможно, Эндрю все еще не может примириться с той трагической потерей, которая случилась в их семье, уныло размышляла Китти. Вот и его обращение с ней тоже стало другим. Впрочем… Впрочем, могла быть и другая причина, объясняющая его холодность. Но об этом Китти даже не осмеливалась думать.

– Китти, я хочу, чтобы ты сегодня сопровождала меня, когда я отправлюсь в город по делам, – нарушил ход ее мыслей голос Эндрю. Как всегда в эти последние дни, муж при этом даже не глянул в ее сторону.

– Хорошо, – тут же согласилась она.

После завтрака он помог ей сесть в коляску, сам молча сел рядом и, взяв в руки поводья, тронул лошадь со двора. Но вместо того чтобы направиться к центру города, он выехал на дорогу, ведущую к Риддел-Бич.

– Куда мы едем? – с недоумением спросила Китти.

– Я решил, что нам с тобой надо поговорить. Наедине, без свидетелей.

У Китти сердце ушло в пятки, но она промолчала.

– Чарли рассказывал мне, что вы часто ездили сюда на пляж, пока меня не было в Бруме, – добавил Эндрю. – Наверняка ты и купалась. Прямо в панталонах, я думаю.

– Да. Я… то есть да, купалась. Такая жара стояла, невыносимая…

Китти украдкой смахнула слезу.

– Боже мой! К чему катится этот мир! Моя жена барахтается в воде в панталонах, будто какая-то дикарка…

Эндрю резко натянул поводья и остановил пони, а потом привязал его к столбу.

– Ну что? Прогуляемся немного пешком? – Он кивнул в сторону пляжа, раскинувшегося внизу.

– Как скажешь, – послушно ответила Китти, а про себя подумала, что если Эндрю собирается сейчас сообщить ей, что он в курсе той постыдной интрижки, которую она завела с его братом всего лишь несколько недель тому назад, то лучшего места для столь судьбоносного разговора и не придумаешь. Ведь именно здесь она и предавалась любовным утехам с Драммондом. Однако же никогда ранее Эндрю не изъявлял желания прогуливаться пешком, тем более по пляжу. Он терпеть не мог, когда в ботинки набивался песок.

Слабый ветерок приятно обдувал их лица, а море, то самое море, которое недавно безжалостно отняло у Китти любовь всей ее жизни, было спокойным и безмятежным, словно младенец, спящий в колыбели. Эндрю приблизился к самой кромке воды. Китти молча плелась за ним следом, не смея даже взглянуть в лицо мужа, заранее зная, какое выражение недовольства сейчас застыло на этом лице. Они подошли к небольшой скалистой бухте. Вон и валун, на который Китти недавно вскарабкивалась, чтобы потом прыгнуть с него в воду. Волны набегали на берег, почти касаясь башмаков Эндрю.

– Мой отец… мой брат… Они сейчас там. – Он махнул в сторону океана. – Ушли навсегда. А я вот живу.

Он безвольно опустился на камень и закрыл лицо руками.

– Дорогая, если бы ты только знала, как мне больно…

Наконец до Китти дошло, почему муж решил привезти ее в это пустынное, безлюдное место. Ему просто хочется погоревать в одиночестве. Оплакать гибель отца и брата без посторонних глаз. Китти видела, как сотрясаются его плечи от беззвучных рыданий. В ее сердце поднялась волна сочувствия к Эндрю.

– Эндрю, прошу тебя… У тебя ведь есть еще Чарли и я… И твоя мать, и…

Китти опустилась перед ним на колени, но он отвернулся от нее, поднялся с валуна и, пошатываясь, побрел вдоль берега.

– О Боже, прости меня! Пожалуйста, прости меня, но…

Китти в изумлении таращилась на мужа. Такое впечатление, что сейчас его душили не рыдания, а смех.

– Эндрю, пожалуйста! – Она бросилась за ним вдогонку. Волны почти касались его начищенных до блеска ботинок. Но вот он опустился на песок, закрыл лицо своими большими загорелыми руками. Плечи его снова начали сотрясаться от рыданий. Наконец он поднял лицо и отнял руки от глаз. Они были полны слез.

– Прости меня, Господи! – снова промолвил он. – Но я должен был так поступить. Ради нас с тобой… Ради Чарли… Моя Китти… Моя Кэт…

– Эндрю, я не понимаю, о чем ты…

Она ошарашенно уставилась на мужа и теперь точно разглядела, что слезы в его глазах – это не столько слезы скорби, сколько слезы радости.

– Ради всех святых, объясни, почему ты смеешься?

– Понимаю, смешного здесь мало. Совсем даже наоборот, но… – Он сделал несколько глубоких вдохов и бросил пристальный взгляд на жену. – Но, Китти, неужели ты действительно не узнаешь меня?

– Конечно, я тебя узнаю, дорогой. Что за вопрос! – Китти в эту минуту волновало уже совсем другое. Нужно как-то уговорить Эндрю вернуться обратно к повозке и немедленно отвезти его в город к доктору Сузуки. Вне всякого сомнения, Эндрю потерял рассудок от пережитой трагедии. – Ты – мой муж, отец нашего сына Чарли.

– Значит, мне все же удалось! – воскликнул он, рассекая рукой воздух. – Ради бога, Китти, это же я!

Он привлек Китти к себе и жадно припал к ее устам. Целовал страстно, долго, а она чувствовала, как тает ее тело в его объятиях. Теперь она точно знала, кто он.

– Нет!

Китти вырвалась из его рук и разрыдалась, совершенно сбитая с толку, переживая очередное потрясение.

– Прекрати! Немедленно прекрати! Умоляю… Ты – Эндрю, мой муж… Мой муж! – Она опустилась перед ним на колени. – Пожалуйста, не надо так страшно шутить надо мной, – взмолилась она со слезами в голосе. – Ты хочешь, чтобы я призналась тебе во всем? Я согласна, я готова признаться. Но, пожалуйста, прекрати!

Пара крепких рук обхватила ее за плечи.

– Прости меня, Китти. Прости мне мой дурацкий розыгрыш. Но я был вынужден пойти на это, чтобы все поверили, что я – твой муж, включая тебя саму. Если мне удалось убедить в этом даже самых близких мне людей, которые знают меня лучше всего, то тогда получается, что я могу одурачить кого угодно. Ведь достаточно было одного неверного взгляда или прикосновения для того, чтобы вся игра пошла насмарку. А сейчас вот даже Чарли убежден в том, что я – его родной отец. Ах, моя дорогая девочка…

Он легко прошелся пальцами по ее рукам, а потом нежно поцеловал в покрытую испариной шею.

– Нет! – Китти оттолкнула его от себя. – Как ты посмел сотворить со мной такое?! Как ты мог? Выдать себя за своего погибшего брата! Якобы восстать из мертвых… Это же неслыханно! Верх жестокости и цинизма.

– Китти, разве ты не понимаешь, почему я на это пошел? Это же любовь!

– Я ничего не хочу понимать! Ничего! Я знаю лишь одно, ты вероломно, бесчеловечно обманул нас всех! Выдал себя за моего покойного мужа, внушил моему ребенку, что его отец жив. Можно сказать, вернулся с того света, предстал перед всеми жителями Брума и даже посмел явиться в контору Эндрю. Невероятная наглость!

– Но ведь мне же поверили, Китти! Все поверили! Поверили в то, что я – Эндрю. Да ты и сама поверила в это. А идея пришла мне в голову спонтанно, когда я вспомнил о том, как горожане, когда я приехал в Брум прошлый раз, поначалу принимали меня за Эндрю. Ну вот, и ты тоже поверила в то, что я – Эндрю. Да! – Он уронил руки с ее плеч. – Понимаю! Чудовищная ложь! Но я не мог не воспользоваться такой возможностью. Когда я узнал о том, что случилось, и продолжил свое путешествие уже по суше, вот тогда в моей голове и созрел этот рискованный план.

– Значит, ты еще до того, как оказался в Порт-Хедленде, знал о том, что пароход затонул?

– Конечно знал! А как иначе? Боже святый! Да даже эти птицы кукабарры, австралийские зимородки, верещат на все голоса за сотни миль отсюда о том, что случилось. Ведь произошла самая страшная катастрофа за последние несколько десятилетий. Трагедия, которая потрясла всех…

– И ты решил перевоплотиться в своего брата, да?

– Да. Впервые в жизни я вдруг осознал всю выгоду от того, что мы с моим братом-близнецом так похожи друг на друга. Раньше я вообще об этом не задумывался, а вот теперь даже подумал, что, быть может, в этом тоже есть особый промысел. Сидя в пустыне, возле костра рядом с нашим походным лагерем, я много размышлял, даже обращался за советом к небесам. Небеса ответили мне, что жизнь на этой бренной земле слишком коротка, чтобы терять время даром. Конечно, я мог бы поступить иначе: жениться на тебе, как положено, когда пройдет какое-то приличествующее для нас обоих время. Но зачем понапрасну терять годы? Ведь это же бессмысленно. Тем более если я могу просто вернуться в Брум и объявить всем вокруг, что ты – моя жена. И мы заживем с тобой как муж и жена, а все вокруг будут только радоваться моему чудесному спасению. И потом…

– Драммонд! – Китти впервые за весь их разговор обратилась к нему по имени. – Ты, наверное, спятил. Сошел с ума, я думаю… Ты хоть понимаешь, во что ты ввязался? Что натворил? И с чем все это сопряжено в будущем…

– Наверное, я пока осознаю еще не все подводные камни, это верно. Но главное я понимаю и оцениваю трезво. Ведь мой поступок продиктован исключительно тем, что я хотел быть рядом с тобой. Что же в этом дурного?

– То есть ты сознательно готов к тому, чтобы превратиться в другого человека и продолжать лгать всем остальным людям, за исключением меня, выдавать себя и далее за своего покойного брата?

– Да, если надо, то готов. Честно признаюсь, я сам потрясен, что мне удалось так убедительно перевоплотиться в Эндрю. Ведь никто же во всем городе не усомнился, что я – это он!

– Со мной ты обошелся крайне жестоко. Все, что ты сделал, это ужасно.

– Согласен. Но обещаю, начиная с этого момента я буду вести себя с тобой по-другому.

– Драммонд…

Китти отчаянно пыталась найти нужные слова. Она была обескуражена тем, что он сам не осознавал, какую опасную игру затеял и чем это чревато в будущем. Его бравада казалась ей гротескной.

– Отныне ты должна называть меня Эндрю, – тут же поправил он ее.

– Я буду называть тебя так, как посчитаю нужным. Боже милостивый, неужели ты не понимаешь, Драммонд, что это не игра? Все, что ты сотворил, это не только в высшей степени аморально, это еще и противозаконно! Как можно относиться к подобным вещам с таким легкомыслием? Твоя ложь… Она же ужасна. Как ты можешь рассуждать обо всем этом с таким спокойствием?

– Сам не знаю как. Но вот я сейчас смотрю на океан и представляю, что мои отец и брат покоятся где-то на его дне. Впрочем, акулы их уже давно разорвали на мелкие клочки. А потом я думаю о тебе, Китти. Ведь и тебя я тоже едва не потерял, когда ты болела. И все это вместе заставляет меня с особой силой осознавать, как хрупка наша жизнь. И как она бесценна. Наверное, поэтому я так спокоен сейчас.

Китти отвернулась от него, мысленно пытаясь найти хоть какое-то оправдание его поступку.

Быть рядом с ней…

– Сказать честно, я немного удивлен, что ты тоже ни о чем не догадалась. Впрочем, я ведь всячески избегал любых физических контактов с тобой. – Драммонд сбросил с ног туфли и носки, потом снял брюки. – Но, с другой стороны, разве ты забыла, что твой муж никогда бы не отправился в дорогу по суше – верхом или в повозке? В принципе, я добирался до Брума как обычно, на верблюдах. Просто решил утаить эту подробность, чтобы сделать картину своего возвращения более реалистичной. Повозка показалась мне более достоверным видом транспорта для наземного передвижения.

– Ты прав. Мне это тоже поначалу показалось странным. Но на тот момент у меня не было оснований не доверять своему мужу или тем более подозревать его во лжи, – холодно возразила Китти. – Но может, теперь ты все же расскажешь, как тебе удалось спастись?

– О том, чтобы я сошел с парохода в Джералдтон, меня попросил сам Эндрю. Он вручил мне портфель с деньгами и проинструктировал, где именно я должен встретиться с его человеком, а также показал фотографию той вещи, которую я должен был забрать у этого человека. Если в двух словах, то Эндрю признался, что боится отправляться в дорогу один, тем более по суше, а у меня, дескать, больше опыта в путешествиях по диким местам Австралии. С учетом того, что уже в ближайшем будущем я намеревался умыкнуть его жену и сына и бежать вместе с ними из Брума, я посчитал, что такую малость в качестве последней, так сказать, братской услуги я вполне могу ему оказать. Такой вот прощальный благородный поступок с моей стороны.

– А что за вещь ты должен был забрать там?

– Китти, вот эту историю давай отложим до другого раза. Как бы то ни было, а малодушие Эндрю, проявленное им, можно сказать, в самую последнюю минуту спасло мне жизнь. И, как это ни прискорбно, погубило его. Если бы ты тогда читала все поступившие на твое имя телеграммы, то обнаружила бы в этом ворохе и телеграмму от меня. Я предупреждал тебя о том, что наши планы несколько изменились. Я должен был встретиться с Эндрю здесь, в Бруме, чтобы вручить ему его трофей, а потом уже плыть в Дарвин. Я написал тебе, что задержусь буквально на несколько дней и что ты должна обязательно дождаться моего возвращения. А сейчас извини, но я должен искупнуться, чтобы хоть немного остыть.

Китти уселась на берегу. Голова у нее шла кругом от тех мыслей, которые вихрем проносились в сознании. Китти наблюдала за тем, как Драммонд плещется и ныряет, рассекая волны, и недоумевала, как она могла поддаться на его обман. Ведь он же совсем не похож на Эндрю. И тем не менее ее Драммонд тоже одурачил, как и всех остальных обитателей Брума.

Все возможные последствия его безрассудной мистификации, не говоря уже о потенциальных рисках самого поступка, все это сразу же навалилось на нее тяжким бременем, словно очередное проклятье. Хотя, с другой стороны, а что мешает им действительно зажить счастливой жизнью супружеской пары, причем на вполне законных основаниях?

«Как только такие мысли могли прийти тебе в голову, Китти?» – тут же шепнула ей собственная совесть, и Китти со стоном сунула руки в песок, чтобы стряхнуть с себя это наваждение и вернуться к реальности.

Больше всего Китти злило то, что Драммонд даже не счел нужным посвятить ее в свои планы, видно решив для себя изначально, что она безоговорочно согласится с тем, что он сотворил. Более того, что она сама хочет того же.

И ведь хотела же! Помоги ей Господи, еще как хотела…

«Да, но какова цена?»

Китти понимала, цена очень велика. Впрочем, после той душераздирающей трагедии, которая случилась несколько недель тому назад, разве это имеет значение? Если чему и научила Китти жизнь в Австралии, так это тому, что человеческая жизнь хрупка, что здесь правит бал стихия и ей дела нет до того, какие испытания она посылает и как калечит судьбы всех тех, кто населяет эту землю.

К тому же ее собственная семья, ее родители никогда не видели Эндрю. Китти в любой момент может заявиться в родительский дом в Эдинбурге с Драммондом под руку, и никто их ни в чем не заподозрит. Австралия все еще слишком молодая страна, и те мужественные люди, которые поселились в здешних местах, вольны придумывать правила общежития по своему усмотрению. Поступать так, как они считают нужным. Собственно, именно так и сделал Драммонд.

Вот он вышел из моря и направился к ней, по-собачьи стряхивая с себя капли воды. Искатель приключений, душка, способный очаровать кого угодно и получить все, что ему хочется. И неожиданно для себя Китти увидела во всей пугающей наготе свое будущее рядом с ним.

Остаться с Драммондом – это значит прожить остаток своей жизни во лжи, тем самым предав память двух погибших и оскорбив их несчастную жену и мать. Не говоря уже о той участи, которую Китти уготовит своему сыну. Ведь Чарли, невинная душа, вырастет в полной уверенности, что дядя – это его родной отец…

«Нет! Нет! Это неправильно, это неправильно…»

Вот Драммонд приблизился к ней почти вплотную, и она тут же подхватилась с земли и пошла по пляжу, не в силах более сдерживать обуревающую ее ярость.

– Как ты посмел! – выкрикнула Китти во весь голос, повернув лицо к океану. Над ее головой плавно плыли облака. – Как ты посмел втянуть меня в свой чудовищный обман? Неужели ты не понимаешь, Драммонд, что речь идет не о каком-то милом розыгрыше, не о безобидной шутке, на которые ты так падок? То, что ты сделал, это же самое настоящее… – Китти запнулась в поисках подходящего слова. – Это грязно, это неприлично и подло.

– Китти! Моя дорогая Кэт, я думал, ты захочешь прожить жизнь со мной. Я сделал это ради нас с тобой и…

– Нет, не ради нас с тобой! Ты сделал это ради себя самого! – Китти принялась возбужденно расхаживать вдоль берега. – У тебя даже не хватило совести поговорить со мной, сообщить мне о своем намерении. Узнать, что я думаю об этом. Ведь если правда когда-либо вскроется, тебя, вне всякого сомнения, отправят за решетку!

– Неужели ты желаешь мне такой участи?

– Ты ее вполне заслуживаешь, Драммонд. Боже мой, какой кошмар. Какой кошмар! И самое страшное, я не вижу выхода.

– Но ведь выход есть. Он есть всегда. – Драммонд осторожно приблизился к ней, словно увидел перед собой ядовитого скорпиона, который вот-вот готов напасть на него. – Какая разница, в конце концов, как меня зовут? Или как зовут тебя? Зато впредь мы можем быть вместе. Всегда быть вместе. Прости меня, Китти, если я действовал в спешке, был опрометчив. – Он сделал еще шаг в ее направлении. – Пожалуйста!

Раздался громкий звук оплеухи, которую Китти влепила Драммонду. Собственно, это уже была вторая пощечина. Только на сей раз Китти с трудом удержалась от того, чтобы не наброситься на него, не повалить его на землю и не начать бить уже по-настоящему.

– Как же ты не понимаешь? Боже мой! Ведь прояви ты немного терпения, обожди какое-то время, не действуй в своей обычной нахрапистой манере, и все могло бы сложиться по-другому. Тогда, возможно, в один прекрасный день мы действительно могли бы быть вместе. По закону, перед лицом Господа. Ибо все вокруг посчитали бы вполне естественным, если бы молодая вдова вознамерилась связать свою дальнейшую жизнь со своим деверем. Но нет, Драммонд! Ты все решил иначе. Попрал закон, взял его в свои руки и во всеуслышание объявил себя Эндрю. Перед всеми жителями Брума!

– Хочешь, я скажу им, что меня ушибло чем-то тяжелым по голове? Или что…

– Не говори ерунды, Драммонд! Тебе никто не поверит. Никто! Ни на единую долю секунды… А меня ты втянешь в еще большую ложь и бесчестие. Кто в здравом уме поверит, что я не смогла узнать собственного мужа?

– Тогда давай вернемся к нашему первоначальному плану, – предложил Драммонд, отчаявшись найти выход из сложившейся ситуации. – Вы вместе с Чарли поедете со мной ко мне на ранчо. Там никто и никогда не узнает, кто ты на самом деле…

– Нет! Мой муж погиб, и я обязана уважать его память. Ах, Драммонд, как же ты не понимаешь, что заключил союз с самим дьяволом? И впредь между нами не может быть ничего достойного. – Китти опустилась на колени прямо на песок и обхватила голову обеими руками. Повисло долгое молчание. Наконец заговорил Драммонд:

– Конечно, ты права, Китти. Ты абсолютно права. Я поддался импульсивному порыву, не подумал обо всех последствиях. Просто решил воспользоваться представившейся мне возможностью заявить свои права на тебя. А вот о том, что будет дальше, не подумал. Признаю, я совершил огромную ошибку. Виноват. Но я просто хочу жить сегодняшним днем, только и всего. Зачем мне прикидывать все возможные последствия того, что будет завтра или послезавтра? А ты что предлагаешь?

Китти закрыла глаза и сделала глубокий вдох, собираясь с силами произнести вслух все то, что она должна была сказать.

– Ты должен уехать. Покинуть Брум незамедлительно.

– Куда прикажешь ехать?

– Это меня не касается. Ты не поинтересовался моим мнением, когда в спешке принимал решение. Вот и я тоже не хочу решать вместе с тобой твои дальнейшие планы и действия. Поступай как знаешь.

– Тогда, пожалуй, я для начала навещу свою бедную матушку. Пусть осядет немного вся пыль от того, что случилось. Каким бы плохим сыном я ни был, все же мое появление хоть как-то, хоть немного утешит ее. Но кем мне представиться ей?

– Я уже сказала тебе, мне нет дела до того, как ты будешь жить дальше. Еще раз повторяю, поступай как знаешь. – Китти больно заломила руки.

– Но что скажут люди? Что подумают в Бруме? Муж только что вернулся домой и тут же снова уезжает прочь?

– Уверена, что все поймут правильно. Ведь после гибели отца и брата сфера твоих деловых интересов возросла многократно.

– Китти…

Драммонд протянул руку, чтобы коснуться Китти, но она тут же отдернула свою ладонь, зная, что достаточно лишь одного его прикосновения, чтобы ее решимость тут же растаяла.

Драммонд тоже опустил руку.

– Простишь ли ты меня когда-нибудь?

– Я прощаю тебя прямо сейчас, Драммонд. Потому что знаю, несмотря на весь тот верх глупости, который ты совершил, ты не хотел плохого. Я не могу сказать, что перестала любить тебя. Нет! Я буду любить тебя всегда. Но я никогда не примирюсь с тем, что ты сделал. Я не смогу жить во лжи. А ведь именно такую жизнь ты уготовил не только для нас с тобой, но и для Чарли.

– Понимаю, – коротко обронил Драммонд, поднимаясь во весь рост. Китти увидела, что его глаза полны слез. То были слезы отчаяния. – Я уеду, как ты о том просишь. И постараюсь, хотя в данный момент смутно представляю себе, как мне это удастся, но я постараюсь как-то исправить все то зло, которое причинил тебе и Чарли исключительно по своему эгоизму и легкомыслию. Чарли вырастет без отца…

– И без дяди тоже.

– Значит, это навсегда?

– Я никогда не смогу солгать своему сыну. Для него память отца должна быть священной.

– Но еще сегодня утром он видел меня…

– Время все лечит, Драммонд. Ты уедешь, пройдет какое-то время, и я скажу ему, что его отец умер. Думаю, это будет несложно сделать.

– То есть ты меня снова хочешь похоронить?

– Другого выхода у меня нет.

– Тогда, – сделал глубокий порывистый вздох Драммонд, – я уеду сегодня же вечером. Да, я хотел бы снова и снова просить тебя, умолять на коленях, чтобы ты передумала, изменила свое решение, чтобы мы с тобой смогли воспользоваться тем счастьем, которое сейчас так близко… Протяни только руку, и оно наше… Но я не стану этого делать. Зато попрошу тебя о другом, Китти. Никогда потом не вспоминай о том, что произошло, не мучай себя вопросами, виновата ли ты хоть в малейшей степени в том, что все случилось именно так, как случилось. Нет, ты ни в чем не виновата. Это я, только я один разрушил собственными руками наше будущее.

– Пора возвращаться. Уже темнеет. – Китти поднялась с земли. Все тело ее обмякло. Сама себе она напоминала тряпичную игрушку, из которой вытряхнули всю набивку.

– Можно ли мне хотя бы обнять тебя в последний раз? – взмолился Драммонд. – Попрощаться…

У Китти не было сил отвечать. Она просто позволила ему обнять ее за плечи. Так они замерли на какое-то время. Прощальное объятие.

Но вот он разжал кольцо своих рук, отпуская ее. Потом подал ей руку, и они вместе побрели по песку в сторону коляски.

Китти искренне обрадовалась тому, что к моменту их возвращения домой Чарли уже спал. Она поспешно поднялась к себе в спальню и плюхнулась на стул. Порочная женщина, вот кто она такая, подумала Китти с отчаянием. А сейчас сидит и обреченно ждет, когда услышит звук шагов Драммонда по холлу. А потом должна хлопнуть входная дверь, что будет означать, что он покинул дом. Но вместо всего этого Китти вдруг увидела какие-то тени за окном. Затем послышались голоса. Она подошла к окну и посмотрела во двор. Драммонд о чем-то разговаривал с Камирой, стоя в саду. Минут через пять в дверь Китти постучали.

– Прости, что потревожил тебя, Китти, но прежде чем уехать, я должен кое-что отдать тебе. – Драммонд протянул ей небольшую кожаную коробочку. – Благодаря этому я и остался жив. Вскоре после того как мы покинули Фримантл и снова вышли в море, Эндрю получил телеграмму. Он через своих агентов узнал, что на продажу выставляется какая-то необыкновенной красоты жемчужина. Очень известный экземпляр среди специалистов. Эндрю провел большую подготовительную работу, включая целое детективное расследование. Все, чтобы убедиться в том, что информация об этой жемчужине достоверна. После чего связался с третьим лицом, который выступил в качестве продавца. В полученной телеграмме его уведомили, что он должен доставить оговоренную сумму денег наличными в указанное место, в нескольких часах езды от Джералдтона. Как ты уже знаешь, я согласился быть его порученцем. Сошел на берег и отправился в путь за жемчужиной. Причем Эндрю настоятельно посоветовал мне прежде внимательно разглядеть жемчужину, а уже потом заплатить за нее. Но стоило лишь взглянуть на жемчужину, как я тут же понял, что это действительно уникальная вещь. И вот получается, – Драммонд подавил тяжелый вздох, – что сейчас я выполняю последнюю волю своего покойного брата. Я должен был доставить жемчужину Розит в Брум и вручить ее его жене, как он того и желал. Эта жемчужина стоит целое состояние. Она огромная, весит более двух сотен гран. Эндрю не мог дождаться того момента, когда увидит эту жемчужину на твоей шее. Хотел таким образом продемонстрировать свою любовь к тебе и одновременно показать всем, какого успеха он добился здесь, в Бруме.

– Я…

– Подожди минутку, Китти. Есть еще кое-что. Ты должна знать, что существует легенда, согласно которой над этой жемчужиной висит проклятье. По слухам, все предыдущие владельцы драгоценности внезапно умирали или погибали при совершенно невообразимых обстоятельствах. Эндрю стал последним обладателем жемчужины, и вот он покоится на дне морском. Китти, несмотря на то что я должен был выполнить все, о чем попросил меня брат, умоляю тебя: постарайся как можно скорее избавиться от этой вещицы. И никогда не владей ею. Более того, я даже не собираюсь передавать жемчужину непосредственно в твои руки. Оставлю ее там, где, по-твоему, ее безопасно будет хранить. И еще раз прошу. Нет, заклинаю… Пожалуйста, никогда не прикасайся к жемчужине.

Китти молча взглянула на коробочку. Потом перевела свой взгляд на лицо Драммонда. Никаких признаков розыгрыша она не прочитала в его глазах. Напротив! Он был предельно серьезен.

– Но можно мне хотя бы взглянуть на нее? – спросила она у него.

Драммонд открыл коробочку, и Китти увидела перед собой жемчужину. Большая, размером с шарик для детских игр. Самое настоящее воплощение совершенства… Жемчужина лежала перед ней, переливаясь розово-золотистыми тонами. Ее удивительная молочно-матовая поверхность, казалось, сияла светом, источаемым изнутри, непроизвольно приковывая к себе взгляд.

Китти невольно издала порывистый вздох.

– Какая красота! – воскликнула она, потрясенная увиденным. – Никогда не видела такой совершенной по своей красоте жемчужины…

Она невольно протянула пальцы к коробочке, чтобы потрогать жемчужину руками, но Драммонд тут же отдернул от нее коробочку.

– Не прикасайся! Не смей! Не хочу, чтобы твоя гибель была на моей совести. На моем счету и без того много всяких безобразий и бесчинств. – Он захлопнул коробочку. – Куда мне ее положить на хранение?

– Сюда. – Китти подошла к своему бюро и открыла потайной ящик в самом низу.

Драммонд положил туда коробочку и тут же снова запер ящик на ключ.

– Поклянись мне, что никогда не прикоснешься к ней, – требовательно промолвил Драммонд, вручая ключ Китти.

– Драммонд, неужели ты всерьез веришь во все эти небылицы? Здесь, в Бруме, полно таких историй, связанных с другими жемчужинами. Люди постоянно пересказывают их друг другу. Но лично мне все это кажется пустыми фантазиями, и только.

– К превеликому сожалению, после минувших нескольких недель я готов поверить в любую из этих фантазий. Пока я вез эту жемчужину сюда, я полагал, что именно она и спасла мне жизнь. Вот тогда в моей голове и зародился этот ужасный план, как действовать дальше. Я чувствовал себя… Как бы это выразиться поточнее… Непобедимым, что ли… Будто все невозможное стало вдруг возможным. Пребывал в такой дикой эйфории. А теперь вот все потерял… Потерял все, что имело для меня смысл в этой жизни. Душа моя мертва, как мертвы мои отец и брат. Что ж, сейчас я должен попрощаться с тобой. Если нам суждено еще когда-нибудь свидеться, надеюсь, я смогу доказать тебе, что извлек надлежащий урок из своей непоправимой ошибки. Постарайся простить меня. Прошу тебя! Я люблю тебя, моя Кэт. И буду любить вечно.

С этими словами Драммонд развернулся и направился к дверям.

Все в душе Китти взывало, умоляя ее сделать хотя бы несколько шагов за ним вдогонку, схватить его за руку, повернуть его назад. Начать жить по тем правилам, которые он установил для них. Вот сейчас они возьмутся за руки и направятся к себе в спальню, как самые настоящие муж и жена. Но она продолжала стоять, застыв на месте.

– Прощай. – Он одарил ее улыбкой в последний раз. И исчез за дверью.

23

Алиса-Холл

Виктория Авеню

Аделаида

5 июня 1912 года

Моя дорогая Китти!

Пишу это письмо с тяжелым сердцем. Ибо ты, как никто другой, можешь понять, какое счастье я испытала, получив из Брума телеграмму от Эндрю, в которой он сообщил мне потрясающую новость о своем чудесном спасении.

Моя дорогая, кто, как не ты, единственная душа, которую я знаю на этом белом свете, понимает в полном объеме все то, что мне пришлось пережить за последние несколько недель. Какая буря эмоций бушевала в моем сердце… По правде говоря, в самые первые дни после того, как случилась эта ужасная трагедия, я вообще сомневалась в том, стоит ли мне жить дальше. Ведь в течение нескольких часов все, что составляло смысл моего существования, было утрачено навсегда. Но, к счастью, со мной оставался Господь.

Новость о том, что Эндрю вернулся к нам живым, стала самым настоящим чудом, которого мы и не чаяли дождаться. Но чудо свершилось… Хотя – увы-увы! – свое письмо мне, как я уже сказала о том в самом начале, придется закончить отнюдь не на самой мажорной ноте.

Я с нетерпением ждала появления Эндрю в Аделаиде. Сгорала от желания увидеть своего дорогого сына живым и невредимым. Однако вчера мне нанес визит мистер Ангус, наш семейный нотариус. Он сообщил мне, что Эндрю приходил к нему и попросил передать мне письмо, которое он написал специально для меня. Судя по рассказам мистера Ангуса, потеря отца и брата нанесла по Эндрю непоправимый удар. Ведь и он должен был плыть вместе с ними на этом злополучном пароходе. И сейчас он мучается чувством страшной вины перед ними за то, что остался жив, продолжает и дальше ходить по земле, а их больше нет. Дорогая Китти, думаю, он так и не смог вполне оправиться от пережитого потрясения. Да и у мистера Ангуса сложилось такое впечатление, что он как бы немного не в себе. Во всяком случае, точно не похож на себя прежнего.

Эндрю попросил мистера Ангуса сообщить мне и тебе тоже, что он принял решение уехать на какое-то время, чтобы восстановить свое душевное равновесие. Привести себя в порядок, если можно так выразиться. Мне остается лишь горько сожалеть и сокрушаться о том, что он так и не явился ко мне лично. Уж я наверняка умолила бы его остаться. Ведь в Аделаиде полно хороших врачей, которые помогли бы ему справиться с нервным срывом. А ведь он с детства был очень эмоционально восприимчивым ребенком. Но, по всей вероятности, Эндрю сумел убедить адвоката в том, что ему необходимо разобраться с собой без посторонней помощи, одному. Он также попросил мистера Ангуса сообщить тебе, что он умоляет простить его за то, что так скоро покинул тебя после своего возвращения домой. Просто, по его словам, он не захотел втягивать тебя в свои проблемы, связанные с тяжелейшим нервным расстройством.

Хотелось бы мне хоть как-то смягчить для тебя горечь этого известия. Хотя бы сообщить, когда он снова вернется к нам. Но он не обозначил мистеру Ангусу никаких конкретных сроков на сей счет. Он также настоял на том, и это лично я считаю полным помрачением ума, чтобы отныне и впредь все доходы семейного бизнеса перечислялись в трастовый фонд, учрежденный на имя Чарли. Мистер Ангус принес с собой и показал мне соответствующие бумаги, подписанные Эндрю. Я с большим огорчением увидела, что даже подпись его на документах стала иной, чем раньше. Если же он больше никогда не вернется к нам, то весь бизнес перейдет к Чарли по достижении им двадцати одного года.

В своем письме Эндрю также уведомил меня, что перед отъездом из Брума у него состоялся разговор с Ноэлем Донованом. Он сообщил управляющему о принятом им решении. Мистер Донован – способный и опытный человек. Вне всякого сомнения, он сможет и впредь эффективно руководить нашим семейным бизнесом в Бруме. Эндрю также сделал тебя, Китти, единственным душеприказчиком и руководителем трастового фонда. И снова это его решение вызывает у меня сомнения и кажется весьма поспешным, учитывая, какой тяжелейший груз ответственности он возложил на твои плечи. Но Эндрю написал мне, что он всецело доверяет всем твоим решениям и действиям.

Должна также сообщить тебе, что когда мистер Ангус зачитал мне завещания моего дорогого мужа и Драммонда, которые они составили всего лишь несколько недель тому назад в Аделаиде, то выяснилось, что Драммонд завещал своему любимому племяннику все свое состояние. Что означает, что наш дорогой мальчик отныне является единственным наследником всего состояния семьи Мерсер. Что тоже ляжет в свое время тяжким бременем на его плечи, но здесь мы бессильны что-либо изменить и должны принять все как есть. Не нам, женщинам, менять последнюю волю Эндрю или протестовать против его пожеланий. В своем письме он просит меня уведомить тебя о том, что ежемесячно из трастового фонда будет перечисляться солидная сумма на твой счет в Бруме. Этих средств, по его мнению, должно с лихвой хватить на ваше с Чарли достойное существование. Понимаю, это слабое утешение, особенно если вспомнить, что за столь короткий срок ты уже вторично теряешь мужа.

Дорогая Китти, уверена, мои невеселые новости обернутся для тебя очередным потрясением. Еще один удар по твоим истерзанным нервам… Очень прошу тебя, дорогая моя, подумай над тем, чтобы вернуться вместе с моим внуком назад в Аделаиду, чтобы мы все зажили одной семьей в Алиса-Холл, черпая силы друг у друга, чтобы совместными усилиями пережить еще один шторм, обрушившийся на нас, и находя утешение в нашем общении.

А сейчас нам с тобой остается лишь молиться за Эндрю и просить у Господа его скорого возвращения в семью.

Пожалуйста, незамедлительно сообщи мне о своем решении.

Эдит

Китти почувствовала, как все тело вдруг покрылось холодными капельками пота. К горлу подступила тошнота. Она едва успела добежать до таза в своей спальне, как ее тут же вырвало. Протерев рот и лицо полотенцем, Китти понесла таз в уборную и вылила его содержимое в унитаз. А потом смыла водой, кажется полностью очистив свои кишки от ядовитых последствий обмана Драммонда. Когда Камира появилась на кухне, Китти как раз мыла таз.

– Вам опять плохо, миссис Китти? Заболели? Я сбегаю за доктором. Пусть он осмотрит вас. На вас же смотреть страшно, кожа да кости, – раскудахталась Камира, глядя на хозяйку. Потом налила из кувшина воды в чашку и подала ее Китти.

– Спасибо. Со мной все в порядке.

– Вы когда последний раз смотрелись в зеркало, миссис Китти? Вы же сейчас похожи на самое настоящее привидение.

– Камира, а где Чарли?

– У меня в домике. Играет с Кэт.

– Тогда хочу поставить тебя в известность, что мистер Босс отъехал на какое-то время по делам.

Камира бросила на хозяйку подозрительный взгляд.

– Какой именно «мистер Босс»?

– Конечно же, мой муж Эндрю.

– Может, так-то оно и к лучшему, – понимающе кивнула головой Камира. – Мы с Фредом позаботимся о вас. Ох уж эти мужчины! – Она сурово сдвинула брови. – Одни неприятности от них.

– Пожалуй, ты права, – вяло улыбнулась Китти в ответ на сдержанную реакцию своей служанки.

– Миссис Китти, я…

Но в этот момент в кухню ворвались Чарли и Кэт. Камира подавила тяжелый вздох и замолчала.

После обеда Китти устроилась на веранде и принялась заново перечитывать письмо свекрови. Что ж, размышляла Китти про себя, после того как Драммонд телеграммой известил мать о том, что «Эндрю выжил», ему не оставалось ничего иного, как довести начатую игру до ее логического конца. Но хоть обещание, данное ей, он исполнил: исчез из ее жизни. Тронуло Китти до глубины души и другое: то, что он завещал все свое движимое и недвижимое имущество Чарли. И сделал это еще до того, как случилось все остальное.

Сейчас, когда миновало первое потрясение, Китти понимала: велика опасность того, что она начнет сожалеть о том, что поспешила. Да, поначалу она была зла. Потом ей стало жаль всех, включая Драммонда. И наконец, наступило сожаление. Долгими бессонными ночами Китти металась на постели, в сотый раз спрашивая саму себя: а стоило ли так торопиться? Быть может, лучше было обождать какое-то время, пока все уляжется? Осядет вся пыль, так сказать. Но сейчас уже было поздно сокрушаться о содеянном. Драммонд ушел из ее жизни навсегда, как сама Китти о том его попросила.

Оплакав своего любимого единожды, она вынуждена была снова оплакивать его.

А вот Чарли даже глазом не повел, когда она сказала ему, что «папа» отъехал из Брума по делам. Во-первых, он уже привык к тому, что Эндрю постоянно не бывает дома. А во‐вторых, он ведь еще ребенок и живет в своем вымышленном детском мире, который они придумали себе на пару с Кэт. Словом, он воспринял новость спокойно, без особых сцен. Гораздо чаще он вспоминал дядю Драма, и от этих детских разговоров у Китти сердце буквально рвалось на части.

– Я все понимаю, мамочка. Дядя Драм улетел на небо. Потому что сам Господь захотел, чтобы он был рядом с Ним. Но нам так скучно без него и без тех игр, которые он придумывал для нас. Правда, Кэт?

– Да, очень скучно, – серьезно подтвердила Кэт, кивнув в знак согласия.

Китти лишь улыбнулась, слушая девочку. Сама она, можно сказать, с пеленок разговаривала с Кэт на английском. А еще малышка научилась немного болтать на немецком. Славное дитя: вежливое, воспитанное. А уж мать души в ней не чает. Однако Китти с некоторой озабоченностью думала о том, какое будущее ждет эту девочку. Да, бесспорно, Кэт очень красива и умна. Но при всем том полукровка. Собственно, изгой. Чужая и для культуры своей матери, и для соплеменников отца. А потому вся ее будущая жизнь всецело будет зависеть от тех законов, по которым живет их общество.

Китти открыла ящик бюро, чтобы написать свекрови ответное письмо. Она решила ответить отказом на приглашение Эдит поселиться вместе с ней под крышей Алиса-Холл. Хотя и понимала, какой риск остаться ей, вдовой молодой женщине, да еще с маленьким Чарли, здесь, в Бруме. Однако в Бруме Китти будет, по крайней мере, независима. Вполне возможно, в ближайшем будущем они с сыном предпримут путешествие в Шотландию. Надо же наконец познакомить Чарли с его родственниками в Эдинбурге. А вдруг Китти решится остаться на родине?

Она тронула пальцами холодноватую поверхность латунного ключа от потаенного ящика. Погрузившись в собственные переживания, Китти начисто забыла о жемчужине, которую отдал ей Драммонд перед тем, как расстаться. Отперев ящик, извлекла оттуда коробочку и сняла с нее крышку. Вот она, эта таинственная жемчужина, мерцает на свету, переливаясь всеми оттенками розового, наполняя своим сиянием все вокруг. Невооруженным глазом видно: эта жемчужина уникальна. Все зло, которое она якобы сулит своему обладателю, все несчастья, которые она может принести, – все это сейчас сокрыто где-то глубоко на дне морском, запрятано в песчинках, среди которых возникло это чудо из чудес, возникло, сформировалось и выросло в жемчужину ослепительной красоты.

Вспомнив наказ Драммонда никогда не прикасаться к жемчужине и никогда «не владеть» ею, Китти снова положила коробочку в ящик и стала молча расхаживать по комнате. Если рассуждать здраво, думала она, то, в конце концов, это ведь подарок от Эндрю. Его последний дар своей жене. По идее, она должна постоянно носить эту жемчужину на шее и безмерно дорожить подарком покойного мужа. С другой стороны, а вдруг Драммонд действительно говорил правду? И над жемчужиной висит какое-то страшное проклятье?

В дверь тихо постучали.

– Входите, – негромко отозвалась Китти, все еще погруженная в свои мысли.

– Миссис Китти, дети с самого утра пристают к нам с Фредом. Просят, чтобы мы отвезли их на пляж. Я тут… – Камира выхватила взглядом жемчужину, и ее черные брови угрожающе сдвинулись к переносице. – Миссис Китти, не смейте трогать это! – Камира прошептала еще какие-то непонятные слова и тут же отвела глаза в сторону, стоило лучу солнечного света упасть на жемчужину. Та мгновенно заискрилась всеми цветами радуги. – Закройте коробочку! Немедленно! Не смотрите на нее, миссис Китти! Закройте коробочку!

Китти автоматически подчинилась приказу своей служанки, а Камира между тем отомкнула щеколду на раме окна прямо за бюро и распахнула его настежь.

– Не переживайте, миссис Китти. Я вас спасу, – воскликнула Камира, потом снова пробормотала какие-то нечленораздельные слова. Китти лишь молча наблюдала за ней, не в силах скрыть своего изумления. Вот она захватила в руку какую-то часть подола своей муслиновой юбки, махнула им над коробочкой, после чего что есть силы швырнула коробочку в открытое окно.

– Что ты натворила?! Ты с ума сошла! – испугалась Китти и, выгнув шею, выглянула в окно. – Ты хоть представляешь себе, Камира, сколько стоит эта жемчужина? Целое состояние!

– Я вижу, куда она упала, – ответила Камира, указывая на то место, куда она швырнула коробочку. – Миссис Китти, вы не должны продавать эту жемчужину. И деньги за нее тоже брать не должны. Понятно?

– Мой… муж упомянул о каком-то проклятье, которое якобы тяготеет над этой жемчужиной. Но ведь это же бабушкины сказки. Разве не так?

– Тогда скажите мне, почему мистер Босс сейчас лежит на дне морском?

– Ты хотела сказать, мистер Драммонд? – поспешила поправить ее Китти.

– Миссис Китти! – Камира издала протяжный вздох. – Уж я как-нибудь различу этих двоих, если вы сами не можете.

– Я… – Китти поняла, что нет смысла таиться перед Камирой, коль скоро та раскусила всю игру Драммонда. – Ты тоже веришь в это проклятье?

– Духи выискивают жадных людей и убивают их. Я нутром чую, какие злые силы сплелись вокруг этой коробочки. Говорю же вам, мистеру Драму не будет от нее добра.

– И что же ты предлагаешь мне сделать, Камира, коль скоро я не могу ее продать? Не говоря уже о том, что жемчужина стала последним подарком, который я получила от Эндрю, она ведь еще и стоит целую кучу денег. Не могу же я позволить себе взять и просто выбросить ее на свалку.

– А вы отдайте эту коробочку мне. А я унесу коробочку прочь, чтобы впредь жемчужина не причинила никому никакого зла.

– Куда ты ее унесешь? – Китти бросила на Камиру подозрительный взгляд. Да, она любит свою служанку и полностью доверяет ей, все так. Но все же соблазн слишком велик. Ведь жемчужина – это, по сути, пропуск в новую жизнь и для самой Камиры, и для ее дочери.

Камира молча глянула на лицо хозяйки и, по своему обыкновению, тут же прочитала все ее тайные мысли.

– Будете держать при себе эту плохую жемчужину или захотите выручить за нее деньги и продадите какому-нибудь богачу, и через три месяца ваш Чарли окажется круглым сиротой. – Служанка скрестила руки на груди и отвела взгляд в сторону.

– Хорошо, будь по-твоему, – уступила ей Китти. В конце концов, ни ей, ни ее сыну деньги пока не нужны. – Эта жемчужина и впрямь принесла много горя в нашу семью. Если все же поверить в проклятье, то можно смело утверждать, что она разрушила всю нашу семью. – Китти нервно сглотнула подступивший к горлу комок и внимательно обозрела Камиру. – Может, ты и права. Чем скорее она уплывет из нашего дома, тем лучше для всех нас. Сможем наконец вздохнуть спокойно.

– Фред отвезет меня в одно место. Он знает куда. Нам с Кэт нужно будет отлучиться на один день. – С этими словами Камира направилась к дверям. – Так-то будет лучше, миссис Китти. Я положу эту штуковину в такое место, где она не сможет никому больше причинить зла.

– Ты уж постарайся, Камира, чтобы так оно и было, ладно? И спасибо тебе за помощь.

Спустя несколько дней к Китти с визитом приехал Ноэль Донован.

– Прошу простить меня, миссис Мерсер, за то, что снова докучаю вам. Тем более в такое сложное для вашей семьи время. Но хочу поставить вас в известность, что ваш муж перед отъездом из Брума возложил на меня все обязанности по управлению компанией «Мерсер Перлинг». Я буду руководить бизнесом до тех пор, пока он не вернется или пока Чарли не достигнет совершеннолетия.

– Будем надеяться, что в обозримом будущем муж все же вернется домой, – ответила Китти.

– Конечно-конечно. Лично я в этом не сомневаюсь ни минуты. Но все равно сейчас вам очень тяжело, миссис Мерсер. Мне все это понятно. Во время голода, случившегося в прошлом столетии из-за неурожая картофеля, в моей семье умерло десять человек. Вот почему все мы, те, кто смог выжить, перебрались сюда. Тогда множество людей, и мужчин и женщин, прибились после пережитой трагедии к этим берегам.

– Лично меня к этим берегам, как вы изволили выразиться, прибила отнюдь не трагедия, – тут же возразила Китти. – Несчастья, увы! – стали преследовать меня уже здесь. Итак, мистер Донован, чем я могу помочь вам?

– Видите ли… Все же вы, как никто, знаете и понимаете, что творится в голове у вашего мужа. Вот я и хочу спросить. А не знаете ли вы, хотя бы приблизительно, когда Эндрю вернется домой?

– Мне он не называл конкретных сроков своего возвращения, мистер Донован.

– Разве он ни разу не затронул эту тему, разговаривая за столом во время ужина, как это обычно делаем мы со своей супругой? – продолжал упорствовать Ноэль. – Если кто и знает, что Эндрю думает о будущем вашего семейного бизнеса, то это наверняка вы.

– Да, тут вы правы, – согласилась с ним Китти, вдруг интуитивно почувствовав, что должна ответить утвердительно на сей вопрос своего управляющего. – Перед его отъездом мы поговорили о многом. И обсудили многое.

– Тогда, наверное, вы в курсе, что ваш муж снял с банковского счета нашей компании двадцать тысяч фунтов буквально накануне того, как произошло кораблекрушение?

Китти тотчас же почувствовала неприятную пустоту в животе. Ведь она почти наверняка знала, на что именно собирался потратить эти деньги Эндрю.

– Да, я в курсе. А что конкретно вас интересует?

– Наверное, он собирался купить еще один люггер, да?

– Именно так. Вы абсолютно правы.

– А может, вы знаете, кто подрядчик? На этот счет в наших гроссбухах нет никаких уточняющих записей.

– Боюсь, я тоже не знаю, кто именно должен был строить новое судно для нашей компании. Наверное, речь идет о какой-нибудь судостроительной верфи в Англии.

– Скорее всего да. К сожалению, миссис Мерсер, во время этого ужасного шторма мы потеряли три люггера. Слава богу, что все остальные наши суда сейчас стоят на приколе, проводят плановые ремонтные работы. Иначе наши потери были бы еще больше. Проблема в том, что эти двадцать тысяч, снятые с нашего счета, привели к тому, что у нас возникла задолженность перед банком. Мы существенно превысили свой кредит.

– Неужели? – Несмотря на то что эта новость сильно напугала Китти, она постаралась ничем не выдать своего волнения. – В любом случае мы, я думаю, сумеем погасить эту задолженность в согласованные с банком сроки. Как только компания оправится от всех понесенных потерь…

– Да, потери велики. Двадцать тысяч фунтов плюс три люггера. Боюсь, оправляться придется долго, миссис Мерсер. Даже если в наступающем сезоне нам повезет и улов будет хорошим, по моим прикидкам, нам понадобится не менее трех лет, чтобы рассчитаться с долгами и снова выйти на прибыль. Если, конечно, не случится какая-нибудь невероятная удача…

Ноэль замолчал. Китти увидела, что обычно спокойное лицо мистера Донована сегодня выглядит сильно удрученным.

– Понятно, – коротко констатировала она.

– Но существует и другая проблема, если вы позволите мне продолжить. Я имею в виду моральный дух коллектива. Сейчас он крайне низок. И это понятно. Столько утрат, тяжелых утрат… Ведь как ни верти, а приходится признать очевидное. Да, ваш муж все эти годы трудился не покладая рук, но все же для подавляющего числа команд наших промысловых судов именно мистер Стефан являлся главным и полноправным хозяином бизнеса. А сейчас и мистер Эндрю тоже удалился от дел. Неудивительно, что конкуренты начинают переманивать наши лучшие кадры, суля им всяческие выгоды. И многие покупаются на эти посулы. Вот только вчера Ихитаро, наш самый опытный ныряльщик за жемчугом, сообщил мне, что он вместе со своим помощником переходит на работу в компанию Рубина. Для нас это очень большая потеря. Не говоря уже о том, что за ним могут потянуться и остальные.

– Я вас полностью понимаю и разделяю вашу озабоченность. Ситуация действительно очень серьезная.

– Вот пришел, нагрузил вас своими проблемами, – сокрушенно вздохнул Донован, поднимаясь со стула. – А у вас и без меня проблем выше крыши. Вы ведь стольких близких потеряли. Но буду держать вас в курсе дел и далее.

– Мистер Донован. – Китти тоже встала. – По вашим словам, люди сейчас дезориентированы, растерянны, у них нет вожака. Нет сильного лидера. Что, если я приеду к вам в контору и побеседую с рабочими? Объясню им, что, несмотря ни на что, компания «Мерсер Перлинг» по-прежнему очень выгодный бизнес с большими перспективами. Постараюсь убедить их, что причин для беспокойства нет. Как смотрите?

На лице управляющего отразился явный скепсис.

– Не подумайте только, что я хочу обидеть вас, миссис Мерсер, но я вовсе не уверен в том, что все эти люди станут слушать женщину.

– Но разве дома они не слушают своих жен? И разве те не утешают их в трудную минуту? – довольно резко возразила Китти. Ноэль Донован даже покраснел при этих словах своей хозяйки.

– Возможно, вы и правы. В любом случае вреда от такой встречи точно не будет. Наши люггеры выходят в море послезавтра. Немного задержались, потому что занимаемся доукомплектованием команд из-за возникшей текучки кадров.

– А вы уже рассчитались с теми, кто объявил вам о своем уходе?

– Нет еще. Они придут за окончательным расчетом завтра утром.

– Тогда попрошу вас, соберите как можно больше людей. Постарайтесь выманить наших матросов из всех окрестных баров и борделей. Сообщите им, что новый босс компании «Мерсер Перлинг» желает встретиться и поговорить с ними ровно в одиннадцать утра.

Донован удивленно вскинул брови:

– То есть вы хотите сообщить мне, миссис Мерсер, что Эндрю перепоручил весь свой бизнес вам?

– В целом так оно и есть. Я являюсь главным распорядителем трастового фонда, в котором отныне будут сконцентрированы все наши деловые интересы. А потому слово «босс» применительно ко мне звучит вполне правомерно.

– Но хочу вас заранее предупредить, миссис Мерсер. Наша матросня… Это ведь такой разношерстный сброд. Наверняка им подавай мужчину в качестве босса.

– Мистер Донован, я прожила в Бруме уже целых пять лет. А потому здешние нравы мне прекрасно известны. Итак, до встречи завтра, ровно в одиннадцать. – Китти подошла к бюро и достала из ящика небольшую стопку австралийских фунтов стерлингов. Пересчитала деньги и протянула их управляющему: – Вот! Ступайте к Ямасаки и Майсу и купите у них двадцать четыре бутылки самого лучшего шампанского.

– Вы полагаете, это разумно, миссис Мерсер? Особенно если учесть нынешнее финансовое состояние компании…

– Это мои деньги, мистер Донован. Так что никакого ущерба финансам компании мы не нанесем.

– Что ж, тогда… – Ноэль положил деньги в карман и изобразил некое подобие улыбки. – Одно могу сказать почти с уверенностью. Наших работников ждет грандиозный сюрприз, во всех смыслах этого слова.

Когда Донован ушел, Китти позвала Фреда и попросила его свозить ее в город. Там она направилась в ателье Винг-Хинг-Лунга и поинтересовалась у него, сможет ли он сшить для нее блузку с длинным рукавом и юбку из белого хлопчатобумажного тика, из которого обычно шьют себе костюмы владельцы жемчужных промыслов. Блузка должна застегиваться спереди на пять больших жемчужных пуговичек, воротник-стойка. Китти предложила закройщику двойную цену, но при условии, что заказ будет готов к девяти утра завтрашнего дня. После чего вернулась домой и, расхаживая по гостиной, остаток дня потратила на обдумывание того, с чем именно она обратится завтра к мужчинам, занятым на различных работах в их компании. Конечно, она спятила, ввязавшись в такую авантюру, уныло размышляла Китти. С другой стороны, можно же вспомнить отца, который каждое воскресенье взбирался на кафедру, чтобы обратиться к своим прихожанам с очередной проповедью. И она часто наблюдала, какое воодушевление охватывало собравшихся после его речи. Скорее на всех этих людей действовали не столько сами слова проповеди, сколько то, какой верой было исполнено каждое слово. И с каким темпераментом все это проговаривалось. Ну и, разумеется, та харизма, которой отец обладал в полной мере, кто бы с этим спорил.

«Должна же и я хотя бы попытаться ради Эндрю, ради Чарли, ради Драммонда», – приказала себе Китти. И тут ее внезапно осенило.

На следующее утро Китти внимательно обозрела собственное отражение в зеркале. Она пристегнула к блузке небольшую золотую цепочку, которую сняла с белоснежного пиджака мужа. В этом пиджаке Эндрю всегда появлялся у себя в конторе, а цепочка – это такой своеобразный знак, символ хозяина промысла. Потом Китти взяла белый пробковый шлем и, водрузив его на голову, издала короткий смешок, разглядывая себя в зеркале. Шлем – это явно перебор, но пусть будет, решила Китти и положила шлем рядом с кожаным портфелем Эндрю, в котором тот обычно носил на работу и с работы всякие деловые бумаги.

Потом глянула на себя в зеркало и сделала глубокий вдох.

– Китти Макбрайд, не робей! Не зря же отец произвел тебя на этот свет…

– Джентльмены! – начала Китти, оглядев море колышущихся мужских лиц внизу.

Интересно, к людям каких национальностей она сейчас обращается, мелькнуло у нее. Наверняка японцы, малазийцы, представители восточнотиморского народа. Вся эта масса разбавлена редкими вкраплениями более светлых лиц. Сверху Китти было видно, что собравшиеся уже начали нетерпеливо переговариваться друг с другом, многие перемигивались и даже хихикали.

– Прежде всего, я хочу представиться тем из вас, кто меня еще не знает. Меня зовут Китти Мерсер, я – жена мистера Эндрю Мерсера. В связи с недавней гибелью отца и брата мой муж был вынужден отъехать из Брума, чтобы урегулировать некоторые семейные дела, касающиеся общего семейного бизнеса. Надеюсь, вы присоединитесь к пожеланиям ему доброго пути. Будем молиться, чтобы у него хватило сил справиться со всеми делами в столь трудное лично для него время.

Китти почувствовала, как ее голос слегка дрогнул, когда она в очередной раз озвучила эту ложь.

«Будь сильной, Китти. Держи себя в руках. Они ведь мгновенно распознают твою слабину, учуют ее за целую милю…»

– На время своего отсутствия мистер Мерсер попросил меня исполнять его обязанности. Разумеется, с должной помощью и при содействии мистера Ноэля Донована, который продолжит руководить бизнесом в обычном режиме.

Ей было видно, как многие недовольно вскинули брови, послышался протестующий гул голосов. Китти собрала остатки сил и продолжила свою речь:

– Джентльмены, мне стало известно, что в городе упорно циркулируют слухи о том, что компания «Мерсер Перлинг» переживает тяжелые времена. Якобы ее финансы сильно подорваны тем, что во время последнего шторма были потеряны три наших люггера. Раздаются даже голоса в поддержку того, чтобы мы свернули свой бизнес и ушли с рынка. Уверена, никто из здесь присутствующих не станет распространять подобные небылицы. Особенно если вспомнить, какую страшную трагедию пережила наша семья, да и весь город Брум в целом. Потому что все вы до единого хорошо помните и всегда вспоминаете добрым словом человека, стоявшего у истоков нашего семейного бизнеса, мистера Стефана Мерсера. Компания, которую он когда-то создал, не только является одной из старейших компаний в Бруме, но и пользуется заслуженной репутацией солидного и успешного предприятия. Да и многим из вас «Мерсер Перлинг» обеспечила хороший доход, позволяющий вам достойно содержать свои семьи – жен и детей.

Я здесь для того, чтобы сказать вам прямо: все слухи о якобы финансовой несостоятельности нашего бизнеса абсолютно беспочвенны. Наверняка к их распространению причастны недоброжелатели из числа наших конкурентов, мечтающих поскорее вытеснить нас с рынка и занять наше место. А потому позвольте напомнить вам еще раз. «Мерсер Перлинг» – это одна из богатейших и самых успешных компаний Австралии. Готова подтвердить это снова и заверить всех, присутствующих здесь: мы не испытываем нехватки средств, в том числе и наличных, ни в том, что связано с промыслом добычи жемчуга, ни в других сферах нашей деятельности. Только сегодня утром мы с мистером Донованом подписали очередной контракт на строительство трех новых люггеров. Надеемся, что уже к концу года два из них пополнят наш промысловый флот.

Китти замолчала, чтобы перевести дыхание, а заодно проверить реакцию аудитории на свои слова. Кто-то из мужчин повернулся к своему соседу и торопливо переводил ему на ухо все, что она только что сказала. Многие удивленно покачивали головами.

«Кажется, я почти завладела их вниманием…»

– Ни о каком коллапсе нашего бизнеса не может быть и речи. Напротив! Уже в самые ближайшие месяцы мы намереваемся привлечь к работе на наших судах лучших ныряльщиков Брума и других специалистов по добыче жемчуга. Моя цель, как и цель моего мужа, сделать все от нас зависящее, чтобы компания «Мерсер Перлинг» стала самым успешным бизнесом в мире.

Последние слова были встречены одобрительными возгласами, и это придало Китти силы продолжить свое выступление.

– Я в курсе того, что некоторые из вас уже сегодня решили уволиться и перейти на новое место работы. Заверяю вас, что со всеми без исключения рассчитаются полностью, то есть выплатят все, что вам причитается. Если же вы вдруг передумаете и решите остаться, то гарантирую каждому десятипроцентную надбавку к основному окладу, согласно последней воле мистера Стефана Мерсера, которая закреплена в его завещании. Эта надбавка положена всем сотрудникам компании «Мерсер Перлинг».

– Джентльмены, от имени семьи Мерсер я приношу вам свои извинения за ту неопределенность, которая воцарилась в компании в последние несколько недель. Как вы прекрасно понимаете, наша семья, как и многие другие семьи в Бруме, пережила тяжелейшее потрясение. Нужны были силы и время, чтобы хоть как-то оправиться после всех этих утрат. Быть может, кто-то из вас сомневается, под силу ли женщине справиться со всем ворохом накопившихся проблем. Но я прошу вас внимательнее глянуть на женщин в собственных семьях и подумать о том, с чем приходится сталкиваться им и какие для этого нужны силы и выдержка. Ведь ваши жены не только ведут домашнее хозяйство, но наверняка и распоряжаются вашим семейным бюджетом, пытаясь удовлетворить потребности всех членов семьи. Вполне возможно, у меня не хватит сил или храбрости выйти вместе с вами в открытое море, и чисто внешне у меня нет того мужества, которое ежедневно, ежечасно демонстрируете вы, занимаясь добычей жемчуга, но уверяю вас, в моем сердце есть место и силе духа, и мужеству. С благословения своего дорогого, безвременно ушедшего от всех нас свекра и с согласия моего мужа я сделаю все от себя зависящее, чтобы уверенной рукой направить компанию «Мерсер Перлинг» в будущее.

Китти затаила дыхание, стараясь ничем не выдать обуревающих ее эмоций. Пережитое напряжение было слишком велико. Она молча глянула на притихших мужчин. Судя по их серьезным лицам, они ловили каждое сказанное ею слово. Она сделала знак, и в комнату внесли подносы с бокалами шампанского и стали разносить их среди собравшихся. Рядом с ней тут же возник Ноэль и тоже протянул ей бокал шампанского. Китти взяла бокал из его рук.

– Завтра я приеду в док, чтобы лично проводить тех из вас, кто отправится в море на наших судах. Чтобы пожелать вам удачного лова и благополучного возвращения в родную гавань. А сейчас прошу вас поднять бокалы в память обо всех тех, кого мы потеряли во время последнего шторма. И прежде всего, прошу вас почтить светлую память нашего основателя, мистера Стефана Мерсера. – Китти подняла свой бокал. – Вечная ему память!

– За светлую память Стефана! – хором откликнулись мужчины, поднимая бокалы. Китти тоже пригубила свой бокал.

Последовала короткая пауза, а потом кто-то из зала выкрикнул:

– Троекратное ура в честь миссис Мерсер! Гип-гип!

– Ура!

– Гип-гип!

– Ура!

– Гип-гип!

– Ура!

Китти слегка пошатнулась, и ее тут же поддержала крепкая рука Ноэля. Он подвел Китти к стулу, одиноко стоявшему в углу складского помещения, и она с благодарностью опустилась на него.

– Выступление у вас получилось что надо! – восхищенно воскликнул Ноэль, они оба наблюдали со стороны за тем, как собравшиеся разбились на группки и стали разговаривать между собой, не забывая при этом время от времени наполнять свои бокалы. – Даже меня вы убедили, – прошептал он с улыбкой. – А уж их-то точно убедили, всех до единого. Хотя только одному Богу известно, как мы станем рассчитываться по всем тем обещаниям, что вы им сегодня дали.

– Найдем способ, Ноэль. Обязательно найдем, – устало откликнулась Китти. – Во что бы то ни стало должны найти.

– У вас уставший вид, миссис Мерсер. Почему бы вам прямо сейчас не отправиться домой? Передохните немного. Здесь вы сегодня потрудились на славу. Это я вам говорю. А эти люди сейчас осушат до дна все бутылки, а потом захотят получить все свои деньги… Сполна, как вы им и пообещали. Включая премиальную надбавку. Но, миссис Мерсер, на наших счетах все по нулям и…

– Я прихватила с собой некоторую сумму денег. Должно хватить, – твердо ответила Китти. – А сейчас, если вы не возражаете, я хотела бы поприветствовать каждого нашего работника персонально и с каждым рассчитаться как положено.

– Конечно-конечно! Какие возражения? – Ноэль глянул на нее с нескрываемым почтением, а потом, отвесив небольшой поклон, удалился в контору, чтобы привести оттуда клерка, осуществляющего денежные выплаты.

В четыре часа дня Китти наконец вернулась домой. Фред помог ей спуститься с повозки, и она, пошатываясь от усталости, вошла в дом.

– Хочу немного передохнуть, – сказала она Камире, поджидавшей хозяйку в холле. – Пожалуйста, принеси в мою комнату кувшин со свежей водой.

– Сию минуту, миссис Китти. – Камира поспешно изобразила свой обычный реверанс, а потом стала внимательно разглядывать хозяйку. – Вам снова плохо?

– Нет. Просто очень устала. Смертельно устала.

Китти улеглась на кровать, наслаждаясь легким ветерком, проникающим в комнату через открытое окно. Целых три часа ей потребовалось на то, чтобы поговорить с каждым работником, расспросить его о семье, о том, как ему живется. Никто из присутствовавших на собрании не подошел к ней с просьбой об окончательном расчете. Напротив! Многие подходили и, смущенно улыбаясь, говорили, что всегда верили в компанию «Мерсер Перлинг», выражали ей свои соболезнования в связи с потерей близких. Некоторым для этого требовалась помощь переводчика.

Несмотря на то что банковский дефицит компании даже возрос, они полностью укомплектовали все свои суда и ныряльщиками, и ассистентами, и помощниками. Завтра все они выйдут в открытое море на промысел, чтобы залатать возникшие финансовые дыры в их бизнесе.

Китти закрыла глаза и мысленно поблагодарила Господа за то, что в свое время отец по средам практиковал познавательные завтраки, устраивая своим маленьким дочерям своеобразные экскурсы в историю. В частности, он как-то раз в сжатом виде изложил им биографию Елизаветы Тюдор. И хотя эта королева казнила свою шотландскую кузину Марию Стюарт, тем не менее именно королева Елизавета вдохновляла сегодня Китти во время ее выступления.

«Хотя у меня тело слабой и хрупкой женщины…»

Ведь когда-то с такими словами королева обратилась в порту Тилбери к своей армии, к своим морякам, готовым победить Испанскую Армаду.

«Прости меня, Эндрю. Сегодня я сделала ради тебя все, что смогла…»

В последующие две недели Китти поднималась ни свет ни заря и тотчас же отправлялась в контору. Приезжала туда даже раньше Ноэля. Она скрупулезно изучила все бухгалтерские книги, благо пригодились те навыки, которые она приобрела, разбираясь с приходскими счетами своего отца. Ею был выявлен ряд несоответствий, в том числе и по суммам, которые выдавались наличными. Она обратилась за разъяснениями к клерку, который вел кассу. Но тот открестился от всех этих дел.

– Спросите у мистера Ноэля, – сказал он ей. – Эти суммы выдавались по его личному распоряжению.

– Всякое случается в нашем бизнесе, – пустился в объяснения управляющий, нервно сжимая и разжимая руки и стараясь не встречаться с ней взглядом. – Порой кто-нибудь из ныряльщиков предъявляет фальшивую жемчужину, а настоящую припрятывает, надеясь, что жемчужина окажется ценной и он сумеет сбыть ее с выгодой для себя. Вот чтобы избежать всего этого, чтобы у ныряльщиков не было соблазна утаивать свой улов от хозяев, мистер Эндрю, а первым это начал делать мистер Стефан, стали выплачивать наличными какую-то сумму денег любому ныряльщику, который предъявит им какую-нибудь особо ценную, по их мнению, жемчужину. Чаще всего все эти находки оказывались пустышками. Кусок перламутра, и только. Но зато уменьшился и риск того, что вас попросту обворуют. Понимаете меня?

– Да. Отлично понимаю.

На вторую половину дня у Китти был запланирован визит в банк. И вот она сидит у стола, а по другую сторону восседает мистер Харрис. С удрученным видом он обрисовал ей общую картину состояния их дел. Довольно мрачную, по его мнению.

– Заверяю вас, мистер Харрис, – с жаром воскликнула Китти, – ни о какой нехватке оборотных средств не может быть и речи! Империя семьи Мерсер стоит баснословно дорого.

– Вполне возможно, так оно и есть. Но, к сожалению, миссис Мерсер, банку нужны незамедлительные гарантии того, что вы располагаете каким-то капиталом. Возможно, вы сумеете перебросить часть имеющихся у вас средств с других подразделений семейного бизнеса.

Лицо управляющего было каменным. Такого не разжалобишь. Тем более что он привык, живя в Бруме, к тому, что в этом городе полно несчастных, которые всеми правдами и неправдами выклянчивают отсрочку по своим кредитам.

Беда лишь в том, подумала про себя Китти, что она и понятия не имеет, каково общее состояние дел в империи семьи Мерсер и что имеется у них на счетах. Для этого ей нужно срочно ехать в Аделаиду и встречаться там с их семейным нотариусом. Но она не стала озвучивать все свои мысли вслух, а лишь молча кивнула в знак согласия.

– Я понимаю вас, – сказала она. – Но не могли бы вы дать мне хотя бы месяц отсрочки по нашим платежам?

– Боюсь, что нет, миссис Мерсер. Вы и так уже превысили свой кредит на двадцать три тысячи фунтов.

– Но я могу предложить в качестве временного залога наш дом. Что скажете? – спросила у него Китти. – Дом расположен в самом респектабельном районе Брума. Он роскошно обставлен. Вы согласны взять его в качестве залога на то время, пока я изыщу необходимую сумму для погашения нашей задолженности?

– Миссис Мерсер, – нахмурился в ответ мистер Харрис, – не мое это дело – советовать вам что-либо. Но вы считаете такой шаг разумным? Вполне возможно, вы не представляете, насколько непредсказуем и рискован промысел, связанный с добычей жемчуга. Мне было бы крайне прискорбно узнать, что в один прекрасный день вы вместе с вашим маленьким сыном окажетесь на улице и без крыши над головой.

– Да, добыча жемчуга – дело рискованное, согласна с вами, мистер Харрис. Однако будь я игроком, то могла бы поставить на кон все в надежде на то, что после всех тех несчастий, которые обрушились на семью Мерсер, нам наконец должно повезти и мы выплывем на чистую воду. Завтра я принесу вам все необходимые документы для оформления залога.

– Как пожелаете, миссис Мерсер. Но предупреждаю заранее: оставшуюся сумму задолженности вы должны будете погасить в течение ближайших шести месяцев.

– Согласна. Я тоже хочу предупредить вас, – сказала Китти, поднимаясь со стула. – Если произойдет утечка информации и до меня дойдут слухи о нашей с вами сделке, наша компания немедленно разорвет с вашим банком все деловые контакты. Это вам понятно?

– Абсолютно.

– Вот и отлично. Тогда завтра я снова приеду к вам, чтобы утрясти все бумажные формальности.

Китти покинула кабинет управляющего банком с высоко поднятой головой. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что могла бы и не втягивать себя во все эти сложные финансовые проблемы. В конце концов, что мешает ей отправиться вместе с Чарли в Аделаиду и снова поселиться в доме свекрови? Зажить одной семьей вместе с Эдит в Алиса-Холл, причем зажить в роскоши…

«Нет уж, лучше смерть!» – мысленно повторила она слова Драммонда, покидая здание банка и выходя на улицу, где царил изнуряющий полуденный зной. Жить во лжи здесь, но одной, это одно дело, а лгать изо дня в день женщине, под чьей крышей она поселилась бы и которая продолжает свято верить в то, что ее старший сын жив и в один прекрасный день снова вернется к ним, это уже совсем другое.

Уже дома Китти снова почувствовала головокружение и стала ругать себя почем зря. Она должна быть сильной. Должна! Ей нужны силы, много сил, прежде всего для того, чтобы спасти бизнес. Она уселась за свое бюро, извлекла из кожаного портфеля Эндрю бухгалтерские книги, которые прихватила с собой из конторы, и погрузилась в их повторное изучение.

– Боже правый! – вздохнула Китти, укладывая голову на стол. – Во что я только ввязалась?

Раздался стук в дверь. Вошла Камира с подносом, на котором стоял чайник со свежезаваренным чаем, как просила Китти.

– Спасибо, – поднялась она со стула, чтобы взять чайник.

– Миссис Китти, да на вас лица нет. Бледная, словно сама смерть. Прилягте, отдохните… Вам нужен отдых.

– Все в порядке. Это просто жара так на меня подействовала. Я…

Камира в ужасе отпрянула, увидев, что ее дорогая хозяйка рухнула на пол, лишившись чувств.

– Когда у вас в последний раз была менструация?

Китти глянула в умные темно-карие глаза доктора Сузуки и нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда же. Да, но почему его это интересует, мысленно удивилась она. Ежу ведь понятно, что причина всех ее недомоганий – это нервное истощение после всех последних несчастий. Плюс еще и кое-какие последствия перенесенной холеры.

– Наверное, месяца два тому назад. Я не помню точно, доктор Сузуки.

– И с тех пор месячных больше не было?

Прямолинейность его вопроса заставила Китти невольно поежиться. Да, доктор Сузуки, бесспорно, лучший врач в городе, но вот деликатности ему явно не хватает. Доктор Блик никогда не стал бы беседовать со своей пациенткой в такой откровенной манере. Китти снова напрягла память.

– Думаю, последний раз это было где-то в средине апреля, – не очень уверенно солгала она. – Да, именно в апреле. Я теперь припоминаю.

– Вот как? Очень странно, мадам. Потому как, по моим прикидкам, вашему ребеночку как минимум четыре месяца или около того.

– Так я беременна? Вы уверены в этом?

– Полностью уверен.

«Не может быть…»

– Ну а в остальном вы абсолютно здоровы. Примите мои поздравления, мадам. Надеюсь, ваш муж незамедлительно поспешит домой, как только узнает эту счастливую новость.

– Спасибо, – коротко поблагодарила его Китти, оцепенев от такого известия.

– Вы пережили страшное горе. Понесли такие утраты… Но, как видите, Господь милостив. Он не только забирает, но и дарует. А сейчас я прописываю вам только одно: как можно больше отдыхать. Вы очень худенькая, а ребеночек, судя по всему, крупный. Весь следующий месяц – постельный режим. Берегите себя и ту жизнь, которая зреет внутри вас.

Ошеломленная, Китти молча наблюдала за тем, как доктор складывает в саквояж свои инструменты.

– Всего вам доброго, миссис Мерсер. Я к вашим услугам в любое время дня и ночи. – Доктор Сузуки отвесил легкий поклон и удалился из ее спальни.

– Нет, только не это! Пожалуйста… – с отчаянием выдохнула Китти, и одинокая слезинка выкатилась из ее глаза и покатилась по щеке. – У меня ведь столько дел.

Китти глянула на потолок и увидела большого паука, неспешно шествующего по нему. И вспомнила, как когда-то, много лет тому назад, Драммонд впервые появился в ее спальне и спас от паука.

– Я ношу под сердцем твое дитя, – прошептала Китти и тут же возблагодарила небеса за то, что его обман хоть как-то послужит ей на пользу. Во всяком случае, все вокруг будут уверены в том, что она забеременела от собственного мужа. Насколько она помнит, последняя менструация у нее случилась где-то в середине февраля…

– О боже! – Китти больно прикусила губу. – Какая незадача! – снова прошептала она и осторожно погладила свой живот.

– Прости меня, – обратилась Китти к этой зреющей в ней новой жизни. Невинный младенец, безгрешная душа. – Прости меня за то, что ты никогда не узнаешь правду о своем отце.

Брум