– Я его выкупила. Но мадам Ле Бене, наша соседка… Помнишь ее? Дом сгорел…
– Как?
– Мы жили у нее на сеновале. И она хотела выдать меня замуж за Гуго…
– За Гуго?
– Чтобы Тетушка оставила ему наследство. Но я не люблю Гуго. А он уж точно не любит меня.
Элла встала как вкопанная. Пришлось Изабель тоже остановиться.
– Как все это случилось? – огорченно спросила Элла.
– Некогда сейчас, Элла, – запротестовала Изабель, вглядываясь туда, откуда они пришли. – Потом расскажу. Я…
Она запнулась. До сих пор она думала лишь о том, как вывести Эллу из лагеря. Теперь до нее вдруг дошло, какая страшная опасность им грозит. Великий герцог оказался предателем, он на стороне Фолькмара, армия которого стоит в Лощине Дьявола, а Элла все знает. Фолькмар с великим герцогом сделают все, чтобы не дать ей уйти. А значит, они с Эллой могут не дойти до безопасного места. Может, даже из Дикого Леса не выберутся. Не успеют подняться по тропе. И возможно, другого шанса сказать Элле все, что ей так нужно сказать, не будет.
И она принялась рассказывать. Скоро Элла уже знала обо всем, что произошло с ее семьей после того, как она уехала с принцем. О Танакиль. О пожаре. О маркизе. О Ле Бене. О Тетушке с ее ультиматумом. И наконец, о Феликсе, о его записке, о том, как Маман нашла ее и сожгла, причинив им обоим столько боли.
– Все могло быть совсем иначе, Элла. Если бы мы убежали тогда вдвоем, как собирались. Если бы Маман не нашла и не уничтожила записку. Я была бы другой. Добрее. Лучше.
– Изабель…
– Нет, дай закончить. Мне это необходимо. Прости меня. Прости за то, что я была так жестока к тебе. Обижала тебя. Ты красавица, а я – нет. Ты все нашла, а я все потеряла. Вот почему я стала такой завистливой. – Стыд жег ее изнутри. Произнося эти слова, она чувствовала себя беззащитной и голой, точно зверек, которого выгнали из норы и оставили умирать под беспощадным солнцем пустыни. – Ты даже не представляешь, каково это.
– Я знаю больше, чем ты думаешь, – тихо сказала Элла.
– Ты когда-нибудь простишь меня?
Элла улыбнулась, но улыбка ее оказалась не той, милой и нежной, которую Изабель помнила с детства. Теперь в ней была печаль и даже горечь.
– Изабель, ты не знаешь, о чем просишь меня.
Изабель кивнула. Опустила голову. Робкая надежда получить прощение Эллы, рассказав ей свою историю, была разбита. Она нашла сводную сестру, отыскала кусок, отрезанный когда-то от ее сердца, но поздно. Она не заслужила прощения. Слишком глубоки были раны, которые она нанесла Элле. Слезы потекли из ее глаз, покатились по щекам. Она и не знала, что раскаяние так похоже на горе.
– Изабель, не плачь. Пожалуйста, не надо. Я…
Тут ее прервал лай.
Изабель вскинула голову.
– Надо бежать, – сказала она, торопливо отирая глаза. – И найти для тебя безопасное место.
– Где?
– Не знаю. Но я что-нибудь придумаю. Главное – добраться туда живыми. Ясно?
Элла кивнула.
– Ясно, – сказала она.
Изабель протянула Элле руку. Та крепко ухватилась за нее. И девушки побежали.
Надо было спасаться.
Глава 110
Изабель бросила в окно камешек.
Он стукнул в стекло и упал на мостовую.
Девушка стояла у старого каменного дома на окраине Сен-Мишеля. Окинув тревожным взглядом темную, безлюдную улицу, она подняла камешек и бросила его в окно еще раз. И еще. Наконец окно распахнулось.
Наружу высунулся Феликс – в распахнутой на груди льняной рубахе, со свечой в руке. Сонно моргая, он вглядывался в темноту.
– Феликс, это ты! – выдохнула Изабель. Он говорил ей, что живет над столярной мастерской, но Изабель сомневалась, то ли окно она выбрала.
– Изабель? Что ты тут делаешь? – спросил он заспанным голосом.
– Можно нам войти? Мы в беде. Нам надо спрятаться.
– Нам?
– Феликс, прошу тебя!
Феликс исчез. Не прошло и минуты, как дверь в мастерскую отворилась – на пороге стоял Феликс со свечой в руке. Изабель подбежала к нему и показала на другую сторону улицы. В широкой арке ворот, ведущих во двор каменотеса, стояла Элла и держала за повод Нерона. Изабель обернулась в сторону Эллы, и та заспешила к ним.
– Это же Элла, – сказал Феликс. – Та, которая твоя сводная сестра. Та, которая королева Франции.
– Да.
– А я штаны не надел. Королева Франции стоит у моих дверей, а я тут в ночной рубахе. – Он посмотрел на себя. – С голыми коленками.
– Мне нравятся твои коленки, – сказала Изабель.
Феликс залился краской.
– И мне тоже, – добавила Элла.
– Ваше королевское высочество… – забормотал он.
– Зови меня просто Элла.
– Ваше королевское Элл-ство, – поправился он. – Я бы поклонился, но… эта рубаха… она коротковата.
Элла расхохоталась.
Феликс проводил их во двор мастерской. Затем поспешно отвел Нерона в конюшню за домом, напоил коня, поставил его в пустое стойло и только тогда вернулся во двор и запер ворота. Ступая уверенно и бесшумно, он провел девушек по лестнице на второй этаж, в свою комнату. Поставив свечу на деревянный столик в центре, он схватил со спинки кровати штаны и смущенно натянул их.
– Садитесь, – сказал он и показал на пару шатких стульев по обе стороны стола. Элла с радостью приняла его предложение. Но не Изабель – волнение не давало ей сидеть на месте, и она принялась расхаживать по комнате.
– У вас идет кровь, – сказал Феликс, указывая на босую ногу Эллы.
По ноге змеился порез. Он дал девушке кусок материи и немного чистой воды, чтобы промыть рану, а затем отыскал пару потрепанных башмаков.
– Это мои, старые, – пояснил он. – Вам они велики, но лучше эти, чем никаких. – Он обернулся к Элле. – Так что ты натворила?
– С чего ты решил, что это именно я что-то натворила?
– Потому что ты всегда влипала в неприятности, а с Эллой такого не случалось, – ответил Феликс, снимая с полки масляную лампу.
Измученная Элла прикрыла глаза и ненадолго прикорнула, Феликс принялся снимать стеклянный колпак с масляной лампы. Изабель в двух словах пересказала случившееся. Он слушал, и его лицо с каждым словом девушки делалось жестче.
– Сбежав от Фолькмара, мы поднялись по тропе, где ждал Нерон, и поскакали через Дикий Лес, – закончила она свою повесть. – Я не знала, куда еще нам ехать. Не могу же я вернуться к Ле Бене. Что, если люди Кафара ждут меня там? Прости, Феликс. Я не хотела втягивать тебя во все это.
– Еще чего, – сказал он. – Я рад, что могу помочь тебе и Элле. Знать бы еще как.
– Я тоже не знаю, что делать, – закончила Изабель и опустилась на стул напротив Эллы. Отодвинув в сторону разные вещи – резцы, рыцарей, деревянные зубы, – она положила локоть на стол, а голову опустила на локоть.
– Надо доставить в королевский лагерь карты, которые я у них украла, и Эллу, – сказала она. – Нельзя допустить, чтобы Фолькмар напал на Сен-Мишель. Но как это сделать? Нас наверняка уже ищут.
– Люди Фолькмара? – уточнил Феликс.
– Нет, вряд ли, – сказала Изабель. – Не думаю, что они рискнут показаться здесь в открытую. По крайней мере, пока не сомнут отряд Кафара. Великий герцог – вот кто меня особенно беспокоит. Никто не знает, что он и Кафар заодно с Фолькмаром. Никто, кроме меня и Эллы. Пользуясь этим, он мог покинуть Лощину Дьявола, отправиться в лагерь Кафара и выслать отряд на поиски нас. Если они найдут Эллу, ей конец.
Феликс поправил фитилек лампы, которая теперь горела ровным сильным пламенем, и надел на нее стеклянный колпак. В большой комнате стало светло, и Элла вскрикнула. Но не от испуга или ужаса, а от удивления.
– В чем дело? – спросила Изабель, поднимая голову.
И тоже увидела их.
Вся мансарда – узкие полки вдоль стен, полка над очагом, крышка комода, пространство под койкой, ящики и даже большая корзина для сбора урожая – была забита и заставлена деревянными солдатами.
– Боже мой, Феликс. Да их здесь, наверное, сотни, – сказала Элла, вставая, чтобы разглядеть их как следует.
– Чуть больше двух тысяч, – уточнил Феликс.
Изабель шагнула к полке и взяла в руки одного солдата. Это был фузилер, с факелом. Выглядел он измученным, будто знал, что не доживет до конца войны.
– Какие красивые, – сказала Элла.
Феликс, который уже разогревал остатки кофе на углях, еще не совсем прогоревших в крошечном очаге, смущенно поблагодарил ее.
– Сколько же лет ты над ними трудился? – спросила его Элла.
– С тех пор, как покинул Мезон-Дулёр.
– Ты вкладывал в них свою душу. Это видно, – продолжала Элла. – Любовь, страх, торжество, печаль – они все здесь, в этих лицах.
– Надо же было куда-то их девать, – сказал Феликс и бросил взгляд на Изабель.
Элла болезненно моргнула, словно задетая его словами, порывисто встала и, обхватив себя руками, шагнула к окну. Там она так же стремительно развернулась и вернулась к столу, точно бежала от чего-то.
– Элла? С тобой все хорошо? – спросила Изабель.
Элла хотела что-то сказать, но не успела – по мостовой зацокали кованые копыта. Из-за открытого окна звук показался особенно громким. Все трое обменялись тревожными взглядами.
– Солдаты, – произнесла Изабель отрывисто. – По дворам ходят?
Феликс подошел к окну и осторожно выглянул на улицу. Его лицо смягчилось. Он даже улыбнулся.
– Нет, это не солдаты, – сказал он. – Скорее спасители.
Глава 111
Изабель вмиг выскочила из комнаты и слетела по лестнице к двери.
Когда Феликс сказал загадочные слова о спасителях, она кинулась к окну и увидела Мартина. Конь тянул повозку, доверху нагруженную картофелем. Ею правил Гуго. А рядом с ним примостилась на облучке Тави.
Изабель выбежала перед ними на дорогу и замахала руками.
– Почему вы так рано в деревне? – спросила она. Еще даже не рассвело.
Тави объяснила, что им надо еще до света доставить картофель в лагерь, вернуться на ферму и подоить коров, а потом ехать на рынок с другой партией картофеля.