его. Я рассказала, и она исполнила мое желание. А как я, по-твоему, попала на королевский бал?
– Я тоже видел лису, о которой ты говоришь, – сказал Феликс. – В детстве. У нее мех цвета осенних листьев и ярко-зеленые глаза.
– Она превратила мышей в коней, а тыкву – в карету, – добавила Элла.
– И она сможет превратить деревянных солдат в настоящих, наверняка, – сказала Изабель. – Все, что нам нужно, – это доставить их к большой липе.
– Но как? – спросила Тави, поворачиваясь вокруг себя и обводя комнату взглядом. – Их ведь так много.
– Две тысячи сто восемьдесят пять, – уточнил Феликс.
– Нам понадобятся ящики или сундуки. У тебя есть ящики?
– Нет, ящиков нет, зато гробов хватает, – ответил Феликс. – Думаю, двух хватит.
– А погрузим мы их в повозку, которую потащит Мартин, – закончила Изабель. – Только надо выбросить из нее картофель.
– Ну так идемте разгружать, – решительно сказала Элла. – Нам надо еще победить врага. Спасти короля и страну. И не упустить предателей. – Она мрачно усмехнулась. – Повесить их, растянуть на дыбе и четвертовать.
У Гуго глаза на лоб полезли. Он почесал в затылке:
– Какая ты стала, Элла. Совсем не та девочка, какой я тебя помню. Видно, правду говорят люди. Что нас не убивает…
– …то делает из нас королеву Франции, – закончила Элла. – Идемте, – добавила она, бросая взгляд в окно. – Гуго прав. При свете дня перевезти две тысячи солдат к королеве фей – задача не из легких.
Глава 115
Феликс распахнул ворота во двор, а Гуго задом подал повозку внутрь, так быстро, как только сумел.
Впятером они освободили повозку от картофеля, просто скинув его наземь. Было решено сначала загрузить гробы, а потом перенести в них деревянную армию из мансарды Феликса – в ящиках, в корзинах, в узлах, как придется.
Простые, из тонких сосновых досок, гробы не были слишком тяжелыми. Феликс и Изабель вдвоем подняли один за веревочные ручки, вынесли из мастерской и установили на дне повозки. Феликс подтолкнул гроб, чтобы тот прошел еще дальше под сиденья, но тот не лез, точно уперся во что-то твердое. Юноша уже собрался подналечь, когда в дверях мастерской показались Гуго и Тави со вторым гробом.
– Стой! Феликс, подожди! – закричал Гуго. – Ты его выпустишь!
– Кого выпущу? – не понял Феликс.
– Потную дохлую псину, – ответил Гуго, и они с Тави впихнули в повозку второй гроб.
– Ты возишь с собой мертвую собаку? – удивилась Элла.
– Да нет, это сыр. Его придумала Тави. Он там, в ящике под сиденьями, – объяснила Изабель.
– Так воняет, что я все не найду в себе смелости отделаться от него, – добавил Гуго. – Смотри, не сшиби с него крышку, а то нам всем не поздоровится.
С этими словами Гуго залез в повозку и задвинул ящик с сыром подальше в угол, так что первый гроб плотно встал рядом с ним. Изабель подпихнула второй, и места в повозке не осталось.
Все принялись носить солдатиков. Вскоре оба гроба заполнились доверху. Пока Феликс приколачивал короткими гвоздиками крышки, чтобы те не сползли по дороге, Изабель сходила в конюшню – проведать Нерона. Она решила оставить его здесь, в безопасности. Если Кафар его увидит, то обязательно заберет, а она не хотела, чтобы предатель ездил на ее лошади.
Она почесала Нерона за ухом, чмокнула в нос и велела ему быть хорошим мальчиком. Девушка не знала, доедет ли она до Мезон-Дулёр и увидит ли еще своего любимца. Конь, точно чуя тоску Изабель, тыкался в нее мордой. Поцеловав его еще раз, девушка, не оглядываясь, выбежала из конюшни. Нерон проводил ее взглядом больших темных глаз, а потом крепко лягнул дверь стойла.
Когда Изабель вернулась во двор, все, кроме Феликса, были уже в повозке. Она тоже забралась туда и села на заднее сиденье. На переднем поместились Тави и Элла. Гуго, сидя на облучке, направил Мартина за ворота. Феликс закрыл их и на ходу запрыгнул на заднее сиденье к Изабель.
Гуго хлопнул вожжами, и Мартин зарысил по темной улице. Изабель посмотрела вверх. Луна еще светила, но краешек неба уже начинал светлеть. Тревога сжала ее нутро.
– Люди Фолькмара всего в паре миль отсюда, а мы что делаем? – сказала она, поворачиваясь к Феликсу. – Везем армию деревянных солдатиков к лисе, которая живет в корнях старой липы. Чистое сумасшествие, хотя сегодня вся ночь такая сумасшедшая. Элла говорит, что она просто рассказала Танакиль о своем самом заветном желании. И та его исполнила. Как ты думаешь, она исполнит мое?
Феликс поглядел на Эллу, сидевшую между Тави и Гуго. Потом взял руку Изабель и сжал ее в ладонях.
– Как знать, может, она уже начала его исполнять, – сказал он.
Глава 116
Старый фермер с заспанными глазами и всклокоченной седой шевелюрой поднял руку.
Гуго ответил на его безмолвный привет, и повозка покатила дальше.
Больше на пути им не повстречалось ни души. С тех пор как они покинули мансарду Феликса, Изабель все время чувствовала близкую опасность, и тревога железными обручами сдавливала ей грудь. Лишь когда деревня осталась позади и по обе стороны дороги поплыли пологие холмы, девушке показалось, что, может быть, они все же доберутся до Мезон-Дулёр.
Но тут Гуго выругался и показал куда-то вперед. На вершине одного из холмов в редеющей темноте выступал силуэт старой церкви. Мимо нее по дороге скакали солдаты, целый отряд.
– Если мы будем сохранять спокойствие, ничего с нами не случится, – сказала Тави.
– Но как? Они же сразу узнают Эллу, – сказал Гуго.
«Точно», – подумала Изабель.
– Элла, поменяйся местами с Феликсом, – велела она. – Может быть, они не разглядят тебя как следует. Тави, и ты иди сюда. Посадим Эллу между нами.
Все торопливо выполнили ее команду, но этого было недостаточно. Элла сияла меж ними, как звезда.
Феликс вынул из кармана носовой платок с цветастым набивным рисунком.
– На, повяжи на голову, – сказал он.
Гуго протянул ей свои очки со словами:
– И вот это надень.
Элла сделала, как ей велели. Девушки сидели на старой лошадиной попоне – ее подстелили на скамью, чтобы было мягче. Тави вытянула попону и набросила Элле на плечи. Изабель увидела у себя под ногами комок грязи. Подняв его, она размазала грязь по нежным рукам Эллы, старательно втирая ее в костяшки пальцев и ногти, чтобы они казались такими же загрубелыми и черными от работы, как у них с Тави.
– Ну вот, это должно помочь, – сказала Тави.
Феликс, не отрывая глаз от дороги, мрачно ответил:
– Хорошо бы. А то у них ружья.
Через пару минут солдаты были уже возле них, скача по двое, плечом к плечу. Нервы у Изабель были натянуты, словно тетива.
Гуго приветствовал первую пару всадников торжественным кивком. Те окинули парня и его спутников взглядом, но не остановились. Выстроившись в две колонны, солдаты быстро скакали мимо. Изабель успела заметить, что они в мундирах французской армии. Наверняка люди Кафара, больше некому. Хорошо хоть среди них нет герцога. Замыкал отряд командир. Поравнявшись с повозкой, он окинул всех внимательным взглядом.
«Поезжай давай, – подумала Изабель. – Не на что тут пялиться».
– Стой! – внезапно отдал команду офицер и развернул лошадь.
Сердце у Изабель упало.
– Позволь мне с ним поговорить, – шепнула ей Тави. – Я кое-что придумала.
– Ты придумала? – прошипел Гуго, и его руки судорожно сжали поводья. – Господи, смилуйся над нами.
Глава 117
– Что вы тут делаете в такой час? Куда направляетесь? – потребовал ответа командир, глядя на Гуго.
Но ему ответила Тави.
– Куда направляемся? А куда может направляться повозка с двумя гробами, если впереди кладбище? – заверещала она. – Тоже мне загадка, сержант!
– Я лейтенант. В такую рань никто не хоронит.
Тави только фыркнула в ответ:
– Кладбище не банк, по ночам открыто. А моему мужу, – тут она хлопнула Гуго по плечу, – с рассветом надо быть в поле. И зятю тоже, – добавила она, кивнув на Феликса. – Эта проклятая война забрала у нас с сестрой двух братьев. Вчера их трупы привезли домой. Один был женат. Моя золовка, – она показала на Эллу, – теперь вдова, с тремя ребятишками осталась.
Элла опустила голову, уткнулась носом в попону и всхлипнула.
– Некому о них позаботиться, кроме меня да моего мужа, – продолжала Тави. – Четыре лишних рта как-никак, а нам самим едва на жизнь хватает. Так что, лейтенант, дайте-ка нам проехать. А то мертвые тела на жаре быстро портятся.
– Королева пропала, – сказал лейтенант. – Великий герцог опасается, что ее могли похитить. Он отдал приказ останавливать всех подряд и обыскивать любые экипажи.
Тави коротко хмыкнула:
– Королева-то писаная красавица, лейтенант. Гляньте-ка, разве среди нас есть такая? Я, что ли, в своих обносках? Или моя сестра в этой рванине? А может, наша четырехглазая золовка?
Элла подняла голову. В очках Гуго она почти ничего не видела и потому сильно щурилась. Лейтенант скользнул по ней взглядом и отвернулся.
– Покажите лучше ваши ноги. Все знают, что второй пары таких изящных ножек, как у королевы, нет во всей Франции.
Одна за другой девушки предъявили лейтенанту свои ноги. У Изабель ноги были большими, башмаки – грязными. У Тави тоже. А у Эллы в старых, растоптанных ботинках Феликса, так и просто огромными.
– Ну, лейтенант, если вы закончили издеваться над несчастной семьей, у которой такое горе, то, может быть, дадите нам проехать? – сказала Тави.
Гуго уже приготовился щелкнуть поводьями, но лейтенант поднял руку.
«Теперь еще что?» – подумала Изабель с замиранием сердца.
– Вы везете королеву в одном из этих гробов, – сказал офицер и отрядил двоих людей к повозке – посмотреть. – Открывайте!
Изабель окаменела от ужаса и окинула взглядом своих спутников. Феликс сидел, втянув голову в плечи. У Гуго глаза стали как блюдца. Тави побледнела, но не сдавалась.
– Святотатство какое! – завопила она. – Стыда у вас нет!