Солдаты, получившие распоряжение открыть гробы, смущенно переглянулись.
– Открывайте, я вам приказываю! – рявкнул командир.
Солдаты соскочили с седел.
– Они уже несколько дней как умерли! – протестовала Тави. – По вашей милости последним нашим воспоминанием о родных будет жуткая вонь?
Жуткая вонь.
Услышав эти слова, Изабель ожила. Теперь она знала, что делать. Повернувшись назад, девушка притворилась, будто разглядывает солдат, а сама просунула руку в щель между сиденьем и задней стенкой повозки. Нащупала деревянный ящик. Осторожно просунула пальцы под крышку.
Один из солдат, справедливо полагая, что гробы окажутся заколоченными, ведь именно так их обычно везут на погост, вынул из ножен кинжал. Вставив клинок в щель, он надавил на рукоятку. Гвозди со скрипом полезли наружу. В ту же секунду Изабель подняла крышку ящика.
Наружу вырвался дух потной мертвой псины.
Глава 118
Что тут началось!
Кони заржали и забились. Трое даже скинули седоков. Желудки некоторых солдат расстались с ужином. Лейтенант и тот позеленел.
Изабель, Тави и Элле, которые сидели над ящиком со смердящей мерзостью, едва не выело глаза. Слезы текли по их щекам так обильно, что всякий, взглянувший на них в тот миг, тут же понял бы, что безвременная смерть родных надорвала им сердце.
Тави заметила это и тут же воспользовалась преимуществом. Она встала, устремила на лейтенанта обличающий палец и завопила:
– Стыдитесь, месье! Вы потревожили мертвых! Оскорбили их родственников! Посмотрите, как рыдает несчастная вдова!
– Бога ради, закройте! – рявкнул в ответ лейтенант и зажал нос перчаткой.
Солдат, который лезвием кинжала приподнял крышку гроба, теперь выдернул его из щели и стал лихорадочно вбивать гвоздики рукояткой.
– Погодите, я еще до полковника Кафара дойду, нажалуюсь на ваше самоуправство, – не унималась Тави. – Ишь чего выдумали, людей мы, видишь ли, похищаем! Никого мы не похищаем, везем себе покойников на кладбище!
– Примите мои извинения, мадам. Проезжайте! – сказала лейтенант и взмахнул рукой.
Гуго кивнул и щелкнул вожжами. Мартин порысил дальше. Изабель, которая так и сидела лицом к задку повозки, быстро опустила крышку ящика. Вони стало меньше, но Гуго все равно пустил Мартина галопом, чтобы поскорее выехать из облака миазмов, которое собралось вокруг них. Несколько минут спустя повозка уже взбиралась на холм, оставив позади лейтенанта и его людей.
Спустившись по противоположному склону холма вниз, Гуго остановил повозку и наклонился вперед, тяжело дыша. Было видно, как у него трясутся руки.
– Ф-фу, проскочили, – с дрожью в голосе сказал Феликс.
– Вряд ли это единственный патруль на дороге. Поехали, – приказала Изабель.
Гуго, отдышавшись, выпрямился:
– Мне нужны очки. Без них я могу ехать только по ровной дороге.
Элла отдала ему очки.
– Спасибо тебе. Вам всем спасибо. Вы спасли мне жизнь, – сказала она.
– Это все Тави, – отозвался Гуго. – Она это проделала.
Тави скромно потупилась:
– Не я, а Левенгук.
– Кто? – переспросила Элла. Гуго взялся за вожжи.
– Долгая история. Потом расскажу. Если выживем, – мрачно пообещала Изабель.
Гуго между тем снова уговорил Мартина пойти галопом. Старый конь припустил вперед, повозка въехала колесом в рытвину, и Тави подбросило так, что она едва не вылетела на землю.
Но Элла уцепилась за нее и удержала, а потом взяла за руку. Другой рукой она так же крепко ухватилась за Изабель. Так они и ехали сквозь рассеивавшуюся ночную мглу, ни на миг не отпуская друг друга.
Глава 119
Звезды таяли. Мартин рысцой катил повозку по аллее Мезон-Дулёр, к старой раскидистой липе. Пассажиры выскочили на землю раньше, чем Гуго успел остановить его.
Послышалось негромкое любопытное ржание. Изабель знала: это одна из тех лошадей, которых она спасла с живодерни и оставила здесь, на пастбище. Мартин заржал в ответ. Элла разглядывала то, что осталось от дома.
– Мне так жаль, Элла. Ведь это был твой дом. Ты жила здесь еще до нас с Тави, – сказала Изабель.
– Я по нему не тоскую, – ответила Элла. – Надеюсь только, что все призраки прошлого покинули его, когда рухнули стены.
Гуго с Феликсом уже вытащили из повозки первый гроб и отнесли его к подножию липы. Феликс, достав из кармана складной нож, вытаскивал лезвием гвозди.
Второй гроб принесли Изабель и Тави. Феликс вскрыл и его. Затем все повернулись к Элле.
– Что нам теперь делать? – спросил у нее Феликс. – Как позвать Танакиль?
– Я… я, вообще-то, не знаю, – ответила она. – Изабель, а ты?
Страх шевельнулся в душе у Изабель.
– И я не знаю. Даже не помню, чтобы я ее когда-нибудь звала.
Элла сделала глубокий вдох:
– Дайте подумать… Помню, когда все уехали на бал, я пошла сюда, к старой липе. Мне было ужасно грустно. Я так сильно хотела на этот бал, как никогда в жизни. Даже сердце заныло, до того мне туда хотелось. И вдруг вижу – она.
– Высокая женщина… – дрожащим голосом подхватил Феликс.
– Да, – подтвердила Элла.
– С рыжими волосами, зелеными глазами и острыми зубами.
– А ты откуда знаешь?
– Я не знаю, я вижу, – сказал Феликс и показал пальцем на руины. – Она уже здесь.
Глава 120
Танакиль вышла из тени.
Она была в платье из надкрылий черных жуков, мерцавших темным блеском в свете предутренней луны. Ее лоб пересекала диадема из живых летучих мышей. Три молодые гадюки обвились вокруг шеи, а их головки, точно драгоценности, сверкали в ямках ключиц и под горлом.
Танакиль заговорила с Эллой:
– Я не ожидала снова увидеть тебя здесь. Особенно в компании сводных сестриц. Когда мы говорили с тобой в последний раз, ты хотела одного: убраться отсюда как можно дальше. И вот ты вернулась?
– Я бы не стояла здесь и не говорила с вами, если бы Изабель не спасла меня от заговора, устроенного предателем. Если бы Октавия не сбила врагов с моего следа. Им я обязана жизнью. А теперь, ваша милость, в помощи нуждается Изабель.
Танакиль обошла Изабель кругом. Протянула палец с острым черным когтем и приподняла ей подбородок:
– Ты нашла все куски, девочка?
– Да, ваша милость. Думаю, что да. Надеюсь, – ответила Изабель.
– И что же говорит твое сердце теперь, когда оно снова стало целым?
Изабель посмотрела на свои стиснутые руки. Вспомнила о Мальвале, и слезы гнева выступили у нее на глазах. Подумала о великом герцоге, со спокойным сердцем замышляющем гибель молодого короля и королевы. Явилась мысль о приятной тяжести меча, лежащего у нее в руке.
– Оно говорит о невозможном, – прошептала она.
– Ты все еще хочешь быть красивой? Скажи, и я исполню твое желание.
Изабель долго смотрела в небо, смаргивая слезы.
– Нет, – сказала она наконец.
– Чего же ты хочешь? – снова спросила Танакиль.
– Армию, – ответила Изабель и поглядела прямо в глаза королеве фей. – Я хочу армию, чтобы повести ее против Фолькмара и великого герцога. Чтобы спасти мою семью, моих друзей и мою страну.
– Ты многого просишь, – сказала Танакиль. – Разве из ничего может возникнуть что-то? Магия должна из чего-то исходить. Сделать карету из тыквы – пустяк. Но армию? Это уже сложнее. Даже я не могу наделать рядовых из камней и офицеров из мухоморов.
– Мы принесли вам вот что, – сказала Изабель и поспешила к гробам.
Взяв одну фигурку – офицера, держащего саблю перед собой, – она вложила ее в руку Танакиль. Танакиль взглянула на офицера и склонила голову набок.
– Пожалуйста, ваша милость, – взмолилась Изабель. – Прошу вас, помогите.
Взгляд зеленых глаз Танакиль устремился к ней. Завороженная, девушка вдруг почувствовала себя так, словно королева фей заглянула ей в самую душу. Танакиль отступила на шаг, подняла над головой руку и завертела в воздухе ладонью.
Сначала поднялся ветерок. Он усилился, превратился в ветер, затем отделился от ладони Танакиль и прозрачной воронкой пошел плясать вокруг нее.
Сердце Изабель часто забилось, когда прозрачный вихрь выхватил из гробов деревянные фигуры и разметал их по лужайке перед развалинами дома, по саду, выгону и полям.
Как только гробы опустели, ветер утих.
На смену ему пришел звук.
Глава 121
Сначала Изабель почувствовала, как земля дрогнула и затрепетала под ногами.
Затем вокруг заскрипело, застонало, затрещало так, как бывает, когда порывы бури треплют могучие деревья. Изабель устремила взгляд в поля и холмы, облитые первым светом утренней зари.
Там росли вырезанные Феликсом деревянные фигуры.
Сердце Изабель неистово забилось. Она видела, как деревянные солдаты делают свой первый вдох. Как вытягиваются их тела, поднимаются к небу головы, широко распахиваются руки. Как розовеют деревянные щеки, воинственным блеском вспыхивают глаза.
Сад, поля и леса вокруг дома наполнились криками – это сержанты выстраивали своих людей в боевые порядки. Изабель слышала металлический лязг – это солдаты заряжали ружья, готовясь взять их на плечо. Перед ней колыхалось море синих мундиров.
Две лошади перемахнули через ограду выгона и галопом поскакали к Танакиль. Пока королева фей гладила их и говорила с ними, Изабель сообразила, что это те самые клячи, которых она спасла с живодерни. Правда, теперь они ничуть не походили на себя прежних. Их шкуры лоснились, гривы шелковисто переливались. А еще они шумно выдыхали, фыркали и рыли копытами землю, нетерпеливо ожидая седоков.
Танакиль сделала шаг в сторону, и двое мужчин – лейтенанты, решила Изабель, судя по форме, – подошли к коням. Оба легко взлетели в седла, взялись за поводья и повернулись к Изабель.
– Наш генерал, мадемуазель. Где он? – спросил один из них. – Мы ждем его приказаний.
Изабель вытянула шею, обшарила глазами сначала сад, затем выгон. Генерала нигде не было. Она не могла ошибиться. Генерал должен быть высоким и сильным. На его лице обязательно есть шрам от минувших боев, а то и не один. Его взор внушает трепет, а выправка – страх.