– Нельсон будет вести себя хорошо, – ответил Шанс.
– У тебя свои представления о том, что значит вести себя хорошо, – заметила карга. – Что тебе нужно?
Шанс в притворном возмущении вскинул руку к груди.
– Мне? Нужно? Я пришел сюда только ради удовольствия побыть в вашей компании, а не для того, чтобы выпрашивать милости, – заявил он.
Карга наградила его скептическим взглядом:
– Наше состязание закончилось ничьей. Я имею право не передавать тебе никаких карт.
– Зато я имею право навещать трех моих любимых дам в их великолепном палаццо, – возразил Шанс, расцветая чарующей улыбкой.
– Я позволю тебе остаться, но не раньше, чем ты пообещаешь больше не красть карт.
Шанс торжественно поднял правую руку.
– Клянусь, – сказал он.
Старуха жестом пригласила его войти и сесть за рабочий стол. Одного слугу отправили за угощением. Другие, в темных плащах с низко надвинутыми капюшонами, продолжали бесшумно сновать по длинным рядам стеллажей, где Судьбы хранили карты.
Шанс поставил торбу на пол, сел, повернулся к обезьянке и погладил ее.
– Слезай, друг Нельсон, – сказал он. – Разомни лапки.
– Не отпускай его далеко от себя, – предупредила старуха.
– Он и не пойдет. Поиграет тут, у меня под ногами, – заверил ее Шанс.
Явился слуга с подносом, на котором были бутылка портвейна, четыре бокала и тарелка превосходнейших сыров. Когда вино разлили по бокалам, старуха спросила:
– Чему же мы обязаны такой честью?
– По правде говоря…
– Сомневаюсь, что это будет правда, – вставила дева.
– …я был недоволен тем, как все прошло в последний раз. Все как-то впопыхах. И я так внезапно ушел.
– Как все воры, – сказала старуха.
– Так вот, мне захотелось загладить неприятное впечатление, и я принес подарки, – закончил Шанс.
– Как говорили троянцам греки, – заметила мать.
Шанс нагнулся, открыл суму и один за другим стал выкладывать на стол свои дары.
– Жемчуг из Японии, – сказал он, придвигая замшевый мешочек к девушке. – Шелк из Индии. – Сверток переливчатой малиновой ткани скользнул по столу к матери. – А для тебя… – он протянул старухе бархатную коробочку, – черные опалы из Бразилии.
– Это щедрые дары, мы благодарим тебя, – сказала старуха. И хитро улыбнулась Шансу. – Полагаю, ты хочешь чего-нибудь взамен.
– Нет. Ничего не хочу, – невинно сказал Шанс. Затем улыбнулся, выждал несколько секунд и добавил: – Разве что одну мелочь…
Он снова нырнул в свою сумку, и на столе появились три маленьких пузырька.
– Это чернила, я сделал их специально для вас, – сказал он. – Надеюсь, вы не откажетесь их испробовать. Вот и все, чего я прошу. Это «Храбрость»… – Он приподнял пузырек с сине-зеленой жидкостью, переливчатой, как павлиний хвост. – Это «Дерзость». – Вторая жидкость оказалась насыщенного розового цвета, как мясо. – А это мои любимые, «Непокорность». – Он показал на просвет третий пузырек. Внутри перетекало что-то оранжевое и красное, точно в стекле был заключен жидкий огонь.
Старуха небрежно махнула рукой. Мать посмотрела на пузырьки с подозрением. Дева взяла в руки «Непокорность», встряхнула пузырек и улыбнулась.
Вдруг из глубины стеллажей донесся громкий треск. Казалось, целая полка с картами вдруг грохнулась на пол.
Старуха недобро сощурилась.
– Где обезьяна? – спросила она.
– Здесь, – ответил Шанс и снова нагнулся. Подняв с пола маленького капуцина, который все это время действительно сидел возле сумки, он посадил его на стол. Нельсон посмотрел на старуху. И послал ей воздушный поцелуй.
Та нахмурилась. Слуга, побежавший узнать причину шума, вернулся с известием о том, что несколько карт действительно упали на пол. Он предположил, что полка была слишком нагружена, и заверил, что все сейчас же исправят. Старуха кивнула; грозная гримаса уступила место обычным морщинам.
Шанс допил вино, поблагодарил сестер за гостеприимство и сказал, что ему пора. Застегнув свою сумку, он встал и повесил ее себе на плечо. Нельсон вскочил на другое.
Старуха проводила его до выхода из комнаты. Оба уже прощались, когда она вдруг схватила Шанса за руку и почти жалобным голосом заговорила:
– Та девушка, Изабель, она была исключением. Не требуй от смертных больше, чем они могут дать.
– Ошибаешься. Каждый из них владеет настоящим сокровищем. Все до одного. Хотя зачастую сами не подозревают об этом.
Судьба выпустила его руку:
– Ты глуп, друг мой.
Шанс кивнул:
– Может быть, зато я счастлив.
– В этом мире счастливым может быть только глупец.
Слуга вывел его из комнаты и проводил вниз. Выйдя на улицу, Шанс обернулся, чтобы поблагодарить слугу, но того уже не было. И даже дверь оказалась заперта.
Шанс поднял голову к небу, взглянул на звезды, сверкавшие в темноте, на яркую луну и порадовался, что оставил мрачное палаццо позади. Нельсон на его плече показал на группу пестро одетых людей, которые толпились под фонарем. Шанс поспешил к ним.
– Ну? – спросила волшебница, поднимая бровь.
– Она заставила меня дать обещание, что я ничего у них не украду, – сказал Шанс. – Пришлось сдержать слово.
Волшебница поникла. Остальные тоже.
Тогда Шанс открыл сумку. Оттуда, весело болтая, выскочили три обезьянки. Нельсон тут же затрещал, как сорока, вместе с ними.
– Зато они ничего ей не обещали, – сказал Шанс, расплываясь в плутовской ухмылке.
И распахнул сумку пошире, чтобы друзья могли заглянуть внутрь. На самом дне, слегка примятые обезьянками, лежали двенадцать свертков – двенадцать карт.
Шанс, хохоча, схватил волшебницу за руку, и они побежали прочь от дворца, друзья – за ними: впереди их ждал древний, людный город и прекрасная, сияющая, богатая возможностями ночь.
Благодарности
«Сестрица» – это история, которую мне хотелось рассказать много лет. Тем, что я наконец взялась за нее, я обязана многим чудесным людям. Моя благодарность им так велика, что даже не знаю, сумею ли я ее выразить. Но попробовать стоит.
Спасибо Мэлори Касс, моему потрясающему редактору, за ее ум, большое сердце, чувство юмора, а также за ее любовь к страшным мачехиным дочкам, норовистым лошадям, нервным авторам и другим сложным в общении существам. Нам с Изабель повезло – в тебе мы нашли свою Танакиль, только без когтей и клыков!
От всей души говорю спасибо Дику Робинсону, Элли Берджер, Лизетт Серрано, Лорен Донован, Алану Смаглеру и его команде, Мелиссе Ширмер, Аманде Масиель, Маэве Нортон, Элизабет Паризи и всем остальным членам моей «схоластической» семьи за тот невероятный энтузиазм, с которым они отнеслись к «Сестрице», и за ту теплоту, с которой вы приняли меня в мой новый дом. Это очень много для меня значит.
Спасибо Грэму Тейлору и Ниджин Йазди из Эндевор Контент, Бруне Папандреа из «Мейд Ап Сториз» и Линетт Хауэлл Тейлор из «51 Энтертейнмент» за их работу над фильмом по «Сестрице». Я горда сотрудничеством со всеми вами и с волнением жду просмотра. Огромное спасибо агенту фильма Сильви Рабино из WME и Кену Кляйнбергу и Алексу Плитту из «Кляйнберг Ландж Кадди и Карло LLP» за уместные советы и умелое руководство.
Спасибо моему замечательному агенту Стиву Мальку из «Райтер Хаус» за то, что поверил в «Сестрицу», в другие мои истории и в меня. «Куда бы ты ни шел, не забудь свое сердце», – учит Конфуций. И если я, следуя зову своего сердца, каждый день могу рассказывать истории, то это потому, что у меня есть такой чудесный попутчик, как Стив. Спасибо и моему зарубежному агенту, несравненной Сесилии де ла Кампа, за то, что она познакомила с «Сестрицей» читателей всего мира.
Спасибо моим замечательным родственникам – Дугу, Дейзи, Уилфриде и Меган за то, что они читали ранние варианты моей истории и не скупились как на замечания, так и на похвалы. Отдельное спасибо Дугу за классный подзаголовок. И еще раз огромное спасибо вам всем за ваше терпение. Глядя на вас изо дня в день, я понимаю, что такое настоящая красота.
Спасибо иллюстратору Ретте Скотт за «Золушку», вышедшую в серии «Биг Голден Бук». Спасибо моей бабушке Мэри, которая читала мне ее сто тысяч раз. Спасибо Пабло Пикассо. Это ему принадлежат слова: «Я всегда берусь за то, чего не умею делать, только поэтому у меня что-то получается», которые подсказали мне сходную по духу реплику маркиза де ла Шанса в его первом разговоре с Изабель и которые вдохновляют меня по жизни.
Спасибо несчетным поколениям бабушек и дедушек, крестных отцов и матерей, которые из века в век, долгими вечерами, рассказывали ребятишкам волшебные сказки у очага, и спасибо собирателям этих сказок, таким как Якоб и Вильгельм Гримм, которые записали их и сохранили для нас. Только благодаря тем, кто жил до нас, эти сказки преодолели время и пришли к нам, не растеряв в пути ни своей вековой мудрости, ни живости.
В детстве я очень любила сказки. Они и развлекали, и учили, и вдохновляли меня, но, что всего важнее, говорили мне правду.
Мир тысячами разных способов умудряется сообщить нам о том, что мы недостаточно хороши для него, что мы не дотягиваемся до его планок и что жизнь – это большая пляжная вечеринка, куда нас не пригласили. Темный лес? О чем это ты? Волки? Откуда? Забудь! Просто покупай, что тебе говорят, ешь то, носи это – и попадешь на вечеринку. И все у тебя будет классно. Зашибательски. Ты всем понравишься. Тебя полюбят. И ты будешь счастлив(а).
А вот в сказках все по-настоящему. Именно они сообщают нам важнейшие истины: что лес существует, что он темен и полон волков. И что в нем бывает страшно и одиноко и можно даже сбиться с пути. Но они же, сказки, несут нам и добрую весть: у каждого из нас есть все, чтобы найти свою дорогу и живыми и невредимыми прийти домой. И это все, что нам нужно, – отвага, ум, ну и, может быть, полный карман хлебных крошек, если повезет.
И наконец, моя заключительная и самая большая благодарность – тебе, читатель. Ты – все, о чем я только могла мечтать.