— Мои люди собирают досье на каждую. Что любит, от чего нос воротит, как любимый цвет, что предпочитает в еде и другое, что может понадобиться. Благо, что многая информация находится в свободном доступе.
— А родственников некоторых из них ты опрашиваешь лично? — не сумел сдержать колкость Вайолет.
— Попрошу оставить свои намеки. Полина моя девушка.
— Думает ли она так же?! — как бы между прочим заметил племянник. Ему было неприятно слышать от Платона о собственническом отношении к Полине.
От каждого упоминания о ней в груди мужчины зарождалось рычание. Драконья сущность начинала рваться на свободу, желая доказать… Что именно доказать Вайолет не понимал. А беспокойство своего внутреннего зверя списывал на сложные условия в которых приходилось жить. После Острова Драконов, где все пропитано магией, жить по эту сторону грани значило чувствовать себя обделенным.
— Не твое дело, — рыкнул Платон. — И не смей к ней приближаться. Полина моя. Иначе будешь иметь дело со мной. Я сам ею займусь.
Глаза Платона сверкали красным, выдавая чувства, бушующие внутри.
— Если она та самая, то кроме тебя на нее будет еще сто претендентов.
Вайолет взял со стола папье-маше, покрутил в руках, переставил на другое место.
— Будешь с каждым из них сражаться? — продолжил рассуждать вслух.
— Если надо, то буду, — ответил Платон раздраженно. Он разве что огнем не плевался, настолько его раздражала тема разговора.
— Повелителю вряд ли это понравится, — напомнил кто выше всех по положению на Острове Драконов.
— Понравится что? Что я буду сражаться или что будет повод разобраться со мной чужими руками?
— Если бы он этого хотел, то давно устроил. Не считай себя слишком важной персоной. Мы все для Повелителя всего лишь пешки в его игре, — с горькой иронией заметил Вайолет.
Глава 50
— Мама, мама, — с порога начала голосить Алина, стоило входной двери открыться с громким стуком.
— Что случилось? — мама чуть не подавилась пельменем, который за секунду до этого надкусила. Бросила вилку на стол, словно та гремучая змея.
Она дернулась из-за стола, разлив чай, только что мною налитый. Хорошо, не на себя. И даже не на меня, а всего лишь на стол.
Образовавшуюся лужицу светило убирать именно мне, потому как мама бросилась спасать свою дочечку.
Я настолько хорошо знала сестру, что по тону голоса могла определить с каким известием она пожаловала. Слышимые мною интонации буквально кричали, что новость у Алины радостная. Обычно так она кричала, когда ей светило очередное прослушивание или приглашение на кастинг моделей для какого-нибудь местного журнальчика одежды.
Поэтому я спокойно достала салфетку и промокнула ею разлившийся чай, гадая что же произошло в этот раз. Мама же все время велась на Алинины уловки. Словно у нее напрочь отсутствовал аналитический центр в мозгу. Стоило сестре чуть повысить голос, как мама тут же бежала ее спасать, по пути причитая и молясь всем богам. Чтобы как можно быстрее отвести от сестры все дурное.
— В нашем городе проводится конкурс красоты, — она влетела в кухню, забыв даже снять туфли возле порога.
Недовольно покосилась на обувь, а ведь не далее как час назад я вымыла пол. Вот спрашивается, а для чего? Чтобы он вновь стал грязным?
Мама вошла следом. Перед ее глазами уже виделось как Алина примеряет корону королевы красоты.
— Алина. Доченька, ты же участвуешь? — мама спросила для проформы. Чтобы сделать приятное своей любимице. На самом деле она даже не сомневалась.
Гордость за красавицу дочь всегда была на первом месте в ряду достижений, которыми мама любила хвалиться.
— Мама, ты еще спрашиваешь?! — недовольно дернула плечиком. — Неужели я пропущу такое мероприятие?
— Могла бы и пропустить. Ничего страшного не случилось бы, — произнесла в пол голоса. Я не могла понять как можно себя выставлять на всеобщее обозрение, подобно рабыне на невольничьем рынке. Да еще и по собственному желанию.
Нет. Я не была ханжой, но и оголяться на потеху публике в публичных местах, кроме пляжа, не считала приемлемым. Мне казалось, что можно иначе заявить о своих достоинствах. Зачем привлекать столь пристальное внимание к своему телу? Если есть множество других способов самовыражения.
— Это ты мне завидуешь. На саму без слез взглянуть невозможно. Вечно неухоженная, непричесанная, не накрашенная, без маникюра. Потому и мужчины от тебя бегут, — злорадно заявила сестра.
Чем больше она говорила, тем круглее становились мои глаза.
— Что-то и ты не можешь похвастаться ухажерами, — парировала.
— Это все ты. Твоя вина. Увела у меня парня, — Алина разве что ядом не плевалась. — Думаешь, я не знаю, что ты все делаешь, желая мне навредить.
Теперь уже моя челюсть решила, что ей на своем месте не сидится, решила занять позицию пониже. Благо, крепко пришита к телу, а так бы валялась на полу от дикого удивления.
— Полина, это правда? — кинулась на помощь Алине мама.
— Вы что? Совсем? — я даже у виска покрутила пальцем. — Нужны мне ее парни.
Теперь наступила моя очередь вскакивать из-за стола. Выслушивать и дальше бредовые заявления Алины не желала.
— Вот и не смей к нему приближаться, — прокричала мне вдогонку.
Я громко хлопнула дверью комнаты, желая отсечь от себя возможные оскорбления.
— Как мне все это надоело?! Когда же хоть что-то изменится в моей жизни?!
С разбега юркнула на свою кровать. Уткнулась в подушку.
Нет. Не плакать. Думать.
Пора принимать ответственное решение. Дальше подобное продолжаться не может.
Сколько я буду подушечкой для вкалывания иголок?
Все думала, надеялась на улучшения отношений. Но похоже они с каждым днем все только хуже и хуже. Я так больше не могу. Надо что-то менять.
Как именно менять свою жизнь еще не знала. Цель до конца не оформилась. Но мотив появился. Я больше не желала терпеть.
Для того, чтобы переполнилась чаша терпения достаточно одной капли. Похоже, что этой каплей стало беспочвенное обвинение Алины в мой адрес.
Вайолет не телок, чтобы его можно было отвязать от привычного места и увести на веревочке куда вздумается. Он взрослый мужчина, который сам решает что ему интересно, а что нет. А так же с кем именно желает проводить свободное время.
И я тут совершенно ни при чем.
Глава 51
— Портнова, тебя в деканат, — в аудиторию заглянул наш староста потока.
Я вопросительно посмотрела на парня, спрашивая глазами для чего понадобилась. Он только лишь пожал плечами.
— Устюгов это срочно или терпит до перемены? — Татьяна Филипповна не любила когда ее прерывали на середине занятия.
— Не знаю. Мне сказали позвать. Я и позвал, — вихрастая макушка исчезла за дверью.
— Вот вечно они прерывают учебный процесс, — принялась возмущаться женщина. — Только начнешь говорить о важном, как они тут как тут со своими сообщениями. Никакого уважения.
Татьяну Филипповну не так-то просто остановить, если завелась кому-то выговаривать. Студенты знали, что ей надо дать время спустить пар. А пока этого не произошло, лучше не перебивать. Хуже будет. Весь гнев женщины повернется на прервавшего.
Я с огромным нетерпением ожидала конца пары. Неужели мой вопрос решился? Да еще так быстро.
Ведь именно сегодня я набралась смелости и подала документы на социальную стипендию. Это решение далось мне с большим трудом. Ведь по сути я признавалась в слабости. Но у меня не было другого выхода. Учиться на очном и зарабатывать не так-то просто. Если на разовые работы студентов нанимали, то на постоянные не особо-то и рвались. А деньги мне нужны. Чтобы уйти в общежитие. И при этом иметь стабильный доход, на который могла жить.
Лишь на одну стандартную стипендию, хоть и повышенную, не протянуть. А если мне предоставят социальную, как малоимущей, то тогда я могла бы управлять своей жизнью.
Я все хорошенько продумала, просчитала, прежде чем действовать.
Как только сообщу маме, что собираюсь уйти жить в общагу, случится скандал. Алина встанет на сторону мамы. Еще бы, ведь у нее возникнет еще один повод, чтобы заявить о своей исключительности и моей никчемности. Папа же, наверняка, промолчит. Он редко встревает в наши перебранки.
В итоге я уйду из дому, как бедная родственница. С одной котомкой с книжками и узелком с вещами.
Как представила эту картину, так тихо рассмеялась. Но, видимо, не достаточно тихо.
— Портнова, что я сказала такого, что вас развеселило? — Татьяна Филипповна как всегда была настороже и ничего не упускала из виду.
— Простите, задумалась, — встала из-за стола.
Сбоку послышалось чей-то комментарий.
— Вот это ты влипла, Полинка.
— А ну цыц, я сказала, — прикрикнула на нарушителя тишины. — Портнова, веселиться будете на дискотеке, а у меня на занятиях надо внимать. Вдумчиво и с достаточным рвением. Знания они просто так в голове не возникают, их заработать надо.
— Я поняла. Больше не буду, — вот же грымза. И как меня угораздило попасть под горячую руку?
— То-то же, Портнова. Так на чем мы остановились? — продолжить Татьяне Филипповне не дал прозвучавший звонок.
Все вздохнули с облегчением.
— Вот, Портнова. Это ты виновата, что вся группа не получила в полной мере нужный материал, опять накинулась на меня женщина.
И тут я не выдержала.
— Это не я виновата, а ваши вечные нравоучения. Было бы их меньше, прошли весь учебный план.
— Портнова, что ты себе позволяешь? — возмутилась преподавательница.
— Ничего. Хватит вешать на меня всех собак. И придираться ко мне тоже хватит. Я вам не девочка для битья. Извините, меня ждут в деканате.
Я схватила со стола тетради, запихнула их в сумку и пошла к выходу из аудитории.
Если у нее плохое настроение, то я в этом не виновата.
До деканата я бежала чуть ли не вприпрыжку. Внутри бурлило предвкушение. Неужели все получится что задумала? Моему счастью не было предела.