Н-но я х-хочу п-послушать!
Уэст Маккрей. Сэди так и не перестала заикаться. Скорее всего, раннее вмешательство могло бы помочь, но Мэй Бет не удалось убедить Клэр что-либо предпринять. Школа стала для Сэди адом: дети бывают жестокими, когда чего-то не понимают, да и учителя, по мнению Мэй Бет, не отличались особой чуткостью.
Мэй Бет Фостер. Сэди выросла хорошим человеком не благодаря им, а несмотря на них. Все думали, мол, раз заикается, то наверняка идиотка. Что тут скажешь.
Уэст Маккрей. Сорокачетырехлетний Эдвард Колберн не забыл Сэди. Когда она пришла в его класс, он только-только начал преподавать в начальной школе Паркдейла. Как я уже говорил, Паркдейл находится в сорока минутах езды от Колд-Крика, и ребята из близлежащих городов добираются в школу на автобусе. Вот как Эдвард вспоминает первоклассницу Сэди.
Эдвард Колберн. Одноклассники дразнили Сэди из-за заикания, и ей пришлось перевестись… Мы как могли пытались ее поддержать, но нужно понимать, что у школы Паркдейла всегда было два бича: слишком мало денег и слишком много учеников. А еще представьте, что у Сэди была безразличная мать, которая не прислушивалась к нашим советам. В общем, все это как-то не похоже на рецепт счастливого детства. И так происходит повсеместно, не только в экономически неблагоприятных районах. Сэди была потерянным, одиноким ребенком без особенных интересов. Она казалась замкнутой и даже… я бы сказал, безучастной.
Мэй Бет Фостер. А потом родилась Мэтти.
Уэст Маккрей. В альбоме Мэй Бет есть полароидный снимок, на котором шестилетняя Сэди держит в руках запеленатую Мэтти. Почти невозможно описать, как Сэди смотрит на новорожденную сестру. Это невероятно нежный взгляд.
Уэст Маккрей (обращается к Мэй Бет). Ого. Вы только посмотрите, как она глядит на Мэтти.
Мэй Бет Фостер. Сэди всем сердцем полюбила Мэтти, и эта любовь стала смыслом ее жизни. Сэди все силы положила на заботу о сестре. Она еще в детстве поняла, что Клэр тут не помощница.
Уэст Маккрей. Вы не могли бы описать отношения девочек с матерью?
Мэй Бет Фостер. Клэр хорошо относилась к Мэтти, потому что малышка была похожа на нее. Но Мэтти стала для нее скорее куколкой, чем родной дочкой. Клэр дала ей фамилию «Сазерн». Мэтти думала, что у нее самая лучшая мать на свете…
Но это заслуга Сэди.
Уэст Маккрей. Что вы имеете в виду?
Мэй Бет Фостер. Сэди всегда выгораживала Клэр, иногда даже лгала из-за нее. Говорила Мэтти, что мама болеет… Наверное, Сэди догадывалась, что рано или поздно мать подведет Мэтти, и хотела, чтобы сестре было не так больно. Не знаю, правильно ли она поступала. Сэди все делала ради Мэтти и не щадила себя, особенно после того как Клэр их бросила. А Мэтти, наверное, не могла до конца оценить жертв Сэди. Может, в будущем смогла бы…
Уэст Маккрей. На фотографии Мэтти тяжело смотреть. У нее были блестящие прямые светлые волосы, ярко-голубые глаза и лицо в форме сердечка, прямо как у Клэр. Невозможно глядеть на эту полную жизни девочку, зная, как закончится ее история.
Уэст Маккрей (обращается к Мэй Бет). Знаете, а ведь Мэтти не смотрит на Сэди с таким же благоговением, как та на нее.
Мэй Бет Фостер. Мэтти любила, нет, обожала старшую сестру. Но Сэди стала ей почти что матерью, и отношения у них были соответствующие. Ну и учтите разницу в шесть лет. Так или иначе, благодаря заботе о сестре Сэди стала раскрываться и чаще разговаривать, сражаясь с заиканием. И даже если у Сэди не получалось произнести слово или ей хотелось помолчать, Мэтти сразу понимала, что ей нужно. Так что нет, они обе души не чаяли друг в друге. Не уверена, что у всех сестер так. У меня самой три сестры, и я их очень люблю, но у нас никогда не было подобных отношений.
Уэст Маккрей. Мэй Бет продолжает листать альбом, и ее голос дрожит все сильней. Когда она доходит до последней страницы, ее глаза наполняются слезами.
Мэй Бет Фостер. Ох.
Уэст Маккрей. Что такое?
Уэст Маккрей (в студии). Она показывает мне альбом. На одной стороне – фотография девочек. Они разлеглись на диване Мэй Бет под вязаным красно-рыжим одеялом. У Мэтти на коленях стоит огромная миска с попкорном. Обе увлеченно смотрят на экран. Позже Мэй Бет поясняет, что девочки наверняка в очередной раз смотрели какой-нибудь старый фильм: они обожали классику. Сэди, например, видела все фильмы с Бетт Дэвис[4]. Но для Мэй Бет важнее то, что на другой стороне разворота. Там пусто. Она настаивает, что там был снимок, и лихорадочно листает альбом в надежде, что фотография каким-то образом очутилась между страницами. Она осматривает пол: вдруг снимок упал? Но его нигде нет.
Мэй Бет Фостер. Но куда она… Не знаю, куда она могла… Это была фотография… девочек… Там… Честно говоря, я не помню… Но там точно были девочки. И она была здесь. Я точно знаю.
Сэди
Я собираюсь убить человека.
Хочу смотреть, как в его глазах меркнет свет. На насилие не принято отвечать насилием, но иногда мне кажется, что без этого никак. Он заслужил ровно то же самое, что сделал с Мэтти.
Нет, это ее не вернет.
И я не обрету гармонию с собой. Никогда.
Я прекрасно понимаю, что после этого перестану быть прежней. Но вы только представьте, каково жить, осознавая, что убийца твоей сестры продолжает вбирать в себя сладкий воздух, а она, бездыханная, лежит в земле, по которой он столь спокойно ходит.
Я никогда не уезжала так далеко от дома.
Сижу на водительском сиденье и кручу в руке складной нож. Пахнет застоявшейся водой. Я зажмуриваюсь, потом открываю глаза, и ничего не происходит. Я все еще сижу в машине с ножом в руке, и до меня доносится запах водорослей. Опять моргаю. Я будто во сне, в котором должна бесконечно долго бежать, хотя знаю, что впереди нет никакой финишной прямой. Я просто не могу остановиться.
– Мэтти.
Легко справляюсь с «м». Двойные «т» тоже не представляют проблемы.
Когда Мэтти было пять, а мне – одиннадцать, она, боясь темноты, забиралась ко мне в постель в надежде услышать что-нибудь успокаивающее. Но кого я могла успокоить со своим заиканием? Впрочем, Мэтти хватало просто моего присутствия, и она мирно засыпала на моем плече, а к утру умудрялась незаметно стащить у меня подушку и одеяло.
Когда мне было одиннадцать, а Мэтти – пять, она мечтала говорить так же, как я, и имитировала заикание, но однажды Кит шлепнул ее по заду и сказал: «Нельзя нарочно заикаться, если можешь говорить нормально». Я ненавидела его за это, но пришлось сказать Мэтти, что он прав.
Когда Мэтти было пять, а мне – одиннадцать, я уже не верила, что смогу без запинок произнести хотя бы одно предложение. Осознав это, я замолчала на две недели, но потом Мэтти внимательно посмотрела на меня своими огромными глазами и спросила: «Что у тебя на душе?»
Кит мне не отец, но иногда он делал вид, будто мы родные. Не поправлял окружающих, если они вдруг называли нас папой с дочкой, и мне приходилось самой это делать. Он постоянно покупал мне конфеты на заправке – неважно, хотелось мне или нет, – и каждый раз ждал вымученной благодарности. По вечерам он, к вящей радости Мэй Бет, заставлял меня учить молитвы, а ночью заходил в мою комнату и велел читать их наизусть. Так что Мэтти не зря боялась темноты.
Когда мне было девятнадцать, а Мэтти – тринадцать, Кит вернулся.
Я продолжаю крутить складной нож в потной ладошке. Ощущаю тяжесть аккуратной черной рукоятки и отточенного лезвия, спрятанного внутри.
Когда-то это был его нож.
Теперь он мой.
Я вырежу свое имя на его сердце.
«Девочки»Эпизод 2
Уэст Маккрей. В прошлом эпизоде я рассказал вам о Мэтти Сазерн и Сэди Хантер, двух главных героинях этого подкаста. Мэтти жестоко убили. Тело девочки нашли недалеко от ее родного города – Колд-Крика, штат Колорадо. Сэди пропала без вести. Брошенную машину с личными вещами девочки нашли в сотнях миль от Колд-Крика. Мэй Бет Фостер, приемная бабушка сестер, попросила меня найти Сэди и вернуть домой.
Для новых слушателей поясняю, что наш подкаст – это сериал. Если вы не прослушали первый эпизод, поспешите наверстать упущенное.
Всего времени мира не хватит, чтобы рассказать эту историю, – но так с правдивыми историями обычно и бывает.
Диктор. Спонсор нашего подкаста – издательство «Макмиллан».
Уэст Маккрей. Клэр бросила дочерей, когда Сэди было шестнадцать, а Мэтти – десять. К этому времени мать девочек окончательно поддалась наркотической зависимости, и ее решение уехать ни для кого не стало сюрпризом. Последний раз Мэй Бет говорила с Клэр по телефону за два дня до того, как та собрала вещи.
Мэй Бет Фостер. Она просила у меня денег, и я знала на что. Клэр уверяла, что потратит их на девочек, купит еды, и я ответила: «Ну давай ты скажешь, что тебе нужно, и я сама съезжу в бакалею Стакеттов». Но она не согласилась: «Нет, лучше просто дай денег». И мы ужасно поссорились. Я старалась не наседать на нее, потому что тогда бы она перестала подпускать меня к девочкам…
В общем, я посоветовала ей взять себя в руки. Сказала, что она еще молода и может все исправить. Что ей еще воздастся за все ее невзгоды, но она и сама должна стараться.
Она так яростно бросила трубку, что у меня всю ночь в ушах звенело.
Уэст Маккрей. На следующий день Мэй Бет взяла двухнедельный отпуск, чтобы навестить дочь во Флориде. Сразу после этого Клэр уехала.
Мэтти только-только поступила в пятый класс и наслаждалась жизнью. Сэди разрывалась между учебой – по словам Мэй Бет, школу она терпеть не могла – и работой на заправке.