Ближе всех к главному корпусу сидит Айзек. Справа и слева от него расположились Линна с Черой. А вот Дейзи пристроилась на Айзековых коленках: руки обвивают вожака общины за шею, голова покоится на его плече, лицо доверчиво вскинуто. Сам он ее даже не держит: в одной руке выпивка, в другой косячок. Дейзи что-то чирикает, щечки раскраснелись, ступни-непоседы места себе не находят, улыбка жаждет одобрения, но Айзек слушает вполуха. Рассеянно кивает ей время от времени, а так в основном держит взгляд на остальных членах коммуны; частенько и за их спину, в сторону плодового сада с рекой. Может, тоже высматривает Ал? Я торопливо отступаю на шаг ближе к дому – и с грохотом врезаюсь в оцинкованное ведро, опрокидывая воду.
Конечно, Айзек тут же разворачивается.
– А-а, какие люди!
Дейзи притискивается к нему и что-то шепчет на ухо. Мужчина кивает и пальчиком велит мне подойти.
На его губах играет ехидная полуулыбка. Не сводя с меня глаз, Дейзи поднимает ладонь, чтобы погладить ему лицо.
– Здравствуй, Эмма. Мы с тобой даже не общались после детокса.
– Не общались.
– Я был занят. – Он тискает Дейзи, которая пищит от восторга, зарываясь лицом ему в грудь. – А платьице-то тебе идет. – Айзек оглядывает меня с макушки до пят. – Очень такое… незатейливое.
Дейзи фыркает, зажимая рот ладонью. На ней одна из длинных бирюзовых юбок Черы и белая маечка без поддетого лифчика. Волосы стянуты головным платком.
– Скажи-ка, Эмма, тебе понравился детокс? – спрашивает Айзек.
– Да, – отвечаю я ровным тоном.
– Благодарна мне?
Скрипнув зубами, я киваю. Чем быстрее ему наскучит эта игра, тем раньше я смогу удрать.
– Замечательно. А теперь ответь: Эмма, ты на все готова для «Эканта-ятры»?
– Конечно.
Он подбородком показывает на центр дворика.
– А если я скажу тебе положить руку в огонь?
Пламя трещит, плюется под крутящейся на вертеле козой. Вместо глаз у нее две черные дырки, нижняя челюсть отвисла, язык вывалился. Кожа на морде вся в красной корочке.
– Положу.
– Вот и давай. – Он вновь кивает на костер, и Дейзи с недовольным фырканьем вскакивает у него с колен.
– Ладно.
Я шагаю к огню. Айзек не заставит меня пройти через это. Он просто выпендривается перед Дейзи с Линной.
– Поживее! – командует он, и я делаю еще один шаг. Пламя вновь трещит под капнувшим жиром, и тут-то, вместе с порывом ветра, меня накрывает стена такого страшного жара, что я невольно отскакиваю. И спиной врезаюсь в Линну.
Волосы у нее убраны в два тугих шара над висками. Толстую черную оправу прикрывает розовая челка, но глаза ее я вижу отчетливо: по-свинячьи крошечные и темные за очковыми стеклами.
– Давай-давай, – толкает она меня между лопатками. – Делай, что сказано.
Я шагаю ближе. Звонкие, сухие звуки, которые издают барабанчики Шоны, не только не умолкают, а становятся громче, как, впрочем, и протяжное завывание Кейна. От жара и дыма начинают слезиться глаза. Коза на вертеле пялится черными дырами глазниц то на сумеречное небо, то на меня. Раздается треск, что-то лопается, и под фонтан искр на землю падает оторвавшаяся нижняя челюсть. Паула нагибается, желая подобрать ее, тут же визжит от боли и отскакивает в сторону, тряся рукой, словно веткой кустарника. Я бросаю взгляд на Айзека. Дейзи вновь у него на коленях, оба неотступно следят за мной остекленевшими от выпивки глазами, чуть приоткрыв искривленные усмешкой рты.
– Ну, давай же! – кричит он.
Мне всего-то надо на пару мгновений сунуть руку между козой и огнем, и на этом конец. Если не зевать, даже боли не будет.
– Эмма.
Линна придвигается, вставая рядом и прикрывая лицо ладонью от палящего жара.
Я протягиваю руку к огню. Танцующее пламя прыгает чуть ли не на кончики моих пальцев. Инстинктивно прячу их, сжав кулак.
– Эмма, я никогда не требовала ничего, кроме дружбы.
Время замедляет свой бег, когда я поворачиваю к ней голову. В ту секунду, когда я со всей пронзительностью осознаю, что она врет, Линна выбрасывает руку, словно кнут, и бьет меня по запястью, отчего вся моя ладонь погружается в угли. Взмывает сноп искр, пламя с шумом извергает золу и копоть, а я отдергиваю руку обратно.
Сначала не ощущаю ничего.
Потом…
В меня ударяет штормовая, до того яростная волна боли, что подкашиваются ноги; сил хватает лишь на того, чтобы не свалиться в костер.
Барабанный рокот умолкает, Кейн давится своей же нотой, падает тишина. Все застывают и таращатся.
Курносая девчонка зажимает рот ладонью. Парень рядом с ней привскакивает, а худая брюнетка издает краткий, нервный смешок. Дейзи, по-прежнему висящая у Айзека на шее, встречает мой взгляд. В нем нет ни сострадания, ни обеспокоенности, ни сожаления. Она смотрит на меня бесстрастно – точь-в-точь как на того геккона.
– Ничего, она в порядке, – режет тишину фальцет Линны. – Только упилась. Короче, народ, поосторожней с нашим компотиком. Вещь убойнее, чем кажется.
Курносая фыркает из-под ладони, высокий парень оседает обратно на пятки, а брюнетка теперь уже открыто смеется.
– Ну, чего встала, – хватает Линна меня за локоть и отдергивает от костра. – Иди проспись.
Пока она бесцеремонно выталкивает меня из общего круга, я ловлю на себе взгляд Кейна. Кончиком языка он лижет себе верхнюю губу.
– Тебе сказано: в очередь!
Крепкие пальцы смыкаются на моем запястье, оттаскивая от Линны. Йоханн наполовину ведет, наполовину волочет меня в сторону главного корпуса и заставляет сунуть руку в то ведро, которое я давеча опрокинула. Воды в нем осталось на самом донышке, но облегчение приходит сразу.
– Спасибо, – выдавливаю я, пока он сидит рядом на корточках. – Спасибо…
Губы у него разлепляются, будто вот-вот последует ответ, затем он просто отворачивается, по-прежнему держа меня за руку.
– Дамы и господа! – Айзек встает на ноги. – Пока местной выпивохе оказывается посильная медицинская помощь, разрешите сказать пару слов… Эбигейл, Лесли, Кэролайн и Джейк! Я могу лишь принести свои глубочайшие извинения за скудность нашего стола. Пусть даже у нас наилучший шеф-повар на всей Аннапурне, – он раскланивается в сторону Раджа, на что Киран разражается аплодисментами, – даже он не в состоянии сотворить чудеса гастрономии из воздуха. Но волноваться нет причин, поскольку мы прямо завтра устраиваем поход в Покхару за провизией! Впрочем, хотя я сказал «мы», в действительности эта почетная миссия возложена на плечи Гейба с Ал.
Новички нетрезвыми голосами выражают свой восторг, ничуть не замечая встревоженных взглядов, которыми обмениваются старожилы «Эканты».
– У кого-то есть вопросы? – интересуется Айзек, скрестив руки на груди, взглядом бросая вызов любому, кто осмелится выдвинуть совершенно очевидный аргумент насчет притаившихся разбойников. Убедившись, что никто не раскрывает рта, он садится, и Дейзи тут же льнет к нему со страстным поцелуем в губы. Через секунду вновь просыпаются барабаны, звучат напевы и молитвенные речитативы; Йоханн встает, увлекая меня за собой. Едва ладонь выныривает из воды, как в руке начинает пульсировать боль.
– Так ты говоришь, на все готова ради общины? А, Эмма?
Он уводит меня ото всех, в сторону одного из костерков, которыми подсвечиваются ступеньки в сад.
– Не надо, – упираюсь я пятками в землю, но Йоханн слишком силен. – Пожалуйста, не заставляй меня снова класть руку в огонь!
Он тянется к заднему карману штанов и что-то протягивает мне.
– Это паспорт Ал. Сожги его.
Я гляжу на тоненькую красно-коричневую книжицу. Паспорт Ал – не просто документ, открывающий дорогу домой. Это свидетельство того, что она существует. Без него эти уроды избавятся от моей лучшей подруги с такой же легкостью, как это было проделано со злосчастной Рут.
– Ну же, кидай!
Я смотрю в сторону дворика, а если точнее, на ворота. Если я не раздобуду ключ, придется как-то перелезать. Насколько я помню, в одном месте козьего загона есть дырка, которую кто-то заделал старой, поломанной лестницей. Надо отвязать проволоку, которой она крепится…
– Кидай, говорю!
Да, я собиралась захватить Ал с собой, но затем обнаружила у нее в рюкзаке мои пропавшие таблетки. Зачем она так поступила? Я-то считала, что могу на нее положиться… С другой стороны, то же самое я думала и про Дейзи.
– Сожги паспорт сию же секунду, или я отведу тебя обратно на детокс.
Я мотаю головой.
– Нет. Ни за что.
Надо верить Ал. Вопреки всему я должна ей верить.
Я нянчу больную руку, прижимая ее к груди. Болит настолько сильно, что хочется оторвать всю кисть.
– Делай, что сказал, – насильно сует мне паспорт Йоханн. – Бросай в огонь. Бросай!
– Нет. Нет. Не могу.
– Тогда я сам!
Он выдергивает его у меня из пальцев и швыряет в костер.
– Нет!
Йоханн перехватывает меня за поясницу, не давая дотянуться. Пришпилив руки к бокам, не отпускает, пока пламя, облизав края, не перекидывается на обложку, целиком делая ее черной. Когда от паспорта остается лишь серая зола, он толкает меня в сторону сараев.
– Иди, Эмма. Иди.
Глава 44
– Где Ал? – спрашиваю я, когда мы поднимаемся на деревянный мостик. – Мне что, уже попрощаться с ней нельзя? Йоханн, что ты молчишь?
Уже совсем стемнело, и на светящемся фоне костров его долговязый силуэт грозно нависает надо мной.
– Я знаю, что завтра Гейб должен убить ее, – продолжаю я. – Потом принесет труп и заявит: нас-де атаковали. А потом ее сожгут вот на этом берегу. Как это уже было.
Йоханн упорно отмалчивается.
– Скажи, чтобы Гейб взял с собой меня, а не Ал. Уговори его. Я знаю, он тебе доверяет. Придумай что-нибудь. Например, я попыталась на тебя напасть. Отказалась переспать. Да что угодно!
– Эмма, я не могу.
– Можешь. Он к тебе прислушается. Убеди его.
– Да я ни в чем не могу убедить Айзека! Этого вообще никто не может.
– Ты же один из основателей общины. У тебя авторитет, у тебя…