Но все эти мелкие недостатки искупались добротной обстановкой и хорошим вкусом, так что для начала все казалось более чем удовлетворительным. В маленькой гостиной не было ни столиков с мраморными столешницами, ни узких зеркал, ни кружевных штор, однако была хорошая мебель, множество книг, две прекрасные картины, цветы на подоконниках и, конечно же, подарки от друзей, казавшиеся еще краше при воспоминании о тех, кто преподнес их молодым хозяевам.
Вряд ли Психея из паросского мрамора, подарок Лори, стала менее прекрасной из-за того, что для нее нашлось место лишь под потолком вблизи тусклого рожка; и едва ли опытный драпировщик лучше повесил бы муслиновые шторы, чем это сделала своей художнической рукой Эми; и уж точно ни одна кладовая не оглашалась столькими приветствиями и пожеланиями счастья, как та, где мать и сестры новобрачной расставляли ящички, бочонки, коробки. Я готова ручаться, что ни одна новая кухонька не выглядела более уютной и опрятной, чем та, где Ханна по двадцать раз переставила каждый горшочек и кастрюльку, пока не убедилась, что все они на своих местах. А затем она зажгла все огни в доме в ожидании торжественной минуты, когда миссис Брук переступит порог своего владения.
Кроме того, я сомневаюсь, чтобы еще какая-нибудь юная матрона начинала свою семейную жизнь с таким великим запасом тряпочек, держалок, прихваток и всевозможных пакетиков: Бет запасла всего этого столько, что могло хватить до серебряной свадьбы, и еще она придумала три вида посудных салфеток, чтобы поддерживать в чистоте и блеске китайский сервиз – приданое новобрачной.
Подарки и помощь – все было от доброго сердца. Самые трудные хлопоты становятся легкими и увлекательными, когда ими заняты любящие руки; и Мег нашла множество тому подтверждений. Каждая вещь в ее маленьком гнездышке, от полотенца на кухне до серебряной настольной вазы в гостиной, свидетельствовала, что дом обустроен с любовью и обдуманно.
Какие счастливые планы строили они все сообща! С каким торжеством совершали каждую покупку! А сколько случилось смешных промахов! А как они высмеивали Лори за его нелепые подношения!
В своей любви к шуткам и потехам этот юноша, хоть он и переступил порог университета, все еще оставался мальчишкой-школяром. Он считал своим долгом каждый раз, навещая друзей, снабжать невесту чем-нибудь новым, полезным и необычным, что могло понадобиться в быту. То сумочкой с зажимами для белья, которые ничего не зажимают, то изумительной терочкой для мускатных орехов, которая разлетелась на куски от первого нажима, то ножеточкой, которая перепортила все ножи… А еще ковровой щеткой, сдиравшей ворс и оставлявшей сор; хозяйственным мылом, от которого слезала на руках кожа; невероятно надежным клеем, который ничего не склеивал, кроме пальцев незадачливого покупателя. И множеством разной чепухи, от копилки для монет до чудесного кипятильника, который к тому же мыл посуду своим паром.
Тщетно Мег умоляла его остановиться. Он продолжал являть свою изобретательность, знаменуя каждую неделю новыми нелепостями.
Наконец все было сделано, вплоть даже до того, что Эми подобрала по цвету каждой комнаты кусочки мыла, а Бет накрыла стол для первого угощения.
– Ну как? Ты довольна? Не правда ли, это уже почти родной дом и вам здесь хорошо? – спрашивала миссис Марч, обходя под руку с дочерью новое «королевство»; с каждым «кругом» они все ласковее приникали друг к другу.
– Да, да, мама! Все так хорошо! Ты даже представить себе не можешь, до чего же я счастлива! – повторяла Мег, и взгляд ее был красноречивее любых слов.
– Ей бы сюда еще пару слуг – и тогда уже больше ничего не надо! – сказала Эми, выходя из гостиной, так и не решив, где лучше пристроить бронзовую статуэтку Меркурия – на этажерке для безделушек или на камине.
– Мы с мамой это уже обговорили. Для мелких поручений у меня есть Лотти, а вообще я должна что-то и сама делать, не то я просто обленюсь и впаду в уныние, – спокойно и рассудительно ответила Мег.
– А вот у Салли Моффат четверо слуг! – не унималась Эми.
– Ну, если у Мег их будет четверо, то хозяину с хозяйкой придется строить себе шалаш в саду, – вмешалась в разговор Джо, которая, завернувшись, точно в конверт, в свой огромный передник, наводила последний блеск на дверные ручки.
– Салли – жена состоятельного человека, и ей просто подобает брать в услужение бедных девушек, чтобы обеспечить им сносное существование, – заметила миссис Марч. – А что касается Мег и Джона, то они начинают жизнь скромно, но я все же чувствую, что в своем домике они будут счастливее многих живущих в больших домах. И совсем не правы те юные особы, которые в замужестве собираются только покупать наряды, отдавать приказания и заниматься сплетнями. Я, например, уже будучи замужем, донашивала свои платья до дыр, и мне совсем не было в тягость латать их и переделывать! Только вот вышивать и подрубать носовые платки – этого я терпеть не могу.
– Мама, а у тебя не было привычки бегать на кухню? В том смысле, чтобы готовить вместе с прислугой… Вот Салли так делает, но только у нее все получается плохо, и прислуга над ней насмехается, – проговорила Мег.
– Я заглядывала на кухню, но не затем, чтобы самой стряпать, а посмотреть, как это делают умелые руки Ханны. И я не давала повода над собой насмехаться! Я все умела обратить в шутку, но училась всерьез и таким образом обрела сноровку, чтобы самой готовить для моих дочурок, если не окажется средств нанимать прислугу. И ты, Мег, сначала будешь многое делать сама; зато потом, когда Джон разбогатеет, ты уже будешь знать, что требовать от своих служанок. Вот тогда ты станешь в подлинном смысле слова хозяйкой!
– Да, мама! – отозвалась Мег, со всем вниманием выслушав лекцию. – Лучшие из женщин всегда серьезно относились к домашним обязанностям… А вот эту комнатку в моем «игрушечном доме» я люблю больше всех! – добавила она, когда все семейство, поднявшись по ступенькам, остановилось на пороге замечательного бельевого чулана.
Бет сразу же принялась разглядывать кипы белоснежного белья на полках и восторгаться порядком.
Потом они со смехом вспомнили один забавный эпизод, связанный как раз с бельем. Тетушка Марч однажды объявила сгоряча, что не даст Мег ни единого цента, если та пойдет замуж за «этого Брука». Со временем она успокоилась и раскаялась в данном сгоряча обете, но как было отречься от своего слова? Тетушка долго не знала, как выкрутиться, пока ей не пришла в голову одна удачная мысль. Она дала денег миссис Кэррол, матери Флоренс, чтобы та купила и как бы от своего имени подарила дорогое постельное белье и столовые скатерти. Все поверили, что это и вправду дар миссис Кэррол, но впоследствии тайна раскрылась, и, узнав правду, все необычайно обрадовались. Однако тетушка Марч все равно продолжала отнекиваться, говоря, что она не дарила ничего, кроме старого жемчуга, давно обещанного той из сестер, которая первой выйдет замуж.
– В общем, с бельем нашей хозяюшке повезло. Помню, у моей любимой подружки было шесть простыней, и она этим гордилась. Но, правда, у нее была еще чашка, чтобы ополаскивать пальцы после еды, – рассказывала миссис Марч, с удовольствием поглаживая камчатные скатерти, тем самым отдавая должное их качеству.
– Чашки, чтобы ополаскивать пальцы, у меня нет, но это и к лучшему. Как говорит Ханна, будет о чем мечтать, – личико Мег приняло довольное выражение.
– Пришел недотепа! – донесся снизу голос Джо.
Все ринулись встречать Лори, чьи еженедельные посещения вносили разнообразие в размеренную жизнь семейства.
Высокий, широкоплечий, коротко стриженный юноша, в фетровой шляпе и пальто свободного покроя, с разбегу перемахнул через невысокую ограду, не желая утруждать себя возней с запертой калиткой, и подлетел к миссис Марч.
– Вот и я, мама! Все отлично.
Его ласковый голос погасил искорку недоумения в глазах пожилой дамы, и «церемония» завершилась сыновним поцелуем.
– Мои поздравления и восторги, миссис Джон Брук!.. Желаю тебе счастья, Бет!.. Ты сегодня какая-то необычная, Джо!.. А ты, Эми, пожалуй, слишком хороша для одинокой леди!
Он вручил коричневый бумажный сверток Мег, дернул за ленточку в волосах Бет, многозначительно оглядел невероятный передник Джо и встал в позу немого восторга перед Эми. Наконец Лори пожал руки всем четырем девицам, и все разом заговорили.
– Где же Джон? – спросила с беспокойством Мег.
– Что-то уточняет относительно завтрашнего дня. С минуты на минуту появится.
– А какая команда выиграла сегодня встречу? – спрашивала Джо, в свои девятнадцать лет все еще не потерявшая интереса к мужским спортивным играм.
– Наша, разумеется. Очень жаль, что тебя не было.
– А что слышно о прелестной мисс Рендл? – многозначительно вопрошала Эми.
– О, она сама жестокость! Разве вы не видите, как я зачах? – Лори ударил себя в широкую грудь и испустил мелодраматический вздох.
– Интересно, что он принес на этот раз? Ну-ка, Мег, развяжи тесемку, посмотрим, что там! – говорила Бет, глядя с любопытством на неуклюжий, шишковатый сверток.
– Это полезная вещь на случай пожара или попытки ограбления, – пояснил Лори, заводя вещицу, которая затем издала пронзительный треск.
– Скажем, что-то случилось, вы дома одна, Джон отлучился куда-то по делам… Как быть? Остается распахнуть окно и выставить это наружу – сразу все соседи сбегутся на помощь. Прекрасная штука, не правда ли? – Лори еще усилил звук «ночного сторожа», так что все позажимали уши.
– Как хорошо, что вы есть на свете… Кстати, вам тоже надо кое-кого сегодня поблагодарить, а именно Ханну – она спасла от поругания свадебный торт. Его как раз вносили в дом, когда я зашел, и так велико было искушение отведать… Но Ханна грудью встала на защиту. Ах, до чего хорош торт!
– Ты еще совсем маленький, Лори! – ласково и покровительственно проговорила Мег.
– То есть как? Шесть футов – прекрасный мужской рост. В наш упадочный век… – тут он покосился на изящные канделябры. – Это, пожалуй, кощунство, вкушать что-либо в такой обстановке, но я до того проголодался…