– Лю, не тормози, – Кузнецов не оценил волшебства момента и разрушил хрупкую, только нарождающуюся иллюзию. – Пойдем к нам в «волчий» кузов, переговорим на троих.
Кое-как рассевшись друг напротив друга в тесном кузове, принялись знакомиться.
– Гюльчатай, открой личико, – вместо приветствия сказал «танкист».
– Я – Айшвария, – поправила его девушка. – Сокращенно Лю.
Военный хмыкнул, мастерски совместив в одном звуке удивление и насмешку. Честно попытался найти логику в совершенно нелогичном сокращении, но не преуспел – в это время Летиция «открыла личико», избавившись от надоевшего противогаза, и он начисто забыл о всякой логике.
– Ох, какая красоточка! Ты и на рисунке ужас как хороша, – «танкист» достал карточку и продемонстрировал ее девушке. – Но вживую круче.
По мнению Летиции, рисунок был совершенно неудачным, передавал только общие черты, казался не художественным, а скорее схематичным. Неугомонная эрудиция выудила откуда-то из недр памяти непонятное «фоторобот», но, не найдя у Лю понимания, немедленно отступила.
– Меня Вадимом звать, – «танкист» на минуту стянул свой противогаз, демонстрируя относительно молодое, но совершенно не героическое и даже не симпатичное лицо, испорченное оспинами и уродливыми шрамами.
– Вадя, ты откуда здесь? – пока Летиция разочарованно разглядывала своего спасителя, Кузнецов перехватил инициативу. – По графику ведь только через четыре дня…
– Ну что я, паровоз, что ли, по расписанию ходить? – хохотнул Вадим. – Иль ты не рад меня видеть?
– Столько радости твоя физиономия мне еще никогда не доставляла, честное слово! Но все-таки, почему караван пришел раньше срока, да к тому же в сопровождении цельного танка?! Твои генералы за лишнюю каплю соляры удавятся, а тут такая растрата!
«Танкист» выразительно кивнул в сторону нахмуренной Летиции:
– Вот ответ, прямо перед тобой.
– Вадим, я терпеть не могу загадок!
– Зря, Шура, очень зря. Они помогают сохранить остроту ума, развивают нестандартное мышление…
– Не буди во мне зверя, – Александр зло ткнул кулаком беззастенчиво пялящегося на девушку «танкиста», тот охнул от неожиданности. – Меня Безумный Макс битых два часа изводил своими притязаниями, теперь ты еще доводишь, а руки-то чешутся, организм требует сатисфакции за израсходованные нервные клетки…
– Вот так метрошники за добро платят! – Вадим не очень натурально изобразил возмущение. – Несемся на всех парах, жжем драгоценное топливо, чтобы спасти их московские задницы, а в ответ только угрозы и рукоприкладство!
– Я тебя предупредил!
– Хорошо-хорошо, господин антиквар, только по почкам не бейте! Опять ссаться по ночам буду! – ненатуральное возмущение сменилось откровенным глумлением. – Мое начальство наскипидарил заказчик, что ориентировку на киллершу дал, – Вадим игриво преклонил голову перед Летицией. – Не знаю всех подробностей, но кипиш поднялся конкретный, танк выдернули чуть ли не из боя… так, про бой это я лишнего сморозил, тебя наши подмосковные разборки не касаются!
– Да плевать мне на разборки, ты вещай про кипиш, не отвлекайся.
– Да что рассказывать, заказчик потребовал немедля выступать с тяжелой кавалерией и посулил за оперативность такие золотые горы, что мои прижимистые генеральчики тут же взяли под козырек, снарядили всю неаварийную броню и поджопниками погнали нас, подневольных защитников подмосковного отечества, в путь-дорогу.
– Своевременно вас выпнули, нечего сказать, часть и хвала неведомому заказчику, ну и жадному генералитету тоже земной поклон, – хоть Кузнецов говорил и насмешливо, но вид при этом имел весьма серьезный. Чувствовалось, что подмосквичам он искренне благодарен. – А грузовики на кой потащили? Пехота?
– Ага, сейчас же, – Вадим крякнул. – Ты плохо знаешь моих домовитых начальников. В грузовики быстро накидали цинков с 5,45 под самую завязочку и с присказкой «а чего лысого порожняком гонять» отправили следом за броней. Война войной, а торговля торговлей. Так что, Шура, принимай товар. Все по описи, согласно ассортиментному перечню…
Заметив, что Кузнецов недовольно хмурится, «танкист» затараторил:
– Саш, да я в курса́х, что ты какой-то эксклюзив натовский выписывал, но собирались в диком угаре, не до эксклюзива было, накидали первое попавшееся… Будь другом, возьми, а? Оплатишь при следующей поставке, караван через неделю пойдет, там все чин чинарем будет, слово даю, а это просто возьми на реализацию! Меня ж живьем сожрут, если с товаром вернусь…
Антиквар широкого профиля, как он однажды назвал себя Летиции и, похоже, не сильно покривил душой, страдальчески вздохнул:
– Вадим, будь это не ты – я бы послал такую реализацию по длинной песне и про чудесное спасение не вспомнил ни разу… Хрен с тобой, возьму ваш неликвид. Но в последний раз, потом на меня не обижайтесь!
Пока «подмосквич» захлебывался благодарностями, Лю недоверчиво, исподволь поглядывала на своего спутника. Уж она-то знала ценность автоматного калибра и то, с какой скоростью данный «неликвид» разбирали на всех станциях, где продажа оружия не была под запретом. Александр заметил ее взгляд и незаметно для Вадима подмигнул. Умница, мол, сечешь фишку, только рот не раскрывай… Умел донской любитель старины набить себе цену, ничего не скажешь!
На этом Кузнецов не остановился, продолжил ковать железо:
– Вадя, а заказчик-то, кто? Одно дело хорошую девочку тебе отдать, знаю, ты пальцем не тронешь, но хрену с горы как-то не хочется… Совсем не хочется.
Вадим резко, без видимого перехода погрустнел.
– Шурик, пытай, не пытай, все равно не скажу. Извини, братишка, приказ. Ты заказчика этого все равно не знаешь, он из дальнего Подмосковья, с Метрой не контачит, дел с вашими никаких не имеет. Имя тебе ничего не скажет.
– Ну ладно, имя не скажет, но кто он по жизни? Не садист, не извращенец, не каннибал какой-нибудь?
«Танкист» колебался, врать ему было не с руки, а говорить правду что-то мешало. Наконец решился:
– Мутная там община. Я бы за них ручаться не стал и обещаниями пустыми разбрасываться… Но мне кажется, что неспроста они твою красавицу разыскивают. Хотели бы убить, так убили бы давно – наемника найти не проблема. Зуб даю, нужна она им живой.
Летиции не понравилось, что о ней говорили в третьем лице, будто и не было ее здесь, однако обиду свою показывать не стала. Не то место, не то время.
– Вадим, я впрягся за девчонку, – говорил Кузнецов тихо, но в голосе его звенела сталь. – Обещанные вами преференции хороши, не вопрос, но рамсы с рейдерами и в особенности с наследниками Сиропчика мне еще не раз аукнутся… Я должен понимать, что влез в эту блуду не ради того, чтобы Лю принесли в жертву какому-нибудь языческому божеству или поимели всем постъядерным аулом, куда придется, а потом пустили на деликатесную тушенку. Кривых вариантов множество, но меня устраивает только тот, в котором она останется цела и здорова. Я не сберегу ее в Метро, слишком уж отмороженных придурков наша Лю ухватила за яйца… Но там ей не должно быть хуже, чем здесь.
«Танкист» погрустнел окончательно.
– У нас нынче особо лютая зима, метет не по-детски, снег идет какую неделю без остановки… с курортной Москвой не сравнить… Мне велено ехать сразу к заказчику, не заходя на базу, – чтоб времени не терять по такой непогоде, ну и, конечно, горючку лишнюю не жечь. Передавать Айшварию я буду лично, из рук в руки. Попытаюсь на месте оценить, что ее ждет… Это все, что я могу обещать.
– Не густо, – антиквар снял маску, ненужную в темной клетушке с закрытыми бойницами, и задумчиво потер переносицу. – Не густо… Но лучше, чем ничего. И много лучше, чем прихвостни Сиропчика.
Он взял Летицию за руку, защищенную толстой перчаткой, осторожно, но ощутимо сжал.
– Я не вижу другого выхода.
Лю печально улыбнулась, не Кузнецову, самой себе.
– Интересный ты антиквар…
– Интересный, – легко согласился он. – Торгую произведениями довоенных оружейников, раритетными патронами, коллекционными армейскими стволами, гламурным древним камуфляжем, куртуазными бронежилетами, изящными берцами и франтоватыми касками…
Летиция рассмеялась, теперь открыто, для Александра.
– Оружейный барон Шура Кузнецов…
– Я не люблю титулов.
– Отчего же? Барон слишком мелко для тебя?
– Напротив, слишком помпезно для скромного меня. Антиквар – вот это в самый раз!
Оба замолчали, глядя друг на друга. Вадим, почувствовав себя лишним, проявил своевременную деликатность и со словами «я подожду в уазике» исчез.
Когда бронированная дверь захлопнулась вслед за «танкистом», Кузнецов признался:
– У меня сегодня дебют – впервые торгую людьми.
Лю поджала губы, изобразив на лице брезгливую жалость:
– «Оружейный барон» звучит много романтичней «работорговца». Много ты на мне заработал? Стоило оно того?
– На гонорар грех жаловаться. Но часть его спущу на «примирение» с лесопарковыми таможенниками, там малину ты мне здорово подпортила. Боюсь, твое причудливое чувство юмора влетит в очень неплохую копеечку… Не меньше уйдет на рейдеров: Макс парень обидчивый, к тому же злопамятный, а мне такие враги ни к чему – придется раскошелиться, задобрить уязвленное самолюбие…
– Дай угадаю про третью часть! Дашь взятку сиропчикам, чтобы забыли о тебе?
Кузнецов качнул головой:
– С отморозками дел не имею. Накладно и глупо! Третья, последняя часть денег пойдет на… скажем, «минимизацию их, отморозков, негативного влияния на мой бизнес». Им нечего предъявить мне, формально вендетта ведется только с тобой, однако береженого бог бережет, придется перестраховаться и пару месяцев пожить в постоянной боевой готовности.
– Бизнес по-русски? – девушка недоверчиво выгнула бровь, ее противогаз уже давно лежал рядом с маской Кузнецова. – Натрахаться вволю, чтобы в финале сработать по нулям? На тебя совсем не похоже!
– Фиговый я работорговец, не в свое полез, вот и нахлебался по полной…