От пирса перпендикулярно шоссе ведет мощеная дорога, которую рыбаки использовали, чтобы подтаскивать лодки к своим сараям. Теперь на ней паркуются приезжие, а по обеим сторонам, как грибы, выросли кустарные магазинчики, бары и кальянные. Здесь можно встретить гуру из Индии и заблудившихся во времени матросов из Шанхая, мексиканских шаманов и женщину, которая уверяет, что она третье воплощение Маты Хари. Уолт Дисней наверняка даже не подозревает, что его волшебный парк чудес строится всего в двух шагах от этого цирка неудачников5.
Я легко нашел место, где убили Карлоса, — оцепление сняли и там даже кто-то уже успел поставить свою машину, но обрывки желтой ленты еще виднелись на тротуаре. Я припарковался неподалеку и огляделся. Как я и говорил, жизнь вокруг пирса кипела, а лавчонки располагались по обеим сторонам улицы. Я предложил Лекси взять правую, а себе оставил левую сторону.
Итак, что мы имеем? На противоположной от «Роллс-Ройса» стороне находилась аптека, магазин ковров, лавка хироманта, кристаллы счастья, какой-то на вид восточный антиквариат. С чего начать? Тут я вспомнил про стаканчик из-под кофе на полу и направился в аптеку. Я успел как раз вовремя, потому что утренний кассир снимал передник, чтобы передать смену товарищу. Я показал ему фото и спросил, не видел ли он этого юношу?
— Заходил, — сразу кивнул тот. — Сегодня с утра. Взял два кофе.
Наконец-то! Появилась хоть какая-то ниточка к Тому.
— Эй! — окликнул меня кассир. — А вы не хотите знать, почему я его сразу узнал? Парень попросил меня разменять ему двадцатку! Представляете. С утра! И ему нужны были четвертаки, чтобы позвонить. Мне пришлось выгрести едва ли не всю кассу, чтобы наскрести ему нужную сдачу. А, когда он открыл бумажник, я увидел, что он просто набит купюрами. У него, что, неприятности?
— Надеюсь, что нет.
— Да как же. У них тут у всех неприятности. Небось, связался не с кем следует, вот его и ищут, — он подозрительно посмотрел на меня.
— Нет, меня попросили его родители. Он сбежал из дома.
— Бедняги, — кассир, видимо, сам был любящим отцом.
— И он позвонил?
— Да, зашел сразу в будку и позвонил. А потом взял кофе и ушел.
— Вы не видели, куда?
— Вот за теми, кто выходит из дверей, я не слежу.
Глупый вопрос, подумал я. Один кофе он, конечно, сразу отнес Карлосу, который ждал в машине напротив. Но куда делся сам? Видимо, Том позвонил человеку, с которым договорился о встрече, чтобы сообщить, что он на месте. Предположим, он тоже сел в машину. Кто-то подошел, выстрелил в Карлоса, а Тома под дулом пистолета заставили выйти и похитили. Но никто ничего не заметил. Одно дело, застрелить человека одним выстрелом, например, с самодельным глушителем. Другое — на узкой улице, полной народа, устроить похищение.
К тому же, если бы в Карлоса выстрелили, когда в машине сидел Том, то в него попали бы первым, потому что он был на пассажирском сидении. А если Тома вначале заставили выйти из машины, то Карлос успел бы среагировать и не дал бы себя так просто застрелить. Мальчик мог, конечно, устроиться сзади, но опять же это не похоже на похищение. Нигде в машине не было обнаружено следов борьбы.
Так что, скорее всего, Тому назначили встречу в одной из лавок, и он попросил Карлоса тайно наблюдать за ним. Был еще такой весьма вероятный вариант: Том мог сам стать свидетелем убийства Карлоса, испугаться и сбежать, а теперь боялся возвращаться домой.
Я решил пройти дальше по улице и попытаться найти других очевидцев. Продавец ковров, почти не говоривший по-английски, не признал фотографию, но упорно отказывался меня отпускать, разворачивая перед выходом ковры все большего размера. Ради последнего ковра — настоящего шедевра своей коллекции — он даже призвал сына из подсобки, и я, воспользовавшись этой заминкой, наконец-то вырвался на волю.
Хиромант, предсказатель судьбы и экстрасенс по имени Эктор Анрианопулос сразу заявил, что юноша на фотографии и есть мой злейший враг. А потом пообещал всего за пять долларов сообщить его нынешнее местонахождение, за дополнительные десять долларов обернуть его проклятие против него же самого, а если я выложу двадцать баксов наличными сразу, то он еще и составит полный прогноз до конца моих дней, чтобы уберечь меня от всех возможных опасностей. Я вежливо отказался.
Следующей за ним была лавчонка с претенциозным названием Chez Anouk, в которой стояли разномастные предметы интерьера в восточном стиле: псевдоиндийские бронзовые слоны и статуи Кришны в позе лотоса, китайские ширмы, деревянные сундуки с резьбой, и настенные свитки с иероглифами, на полу лежали ковры, которые, как я подозревал, были получены по уценке у соседа. Прилавок был завален разными дешевыми бусами, браслетами, шкатулками и пепельницами. Над этими сокровищами возвышалась старуха с набрякшим бледным лицом. Ее толстое тело драпировала странная черная хламида, а голову покрывала восточная шаль. По лицу старухи струились ручьи пота, что было неудивительно — жара в маленьком магазинчике стояла невыносимая. Она лишь мельком взглянула на фото и хриплым голосом, сопровождавшимся зловонным дыханием, сообщила, что покупателей с утра вообще не было. Я был рад убраться из этого логова на свежий воздух.
Дальше я увидел относительно новый, наскоро сколоченный двухэтажный дом, покрашенный в лиловый цвет, который, как я слышал, официально считался отелем, а на самом деле функционировал как нелегальный бордель. К моему удивлению, перед ним был припаркован блестящий красный кабриолет с поднятым верхом. Неужели владелец не мог найти развлечения получше?
Я зашел и в отель, но также ничего не добился, к тому же не мог перестать думать о таинственном постояльце на красной машине. Может, он скрывается от бандитов? Или здесь есть проститутка с какими-то удивительными талантами? Та самая третья реинкарнация Маты Хари.
Я дошел до конца улицы с неутешительными результатами и вернулся к своей машине. Вскоре подошла и Лекси с теми же новостями. Она еще поспрашивала знакомых на пирсе — никто не видел Тома сегодня, кроме кассира в аптеке. Я сказал, что пора ехать домой.
— И что вы будете делать теперь? — спросила Лекси, когда я высадил ее у ворот.
— Пора рассказать все, что я узнал, его родителям.
Глава 6
Я вновь припарковался около домика с фахверками, правда, теперь на дорожке стояла еще одна машина. Очевидно, сердечник Генри наконец вернулся с работы. Тем лучше. Я постучал в дверное кольцо. Дверь опять открыла сама миссис Химмельберг.
— Я же просила, — зашипела она, потом высунула голову на улицу. — Вы привезли Тома?
— Нет, миссис Химмельберг. Но дело гораздо серьезнее, чем вам казалось утром. Мне нужно поговорить с вам и вашим мужем.
— Если это какой-то шантаж, — начала она..
— Эдит, дорогая, кто там? Том вернулся? — раздался тихий баритон.
Из-за спины супруги вырос мужчина средних лет. Он был высоким, но очень сутулым, несмотря на худобу, вся его фигура будто стекала вниз, напоминая недоразвитую грушу. Над высоким лбом виднелись крупные залысины, а серые глаза за стеклами очков глядели наивно и печально. Мне он показался похожим на изнуренного бассет-хаунда. Я подумал, что нет ничего удивительного в том, что Эдит извела весь свой материнский инстинкт на такого мужа, поэтому на сына у нее просто не хватило доброты.
— Мистер Химмельберг, меня зовут Дуглас Стин, я частный детектив. Лучше нам поговорить в доме.
Вкратце я рассказал им обоим все, что произошло сегодня с утра, начиная с визита Тома к Лекси. Генри перенес это лучше, чем я опасался.
— У вас есть идеи, что произошло с Томом?
— Пока ничего конкретного. Но я думаю, что он мог видеть, как некие преступники застрелили Карлоса. Он испугался и убежал. Причем, я не исключаю, что сам он со всем этим никак не связан. Просто они оказались в плохом районе. И теперь он боится возвращаться домой. Скажите, есть ли у Тома кто-то еще, какой-то человек, которому он мог бы довериться, если бы с ним приключилось что-то ужасное?
Эдит нахмурила брови, но Генри не раздумывая воскликнул:
— Лютер! Почему ты сразу ему не позвонила?
— Лютер? — вскинулась Эдит. — Мы же запретили им общаться. Он дурно на него влияет.
— Хватит, дорогая, — махнул рукой Химмельберг. — Он же его дядя. Том обожает Лютера. Я уверен, когда у него неприятности, он всегда обратится к Лютеру.
— Естественно, при твоем попустительстве, — поджала губы Эдит.
Генри только устало покачал головой и встал из-за стола.
— Лютер — это мой младший брат. Он сам в душе еще во многом мальчишка, поэтому ему всегда было проще найти общий язык с Томом. Нам с женой он кажется недостаточно серьезным, но этом нет ничего плохого, к тому же сын ему доверяет. Во всяком случае, доверял до недавнего времени. Я прямо сейчас позвоню брату.
— Не надо, — остановил я его. — Лучше дайте мне его адрес, я нанесу ему визит, вечер еще не поздний. Если он прячет Лютера, при личном разговоре мне проще будет убедить его, что вы готовы обсудить сложившуюся ситуацию.
Генри обдумал мои слова и обратился к Эдит:
— Дорогая, принеси мой пиджак и шляпу. Я поеду с вами. Вы не сможете проехать к дому, потому что это частная дорога, а ключ от ворот есть только у брата и меня. К тому же мы семья.
Эдит сумела распознать решительность в его мягком голосе, поэтому молча повиновалась. В последний момент она повязала ему на шею шарф, приговаривая, что вечером в горах становится прохладно. Можно было подумать, что речь идет, как минимум, о поездке в Сьерра-Неваду.
— Где живет ваш брат? — спросил я, заводя мотор.
— На голливудских холмах.
Интересно. Голливудские холмы, частная дорога. Его брат — какая-то знаменитость? Во всяком случае, я о нем не слышал, но я почти и не читаю светскую хронику.
— Наверное, вы думаете, что моя жена перегибает палку с Томом? — спокойно спросил Генри, изучая мой профиль, пока я вел машину.