Желудок издал долгий, протяжный звук. Со вздохом поднявшись, посмотрел на раскинувшийся внизу тракт. Нужно идти дальше, курсом на Пенту, и догонять Фелис с Лин, но от голода буквально подкашивались ноги. Какое тут догонять… не свалиться бы.
Как и советовала Немезида, я пошёл вдоль кромки леса, подступавшей к дороге. Она, как русло реки, находилась в низине между двух пологих насыпей, поросших кустарником и невысокой травой.
За полтора часа я прошёл, наверное, километров пять. Мимо то и дело пролетали упитанные птицы, пару раз даже встречались зайцы, а на противоположной стороне тракта из леса вышел красивый зверь, отдалённо похожий на оленя с длинной пятнистой шеей.
От голодухи в голову начали лезть разные мысли. Теперь уже и мясо щитней не казалось таким уж мерзким, вот бы сюда парочку этих тварей — неплохой бы вышел завтрак! И белка, наверное, в них много. Тяжело вздохнув, я пошёл дальше.
Внезапно метрах в пяти впереди затряслись кусты. Послышалась странная возня, я остановился и вытащил ключ.
Засада? Присев, напряг зрение и вслушался в шорохи.
Из кустов, высунув язык, выскочил лисёнок и со всех ног припустил в мою сторону. А за ним с горящими яростью глазами, показался здоровенный дикобраз. Несколько иголок были обломаны, зверь шумно сопел и топал лапами.
Напряжение внутри меня мгновенно сменилось радостью. Вот так встреча!
— Хвостик!
Завидев меня, лисёнок с жалобным тявканьем юркнул мне под ноги и спрятался позади.
— Что, опять встрял, засранец пушистый? — я с улыбкой изменил ключ в копьё. Уже нормальное, с острым лезвием. Дикобраз подошёл и оценивающе посмотрел на меня, фыркая как мокрый кот.
— Иди куда шёл, колючий, — наставив копьё, я шугнул зашипевшего зверя. Немного потоптавшись, дикобраз раздражённо фыркнул на Хвостика и, покачивая частоколом колючек, скрылся в кустах.
— Так-то. Ну что, малыш, теперь всё хорошо!
Я присел и погладил лисёнка, тут же высунувшего язык — длинный хвост завертелся так, будто был на моторчике. Всем видом зверёк выражал радость от нашей встречи.
— А где хозяйка? Фелис далеко? — я принялся чесать довольную мордаху и большие мохнатые уши. Хвостик чихнул и издал несколько разочарованных протяжных звуков.
Вдоволь начесав зверька, я выпрямился и посмотрел на дорогу. Живот снова забурчал.
— Делать нечего, либо веди к Фелис, либо я пошёл дальше.
Хвостик облизнул усы и выжидающе на меня посмотрел. Непохоже, чтобы он знал, где сейчас черноносая девушка. Окей, найду сам. По крайней мере, раз он здесь, то и Фелис с Алинкой должны быть где-то недалеко.
Мы двинулись в путь. Зверёк то и дело отбегал по лисьим делам: то за бабочкой погонять, то понюхать что-то среди кустов. Вскоре я перестал обращать внимания на его возню и спокойно шёл дальше. Впереди долгая дорога, и глубоко в душе я надеялся встретить кого-нибудь или набрести на поселение, где можно было разжиться едой.
Первое солнце вошло в зенит, когда я окончательно выбился из сил и, спрятавшись от жары в теньке под деревом, присел отдохнуть. Снова вздрогнули кусты, среди густой травы показались торчащие уши Хвостика. Зверёк деловито подошёл, неся в зубах здоровенного бурундука.
— Ого, да ты охотник хоть куда! — хихикнул я и посмотрел на тушку грызуна. Лисёнок положил его возле моей ноги и, облизнувшись, посмотрел на меня с довольным выражением на мордочке. Делится?
— Не, ешь сам. Спасибо, конечно, но на двоих нам тут не хватит, — отмахнулся я. Зверёк немного подождал и, обиженно тявкнув, принялся за обед.
После отдыха двинулись дальше. На этот раз я решил спуститься к Серому Тракту. Так и легче идти, — меньше тратишь сил на препятствия, и если встретятся люди, можно будет попросить у них помощи. О том, что могут встретиться и плохие ребята, я старался не думать.
Следы колёс культиватора тонкой ниточкой маячили перед глазами, придавая сил. Когда я уже втянулся в размеренный ритм дороги, сзади послышались приглушенные звуки: поскрипывание металла и топот копыт. А ещё — человеческая речь!
Позади, быстро догоняя, показался отряд всадников и большой экипаж, запряжённый четвёркой лошадей. За ними вилась пыль, скрывая дорогу серовато-белой пеленой.
Я остановился и отошел в сторону. Прятаться было бессмысленно, они меня увидели раньше — было видно, как двое всадников, ехавших впереди, ускорились. Стиснув ключ в кармане, я посмотрел на приближающихся людей.
Они гнали во весь опор, сверкая металлической бронёй. Нагрудники шлемы, наручи, и у каждого на поясе по мечу… похоже, я конкретно попал. Притормозив, они подъехали вплотную и обступили меня с двух сторон. Путь к бегству отрезан.
— Кто такой? — без церемоний заговорил усатый мужик с колючим взглядом. Его рука опустилась на эфес меча.
— Просто путник, — я пожал плечами и выдавил кривую улыбку. — Иду себе, никого не трогаю.
— Не помню я на Сером Тракте просто путников, — нахмурился второй светловолосый всадник и повернул лошадь. — Как звать? Куда идёшь? И почему один?
— А чё столько вопросов-то? — я нахмурился. — Первый раз тут иду, а ощущение, будто сто законов нарушил. Вы сами-то кто?
— Дерзкий какой, — усмехнулся усач. — Ты часом не ослеп, парень? Или герб не узнаёшь?
Он кивнул на свой нагрудник — там красовалась голубая сфера с крыльями и щитом. Это что, типа дворяне, или гвардия местного короля? Как его там… Эл-кто-то.
— Первый раз вижу.
— Невежда, это герб рода Ксенти, аэромантов западных земель и верных союзников Пенты! — воскликнул блондин, заносчиво выпятив губу. Похоже, пафоса в нём на двоих наберётся.
Усач нагнулся в седле и приблизился.
— Тут все земли до озера Мелентор наши, парень. Так что ты хотя бы из вежливости должен представиться и поблагодарить господина Ксенти и его семью за возможность тут пройти. Ты бы это, на вопрос-то ответил.
Из них двоих усач был постарше и показался мне более разумным. Да и смысл ломаться?
— Меня Сэм зовут, иду я в Пенту как раз, из деревни э-э… Журжинки. Да. У меня сестра в Пенте живёт, вот к ней и иду.
— Хо-о, аж из Журжинок идёт, — усатый рыцарь улыбнулся напарнику, они заметно расслабились. — И не боишься один тут ходить? Время лихое, бандитов развелось много. В землях Ксенти, конечно, спокойнее, но на Сером Тракте всегда опасно. Ты бы аккуратнее, парень.
— А зверь чей? Уж не твой ли часом? — блондин кивнул на Хвостика, спрятавшегося за мной.
— Подруги. Она из клана биомантов, а этот дурачок потерялся, отбился — вот и веду к ней. Как-то так.
Пока мы мило беседовали, подъехали остальные рыцари — с десяток всадников и экипаж с таким же, как у усача, гербом на дверях. Судя по отделке и убранству, ехали в нём реально дворяне. Доски были гладкие, ярко выкрашенные, с резными металлическими ручками, полированными пластинами и роскошными фонарями. На больших деревянных колёсах красовались колпаки с теми же гербами, а кучер был выряжен как в сказках про королей. В общем, именно такими я себе и представлял царские кареты.
Створка широкого окна приоткрылась, на меня уставилась массивная физиономия с броским макияжем. Тонкие губы скривились, она сморщила нос.
— Кто это? — послышался скрипучий, властный голос, сразу напомнивший о нашей директрисе.
Видимо, обращались не ко мне — усач тут же подъехал к дверце и поклонился.
— Одинокий путник, госпожа гувернесса. Оружия нет, идёт в Пенту из Журжинок. Сестра у него там, говорит.
Окно прикрылось, внутри зашумели, экипаж со скрипом накренился — и из отворившейся двери наружу вылезла воистину необъятная дама. Выряженная в строгое серое платье, с заколотым на затылке пучком седых волос и выражением пренебрежения на лице. Если Ленка из 9Б ей чем и уступала, то немного.
Дама встала возле рыцаря, по-хозяйски уперев руки в бока, и ощупала меня осуждающим взглядом.
— Здрасьте… — кивнул я.
— Ты что тут забыл, оборванец? — возмутилась она. — Убирайся немедленно! Дожили, земли Ксенти топчут какие-то бродяги нищие, заразу тут разносят! Пшёл вон! Ещё и воняет зверьём…
— Госпожа, он знаком с биомантами западных кланов, — нахмурился усач. — И в Пенту идёт к своим. Может с ним как-то, ну, поаккуратнее…
— А ты чего глазами хлопаешь, Эрист? — она тут же переключилась на рыцаря. — За что тебе платят хозяева, за разговоры с оборванцами? Тоже мне, капитан охранения! Любой десятник Пенты лучше бы справился!
Рыцарь отвернулся с выражением «опять начинается…» на лице. Похоже, вздорная баба его регулярно доставала, да и другие всадники как-то сразу приуныли. Но не лезли — под раздачу никто попасть не хотел.
А жирная гувернесса начала распекать его за всё на свете. Она подошла к усачу, потрясая толстым, как сосиска, пальцем, а я заглянул в открытую дверь экипажа — и замер на месте.
Внутри сидела девушка, лет четырнадцати-пятнадцати. Худенькая и стройная, как лоза, с аккуратным личиком и большими печальными глазами. На теле — тонкое белое платье с бронёй, почти плоский нагрудник, латная юбочка, наручи. На коленках покоился большой меч в ножнах. А за спиной, на стенке — широкий сине-белый щит с гербом. Слишком массивный для такой хрупкой воительницы.
Она заметила меня и повернула голову, убрав с лица пепельно-белую прядку.
Меня будто током ударило. Бледное, ангельски прекрасное лицо. И взгляд, полный обречённости, будто на казнь везут. Её серо-стальные глаза будто кричали мне — Помоги!
Что тут вообще происходит?..
— Нянюшка… — позвала она разбушевавшуюся матрону. — Пожалуйста, не ругайте Эриста.
— Госпожа Вивиан! — с облегчением выдохнул усач.
— Наша семья рада любым гостям в своих землях, даже прос…
— А ты не лезь, девочка! — гувернесса резко развернулась и подлетела к двери, заслонив девушку мясистой спиной. — Это взрослые дела! Да и какое вообще тебе дело до прохожих? Жалко? А славное имя Ксенти тебе не жалко? Славный род аэромантов, пять поколений верой и правдой служивший престолу Пенты!