Имя поэтессы пробудило в Монике воспоминания. 1073 год, маленькая мощеная площадь, куча горящих книг и папирусных свитков. По приказу римского папы Григория VII огонь пожирает наиболее непристойные произведения античных писателей…
Моника Степанкович любит до сих пор неизвестные ей места. В Кракове она впервые в жизни. В детском доме невозможно высидеть, там не с кем поговорить. Абсолютно не с кем. Так что: льготный дневной билет за четыре с половиной злота — и в автобус. Центр Кракова кажется ей очень интересным, Казимеж отпадает — систему нарушать нельзя. Знакомство с городом она начинает с периферии. Чтобы добраться до конечной остановки на жилмассиве Злочень ей требуется около сорока минут. Девушка высаживается и с любопытством осматривается.
Автобус будет стоять здесь пятнадцать минут, но если ее что-нибудь заинтересует, можно и не спешить. Следующий приедет через час. Как ей кажется, округа слишком даже цивилизованная. Трубы теплоэлектростанции, современный, довольно-таки уродливый район… Но кое-что имеется: обширный луг, на котором пасутся лошади. Издали чувствует она их теплый запах. Где-то внутри нарастает тоска. Моника и не знала, что в этом городе есть такие уютные местечки. Пора сматываться, но сюда она еще наверняка подскочит. Как-нибудь в другой день. Может завтра? Точно, нужно ведь как-то смягчить дело стычки под душем…
Моника возвращается тем же самым автобусом. Она скромненько присела на краешке сидения. Сейчас она единственная пассажирка. Водитель, пожилой и седой мужчина, поглядывает на нее сочувственно. Нечасто ему случается видеть таких милых и симпатичных девушек.
— А вот оделась ты глупо, — говорит он. — Надела бы голубое платье, походила бы на принцессу из сказки…
Моника улыбается и ему, и своим мыслям. А кто сказал, будто бы она не принцесса[45]?
Без четверти восемь. Первые ученицы уже в школе. Директор вышел на крыльцо и хозяйским глазом глядит на спешащих к источнику учености девиц. Со стороны автовокзала подошли две новые преподавательницы. Они тащат сумку, запиханную чем-то мягким. Наверняка купили что-то новенького у украинских контрабандистов. Вручную вышитая скатерть? Директор облизывается про себя, вспоминая про то грузинское винцо, которое они пили в честь начала учебного года…
Вообще-то, несмотря на имевшиеся предубеждения, он полюбил их обеих. Станислава казалась в чем-то не от мира сего, но ее результаты обучения сильно подействовали и на него самого, и на родителей учениц. Она и вправду умеет и любит преподавать. Личность у нее достаточно сильная, но в садизм не скатывается. Девушка справедливая и суровая, но если нужно, она способна проявить жалость, доброту, сочувствие. Сегодня таких педагогов уже не делают… Судя по следам в литературе, все они вымерли еще в двадцатилетие между мировыми войнами.
Ее кузина, а родство не вызывает никаких сомнений, тоже штучка не из простых. Ведь в принципе, она просто шантажировала его, чтобы занять эту должность, но довольно скоро и с облегчением директор открыл, что и она обладает такими достоинствами, которые у учителей редко можно встретить… Что она творит с компьютерами, просто в голове не укладывается. Школьный телевизор тоже отремонтировала без труда, даже вилки с розетками для нее не проблема. Истинное сокровище. Нет, этих девчат он не отдаст никому. Даже если и придется повысить им зарплаты… Черт, ну почему же педагогические таланты рождаются настолько редко?
Проходя рядом, те приветствуют его. Девушки настолько радостны, что директор от зависти даже вздыхает. Потом глядит на часы. До восьми еще двенадцать минут… Он является серьезным менеджером, так что обязан выглядеть соответственно занимаемому положению. Прекрасный украинский хронометр устроила для него Станислава. Выглядит словно самый настоящий «ролекс» из ограниченной серии, корпус цветом похож на титан, но часы стоили всего двенадцать злотых. И пока что идут прилично. Пришлось поменять только батарейку: украинцы пока что не умеют их хорошо подделывать[46].
Из кармашка пиджака выглядывает колпачок авторучки «waterman». Позолота в форме листков клевера уже чуточку потерлась, но Станислава обещала устроить другую, как только подвезут партию. Жалко только, что у остальных учителей точно такие. А как иначе, если новая учительница продавала их всего по шесть злотов…
Ученицы, как правило, подходят группками. Издали заметен солнечный отблеск. Но это не отражение в стекле, а прическа золотоволосой сербки, спешащей на занятия. Бедная сиротка, к счастью, как-то акклиматизировалась. Шлифует язык, много читает, справится… Вполне возможно, даже войдет в число четырех лучших по всей школе, освобожденных от оплаты за учебу. Ведь явно же у девочки с деньгами не густо…
Деликатный стук в классную дверь. Станислава как раз заканчивает вешать карту. Кто это может быть? Ученицам прекрасно известно, что до звонка их не запустят. А директор никогда не стучит, заходит без предупреждения.
— Входите.
Моника.
— Можно на минутку? — чужой акцент в ее голосе очень выразителен.
— Заходи, пожалуйста, — переход на сербский дело одной секунды. — Чем я могу тебе помочь?
Девушка тщательно закрывает дверь. Оп-па, заскочила, чтобы завершить неудавшуюся попытку убийства?
— Я хотела бы перед вами извиниться, — сербка опускает свои синие глаза.
— За что?
— Это я вчера, в душе… Думала, что никого нет, и как-то так вышло, — она краснеет. — Я испугалась…
— Вообще-то, это мне нужно просить прощения, — вздыхает преподавательница. — Но я тоже перепугалась. Ты всегда идешь купаться с ножом в зубах?
Кивок: нервный, стыдливый.
— Я подождала немного, не хотелось раздеваться при всех… — объяснение убедительное.
Моника говорит правду.
— Я понимаю. Но здесь нечего стыдиться, здесь это более-менее нормально. Не обязательно же заходить под душ совершенного обнаженной… Если у тебя нет купальника…
В глазах девчонки сверкнули веселые чертики.
— Купальник имеется, — не краснея, врет она. — Но этого он не прикроет…
Быстро расстегивает блузку и раскрывает верхнюю часть тела. Маленькие, зато красивые девичьи грудки в толстом, хлопчатобумажном лифчике. Худоба, ключицы выпирают. А ниже, над самым бюстом зеленоватой тушью вытатуирован балканский герб и фрагмент литании глаголицей[47]. На золотой цепочке болтается небольшой золотой медальон…
— Нннда. И правда, — кивает Станислава. — Я понимаю.
Княжна Моника исподлобья наблюдает за классом. Девицы не кажутся ей особенно интеллигентными. Конформистки, они зубрят материал, только для того, чтобы их ответы удовлетворили учителей. Интересно, а как у них с пониманием смысла… Урок географии тянется медленно. Сегодняшний урок связан с движением планет; в этом княжна плавает, потому слушает с интересом.
Химия тоже штука интересная. Учительница, чтобы приблизить некоторые проблемы ученикам, каждый четвертый урок посвящает истории этой науки. Моника рада, ее интересует проблема радиоактивности, хотелось бы чего-нибудь узнать о Марии Склодовской-Кюри, причем здесь, у самого источника… А фигушки[48]. Сегодня преподавательница решила рассказать детям о далеком прошлом и о началах современной химии…
— Для начала, небольшой эксперимент, — улыбается она ученицам. — В ходе своих мошеннических экспериментов алхимики часто показывали два вида фокусов. Сейчас я вам их представлю.
В небольшой стеклянный стакан она налила жидкости из бутылки. Затем взяла стальной пруток.
— Жидкость, превращающая обычный металл в золото, — пояснила она. — Ну что, к делу…
Она погрузила пруток в стакан и начала им осторожно перемешивать жидкость. Когда его вынула, конец на отрезке около пяти сантиметров сиял желтым цветом. Пани профессор[49], видя изумленные мины девочек, слегка усмехнулась.
— У кого-нибудь из вас имеются догадки, как я это совершила?
Моника поднимает руку.
— Мне кажется, концовка прута была покрыта золотом, — у девушки были проблемы с подбором соответствующих слов, — потом вы затянули золото ртутью, чтобы по цвету она походила на остальной пруток[50]. В стакане же должна находиться очень сильная кислота. Ртуть растворилась и открыла благородный металл.
— Отлично, — учительница раскрыла журнал.
Отличная оценка? Ну да, шестерка у них наивысший балл. Моника довольно улыбнулась. Оценки в принципе не играли для нее особого значения, но ведь приятно их получать.
— Подобное осуществляли и другим способом, — сообщила химичка. — Чеканили монету из золота, но по образцу серебряной, уже ходящей в обращении. После того забеливали обе стороны ртутью, чтобы она притворялась обычным талером. И снова сильной кислотой удаляли верхний слой, открывая благородный металл. Второй опыт обладает довольно гадким запахом, но тоже любопытный… Берем философский камень… — ложечкой она выбрала из бутылочки немного красных кристаллов. — Растворяем его в алкагесте — так алхимики называли универсальный растворитель…
Из банки она долила ужасно пахнущей жидкости и тут же включила вытяжку. Перемешала, чтобы все хорошенько растворилось.
— И вот теперь в таким образом приготовленный раствор кладем стальной предмет.
Учительница берет ключ от лаборатории, быстренько протирает его ваткой, смоченной в соляной кислоте; бросает в лабораторный стакан и отставляет его на подоконник.
— На предыдущем уроке мы говорили о самых началах химии, сегодня же перейдем к временам, которые чуточку ближе к нам. Итак, мы имеем самое начало XVII века, в герцогстве Вюртембергском правит герцог Фридрих, недовольный своим положением и прекрасно, для тех времен, образованный тип. По слухам нам известно, что он увлекался геологией, картографией, биологией, вообще был очень начитанным. И надо же такому случиться, что разум его забрел в дебри герметизма, как тогда называли алхимию. В Гросс-Закс