растопыренными пальцами. Тоха пролепетал:
– Ба… бацька, что это?
– Его пес. Не дергайтесь, – спокойно сказал Ворон. Присев, он застегивал на лодыжке кобуру с «Глоком».
Полуночник спустился с крыльца, а зверь остался наверху, сел там, как обычная собака. Когда источник света немного отдалился, он снова растворился в темноте. Беловолосый человек поднял лампу выше, оглядел гостей. Внутри запыленной стеклянной колбы тлел небольшой артефакт, и два крошечных огонька загорелись в больших черных очках. Ночь же, удивился Пригоршня, что этот парень видит сквозь них?
Он спустил Литу на землю, и Тоха сразу склонился над ней. Девчонка зашевелилась энергичней, неразборчиво бормоча.
– Эй, ты меня помнишь? – спросил Пригоршня. – Мы друг друга видели, я был на крыше автодрома, а ты из пасти этого клоуна вылез.
– Он слепой, – сказал Ворон.
– Чего? О, ну, звиняй, шеф… Слушай, а как же ты картины свои малюешь, если слепой? Или ты недавно ослеп?
– Пригоршня, заткнись уже, – сказал Химик. – Здесь вот-вот появятся «дикие», давайте все решать быстрее. Полуночник, вы нам поможете?
– Вы хотите попасть туда, куда отправился Борис? – уточнил тот. Голос у хозяина Веселого Цирка был тихий, спокойный и слегка не от мира сего.
– Борис – это Ведьмак? – опять влез Пригоршня. Василий Пророк и присевший над девушкой Тоха молчали, глядя на Полуночника настороженно, пожалуй, даже недобро. – Точно, хотим туда попасть. За этим и пришли.
– Он покажет, – сказал Ворон уверенно. – Полуночник, куда идти?
– За мной, – тот шагнул обратно на ступеньку.
– Ай! – вскрикнул Тоха. – Зачем ты так?!
Он уселся на задницу, держась за лицо. Лита снова заехала ему кулачком в нос, вскочила и побежала, но Пригоршня обхватил ее за поясницу:
– Подружка, спокойно, не мельтеши!
Полуночник вдруг оказался рядом, и дальше произошло что-то странное. Он положил ладонь на затылок девушки, притянул голову к себе и, сдвинув очки на лоб, заглянул в лицо. Пригоршня отпустил Литу, шагнул в сторону. Она дернулась, дрожь прошла по телу. Вздохнула и обмякла.
– Что ты с ней сделал?! – Тоха вскочил, потирая нос.
Полуночник мягко опустил девушку на землю и сразу вернул очки на место, но стоящий ближе других Пригоршня успел разглядеть белесые пятна вместо глаз и вздрогнул.
– Что сотворил с девицей, человече? – прогудел Василий Пророк мрачно.
– Она просто заснула, и проснется минут через пятнадцать, – взяв лампу, Полуночник поднялся по ступенькам, шагнул в коридор, куда уходили рельсы. Дымный пес уже куда-то делся – растворился во времени и пространстве, пока они говорили.
– Идите за мной, – добавил беловолосый человек в черных очках. – В здании есть люк, нам нужно спуститься.
– Опять туннель, – Химик вертел головой, разглядывая сырые бетонные стены. – Совсем недавно я вышел из Полесья по канализации, а теперь снова под землей.
– А мы с Вороном недавно под Аэродромом туда-сюда бегали, – вставил идущий за ним Пригоршня.
– В общем-то, это логично. Такие сооружения, как аэропорт или большой парк развлечений, не могут обойтись без сетки подземных коммуникаций.
Они быстро хлюпали по лужам, впереди двигался Полуночник с лампой, за ним Красный Ворон, Василий Пророк, Химик с Пригоршней, сзади пыхтел Тоха с Литой на руках.
– Идти недалеко, – голос беловолосого отдавался коротким эхом. – Наверх поднимемся возле того места, через которое вы сможете отправиться вслед за Борисом.
Туннель оказался коротким и закончился приоткрытой дверью, за которой вверх шла лестница. Уже на ступеньках, услышав сзади натужное сопение, Пригоршня оглянулся. Тоха едва ковылял, прижимая к себе Литу.
– Давай возьму ее снова, – сжалился Пригоршня.
– Нет, – закряхтел тот. – Теперь я сам… Буду нести… Мой крест…
– Какой, на хрен, крест, у тебя ноги подгибаются. Ладно, как хочешь.
Вверху заскрипело. Пахнуло свежим ночным воздухом. Лестница вывела в домик с ржавым пультом и широким окном без стекла, через которое виднелось чертово колесо. Над дощатой площадкой, почти скользя по ней днищем, проползала кабинка, справа за ней двигалась следующая, и все это мерно светилось, будто смазанное фосфором. Кабины бесшумно выныривали из туманной дымки, в которую была погружена права половина колеса, ползли и ползли влево в бесконечном круговороте.
Все столпились под окном. Пригоршня отошел назад, толкнул дверь в стене напротив и увидел заросли, где высилась груда деревянных скамеек. Дальше росли деревья.
– Как оно горит … – произнес Химик заворожено, и он вернулся к окну.
– Где горит, что?
Гипер стоял между Полуночником и Василием Пророком, Тоха с девушкой на руках устало привалился к стене. Красный Ворон, перегнувшись через пульт, оперся о подоконник.
– Разве ты не видишь? – спросил Химик. – Ах да, ты же после «порта» потерял аномальное зрение. В общем, правая часть колеса погружена в сияние.
– Это ты о чем толкуешь? – подозрительно осведомился Василий Пророк.
– Василий, не напрягайтесь так сразу. Просто зрение гипера отличается от человеческого, но это не делает меня посланником дьявола. Я вижу в правой части колеса полотнища света, изумрудные и бирюзовые, с алыми взблесками. Они как огромные простыни или как слои чего-то. Полощутся. В них что-то проступает и исчезает, тени, облака мерцания, потом вдруг начинают мигать искры, завихрения… Не могу описать эту картину словами. Очень красиво, на самом деле. И таинственно.
– А это кто? – Пригоршня, растолкав Василия с Химиком, высунулся в окно рядом с Красным Вороном и показал на люльку, ползущую над площадкой. – Там пассажир!
Внутри сидел человек, виднелись плечи и голова, повернутая в сторону домика. Отблески мерцания лежали на искаженном от ужаса лице. Казалось, что незнакомец жив, но не способен пошевелиться, как будто он заглянул за изнанку мира и увидел то, что людям видеть нельзя. Вдруг силуэт мигнул, на мгновение стал полупрозрачным, и сразу опять проявился четко.
– Силы небесные! – рокотнул Василий Пророк. – Кто там кружится?!
– Сталкер, – ответил Полуночник. – Просто сталкер. Появился здесь с год назад, назвался Серегой Чекистом. Избежал встречи с людьми Ментора, пришел к колесу. Мы столкнулись случайно. Колесо заворожило его, он хотел прокатиться. Я сказал, что делать этого не следует, но если все же сесть в кабину, то нельзя описывать больше одного круга. И пусть ты очутишься уже не здесь, но покинуть колесо необходимо сразу же после первого оборота. Чекист не послушал. Слишком самонадеян… С тех пор он там.
Тоха, осторожно посадив спящую Литу на пульт, растерянно начал:
– Но как же…
– Так этот Серега Чекист мертв? – перебил Химик. – Мне показалось, живой.
– Вероятно, жив, если это можно назвать жизнью. Он сидит так уже много месяцев.
Кабина со сталкером, достигнув края площадки, начала медленно подниматься. Ее пассажир поблек, на несколько секунд почти пропал из виду, снова стал хорошо виден, затем подернулся рябью, как будто это было лишь чье-то отражение. Кабина уходила вверх все дальше, Сереги Чекиста уже почти не стало невидно.
– Полуночник, что ты там сказал… – подозрительно начал Пригоршня. – «Пусть очутишься уже не здесь»? Это что значит?
Беловолосый вздохнул, поправил очки и, присев на пульт, обратил лицо к ночному небу за окном.
– Колесо, – произнес он. – Огромное и непонятное… Единственное высотное сооружение в округе. Не знаю, что стало с ним в момент первого выброса. Но теперь оно сопрягает пространства. С каждым кругом кабины скользят сквозь слои реальностей, и Чекист увидел… что он там увидел? Ему нужно было выйти, после первого же круга, обязательно, ведь я говорил ему, однако он остался. И теперь, боюсь, ему суждено кружиться так бесконечно, погружаясь все дальше в непостижимую бездну.
– Непостижимая бездна, – повторил Пригоршня в воцарившейся тишине. – Я знаю, как она называется: задница континуума.
– Понял, – сказал вдруг Химик. – Я понял. Вы хотите, чтобы мы сели в колесо.
– Зачем? – переспросил Тоха. – Но ведь если оно уносит куда-то…
– Вам нужно описать один круг, – сказал Полуночник. – Только один. Внизу сойти – и очутитесь в том месте, куда отправился Борис. А если поедете дальше, затеряетесь в слоях реальности.
– Аномальные штучки, – проворчал Красный Ворон. – Хорошо, так что это за место? Где оно?
– Я слышал, его называют Слепым Пятном.
– Пятно! – повторил Василий Пророк удивленно, и Тоха переступил с ноги на ногу.
– Слепое Пятно, ну, конечно, – пробормотал Химик обескуражено. – Как же я не подумал о нем раньше.
– Э, парни! – забеспокоился Пригоршня. – Тут я приотстал. Это чего за Пятно? То есть я слышал, что есть в Зоне такая, как сказать… область? Район? Но как-то совсем мало слышал, больше ничего про него не знаю.
– Это потому, что про него больше ничего неизвестно, – ответил Химик. – Слепое Пятно отрезано от окружающего еще плотнее, чем Петля. Если она – вроде кольцевого искажения, выверта континуума, то Пятно – как глухой провал. Полуночник, а вы уверены, что это единственный путь? И откуда вы знаете, что Ведьмак в Пятне?
Но тот не успел ответить – Пригоршня, как раз повернувшийся к двери напротив окна, увидев, как из-за груды лавок выступил Бо. Лобастый подручный Ментора размахнулся и метнул в сторону домика копье.
– Берегись!
Кривоватая палка с острым штырем на конце почти угодила в Полуночника, но Красный Ворон, прыгнув к нему, выбросил руку и перехватил копье за середину. Крутанув, провернулся вокруг оси так, что наконечник пронесся перед самым лицом Полуночника, и метнул копье обратно. Хлопнули полы плаща.
Из-за груды скамеек выступили Ментор и Робин, вооруженный самострелом. Бо тычком длинной обезьяньей руки оттолкнул их, сам отшатнулся в другую сторону. Копье пронеслось между ними и ударило в грудь одного из «диких», который вместе с другими появился между деревьями позади скамеек.