Химик, стоя неподалеку, наблюдал за ним. Заворожено так наблюдал, будто под гипнозом. Когда наемник, прихватив с верхней койки пистолет-пулемет, пошел обратно к окну, гипер встрепенулся и поспешил за ним.
Один за другим они выбрались наружу, тогда Пригоршня схватил Химика за грудки и тихо зашипел:
– Ты очумел? Почему ты его сразу не убил, он же мог проснуться, пока Ворон перелезал!
– А вот не убил! – Химик оттолкнул его. – Не смог.
– Как это не смог?!
– Он – живое разумное существо. Убивать такое во сне…
– …Самое правильное дело, потому что пока разумное существо спит, оно не может убить тебя! Это ворг, дикарь, мать его, варвар кровожадный! А ты – хренов гуманист! Ты заповедь божью знаешь: убей врага своего, ибо иначе он тебя убьет? Хиппи мохнатый!
– Иди к черту, Никита, – сумрачно ответил Химик.
– Сам к нему иди!
– Заткнитесь оба, – посоветовал стоящий рядом Ворон. – Дело закончим, потом будете гавкаться.
– Вы Маяк там видели?
– Не заметил.
– Я тоже не заметил, – добавил гипер.
– Куда ж они его дели, назад, что ли, в вездеход сунули? Надо проверить, нет ли кого на той стороне здания. Химик, обойди с того торца и погляди, торчит кто-то под противоположной стеной или нет. Мне пока непонятно, где Ведьмак.
Тот ушел, а Пригоршня поманил к себе Ворона и прошептал едва слышно:
– Сколько патронов в магазине?
– Не рискну проверять, – ответил он. – Клацнет – услышат.
– Так, давай прикинем… Ствол висел на углу верхней койки, прямо над воргом. Вряд ли бы он вот так повесил оружие без патронов, а?
Ворон покачал ствол на ладони и сказал:
– Он точно снаряжен, но непонятно, сколько патронов.
Стук молотка стих, из-за угла донесся слабый голос:
– Хватит уже колотить, как дятел. Веревкой вон те концы свяжи. Не понимаешь? Вот же свинья синемордая. Дикарь! Вот так, да, связывай!
Говорил Барс. Стук молотка так и не возобновился, а жаль, он неплохо заглушал другие звуки. Из-за дальнего угла показался Химик, подбежал бесшумно вдоль стены, остановился. Они сблизили головы, и гипер сообщил:
– За казармой никого.
– Тогда… – начал Пригоршня.
– Куда там шеф подевался? – снова заговорил Барс. – Ох, болит у меня… Ладно, я за ним, а то ушел, и с концами, а ты дальше гвозди вколачивай.
Донесся скрип, тихий перестук. Они становились громче.
– Сюда идет! Я валю его, Ворон – снимаешь синих! – больше медлить было нельзя, и Пригоршня бросился за угол.
Он вылетел прямо навстречу Барсу, который шел медленно, опираясь на самодельный костыль, скрипевший при каждом шаге. Грудь перемотана бинтами, в нее-то Пригоршня и выстрелил, почти вплотную приставив ствол СПС.
Пуля отбросила Барса назад, и он умер, не успев ничего понять, даже удивление на лице не мелькнуло.
Высокий мускулистый ворг, который в поте синего лица своего сколачивал плот из бревен, кусков фанеры и досок, поднял голову. Молотком он работал неумело, но получающееся плавсредство вполне годилось для того, чтоб небольшой отряд смог добраться до пирамиды. Именно так Пригоршня и думал: плот они тут сколачивают. Нужно ведь им как-то попасть к Ковчегу, и при этом они предполагают, что те, кто засел внутри, за понтоном могут наблюдать особо, пусть даже он и сломан. Обогнуть пирамиду вдоль берега и подгрести к ней с другой стороны – не слишком красивый план, рисковый, можно сказать, почти отчаянный, но другого пути у Ведьмака просто не было.
Ворг выпрямился, подхватив с земли пистолет-пулемет. Пригоршню толкнули в бок, и скользнувший вдоль стены Красный Ворон дал короткую очередь из «Вихря». Синего сбило с ног, он рухнул на бок, перевернулся на спину и затих.
А где третий? Пригоршня закрутил головой. Вверху тихо хрустнуло, и он отпрыгнул от казармы, присел. Они все же поставили часового! У здания был небольшой чердак со слуховым окном, в нем возник широкоплечий силуэт.
Наемник с Химиком находились под самой стеной, а Пригоршня дальше, так что ворг выстрелил в него. Пуля свистнула над головой, шевельнув волосы. Он сразу распрямился и с громким хэканьем швырнул трезубец.
Никогда раньше не доводилось Пригоршне метать трезубцы, двузубцы, остроги или там багры. Но получилось удачно, аж сам собой восхитился. Самодельное оружие крутанулось в воздухе, и один из остро заточенных крюков воткнулся воргу в живот. Часовой, хрипло взвыв, сложился пополам.
Тут и Химик наконец проявил себя. Подпрыгнув, уцепился за край окна, подтянулся на одной руке. Второй схватил ворга и выбросил наружу.
Синий упал на землю с шумом, тело подскочило и перевернулось на бок, стала видна темная кровь на животе. Красный Ворон, прижавшийся спиной к стене, поднял «Вихрь» и почти в упор выпустил ему в затылок две пули.
И все. И никаких врагов поблизости. Один на койке с пробитым горлом, второй с дырой в груди, третий вообще пронзен со всех сторон. Даже как-то неприятно стало, вроде осадочек какой-то возник на душе: а может прав мохнатый, нельзя вот так запросто убивать людей, хоть синих, хоть черных, хоть голубых? Но ведь ворги бы их точно убили, если бы получили шанс. Да и вообще, они ведь не просто так наскочили на чужой лагерь, не чтоб ограбить или еще зачем-то, а потому, что континуум свой родной спасают. Родину свою. Это уважительная причина для убийства? Да. Наверное. А может, и нет.
Предаться дальнейшим философским размышлениям помешал резко усилившийся гул за спиной. Он вроде бы звучал и раньше, но за выстрелами и суетой Пригоршня на него как-то не обратил внимания. Ворон с Химиком, стоявшие лицом к источнику звука, вскинули головы, и тут же свет вспыхнувших фар озарил площадку перед казармой.
Когда он обернулся, прямо на него несся вездеход, тот самый, с «портальником» на борту. Приподнятый нос был уже совсем рядом, и Пригоршня упал. Единственное, что смог сделать, других вариантов не было, просто рухнул мордой вниз и зажмурился, вытянувшись «солдатиком». Рокот, гул, лязг накрыли его, стало темнее, сверху пахнуло горячим воздухом.
Опять посветлело. Грохот, тяжелый хруст… Он вскочил, оглянулся.
Вездеход вломился в казарму. Крыша просела, не рухнув лишь чудом. Машина на треть въехала в здание. Ворон исчез из виду, скорее всего, его сбило и размазало по земле, а гипер валялся сбоку.
Химик вскочил почти одновременно с Пригоршней и тоже бросился к машине. Оба увидели, как позади оружейной башни откинулась крышка люка. Гипер двигался быстрее человека – вихрем взлетел на вездеход в тот момент, как наружу по пояс высунулся Ведьмак.
Лучше бы Химик так не делал, лучше бы подождал Пригоршню, тогда они бы наскочили на лысого вместе, с двух сторон, глядишь, и свалили бы. А так Ведьмак выбросил перед собой руку с тростью, которую сжимал за нижний конец, и ткнул гипера рукоятью в голову.
Сверкнул артефакт. Трескучая вспышка на миг съела полутьму, растворив мягкое свечение дымки, окружавшей котлован. Химику будто тараном въехали в лоб. Его отшвырнуло назад, ноги взвились в воздух, он рухнул на спину, проехал по земле и замер.
Пригоршня был уже на вездеходе, налетел на Ведьмака сзади, врезав ему кулаками между лопаток. Развернувшись, тот локтем наотмашь ударил его в лицо.
Силен был Ведьмак, нечего сказать. Челюсть перекосило, острая боль пробила ее. Пригоршня замычал – кричать не мог, ведь надо было разинуть рот, а это после такого удара стало просто-таки невозможным делом.
Артефакт, почти угасший и снова медленно разгорающийся, прочертил в воздухе дугу, трость обрушилась на голову. Если бы они находились дальше друг от друга, рукоять в форме «Т» молотком вломилась бы в темя, но расстояние между противниками было небольшим, и Пригоршня получил удар палкой.
Хватило и этого. Ноги подкосились, помутилось в глазах. Он скатился с вездехода, ударился головой о плот, рассыпавшийся после того, как тяжелые траки проехали по нему. Попытался отползти, даже получилось немного, но через пару метров силы совсем оставили его, и сделалось так дурно, что хоть «скорую» вызывай. Боевой артефакт, маячивший над кормой вездехода, горел, будто глаз дьявола. Он рывком сместился, когда владелец трости спрыгнул на землю. Подняв трость выше, Ведьмак зашагал к Пригоршне.
Глава 16
В голове грохотало, будто на поле боя в разгар стрельбы. Химик со стоном приподнялся… или только попробовал… он даже не смог сообразить, пошевелился или нет.
Все-таки удалось разлепить веки. Бледные волны свечения лениво накатывали на базу и таяли, в полутьме неподалеку светился яркий огонек. Поначалу тусклый, он прямо на глазах разгорелся, и Химик сообразил, что это артефакт «удар», вмонтированный в трость.
Тычок артом прямо в голову что-то там нарушил: зрение все никак не фокусировалось, по хребту сбегали импульсы боли, конечности не слушались. Ни перевернуться на бок, ни тем более встать он не мог, единственное, что с большим трудом удалось – приподнять голову.
На корме, у люка на треть въехавшего в казарму вездехода, стоял Ведьмак. Вскоре обнаружился и Пригоршня, он хрипел и слабо ворочался на обломках плота. Ну, хоть его не парализовало, как Химика…
Ведьмак повернулся, обратив в сторону Химика лицо с повязкой на левом глазу. Второй глаз нечеловечески блестел в полутьме, а под полоской белой ткани сверкал янтарный огонь. Отвернувшись, шагнул на край вездехода, трость стукнула по железу. В такт шагам в колене его проворачивалось, вспыхивая и угасая, что-то светящееся. Торс Ведьмака переливался аномальным свечением. Химик вспомнил, как Пригоршня когда-то воскликнул: «Да он какой-то киборг аномальный!» – именно так, по сути, это киборгизация. Ведьмак использует артефакты так, как не умеет больше почти никто, для изменения и усиления своего тела и разума.
И он, как вдруг сообразил Химик, собирается добить Пригоршню.
Красного Ворона было не слышно и не видно, вездеход вколотил его внутрь казармы, возможно, раздавив насмерть или переломав руки и ноги. Химик застонал, медленно, с натугой поднимая голову. Поползти он точно не сможет, но надо попытаться сесть.