– Бацька себя в жертву приносит! – не выдержал Тоха. – Что же вы за эгоисты такие холодные?! Он ради других погибнуть готов!
– Ради своей веры, а не ради других, – отрубил Химик.
Пролом был уже совсем рядом, когда Красный Ворон, выпустив лодку, упал. Застонал, перевернулся на бок, неловко поджимая ноги и обхватив себя руками.
– Что такое?! – загремел Василий Пророк. – Встать!
– Да он совсем вырубается, – сказал Пригоршня, опуская свой конец Маяка и распрямляя ноющую спину. – Он же ранен, говорили вам, идиоты.
– Согнись! – крикнула Лита, толкая его стволом в позвоночник. – Не видно из-за тебя, загородил! Согнись!
В этот момент Химик прыгнул.
Пригоршня за секунду до того ощутил, что сейчас что-то такое начнется, почуял. Задним умом припомнил, что прямо перед тем, как Химик вступил с Пророком в научно-религиозную дискуссию, Красный Ворон вроде бы что-то прошептал гиперу, тихо совсем. Договорились они, стало быть, разыграть сцену…
И вот теперь Химик прыгнул. Вбок, через перила. Он двигался очень быстро, но и Пророк тоже – ствол ружья взлетел, описав дугу, хлопнул по подставленной ладони, и над головой Тохи, Литы и Пригоршни пролетела пуля.
Неясно было, нашла она цель или нет. Химик, перескакивая через перила, схватился за них и сильно дернул, направляя тело вниз. Стрелой воткнувшись в озеро прямо у понтона, мгновенно ушел с головой. Булькнуло, захлюпала о бочки розовая вода. Пригоршня осознал, что пока они двигались к пирамиде, стало светлее. Не потому, что очередная волна свечения накатила на мост, просто окутывающее котлован марево побелело.
– Что, что?!! – вопил Тоха. – Стоять! Стоять на месте, пристрелю! Руки над головой! Руки поднять!
– Я стою, стою, – пробормотал Пригоршня, опускаясь на колени и сцепляя пальцы на затылке.
– И ты там не шевелись! – тонким голоском выкрикнула Лита, тыча «Вихрем» ему за спину. Он рискнул кинуть взгляд через плечо – наемник сидел, подогнув ноги, и вроде как готовился вскочить, но не вскакивал, выжидал.
Василий Пророк выстрелил вниз. Винчестер рявкнул, будто пес, пуля пробила доски у его ног.
– Бацька!
– Тоха, на месте стойте! Он подо мной! – Пророк попятился и в третий раз вдавил спусковой крючок. Разлетелись щепки. Громче плеснулась вода, и в щели что-то сдвинулось. Пара взломанных выстрелами досок проломились под сильным ударом, выгнувшись кверху. В прореху просунулись волосатые руки, схватили Пророка за лодыжки, дернули. Взревев, бородач провалился по пояс, но уперся локтями, сумел остановить падение. Винчестер покатился в сторону и замер на краю моста. Пророк задергался, ревя во всю глотку, молотя ногами.
– Бацька!!! – Тоха не успел прыгнуть на помощь, Пригоршня вырвал у него пистолет-пулемет и вломил прикладом в затылок. Тут же локоть его заехал в живот Лите, другая рука схватилась за ствол ее оружие, приподняла.
Девчонка открыла огонь, и пули устремились в светлеющую дымку над головой. Тоха растянулся на понтоне. Пригоршня ударил Литу в челюсть, получив от этого куда больше морального удовлетворения, чем когда бил курносого. С протяжным всхлипом она уселась на зад и едва не кувыркнулась через край между стойками перил, но сумела уцепиться за одну из них.
Мимо Пригоршни сунулся Красный Ворон, подхватил «Вихрь», нацелил на Пророка, но тот уже провалился под доски с головой. В дыре завозились, захрипели, вверх плеснул фонтан воды, и на понтон выкарабкался Химик. Упираясь руками, согнул ноги и ударил ими вниз. Там громко хлюпнуло. Усевшись на краю пролома, Химик потянулся к винчестеру, едва не столкнув его с края, схватил. Вскочил и послал вниз две пули. Ружье глухо рявкало, эхо металось между склонами котлована, вязло в светлеющем мареве.
Оттолкнув гипера, Пригоршня нагнулся над проломом, направил вниз «Вихрь», но увидел, что стрелять больше не в кого. Под дырой в розовой воде расплывалось темное пятно, и больше ничего там не было.
– Ну все, канул наш Василий, – пробормотал он, повернулся и завопил испуганно: – Химик, с тебя штаны слазят полосами! Сам погляди! И шерсть твоя… да тебя разъедает на хрен!
– На берегу видел воду в цистерне! – гипер, бросив разряженный винчестер, метнулся по понтону прочь. – Стойте здесь!
Красный Ворон ногой спихнул ружье в воду, схватил Литу за шиворот и оттянул от края. У девчонки плавали зрачки, она бессмысленно поводила вокруг руками.
– Где он? Где бацька? – Тоха пополз, не поднимая головы, обдирая лицо о доски, цепляясь за щели между ними. – Убили его… душегубы… Бацька! Бацька!! Я за тобой!!
Он собрался броситься в дыру, и Пригоршне пришлось хватать его, утягивать назад, переворачивать, бить по щекам. Тоха вяло отмахивался, на лице его застыл ужас, он бормотал:
– Убили мученика… непорочного… адовы отродья, сгубили святую душу!
Лита застонала, приходя в себя. Тоха лежал навзничь, и она, слабо вскрикнув, на четвереньках бросилась к нему. Приподняла голову, заглянула в расцарапанное лицо. Выкрикнула тонко: «Уйди!», оттолкнула Пригоршню. Они с Красным Вороном отступили, и наемник сказал:
– Я едва стою.
– Чуток потерпи еще, брат, нам бы только к пирамиде перебраться. Два шага до нее, пролом этот, и все.
Ворон навалился на перила, повесив «Вихрь» на плечо, обхватил их.
– Вон мохнатый наш бежит! – обрадовался Пригоршня. – Химик, братан, шевели копытами!
Гипер спешил по мосту, на ходу поливая себя водой из большой железной канистры. Когда добежал, она почти опустела. Плеснув остатки на ступни, он швырнул канистру через перила.
– Ну, ты как, брат? Штаны твои в шорты превратились хипповские, с бахромой. Да и сам ты…
– Хорошо, что у гиперов крепкая шкура, – заметил Химик. – Хотя подшерсток я себе почти весь сжег.
– Но хоть глаза не выело. У тебя пятна облезлые по всему тулову, как бомж какой-то лишайный выглядишь. И зенки красные.
– Ничего пройдет.
Оттолкнув Литу, Тоха встал и зашагал к Химику.
– Тварь ты, – заговорил он мертвым голосом. – Все вы твари. Чудовища адские. Убейте и меня.
– Тоша! – вскрикнула Лита, попыталась его остановить, но он снова ее оттолкнул.
– Убейте, или я вас убью.
Курносый, протянув руки к гиперу, перешагнул через дыру. Глядя ему глаза, Химик сказал:
– Мы спасаем мир, Тоха. Василий был посланником ада, а ты ему помогал.
Пригоршня задрал брови, услышав это. Висящий на перилах Красный Ворон повернул к ним голову. Химик говорил с непривычными интонациями: строго, властно, самоуверенно, что-то в его голосе появилось от Василия Пророка. Тоха замер, не опуская рук, похожий на зомбаря из фильма.
– Бацька не был… – начал он.
– Он хотел взорвать Врата. Так? Подумай сам. Ворота, да? Ворота. Если их взорвать, что будет?
Тоха только заморгал в ответ, и Пригоршня подсказал:
– Дырища.
– Пролом, – кивнул Химик. – Дыра, через которую сюда хлынут адские полчища. Врата – это преграда. Не имея возможности раскрыть их со своей стороны, ад завладел душой Василия, чтобы его руками открыть проход.
– Но… Это же вы хотите его открыть, – сказал Тоха и опустил руки.
Лита подскочила к нему сзади, вцепилась в локоть. Зашептала что-то, но он не слышал.
– Нет, Тоха, все не так, – веско сказал Химик. – Мы собираемся навсегда закрыть Врата. Окончательно и бесповоротно.
– Закрыть? Но они закрыты!
– Правильно, но их можно взломать, что и собирался сделать Пророк. Мы переместим их отсюда в другое место. Тогда даже сама возможность того, что адские создания когда-нибудь проберутся в наш мир, исчезнет. Вот, почему твой «бацька» так яростно противостоял нам. Ведьмак тоже хотел убрать Врата с Земли. А Пророк – взорвать их и тем убрать последнюю преграду на пути ада. Открыть ему дорогу сюда.
– Но как мне понять… Боже! – Тоха зажмурился, замотал головой. – Как понять, что это правда?! Что бацька… нет, я не верю, только не он, в нем Бог жил!
– Не Бог, а бес, – голос Химика зазвучал громко, даже торжественно, как в церкви на проповеди. – Бес вселился в него. Пойми: что бы там ни было, как бы все не поворачивалось, Бог – истинный Бог! – не заставит убивать собственного брата.
– Каин вон тоже когда-то своего брателлу завалил, – снова влез Пригоршня. – Помнишь, что с ним стало?
– Он потом город основал, детей народил и жил долго, – пробормотал Тоха, и Химик кинул на Пригоршню предостерегающий взгляд, давая понять, что пример неудачный.
– Может и обосновал, но Бог его проклял и изгнал! – загорячился тот. – Проклятье божье на том, кто брата убил. Не может он быть божьим посланником.
Тоха ссутулился, опустил голову.
– Тоша, пойдем! – Лита обняла его. – Пойдем отсюда.
– Куда пойдем? – потерянно пробормотал он.
– Можете с нами, – предложил Пригоршня не очень уверенно. Не сильно ему хотелось видеть под боком эту безумную парочку.
Тоха оглянулся на черную вершину, торчащую из воды рядом с ними, и вздрогнул.
– Туда? Ни за что! Я в нее не войду!
– Тогда возвращайтесь. Но вообще-то, если Ковчег отсюда отвалит, в Слепом Пятне может черт-те что начаться. Я имею в виду, тут же все провалится. Вода вниз хлынет… Короче, я б не рисковал оставаться.
– Вы можете перенестись отсюда на вездеходе, – заметил Химик. – Можно попытаться быстро объяснить вам, как включать…
– Мы в туман пойдем, – перебил Тоха и зашагал, мимо посторонившегося гипера, прочь по мосту. – В тот, что вокруг. Там такое, мы видели… Там много всего. Разные места. Тихие. В них можно уйти. Ты со мной пойдешь, Лита?
– Пойду, – закивала она. – Я везде с тобой, Тоша. Идем, идем же. Подальше от этих…
Она снова обняла его, прижимаясь, потащила к берегу.
– Малец, ты там осторожней, не давай себя в обиду! – прокричал вслед Пригоршня, потом огляделся, потер руки. – Так, а ну поспешим, что-то мне не нравится, как оно…
Котлован дрогнул, со склонов посыпались камни, и понтон закачался на поднявшихся волнах. Вода громко захлюпала у стен пирамиды, которая смазалась, потеряв четкие очертания.