ь, если он сейчас обрабатывает кого-то другого под другим ником.
– Может быть.
Их взгляды встретились.
– Зачем я тебе понадобился, кстати? – спросил Артем, вспомнив о цели своего приезда к девушке. – Какая помощь требуется?
– Ты о чем? – удивилась Мия. Похоже, общение с виртуальным Арни настолько увлекло ее, что она напрочь забыла о своей просьбе.
– Ты сказала, что тебе нужна помощь. Мужская помощь, – добавил Павлов.
По лицу Мии скользнула тень понимания.
– Ах, это… Артем, у меня полка на кухне кукарекнулась. Сможешь повесить? Мне, хрупкой и беззащитной девушке, не хотелось бы заработать грыжу.
– Полка? – переспросил Артем озадаченно.
– Да, полка, – повторила девушка, улыбнувшись. – С молотком умеешь обращаться? Или ты только в суде умеешь выступать?
– Пошли, покажешь.
Осмотрев развороченные дырки в стене и полку, лежащую на столешнице, Артем попросил Мию принести инструменты.
Когда все было готово, он сказал:
– Надеюсь, провисит еще сто лет.
Смахнув со лба пот, обернулся.
Мия была совсем рядом и неотрывно смотрела на него.
Ее изящные пальцы мягко легли ему на плечи.
– Ты правда все-все умеешь делать, адвокат? – шепнула девушка. – Все-все?
– Все, кроме стояния на ушах, – отозвался Павлов. Он осторожно обхватил пальцами тонкие кисти Мии:
– Или кроме полки тебе еще нужно отциклевать паркет?
Она закатила глаза.
– Господи, Павлов… – воскликнула Мия. – Тебе прямым текстом сказать, что я хочу, чтобы ты остался? Или ты из себя недотрогу строишь? Да если бы я хотела, то давно уже подсунула тебе чаю со снотворным и ты бы давно посапывал у меня на кровати! А сама развлекалась бы как хотела!
– Ага, снотворное. Ты со своим горе-байкером уже попыталась снять с моей карты деньги.
– Эммм… – протянула девушка. – Ну, с картой прокол вышел. И вообще! Кто старое помянет, тому это… как его…
Артем разжал пальцы, и Мия призывно распахнула объятия.
Выезд на происшествие
Когда капитану межрайонного отдела Следственного комитета Дмитрию Алексеевичу позвонил дежурный и сообщил о двойном самоубийстве, он испытал жгучую досаду, переходящую в раздражение.
Действительно, до окончания его дежурства оставались считаные минуты. Если бы сигнал о суициде поступил бы чуть позже, весь геморрой – выезд, составление протокола осмотра места происшествия, разговор с возможными свидетелями случившегося и тому подобное – лег бы на плечи его сменщика, который вот-вот заступит на дежурство.
Дмитрий Алексеевич вздохнул.
Деваться некуда, нужно ехать.
Захватив черную кожаную папку с оттиском «Следственный комитет Российской Федерации», капитан направился к выходу.
Пока служебная машина, несмотря на включенный проблесковый маячок, с трудом продиралась сквозь плотный поток пробок, следователю два раза позвонила жена. Она была недовольна задержкой супруга на службе, но Дмитрий Алексеевич лишь раздраженно пообещал жене, что приедет сразу, как освободится.
Уныло поглядывая в окно, капитан неожиданно поймал себя на мысли, что последние сутки он буквально только и думает о деле Александры Воронцовой. Да-да. Той самой девушки, наложившей на себя руки, за дело которой взялся (кто бы мог подумать!) сам мэтр российской юриспруденции Артемий Павлов!
И что самое пренеприятное, известный адвокат оказался прав.
Как бы ни хотелось признавать это Дмитрию Алексеевичу, доводы Павлова были железобетонными. Сашу явно кто-то «вел».
Вот только кто?! Кому и зачем выгодно убивать таким изуверским способом подростков?! Для чего? Ради забавы? Ради какой-то безумной игры, правила которой почему-то принимают совсем юные школьники?
– Приехали, – пробасил водитель, въезжая во двор, где произошла трагедия. У одного из подъездов виднелось скопление людей.
Дмитрий Алексеевич вышел из машины, направившись к месту происшествия. Он поздоровался с сонным участковым, после чего подошел к медицинскому эксперту. Тот сидел на корточках возле трупа хрупкой девушки, под головой которой застывала багровая лужа крови. Темные волосы густой волной закрыли ее лицо, и следователь про себя решил, что хотя бы здесь ему повезло. И хотя он давно служил в правоохранительных органах, смотреть в лица мертвых было для него тяжким испытанием. Застывший взгляд остекленевших глаз, раззявленные рты, вывалившиеся наружу языки вызывали у него ступор, и в такие моменты он неизменно вспоминал кролика, застывшего на трассе перед несущимся на него грузовиком. Капитан мог заниматься скучной рутиной в кабинете, составляя длинные и пространные постановления о привлечении в качестве обвиняемого, направлять запросы, назначать экспертизы, допрашивать свидетелей и подозреваемых…
Но глядеть в мертвые глаза погибшему было для него невыносимой пыткой, и эту свою слабость, в общем-то позорную для синего мундира следователя, Дмитрий Алексеевич усиленно скрывал от своих коллег.
– Мне сообщили, что погибли двое, – сказал он, поздоровавшись с экспертом. Тот поднялся на ноги.
– С крыши прыгнули двое, – пояснил он буднично, словно капитан просил его о сигарете. – Сестры-двойняшки. Одна перед вами. Судя по всему, ее тело ударилось об козырек подъезда, после чего отлетело сюда. Ее сестра упала на клумбу, – мужчина указал на место падения несчастной. – Земля и кусты смягчили удар, но все равно травмы серьезные. Она в реанимации. Мать их тоже на «Скорой» увезли, – добавил он. – Это если вы вдруг решите у нее объяснения брать.
Капитан кашлянул. Висок кольнуло, почти как булавкой, и он даже качнул головой, словно стараясь прогнать болезненное ощущение.
Эксперт невозмутимо смотрел на следователя, разминая пальцы, на которых были резиновые перчатки.
– Приступим? – вежливо поинтересовался он.
Вздохнув, Дмитрий Алексеевич вынул из папки бланк протокола осмотра трупа.
Спустя час приехала труповозка. К тому времени тело погибшей было укрыто черным мешком. Девушка была такой миниатюрной, что черный полиэтилен накрыл ее почти полностью, из-под него лишь высовывалась маленькая ступня в белом носочке – во время удара об асфальт с ноги слетела туфелька. Она валялась в нескольких метрах от тела, крошечная туфелька серебристого цвета с бантиком в виде бабочки.
Следователь убрал заполненный протокол в папку, при этом его взор все время возвращался к ноге девушки.
«Никогда уже она не обует модную обувь, – внезапно подумал он. – Никогда она не покрасит ногти. Никогда эти ноги не пробегут по теплому песку пляжа…»
Он смахнул капли пота со лба.
Странно, что в промозглое осеннее утро он умудрился вспотеть.
– Они давно говорили, что хотят уйти, – неожиданно за его спиной раздался юношеский голос. Дмитрий Алексеевич резко обернулся, увидев подростка на велосипеде. Он был бледен и хмур.
– А ты откуда знаешь? – наконец спросил капитан после небольшой заминки. – Ты общался с ними?
– Виделись мы иногда. Я с ними в школе одной учился, – с усилием проговорил парень. – В последнее время нелады у них дома были. Как-то в компании вместе очутились, смотрю – у одной на ладони болячка. Присмотрелся – а там кит нацарапан. Сказала, что иголкой это сделала. Мол, киты скоро поплывут наверх.
Голос юноши дрогнул.
– Вообще они тихие были и в Сети все время сидели. Я их в «Среди друзей» часто видел… На улице они редко бывали, после школы они сразу домой шли…
Он всхлипнул, отведя взгляд в сторону:
– Простите. Это… жесть какая-то. Я чувствовал, что как-то все это ненормально… Я… они были нормальные. До поры до времени. Но никто… никому ничего не было нужно. Я думаю, что все это не случайно.
– Вот что, – сказал Дмитрий Алексеевич. – Давай спокойно все расскажешь, ладно? Это важно. Понимаешь?
Юноша повернул к капитану свое серьезное лицо, и тот увидел, что щеки парня блестят от слез.
– Конечно.
– Вон моя машина. Пошли.
Юный велосипедист согласно кивнул и, прислонив своего «коня» к лавке, направился вслед за следователем.
Шагая к служебной машине, Дмитрий Алексеевич вдруг понял, что означал укол в висок.
«Струсила».
Да.
Чудовищное СМС-сообщение Саше, поступившее на ее телефон перед тем, как она повесилась на кране. О котором говорил Артем Павлов.
Капитан почувствовал, как по его телу прошла крупная дрожь, и ему стало не по себе.
«Неужели Павлов прав?» – холодея, подумал он, вспомнив, как юрист убеждал его в том, что самоубийство Саши Воронцовой было неслучайным.
Как бы то ни было, пожалуй, настало время позвонить адвокату.
Тяжелое признание
Вике снился странный сон.
Вот она медленно взбирается по ступенькам на крышу незнакомого ей дома. Дыхание сипло вырывается из ее груди, голова снова пульсирует нестерпимо-острой болью, будто внутри кто-то мешал толченое стекло.
Вика выходит на крышу и видит одинокую фигуру, застывшую у самого края.
«Я думал, ты не придешь», – тихо говорит человек. На нем бесформенный балахон с накинутым на голову капюшоном.
«Ты – Дельфин?» – дрожащим голосом спрашивает девушка, и тот кивает.
«Смотри, как красиво», – говорит Дельфин, обводя ночное небо рукой, и Вика завороженно смотрит вверх. Небесный купол был усеян миллионами звезд, словно на угольно-бархатистом одеяле рассыпали драгоценные камни.
«Там – киты. Много китов. И мы скоро станем одними из них, – шепчет Дельфин. – Иди ко мне… Иди ближе».
На негнущихся ногах она делает шаг вперед. Яростный порыв ветра качает ее, как травинку.
«Не бойся».
Вика оказывается рядом со своим виртуальным другом. Хотя нет, раз уж они встретились, то теперь это ее самый настоящий, реальный друг. Вот только краем сознания она догадывается, что их дружба в реале продлится крайне мало. Уж так принято у тех, кто попал в «Забытые Богом»…
Внезапно все звуки затихают, и Вике кажется, что на этом свете не осталось ничего, только она и Дельфин, стоящие в шаге от смерти. Или от избавления?