Елагин обхватил голову руками. Голос Пастора был похож на вязкую патоку, он незаметно просачивался во все поры его кожи, заползал во все складки и отверстия, разъедая плоть, как кислота.
– Так что ты должен быть благодарен мне, – усмехнулся Пастор, убирая руку. – Я просто подвел тебя к единственно верному решению. Когда ты наденешь петлю на шею, ты поймешь, что я был прав, и будешь благодарить меня. Сейчас ты немного упрямишься, это объяснимо. Я могу подождать. Я…
– Заткнись! – внезапно завизжал Сергей Викторович. – Я больше ничего не хочу слышать, ты, свихнувшийся псих! Твое место в сумасшедшем доме! Убирайся отсюда! Убирайся!
Пастор тихо рассмеялся, и его шелестящий смех напоминал шуршание лап рептилии.
– Конечно, я уйду. У меня нет времени торчать тут с тобой. В конце концов, тебе нужно побыть одному. А чтобы ты не скучал… Вот, держи.
Сергей Викторович непонимающе глядел на стопку листов, которые Пастор протягивал ему в окошко.
– Что это? – безразлично спросил он. – Для туалета?
– Ха-ха, веселая шутка, – ухмыльнулся Пастор. – Это переписка твоей дочери с одним человеком. Я надеюсь, что после ознакомления с этим чтивом ты поменяешь свои взгляды на жизнь. А, чуть не забыл. Несколько слов о твоей жене, урод.
Елагин поднял на Пастора помутневший взгляд.
– Что тебе еще нужно? При чем тут моя жена?
– Ты думаешь, она случайно воспылала чувствами к совершенно постороннему человеку? – хохотнул Пастор. – Ты когда-нибудь слышал о профессиональных альфонсах? Которые разводят богатых дурочек, обчищая их дочиста?
Сергей Викторович почувствовал, как его грудь словно сдавило стальным обручем, дышать становилось труднее с каждым вздохом.
– Чт… что?! – только и смог выговорить он.
– Именно то, что я и сказал. Я долго искал подходящую кандидатуру на роль мачо для твоей жены и в итоге не прогадал. Его услуги недешево стоят, но ради своей цели я не скупился.
– Ради цели, – оцепенело повторил Елагин. – Твоя цель – разрушить мою семью?
– Нет, не разрушить, – поправил его Пастор, подмигнув. – Полностью уничтожить. И семью, и жизнь. И вы сделаете это своими руками. Твоя жена взяла кредит для нанятого мною альфонса. Большой кредит. Только вот почему-то ее ухажер куда-то запропастился, а долг придется возвращать твоей супруге. Понимаешь, урод? Ну ладно, не буду тебе мешать. Поразмышляй дальше сам…
Стальной квадрат с лязгом закрылся, щелкнула задвижка, и Сергей Викторович вновь остался один.
Один, с пачкой бумаги.
– Гадина, – скрипя зубами, выругался Елагин.
Значит, они обманули его жену, ловко подсунув ей какого-то гребаного альфонса, который уговорил ее взять кредит?!
Твари!
Твари!!!
Елагин перевел мутный взор на стопку листов, которую передал ему Пастор. Неуклюже шурша бумагой, он, вздохнув, принялся вчитываться в текст. И когда до измученного сознания Сергея Викторовича наконец-то дошел жуткий смысл переписки, его волосы поднялись дыбом, а нутро заполнилось ледяным озером. Его била непрекращающаяся нервная дрожь, накатывая волна за волной.
Боже.
Боже, это безумие.
Неужели это его дочь, Вика? И кто этот мерзавец по кличке Дельфин, который день за днем с неистовым упорством подталкивал Вику к страшному шагу?! И где все это время был он, ее отец, пока она переписывалась с подонком?!!
Хотя о чем он? Днем он был на работе, вечером валялся в стельку пьяный, вот где он был все эти дни, пока его дочь готовилась к самоубийству…
– Да, – прошептал Елагин. – Я был рядом, но мое сердце и моя душа были далеки от тебя, доченька…
Смяв листы, он швырнул их в загаженное ведро.
Нужно во что бы то ни стало вырваться отсюда и остановить ее.
Сергей Викторович поднялся на ноги, шагнув к двери.
– Эй, откройте! – завопил он, барабаня кулаками по двери. – Откройте, сволочи!
Это продолжалось несколько минут, пока он, вконец вымотанный и обессиленный, дрожа и плача, прислонился к резиновому покрытию стены.
«Посмотри на меня, зайчонок», – хихикнул кто-то за спиной, и Елагин почувствовал, как по его ногам заструилось что-то горячее. Мочевой пузырь сдался первым. Медленно-медленно, как в покадровой съемке, Сергей Викторович оглянулся.
Чучело стояло в углу, покачиваясь из стороны в сторону, издали напоминая не слишком трезвого человека. Рваные клочья фотографии были небрежно собраны на муляже лица куклы, как бракованный пазл. Глаза мерцали прохладными льдинками.
– Тебя нет, – пробормотал Елагин. Он вытянул вперед руки, словно пытаясь отгородиться от видения. – Нет, нет!
«Иди ко мне, – засмеялась фигура. – Иди ко мне, зайчонок».
Сергей Викторович яростно потер глаза. Ему все кажется!
Он вновь взглянул, едва не застонав.
– Я схожу с ума, – прохрипел он.
Лохмотья драной юбки чучела свисали, как половая тряпка на швабре. Оно развело в стороны свои нелепые руки, как будто хотело заключить насмерть перепуганного пленника в объятия.
«Я возьму тебя за руку, любимый зайчонок. И помогу тебе подняться на табуретку, – прошелестело оно, медленно двигаясь к нему. – И заберу тебя с собой. С собой…»
Глядя выпученными глазами, как ужасное существо шаркает к нему, Сергей Викторович зашелся в хриплом вопле. Ноги его подкосились, и он рухнул вниз, потеряв сознание. Пока Елагин был в глубокой отключке, в камеру неслышно зашел Ким, слуга Пастора. Он поменял ведро, наполнил миску водой и прикрепил куклу обратно к веревке.
Спустя пару часов Сергей Викторович открыл глаза.
И до крови закусил губу, увидев, что чучело вновь висит в петле.
Акция не отменяется
– Ну, вот мы и снова в сборе, – мягко произнес Пастор. – Должен заметить, что в последнее время наши встречи в реале становятся чаще, что не может не радовать.
– Угу. Вот только повод, по которому мы собрались, невеселый, – добавил Дельфин. Он сидел на диване, закинув нога на ногу, лениво помахивая в воздухе начищенным до блеска ботинком. – Я ведь предупреждал вас. Нет, захотелось в «Рэмбо» поиграть, в шпионов. Замах на рубль, удар на копейку.
Пастор поморщился.
– Арни, конечно, жаль, – согласился Рой. Он стоял у окна, задумчиво следя за плывущими по свинцовому небу тучами. – У него были хорошие связи. Любого кренделя мог из-под земли достать. Вот только с Павловым силенок не рассчитал.
– Возможно, если бы ты пошел вместе с Арни, исход был бы другим? – полюбопытствовал Пастор.
Рой, побагровев, резко обернулся. Он вглядывался в невозмутимое, покрытое ранними морщинами лицо Пастора, словно проверяя, не шутит ли тот.
– Может быть. А может быть, и нет. Адвокат каким-то образом просек слежку Дельфина. Это, кстати, твой косяк, Дельфин, – жестко сказал он, выстрелив обвиняющим взглядом в сторону бывшего уголовника.
– Фильтруй базар, – рассердился Дельфин. – Обоснуй, мальчик, где и в чем конкретно мой косяк!
– Перестаньте собачиться, – прервал назревавшую ссору Пастор, устало махнув рукой.
– Тогда я продолжу, – снова заговорил Рой. – Павлов вызвал ментов, а сам, судя по всему, ждал нас. Как только Арни вошел в подъезд, очень быстро приехали менты. Двое рванули вверх, двое внизу. Потом один вышел и направился ко мне. Мне пришлось линять, при этом я сшиб крылом этого любопытного придурка в погонах. У меня не было другого выхода.
– Фактически вы бросили своего товарища, – подала голос молчавшая до этого Ольга. Она сидела прямо на пушистом ковре, сложив по-турецки стройные ноги, обтянутые нейлоновыми чулками. Женщина не отводила взора от аквариума, дно которого было усеяно стеклянными китами.
Рой скрипнул зубами.
– А что бы делала ты, цыпочка? – едва сдерживая себя, поинтересовался он. – Очень умно и здорово рассуждать, сидя на ковре! Психолог, мать вашу!
Ольга с усмешкой посмотрела на мужчину.
– Когда заканчиваются аргументы, оппонент начинает повышать тон, после чего в ход идут оскорбления. Вы поехали вместе, чтобы выполнить дело. Значит, нужно было довести его до конца. Логично, Рой?
Вместо ответа Рой буркнул что-то невнятное.
– Ладно, оставим это на совести Роя, – сказал Пастор. – Вероятно, в его ситуации каждый из нас поступил бы точно таким же образом.
– Я предупреждал, – снова повторил Дельфин. – Арни, наверное, думал, что в реале будет так же, как в игре. Грохнул врага, залечился аптечкой в каком-нибудь темном уголочке и вновь кроши козлов. А нет, хрена лысого. Одно хорошо – Арни никого не сдал, молоток парень. Отмороженный, правда, на всю башку. – При этих словах Дельфин ухмыльнулся, блеснув золотым зубом. – Но ведь все мы не без этого, да?
Пастор согнул пальцы, внимательно разглядывая аккуратно подстриженные ногти. Казалось, это было единственным, что его интересовало в настоящее время.
– Мы не можем быть стопроцентно уверены, что Арни ничего не сказал перед смертью, – промолвил он, не поднимая головы. – К сожалению, источники, которыми нам приходится пользоваться, весьма скудны. В интересах следствия правоохранительные органы дают прессе дозированную информацию.
– Это становится слишком опасно, – озабоченно сказала Ольга. – Какие будут наши дальнейшие действия?
– Решайте сами, – внезапно выдал Пастор. Закончив рассматривать ногти, он посмотрел на собравшихся членов клуба. – Снимаю с себя все полномочия. Тем более что своей цели я в общем-то достиг. Еще несколько дней, и меня здесь вообще ничего не будет держать.
– Достиг цели? – переспросила Ольга и ткнула в аквариум своим изящным пальчиком: – А как же это? На дне еще много китов. И они все хотят наверх. И этот чудесный аквариум можно заполнять до бесконечности.
Дельфин прыснул от смеха, а Пастор грустно улыбнулся:
– Милая моя Теракома. В этой жизни никогда ничего не остается неизменным. Даже камень, лежащий под солнцем и дождем, рано или поздно даст трещину. Вероятно, пришли изменения и в мою жизнь. А что касается наших дальнейших действий… Я предлагаю перенести акцию на более поздний срок. Пора залечь на дно. Как мои очаровательные китята.