— Но у тебя же учеба, — попробовала возразить мама, — а еще спорт. Сынок, ты просто все не успеешь…
— Да, есть вероятность, что что-то одно придется бросить, — Макаров вновь сел, — учебу — не вариант. Значит, придется тренировки. Это — оптимальный выход…
— Но ты же их так любишь! — грустно сказала мама.
— Чем-то все равно придется жертвовать, — Макаров развел руками и посмотрел куда-то в сторону, — если возникает необходимость. Не переживай, мам, все будет нормально…
— Может, все-таки…
— Нет! — Макаров мягко приложил палец к маминым губам, — ты работать не пойдешь и точка. Т слишком для меня дорога, не смей собой рисковать. Я должен решить эту проблему. И я ее решу.
— Так не хочется лишать тебя любимого дела, — прошептала мама. В ее глазах стояли слезы.
— Может, еще и не придется, всякое бывает, — Сергей решительно встал, — все, мам, я пойду, мне к третьей паре сегодня. Буду сегодня поздно, попробую уже вечером что-нибудь найти!
Макаров взял сумку и быстрым шагом вышел из комнаты. Мама проводила его взглядом заплаканных глаз.
— Прости, Сережа, — проговорила она, — прости…
— Дорогая, я дома! — Семенов открыл дверь ключом и, войдя в прихожую, позвал жену. Елена появилась в коридоре спустя минуту. С кухни пахло чем-то вкусным, жена знала, во сколько Антон Алексеевич будет дома и приготовила обед заранее.
— Привет, Антош! — она подошла и поцеловала мужа в щеку, когда тот снял обувь, — голодный?
— Спрашиваешь! — Семенов рассмеялся, — хочу жить долго, посему стараюсь питаться в наших местных столовых только в крайних случаях! — пошутил он.
— Иди тогда на кухню, я котлеты сделала! — Лена рассмеялась.
Антон Алексеевич снял пиджак, прошел на кухню и, надев фартук, сел за стол. Лена положила ему две котлеты и картошку в глубокую тарелку.
— Как всегда, замечательно! — констатировал Антон Алексеевич, попробовав.
На несколько секунд повисло молчание. Семенов уплетал обед, жена налила в его чашку горячий чай и села за стол напротив, глядя на мужа.
— Как прошел день? — спросила она.
— Продуктивно, — ответил Антон Алексеевич, — я бы сказал, не рутинно. Отвел три пары. Новый набор студентов понравился, неплохой. Есть талантливые ребята, есть своеобразные… — Семенов на секунду замолчал, — даже очень своеобразные…
Вновь повисло молчание. Лена барабанила пальцами по столу.
— Что-то случилось? — спросила она, — не нашел общий язык с кем-то из студентов? Конфликт?
— Да нет, не то, чтобы конфликт, — задумчиво ответил Семенов, — да и поговорили мы неплохо… понимаешь, был один студент среди первокурсников. Не такой, как все что ли…
— Если у него зеленые волосы, серьги размером с тарелку или розовые ботинки, не переживай, это сейчас в порядке вещей! — пошутила Лена.
— Лен, ну я же серьезно! — Семенов улыбнулся и отхлебнул чай, — да нет, ты поняла, о чем я. Его ход мыслей… отношение к жизни, к людям. Оно… они слишком своеобразное для его возраста…
— Не по годам смышленый? — Елена приподняла брови.
— Скажу так, неглупый, — подумав, ответил Антон Алексеевич, — вопрос только в том, куда его ум может привести его самого, и… и окружающих его людей, — он посмотрел жене в глаза и замолчал.
— Так, мне уже страшно! — Лена усмехнулась, — почему в голову приходит Наполеон?
— Опять ты шутишь, — Семенов улыбнулся, но на этот раз как-то уже невесело, — понимаешь, он потребовал от меня откровенного разговора. Не попросил, а именно потребовал. Задавал провокационные вопросы и хотел получить на них вполне конкретные ответы, такие, которые устроили бы его с его жизненной позицией. И, похоже, был очень задет тем что не получил их…
— А может, он просто выделывался? — предположила Лена, — они же первокурсники, вот и хотел повыпендриваться перед одногодками, ну чтобы уважали. Вроде как, не побоялся с преподавателем в полемику вступить и все такое…
— В другом случае именно так я бы и подумал, но нет, — Семенов уверенно отмел вариант жены, — это не про него. Это не про Константина Петровского. Ему была нужна моя позиция. И он четко дал понять свою. Проблема в том, что у него не совсем верные идеалы. И они могут завести совсем не туда… — Семенов вновь замолчал, задумчиво разглядывая люстру.
— Ну, ведь это твоя задача: навести его на путь истинный! — Лена рассмеялась и похлопала мужа по плечу, — ты ведь настоящий педагог, разве не так?
— Не знаю, — Семенов вновь покачал головой, — формирование такого отношения к жизни и людям в таком юном возрасте… — он посмотрел жене прямо в глаза, — это не появляется просто так, из ничего…
Вновь повисло молчание, которое в последнем контексте даже показалось слегка жутковатым.
— Ладно! — Антон Алексеевич решительно хлопнул в ладоши, — давай-ка сменим тему! Не люблю говорить о работе за обеденным столом. Давай лучше отдохнем от мирских проблем!
— Тебя непросто выцепить! — заявил Петровский, следя взглядом за Соболевым, который неторопливо прохаживался по аудитории. Сегодня днем Андрей сам позвонил Петровскому на сотовый (номер он видимо взял в деканате, похоже, эта информация тоже была для него в открытом доступе) и предложил встретиться после занятий. Затем так же спокойно взял ключ от свободной аудитории, где они сейчас и находились, благо, в корпусе почти никого в это время уже не было.
— Меня не надо выцеплять, — улыбнулся Соболев, — я сам прихожу. Когда это нужно.
— Ну да, я заметил, — кивнул Петровский, вспоминая сцену в деканате, — тогда слушаю тебя…
— Ты меня? — Андрей приподнял брови, — мне казалось, это ты так активно хотел со мной увидеться, разве нет? — он доброжелательно, но с легкой иронией смотрел на Петровского. Соболев явно проверял, ждал реакции. Петровский это понимал, но очень злился по этому поводу.
— Ты же прекрасно понимаешь, почему! — начал он, — появляешься непонятно откуда, ни с того ни с сего отмазываешь, потом так же пропадаешь, ни хрена не объясняешь…
— А я что, обязан отчитываться? — Соболев вновь выказал ироничное удивление.
Петровский замялся. А действительно, с чего бы ему отчитываться перед какими-то «первашами»?
— Ладно, не напрягайся! — Соболев рассмеялся, не желая, видимо, создавать неловкую паузу, — пива хочешь?
— А здесь что, можно пить пиво? — прищурился Петровский.
— Нет, конечно! — Соболев хохотнул, — но если очень хочется…
С этими словами он взял сумку, раскрыл ее и, осторожно, наполовину достав темный пакет, поднес к губам и сделал глоток. Затем протянул Петровскому. Тот пожал плечами и тоже отхлебнул. Соболев, надо сказать, знал толк и в напитках. Пиво было явно дорогим, даже близко не похожим на бюджетное студенческое «пойло». Подумав, Петровский сделал еще несколько солидных глотков.
— Нет, ну ты точно без комплексов! — рассмеялся Соболев.
— А что мне теперь, каждый раз в штаны с…ь и в угол забиваться при виде студента постарше? — осведомился тот, вытирая губы и протягивая сумку хозяину, — может, закончим уже эти игры? Если жути нагнать хочешь, можешь не напрягаться, я уже понял, что ты тут важная птица! За то, что меня и пацанов отмазал — спасибо, но если ждешь, что я тебе за это задницу целовать буду, ты не по адресу, понял?
— Слушай, откуда в тебе столько агрессии? — Соболев вновь засмеялся.
— Не твое дело, — коротко ответил Петровский.
— Может, и не мое, — Андрей проявил тактичность и, в отличие от многих, не продолжил лезть с расспросами.
— Ну, так что, скажешь, что тебе нужно? — осведомился Петровский.
— А почему ты думаешь, что мне что-то от тебя нужно? — спросил Соболев.
— Привык, что просто так ничего не бывает, — ответил Петровский, — бесплатный сыр в последнее время стали убирать даже из мышеловок, инфляция сказывается! Так чего ты хочешь?
— Для начала хочу пригласить тебя выпить, — ответил Соболев, — ты не сильно торопишься?
— Да вроде бы некуда, — пожал плечами Петровский.
— Ну, и отлично! — Соболев похлопал его по плечу, — тут кафешка есть рядом с универом, «Оазис» называется, предлагаю там и засесть!
— Да, знаю, — Петровский кивнул, — ну, давай попробуем…
— Ваши бабки, пацаны, получите, расписываться необязательно! — бригадир разложил по столу деньги, затягиваясь вонючей сигаретой, дым от которой распространялся по всей каморке.
— Две тысячи? — Сергей удивленно посмотрел на две купюры в своих руках, — речь шла о трех!
— Долго чесались! — рявкнул бригадир, подняв глаза, — лясы точите, курите битый час, вторая фура из-за вас на полчаса позже ушла! Время — деньги, пацан, слышал такую поговорку? — он ухмыльнулся и выдохнул дым прямо на Макарова.
— Я вообще не курю, — процедил тот.
— Да мне по х…! — отрезал бригадир, — забирай деньги, свободен, не нравится, можешь не приходить, ясно?
— Да, — Сергей зло посмотрел на него, — теперь мне все ясно…
Он убрал заработанные деньги в карман и быстрым шагом покинул каморку. На улице уже почти стемнело.
— Игнатьич, зажал, конечно, падла! — коллега по бригаде по имени Коля прислонился к стене ближайшего ангара и закурил, наверное, десятую за сегодня сигарету, — но он хоть работу находит, крысит, конечно, то по «пятихатке», то по «косарю» с рыла, но ведь не предъявишь, да и крыша у него… зря ты бычку врубил! — он выразительно посмотрел на Макарова.
— Непорядочно это, — проговорил Сергей.
— Он же тебе ясно ответил, ему по х…! — Коля расхохотался, — порядочно, непорядочно, кого это теперь колышет, главное, барыш свой срубить! Ты парень здоровый, но молодой еще, жизни не видел! Каждый крутится, как умеет! Игнатьич по косарю зажал, есть маза. Нас четыре хлопца трудилось, вот ему «четверка» сверху и упала. А это, брат, при хорошем раскладе, тридцатка с х…м в месяц набегает! Вот и считай. И класть всем на твою порядочность, братан, так-то! — Коля цокнул зыком и выдохнул дым в вечернюю мглу.