— А ты реально в армейке служил? — спросил Петровский, когда они вышли на воздух и закурили.
— Ну да, вроде бы ничего необычного, — Славик улыбнулся.
— И как там?
— Там по уставу, — с иронией ответил Логинов, — всякое было, конечно, но я тебе отвечаю, это не самая интересная тема для обсуждения.
— А из НГА почему ушел? — спросил Петровский.
— Не ушел, поперли, — ухмыльнулся Славик, — пиво не надо пить там, где не надо.
— ВУЗ-то буржуйский, — заметил Петровский, — попросил бы предков, решили бы по деньгам…
— Да нет, я не буржуй, я там на бюджете был, — Логинов посмотрел Петровскому в глаза, — а родителей я попросить не могу, нет их, сирота я, детдомовский…
— Блин, извини, — Петровский покачал головой. Ему почему-то на мгновение стало действительно стыдно. Он также заметил, что ответного вопроса о семье Логинов не задал. Оно и к лучшему.
— Да ничего, забей, — Славик выдохнул дым и посмотрел куда-то в сторону.
Макаров запрыгнул на турник и приступил к упражнению. Повторение. Второе. Третье. Резкая боль в спине пришла неожиданно и заставила спрыгнуть вниз и сесть прямо на пол. Она была такой сильной, что игнорировать ее уже не представлялось возможным. Сергей скривился, держась за поясницу.
— Сергей, что с тобой, ты в порядке? — тренер Павел Дмитриевич подбежал к нему и взволнованно склонился рядом.
— Все в порядке, тренер, сейчас отпустит! — пообещал Макаров, стараясь не показывать, насколько сильной была сковавшая его боль.
Павел Дмитриевич вздохнул и опустился на пол рядом с Макаровым. Некоторое время они так и просидели молча, глядя на остальных спортсменов. Боль понемногу утихла, но Макаров знал, что при первом же силовом упражнении или броске она вновь даст о себе знать.
— Сереж, что происходит? — спросил, наконец, тренер, — ты думаешь, я ничего не замечаю?
— Говорю же, все в порядке, — Макаров попробовал улыбнуться, но Павел Дмитриевич строго посмотрел на него, — ладно, я слегка переоценил свои силы…
— Это называется слегка? — осведомился Павел Дмитриевич, — когда базовое упражнение приводит к таким последствиям? Сергей, ты же знаешь, что можешь все мне рассказать. Мы с тобой не чужие люди. Ты — один из лучших спортсменов в этом зале, я тебя уважаю, но и ты прояви уважение. Будь со мной искренним…
— Ну ладно, — Макаров поднял глаза на тренера, — не слегка. Понимаете, все опять упирается в деньги. Нам с матерью не хватает. Прилично не хватает. Вот и приходится работать. У меня образования нет, приличную работу найти я пока не могу. Зато есть руки, а в них какая-никакая, а сила. Вот и зарабатываю физическим трудом…
— И много зарабатываешь? — дежурно осведомился Павел Дмитриевич.
— Достаточно, — ответил Сергей, — по крайней мере, на еду и жилье теперь хватает. Иногда еще и остается…
— Понятно, — тренер пожевал нижнюю губу, — Серег, ну если все так трудно, давай я тебе помогу…
— Не надо! — отрезал Макаров, — я и так вам по гроб жизни должен. Кстати, деньги за два месяца будут уже послезавтра! — вспомнил он.
— Да вот это вообще не горит, — Павел Дмитриевич отмахнулся.
— Совесть тоже надо иметь, — заявил Сергей.
— Серега, Серега, молодой ты еще! — тренер похлопал его по плечу, — зачем отказываешься, я же от души предлагаю. Ну, не хочешь так, давай со мной будешь работать, возьму тебя вторым тренером, зарплату буду платить. Серег, ну все лучше, чем вагоны с фурами разгружать! — он с надеждой посмотрел на Макарова.
— Павел Дмитриевич, думаете, я дурак и не понимаю? — Сергей рассмеялся, — как вы собираетесь платить? Из своего кармана? Второго тренера нам никто не проспонсирует, значит, вы тупо будете отдавать мне свои деньги… нет, так не пойдет. Не обижайтесь, но в по-моему, тоже небогато живете…
— Не миллионер, но хватает, — Павел Дмитриевич пожал плечами, — Серег, ты пойми одно. В жизни приходится всегда выбирать. Я тебя не пугаю, но с серьезными травмами допустить тебя до соревнований я не могу! А именно это и произойдет, если ты продолжишь упираться…
— Всегда приходится чем-то жертвовать, — уверенно заявил Макаров.
— Так не отказывайся от помощи! — воскликнул тренер, — всем людям иногда приходится к ней прибегать, в этом нет ничего унизительного!
— Я не считаю это унизительным, — Сергей покачал головой, — но я не могу принять помощь, которую люди оказывают в ущерб себе…
— Серега-Серега… — Павел Дмитриевич грустно покачал головой, — ладно, занимайся. Эй, ну чего, как сонные мухи? Антоша, ногами работай, ногами, что они у тебя как бревна?! Тахир, сколько раз я тебе показывал, как уйти от перевода в партер? Он тебе в ноги идет, ты не видишь, назад их убирай, назад!..
Петровский взял свою сумку и направился к выходу из аудитории. У самых дверей Семенов остановил его.
— Константин, одну минутку! Скажите, вы не знаете, а Дмитрий собирается посещать мои занятия? — спросил он, глядя на Петровского.
— У Дмитрия должны быть свои мозги, разве нет? — осведомился Петровский.
— Полностью согласен, — кивнул Семенов, — но мне показалось, что вы друзья, ты не можешь на правах друга пообщаться с ним? — Антон Алексеевич впервые за долгое время перешел на «ты», — передай от меня, пожалуйста, привет и скажи, что я не тиран, но и полное бойкотирование моего предмета не потерплю. Если он не изменит своего отношения, у нас с ним будут проблемы в сессию…
— Антон Алексеевич, хотите честно? — Петровский немного вспылил, — как по мне, все эти разговоры — пустой звук, пока человек сам не начнет жить своим умом! Фролов не маленький и должен сам прекрасно это понимать! Я говорил с ним один раз, повторять еще сотню, как тот попугай, не вижу никакого смысла, не дошло единожды, не дойдет и потом, вы согласны?
— Все индивидуально, — заметил Семенов, — но право ваше. Твое и Фролова. Я лишь попрошу тебя передать ему мои слова, ты сможешь это сделать?
— Хорошо, — согласился Петровский, — ко мне у вас нет претензий? — в его голосе вновь послышался плохо скрытый сарказм и провокационные нотки.
— К тебе никаких, — ответил Семенов, — вопреки предположениям, уж не обижайся, буду откровенен, не ожидал рвения в дисциплине, но у тебя ни одного пропуска, да, кстати, мне понравился твой ответ на семинаре! У тебя своеобразный взгляд на коллективизацию, но… он имеет право на существование, — Антон Алексеевич хохотнул, — только одна просьба, впредь постарайся воздержаться от вольных выражений вроде «быдлота» и еще парочки, которые ты употребил в ходе беседы по теме, хорошо? Тут все-таки девушки…
— Я постараюсь, — пообещал Петровский, — Фролову ваши слова я передам. До свидания.
— До скорой встречи, Константин! — Семенов помахал ему рукой.
Фролов стянул с себя спортивную форму и надел брюки, висевшие на вешалке в раздевалке.
— Самбо — это тема! — он усмехнулся и дважды ударил по креплению для крючков.
— Здорово! — в раздевалке послышался резкий оклик.
Фролов поднял глаза. Вошедшего он узнал сразу. Парень с третьего курса, вроде бы, Миша. Сзади, в дверном проеме маячил еще один. Фролов знал обоих, но на тренировке решил сначала, что ему показалось. Нет, один из участников той самой драки, ходил в ту же секцию, которую начал посещать Дмитрий.
— Привет, — Фролов постарался не выдать напряжения в голосе, но он все равно предательски звенел.
— Значит, решил заняться «рукопашкой»? — Миша ухмыльнулся, — ну-ну…
— Что-то не устраивает? — Фролов еще помнил одержанную победу и на этих правах общался достаточно резко.
— По сути, меня не устраивает сам факт твоего существования, — Миша ухмыльнулся и подошел почти вплотную, — как и всех твоих дружков. Но это ничего, занимайся спортом, оно полезно…
— Толпой меня замесить хотите? — осведомился Фролов, тревожно косясь на второго третьекурсника, загораживавшего собой дверной проем, — тогда все узнают, чего вы реально стоите…
— Ты думаешь, я стану сейчас марать об тебя руки? — Миша оперся локтем о вешалку, — нет, ты этого не стоишь, родной. Если бы не твой Петровский, ты бы дал заднюю, как миленький…
Стоявший в дверях ухмыльнулся. Миша изучающе разглядывал Фролова. Тот сглотнул.
— Это вряд ли, — сквозь зубы произнес Дмитрий.
— Тебе страшно, — Миша расплылся в улыбке, — тебе очень страшно, я вижу, не пытайся это скрывать. Не бзди, Димочка, драки не будет. Я только зашел узнать: ты планируешь участвовать в соревнованиях или как? — он выжидающе смотрел на Фролова.
— В смысле, в университетских, которые в марте? — уточнил Фролов.
— В них самых! — Миша радостно кивнул, — ведь если не идешь вперед, значит, идешь назад, да? — он прищурился, — так что, Дима?
— Не знаю пока, — ответил Фролов, — я только начал заниматься…
— Ну, оно и понятно, зассал, — Миша ухмыльнулся, — ладно, Димок, тренируйся, смотри, не травмируйся, а то всякое бывает. Петровскому привет! — он демонстративно повернулся спиной.
— Базар фильтруй, я не зассал! — Фролов прекрасно понимал, что его провоцируют и берут «на слабо». Он знал, что соглашаться, по идее, глупо. Самым рациональным сейчас было послать Мишу вместе с его соревнованиями подальше и просто забыть. Но он был слишком заводным, чтобы вовремя отступить.
— А как это еще понимать, Димасик? — Миши целенаправленно играл с его именем, подбирая его уменьшительно-ласкательные формы, дабы продемонстрировать свое превосходство.
— Когда там говоришь, в марте? — Фролов твердо посмотрел в глаза, — я буду участвовать!
— Хорошо, Димка, хорошо! — улыбнулся Миша, — тогда подойдешь к тренеру и изъявишь желание! Если захочет тебе отказать, я посодействую! — пообещал он, — до встречи на татами, Димок!
Миша и второй студент, имени которого Фролов не помнил, покинули раздевалку. Он рухнул на лавку и шумно выдохнул, облокотившись о стену.