— Заметано! — Петровский впервые за последние пару часов улыбнулся, глядя в окно, за которым были видны красивые огни ночного города.
— Вон, кстати, Андрюха идет! — сказал Артем, — сейчас все скажет!
Соболев открыл дверь и сел на переднее сиденье. Затем обернулся и осторожно протянул Петровскому конверт, в который тот заблаговременно сложил приличную сумму денег.
— Что, не получилось? — Петровский похолодел.
— Получилось, — ответил Соболев, — здесь то, что осталось. Вышел «сорокет», говорю сразу. Было бы прилично дешевле, но твой архаровец одному челюсть сломал, пришлось и его баблом зарядить, чтобы заявление не написал. Короче, там оставшаяся сумма, пересчитай.
— Да я верю… — начал Петровский.
— Пересчитай, тебе говорят! — Соболев чуть повысил голос. Петровский впервые в жизни видел его таким строгим, — не только в доверии дело, все мы люди, заведи себе привычку, всегда считай деньги, особенно крупные суммы, тебе понятно, Костя?
— Понятно, — Петровский послушно пересчитал, пользуясь тем, что Артем временно включил свет в машине. Все, само собой, было ровно.
— То, что ты накинешь, либо не накинешь Артему за бензин и бессонную ночь — на твоей совести, — закончил Соболев, чуть обернувшись к Петровскому.
— Да ладно, Соболь, не прессуй пацана, ему и так досталось! — отмахнулся Артем.
— Да нет, все правильно! — Петровский достал из конверта тысячную купюру и протянул водителю, — спасибо тебе, Артем. И тебе, Андрюх, сколько я должен?
— Меня можешь поцеловать в щечку, — на этих словах Соболева Артем ухмыльнулся, — если серьезно, мне твоих денег не надо. Захочешь, накроешь стол в том же «Оазисе». Не захочешь — не обижусь.
— Накрою, конечно, — пообещал Петровский, — второй раз так выручаешь. Так что теперь будет с Джамалом?
— В порядке твой Джамал! — заверил Соболев, — пару раз, конечно, отоварили за дерзость, но до свадьбы заживет. Думаю, минут через пятнадцать покажется. И это, Кость… давай больше так не делать! — он, наконец, улыбнулся. Теперь Петровский узнавал прежнего Соболева.
— Постараюсь, Андрюх! — пообещал он и похлопал Соболева по спине, — спасибо тебе, не знаю, что и сказать! — он до сих пор не верил, что все так благополучно закончилось.
— То, что ты мне обещал, ты, думаю, помнишь! — сказал Соболев, — моральный долг — самый трудный. Не разочаровывай, Костян!
— А вон какой-то горец, не твой? — уточнил Артем, указывая в начавшую уже понемногу рассеиваться темноту.
— Мой, — ответил Петровский, увидев ковылявшего по улице Джамала.
Артем «поморгал» фарами. Джамал остановился, напряженно присматриваясь к машине.
— Свои, Джамал! — позвал Петровский, приоткрыв заднюю дверь, — давай, шевелись!
Увидев Петровского, тот быстро перебежал улицу и прыгнул в машину.
— Живой? — уточнил Петровский.
— Ерунда, — ответил Джамал, — Костян, это ты что ли вытащил? — он изумленно смотрел на приятеля.
— Пацаны помогли, но про их участие лучше вообще забудь, — Петровский кивнул на Соболева и Артема, — и наши тоже в стороне не остались. Общими усилиями, короче…
— Мужики, спасибо, не знаю, как благодарить! — Джамал с чувством пожал всем троим руки.
— Джамал, мы хоть и знакомы один вечер, но кое-что уже вместе прошли, побольше, чем с некоторыми чертями, которых я знаю годы, — к Петровскому понемногу возвращалась прежняя уверенность, — запомни одно: мы своих не бросаем. А ты мне теперь свой. Короче, поедем, наверное, да? — он посмотрел на Артема.
— Да, я лично уже залипаю! — Артем согласно кивнул и завел машину, — Андрюх, ты, кстати, билеты читал?
— Конечно! — с сарказмом заверил Соболев.
— Понятно, — Артем махнул рукой, — мог и не спрашивать…
— До утра посидим у меня, — сказал Джамалу Петровский, — как доберемся, введу в курс дела. Есть кое-что, что тебе нужно знать.
Джамал согласно кивнул. Машина тронулась с места, увозя их от здания четвертого отдела, в котором Джамал провел половину ночи, но так и не сдал парней, несмотря на угрозы и оплеухи.
— Половина универа судачит о том, что было в клубе! — заявил Фролов, плюхнувшись на диван, — и о том, что было после, кстати, тоже! — он выразительно посмотрел на Петровского.
Они все вшестером сидели за столом в «Оазисе» и пили пиво. После всего произошедшего парни сплотились в единую компанию и общались между собой ближе, чем с кем-либо.
— Палка о двух концах! — заявил Петровский, — вообще, о таких вещах не сплетничают, но кто-то из вас все равно проболтался, может, и не один, я даже не буду спрашивать кто! — он ухмыльнулся, глядя в напряженные лица приятелей, — ладно, расслабьтесь! Думаю, в этот раз ваши длинные языки сыграют нам только на руку!
— В смысле? — не понял Фролов.
— В коромысле! — передразнил Петровский, — дальше слухов дело не зайдет, так что от шишек в НГПУ проблем можно не ждать. Надеюсь на это, по крайней мере. А вот среди студентов репутация, к гадалке не ходи, поднимется до небывалых высот! Можешь праздновать и рассказывать девочкам о своих боевых заслугах, Дима! — Петровский хлопнул Фролова по плечу. Послышался дружный смех. Потянули пиво.
— По поводу бабок, ко мне тут Юрец подходил, — начал Джамал, — благодарил, не знаю как. Короче, я прощупал, они с приятелем, по ходу, «теплые», можно с них эти деньги и снять…
— Сразу нет! — отрезал Петровский, — я тебе не рэкетир, понял? Заступились за них, все, с них взятки гладки! — он отхлебнул пиво и посмотрел на приятелей, — мы в последнее время нормально набрали баллы в универе, ребята! И, сдается мне, это может вскоре очень неплохо сыграть нам на руку! И я не хочу испортить всю картину быдлячьим вымогательством! И ты, Джамал, если хочешь быть с нами, не будешь в этом участвовать, понял?
— Понял, понял! — буркнул Джамал, — я просто предложил…
— А я просто сказал «нет», — заявил Петровский и снова очень внимательно посмотрел на всех, кто сидел с ним за столом, — мужики, запомните одно, это важно: нас теперь оценивают не только по отдельности, но и как единую компанию со своими устоями и поступками! Никто не виноват, так получилось, но теперь действия одного из нас могут, и будут отражаться на всех! Не делайте чего-то такого, что уронит наш статус в глазах остальных. Нам повезло: я не думаю, что кто-то до нас на первом курсе достигал такого признания и уважения. Давайте это сохраним! — он поднял бокал с пивом.
Все дружно закивали, выражая согласие. Послышался звон кружек.
— Значит, нас ждет большое будущее, да, Костян? — Фролов положил руку на плечо приятеля.
— Конкретно тебя ждут проблемы с Семеновым, если не посетишь хотя бы три последние его пары, — ухмыльнулся Петровский.
— Да, решим! — отмахнулся Фролов, — главное, что мы все вместе! Мы вместе, пацаны! Волчары мои! Стая! — он расхохотался и залпом осушил половину бокала, одновременно сильно сдавив Петровскому шею.
— Догадываешься, зачем я тебя вызвал? — спросил Алексей Станиславович, гневно глядя на Соболева.
— Откровенно говоря, нет, — спокойно ответил тот, приподняв брови — по поводу преддипломного отчета? Так я сдам в срок, еще неделя…
Карнаухов стукнул обеими руками по столу.
— Какого, на хрен, отчета, Соболев?! — зашипел он, — я тебя предупреждал? Я тебя предупреждал?! — второй раз он повторил вопрос, выделяя каждое слово.
— Алексей Станиславович, предупреждали о чем? — Соболев ухмыльнулся, — вы — мой начальник, вы даете очень много инструкций и напутствий, о каком именно идет…
— Перестань паясничать! — заорал декан, теряя самообладание, — я тебе кто, дурилка картонная?! Издеваться надо мной будешь, да, Соболев?
— В мыслях не было, что вы! — открестился Андрей, следя взглядом за разъяренным деканом, — так, может, вы уже конкретизируете вопрос, чтобы мы могли говорить предметно. Нет, я не тороплю вас, но…
— Что устроил Петровский с компанией на посвящении студентов? — яростно спросил Алексей Станиславович, подойдя к Соболеву вплотную.
— А они что-то устроили? — Соболев фальшиво удивился, — вроде бы, получили студенческие, зачетные книжки, потом разошлись… или я чего-то не…
— Соболев, не беси меня! — Карнаухов гневно перебил, — ты прекрасно понял, что я говорю об этой идиотской тусовке в ночном клубе! — он поправил галстук, который сполз на бок.
— А, вот, о чем! — кивнул Соболев, — ну, такие мероприятия неофициальны, я их давно уже не посещаю…
— И ты, типа, не в курсе, что там произошло?! — зло прошипел декан.
— Ну, доходили, конечно, слухи, что там не все было гладко той ночью, — Соболев сделал вид, что старательно вспоминает, — вроде бы, потасовки какие-то или что-то в этом духе…
— Соболев, сколько лет мы знакомы? — Алексей Станиславович устало опустился в свое кресло и заговорил спокойным голосом, — может, пора уже перестать измываться друг над другом и научиться разговаривать напрямую? Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. И я вижу, что понимаешь. Нам есть смысл продолжать эти игры? — он внимательно посмотрел на Андрея.
— Может, вы и правы, — Соболев без разрешения взял карандаш из органайзера декана и принялся его точить.
— Той ночью в клубе, на вечеринке, организованной союзом студентов НГПУ, произошла массовая драка, — начал декан, даже не обращая внимания на очередную наглость, — и одним из активных ее участников был не кто иной, как Константин Петровский, твой, Соболев, протеже. Тому есть масса свидетелей…
— Раз уж мы пытаемся говорить напрямую, откуда у вас эта информация, можно спросить? — поинтересовался Соболев, — вы не обязаны мне отвечать, но раз уж сами…
— Не выеживайся, Соболев, — Карнаухов с досадой отмахнулся, — откуда информация? Об этом в студенческой среде не болтает разве что ленивый или немой…
— То есть, слухи, — констатировал Соболев, — и какие именно ходят слухи, если не секрет? — он внимательно посмотрел на декана.
— Точно не знаю, но они, вроде как, заступились за кого-то еще, Петровский и компания, — ответил Алексей Станиславович, — вот только закончилось все массовой дракой! — он вновь повысил голос, — с вмешательством милиции, между прочим!