— А дальше есть на него и покупатель, — пояснил Джамал, — который с радостью возьмет его на запчасти. Алан Караев, слышал про такого? — он выразительно посмотрел на Петровского.
— Краем уха, конкретнее, — ответил он.
— Один предприниматель, недавно легализовался, — сказал Джамал, — а года так с девяносто седьмого неплохо мутил дела в Нобельске, если понял, о чем я, — он подмигнул.
— Да понял, что тут не понять, — Петровский покусал губу, — бандос до мозга костей. Только непонятно, каким боком в этой схеме мы? Не проще ему покупать товар напрямую?
— Не проще, — отрезал Джамал, — у Караева сейчас серьезный бизнес. Пара забегаловок, ресторан, платная парковка, вроде, еще что-то строит… но и подзаработать немного слева он не прочь. Только ввязываться в прямые сделки, что-то узнавать, вынюхивать он не будет, не тот уровень. А вот купить подобный товар у тех, кто предлагает, кого-то вроде нас, а потом сразу же сбыть землякам на детали — это пожалуйста. Выход на Алана есть через одного пацана в моем дворе. Остается только договориться о встрече в укромном месте и пригнать ему машину. А там уж о цене договоримся. Что скажешь, Кость?
Петровский немного помолчал, ловя рукой мелкие снежинки. Джамал выжидал.
— Понимаешь, насколько серьезно то, что ты предлагаешь? — спросил, наконец, Петровский.
— Понимаю, — Джамал утвердительно кивнул, — именно поэтому и предлагаю это только тебе. Врать не буду, Костик, дело рискованное. Но и навар того стоит. Я уже видел, как ты шел на серьезный риск и ставил все ради большого выигрыша, поэтому и обратился к тебе, как к человеку, который не испугается. Проверим все вдвоем, если дело пойдет, разделим его с остальными. Эй, ты куда?
Джамал удивленно посмотрел на то, как Петровский резко встал с лавки. Однако к его облегчению тот лишь отошел к краю беседки и, встав к нему спиной, облокотился на край деревянной стенки. Джамал тоже встал и подошел к Петровскому.
— Тогда, Джам, речь не шла о том, чтобы рисковать жизнью, — негромко произнес Петровский, — бандосы, пусть и бывшие — народ непредсказуемый, а особенно «горцы», не обижайся, — он усмехнулся, на секунду повернувшись к приятелю, — что может там ждать и как все повернется на сделке, если таковая будет — неизвестно…
Петровский замолчал, глядя куда-то вдаль. Джамал набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, уже предвидя отказ.
— Короче, ясно, — начал он, — ты не впишешься?
— У меня, поверь, есть причины не слишком ценить жизнь, — ответил Петровский, — вопрос: есть ли они у тебя? — он посмотрел Джамалу в глаза и сжал руку в перчатке, на которой уже скопилось достаточно снега, в кулак.
— Все ценят жизнь, — отрезал тот, — Костян, я не силен в философии. И сейчас, честно говоря, вообще тебя не понимаю! Говори прямо: да, нет?
— Это хорошо, что пришел только ко мне, — Петровский усмехнулся и похлопал Джамала по плечу, — если уж нас там вальнут, то хоть все остальные останутся живы и не при делах…
Джамал расплылся в довольной улыбке, поняв, что приятель согласен.
Они расплатились с таксистом и вышли во дворе красивой кирпичной многоэтажки.
— Буржуйский район, — оценил Петровский, глядя наверх, — здесь?
— Здесь, — Джамал кивнул, — вон, смотри, Костян, особняком «бимер» стоит, по ходу, наш…
— Пока еще не наш, — ответил Петровский, вслед за Джамалом направляясь в сторону припаркованного в стороне от остальных автомобиля. Стекла машины были тонированы, заглянуть внутрь не представлялось возможным. Сам автомобиль выглядел шикарно, действительно, прошлогодняя модель крутого «немца», черного блестящего цвета. Петровский обошел машину по кругу, убеждаясь, что видимых повреждений нет. Диски на машине тоже стояли литые и явно очень дорогие, странно, что хотя бы их не сняли перед продажей.
— Не живется же нормально этим мажорам… чего не хватает? — Петровский тяжело вздохнул, продолжая разглядывать шикарную машину, совсем недавно ставшую могилой для двоих молодых ребят.
— Здравствуйте, мы вот по поводу автомобиля звонили! — Джамал тем временем уже набрал номер владельца, — в общем, мы подъехали, возле дома стоим. Госномер 707? Да, мы у машины. Сейчас спуститесь? Хорошо, — Джамал положил трубку и посмотрел на Петровского, — ждем.
— Ждем, — Петровский кивнул.
— Крутая тачка, — произнес Джамал, бросив взгляд на автомобиль, — крутые предки, хата… реально, чего не хватало? — он покачал головой.
— Может, чего и не хватало, не нашего это ума дело, — Петровский пожал плечами, — всякое в жизни бывает. Хотя, конечно вообще не по этим темам про наркоту. Лучше уж нажраться тогда…
— Это точно, — согласился Джамал, — знаешь, Костик, даже не жалко дебилов. Жалко родителей…
— Оставь эту философию про родителей и детей! — Петровский отмахнулся, — говорю же, по всякому бывает в жизни. Мы не знаем, и не наша это головная боль. Наше дело — тачку быстрее забрать и сбыть…
Джамал осмотрелся по сторонам, а затем остановил взгляд на Петровском.
— Кстати, да, Костян, — начал он, — по поводу родителей и детей: давно хотел тебя спросить…
— Не мог бы ты и дальше хотеть про себя? — Петровский грубо перебил, поняв, о чем тот сейчас попытается завести речь, — смотри лучше туда, мужик какой-то, к нам по ходу…
Джамал повернулся. К ним приближался мужчина с сединой, которая, как показалось, Петровскому, была не совсем свойственна для его лет. На нем было зимнее пальто, распахнутое поверх наспех надетой, вряд ли сегодня глаженой рубашки. Вообще, вся его одежда была дорогой, но какой-то неопрятной, складывалось впечатление, что ему все равно. Глаза мужчины закрывали очки, но под ними Петровский явственно прочел то, что было знакомо ему до боли: пустоту и почти звериную тоску. Кажется, он начал догадываться… когда мужчина приблизился, стал еще и явственно чувствоваться запах алкоголя — недешевого, но уже застарелого…
— Здравствуйте, — сказал он глухим и слегка отрешенным голосом.
— Здравствуйте, — Петровский снял перчатку и пожал ему руку, — мы вот машину хотели посмотреть…
— Смотрите, — мужчина достал ключи и снял «бимер» с сигнализации, — в салоне, ребят, запах, вы сами понимаете… — он осекся, сглотнул и отвел глаза. Петровский внимательно посмотрел на продавца авто, изучая…
— Завести можно? — Джамал протянул руку. Мужчина спокойно и с каким-то безразличием отдал ключи. Джамал открыл водительскую дверь и скрылся в салоне, уже через секунду послышался отчетливый мат.
— Простите, — Петровский посмотрел на мужчину почти виновато.
— Ничего, я понимаю, — тот несколько раз кивнул и тяжело вздохнул, — представления не имею, ребят, зачем она вам, — он с горечью кивнул на автомобиль, — но право ваше…
Мужчина протер запотевшие очки и водрузил их обратно на нос. Джамал тем временем завел машину и открыл капот. Затем вышел на улицу и, с наслаждением глотая зимний воздух, заглянул в «начинку», хотя Петровский слабо представлял, что он там хотел разглядеть под капотом немецкого автомобиля.
— Порядок! — сказал он через некоторое время, показав Петровскому большой палец. Тот кивнул.
— Не знаю, зачем она вам, — мужчина покачал головой, глядя на ребят, — сколько там было сказано: триста пятьдесят? Если заберете прямо сейчас, отдам за триста, черт бы с ней, быстрее бы только ушла она, чтобы не видеть ее никогда больше…
Все это время он сдерживался, но теперь едва отчетливо всхлипнул. Затем сделал быстрое движение под очками и, набрав полную грудь воздуха, взял себя в руки. Петровский с жалостью посмотрел на мужчину.
— Сын? — едва слышно спросил он.
— Да, — коротко и тоже очень тихо ответил мужчина, с ненавистью глядя на черный автомобиль из-под больших очков, — вашего возраста был Андрюха мой… — он изо всех сил стиснул зубы, — я не знаю, почему так получилось. Это моя вина. Жена-то у меня умерла два года назад, — мужчина посмотрел на Петровского, словно ища поддержки, — а я все работал, думал только о том, чтобы… — он снова всхлипнул и махнул рукой, — а! Простите, ребят, вам-то это неинтересно…
Петровский набрал полную грудь воздуха и медленно вдохнул. Что он мог сказать? Какие слова найти, чтобы поддержать? Жена умерла два года назад. Идиот-сын вместо того, чтобы поддержать отца, который пахал, как проклятый, чтобы обеспечить ему лучшую жизнь, подался во все тяжкие, в результате скончавшись от наркотического передоза в подаренной тем же отцом машине. Этот человек потерял всех и все. Петровский хорошо знал, что никакие слова здесь не помогут.
— Это вы простите, — только и сказал он, — знаю, что слова бесполезны, но вашей вины нет…
— Вы хотели поддержать, спасибо вам, — мужчина кивнул, — хотя бы на этом спасибо…
— Давайте, может, мы все-таки за триста пятьдесят заберем, как изначально обговаривали? — на этом моменте уже осмотревший машину Джамал сделал удивленные глаза, но Петровский показал ему кулак, веля не влезать. Он посмотрел на мужчину, надеясь хоть как-то ему помочь.
— Как вас зовут? — негромко спросил тот.
— Константин, — ответил Петровский.
— Константин, — начал мужчина все таким же глухим тихим голосом, — вы еще совсем молоды. Думаете, дело в деньгах? Или у меня их мало? Я много зарабатываю, а что теперь в этом толку? — он замолчал и опустил глаза, — никакие деньги теперь уже не помогут вернуть Андрея. А я так мало провел с ним времени. Если посчитать, до и до смешного мало… — из глаза мужчины выкатилась одинокая слеза, — Константин, позвольте совет: держитесь за близких вам людей. Благополучие — это хорошо, Костя, простите за фамильярность, но я немного старше вас, — он вновь заглянул Петровскому в глаза, — но все должно быть ради кого-то в этой жизни. Если вам не для кого жить, значит, незачем. И никакое благополучие здесь не поможет, — он покачал головой и поморгал, — берите за триста, Константин, позвольте мне сделать хотя бы для вас небольшое добро. Раз не смог для… — мужчина осекся. Дальше говорить, сдерживая слезы, он не мог, и это было понятно.