Внезапно, когда Орлов почти миновал стоявшего возле скамейки парня, тот резко обернулся и сильно толкнул его плечом.
— Эй, в чем дело… — начал Орлов, но от второго толчка в грудь полетел назад. Тут же кто-то схватил его за плечо и резко развернул. Разглядеть, кто это был, он не успел, потому что последовал сильнейший удар в лицо, от которого Андрей потерял равновесие. Изо рта брызнула горячая кровь. Тот, который толкнул его первым, тут же ударил ногой с такой силой, что Андрей полетел назад и врезался в кирпичную стену дома.
Подняться ему уже не дали. Удар кулаком сверху был такой силы, что из глаз посыпались искры. Андрей едва не отключился, но два метких и крайне болезненных пинка по ребрам с двух сторон вернули его в сознание…
Это было очень больно и страшно. Его никогда так не били. Жестоко, профессионально. Орлов не знал, хотят его убить или просто избить, чего они добиваются или просто бьют для развлечения… он лишь пытался закрыться, крича от боли и истекая кровью… он знал, что в это время никто не придет на помощь.
Казалось, это продолжалось целую вечность. На самом деле, менее полуминуты. Один из избивавших его, а лица обоих были скрыты капюшонами и шарфами, схватил за воротник и резко приподнял.
— Нет!.. не надо! Не бейте! — отчаянно воскликнул Андрей, закрываясь руками. Он чувствовал, что все его лицо в крови, а тело представляло собой один сплошной ушиб. Одно ребро, наверное, даже сломали…
— Это было похоже на шутку? — хрипло, явно стараясь изменить голос, обратился к нему «капюшон», — ты думаешь, я с тобой шучу или как?! — рявкнул он.
— Нет… нет! — выдохнул Орлов, проглатывая кровь, которой был наполнен его рот, — не думаю, не бейте! — в этот момент он почувствовал ледяное лезвие у своего горла и сразу же понял, что это было. Ледяной ужас сковал его, перед глазами все поплыло…
— Слушай меня сюда! — нападавший сильно встряхнул его, — сейчас идешь домой и больше никуда не выходишь, учти, за хатой следят! Подлатаешь рожу, потом пойдешь в профком и напишешь «по собственному», все понял?! — его вновь встряхнули, — предкам и сестре скажешь, гопы какие-то в подворотне уработали, понял? Лиц не видел, к ментам идти бесполезно! Дернешься к мусорам, расскажешь хоть кому-то о том, что случилось, я вернусь и уже не остановлюсь, пока не замочу тебя! И сеструху твою сначала «порву», а потом глотку перережу, я с тобой не шучу! И родители твои с работы не вернутся! Все ваши явки и передвижения я знаю, учти это! Если через две недели еще будешь числиться в профкоме — исход такой же, понял?! Кивни, если так!
— Понял… понял! — отчаянно выдавил из себя Орлов, — я никому не скажу, клянусь! И уволюсь завтра же!
— Рожу в порядок приведи сначала! — нападавший отвесил ему несильный подзатыльник и отпустил.
Трясясь всем телом Андрей смотрел, как оба «капюшона» быстро удаляются, растворяясь в утренней мгле. Из его глаз текли слезы, а из головы кровь. Так больно и страшно ему не было еще никогда. Какая там месть, какая там полиция, он сделает все, лишь бы с родными все было хорошо. Эти сволочные отморозки явно не шутили. И проверять, как далеко они готовы зайти, он не мог. Он догадывался, откуда это «прилетело», других вариантов просто не было, сам вряд ли, подослал каких-то ублюдков… да и черт с ним, с этим профкомом, жизнь дороже! Андрей лежал на асфальте, тщетно пытаясь успокоиться. Его душили слезы безысходности…
Старенькие пуховики с капюшонами сбросили в мусорные баки через несколько кварталов от места нападения. Вязаные шарфы отправились туда же. Сегодня же днем растаскают бомжи, концов потом никто не найдет. Бежали долго, не останавливаясь, не оглядываясь, как покидая место преступления. Да что там, так оно и было на самом деле!
— Дай мне тоже! — попросил Джамал, увидев, что Петровский потянулся за сигаретой.
— Знаешь… — начал тот, закурив, — я не в первый раз кому-то угрожаю, бью людей, прессую… — Петровский выпустил дым в рассветное небо, — но стыдно никогда не было. Был уверен, что все делаю правильно. А сейчас погано так на душе, чувствую, что гадкое что-то сделал. Гадкое, — повторил он, сжав разбитый кулак, — неправильное. Тошнит даже… — он отбросил голову назад, глядя на серые облака.
— Думаешь, не настучит? — негромко спросил Джамал, которому вся эта философия, была, в целом, до лампочки.
— Не должен, — задумчиво ответил Петровский, — парень не чмо какое-нибудь, но сейчас явно испугался.
— Ты бы что сделал? — осведомился Джамал, во все глаза глядя на Петровского.
— Я бы пришел к заказчику, который с учетом причины наезда вполне очевиден, — Петровский невесело усмехнулся, — а потом достал бы ему трахею из глотки и заставил сожрать. Но это я… а этот парень — он обычный. Не из нашего с тобой мира. Нормальный, понимаешь? — Петровский повернулся к Джамалу.
— А мы, значит, ненормальные? — пошутил тот.
— Не знаю, — Петровский покачал головой и выпустил дым, — может, Славик и прав, что мы давно с катушек послетали. Может, и правда не в порядке вещей это для наших лет… а может, для любого возраста. Да что теперь рассуждать, все уже сделано! — он с досадой отмахнулся. В этот самый момент пошел мелкий снег.
— А самым отмороженным из всех ты считаешь меня, — констатировал Джамал после небольшой паузы, — после тех «качелей» с Аланом, да, Костик? Поэтому, именно меня на эту жесть и подрядил…
— Я считаю только то, что ты готов идти до конца, вот и все, — ответил Петровский, — вопрос, надо ли тебе это?
— Было бы не надо, не пошел бы, — отрезал Джамал.
— Хорошо, если ты действительно в этом уверен, — Петровский не стал спорить, — ладно, чего тут сидеть, задницы морозить? Пошли, у меня поторчим. Пары у тебя какие сегодня?
— Все на мази, — ответил Джамал.
— У меня тоже, — Петровский кивнул, — значит, на пары не пойдем сегодня. Незачем вообще пока в универе светиться. В кафешке днем поторчим. Не знаю, как ты, а я бы нажрался…
— Я не возражаю, — Джамал равнодушно пожал плечами.
Было около двенадцати дня. Уже на подходе к кафе они к своему удивлению увидели гоп-компанию в полном составе. Не было только Асхата, он, видимо, остался в кафе, потому что единственный из всех не курил. Фролов, Соловей и Славик о чем-то оживленно переговаривались и смеялись на всю улицу.
— Вас от моего дома слышно! — Петровский подошел и поочередно пожал всем руки, — твою мать, вы что, пьяные уже что ли? Время видели?
— Костик, я пьянство не поддерживаю, но сегодня есть повод! — находившийся явно в приподнятом настроении Славик положил ему руку на плечо.
— Какой? Днюха у кого? — Петровский нахмурился, пытаясь вспомнить, — вы извините, парни, если что, у меня на них память вообще никакая…
Все присутствовавшие прыснули.
— Да не, Кость, пошли, покажу чего! — Соловей выдвинулся вперед, — Джамал, тоже айда! Вы только двое еще не видели…
Они обогнули кафе с торца. Соловьев остановился, пропуская Петровского с Джамалом вперед. А затем торжественно достал что-то из кармана куртки. Припаркованная здесь же серая «Шкода» пискнула и разблокировала двери.
— Неплохо, — оценил Петровский, обходя машину вокруг, — действительно, повод. Почем?
— Того года, девятьсот штук, полный фарш, «литье», пробег маленький, — ответил Соловей, — свою долю почти всю слил, насуетил еще, мои маленько подкинули… вот, как-то так! — он радостно указал на автомобиль.
— Машина по любому вещь хорошая, — кивнул Джамал, — вы там что, обмываете?
— Ну да! — Соловьев усмехнулся, — пошли?
Они зашли в полупустой зал кафе. Время обеда еще не наступило, так что единственными посетителями помимо каких-то двух непонятных ребят была их шумная компания. Петровский заметил за баром Марину и подошел.
— Привет, — сказал он, облокотившись о бар.
— Привет! — она улыбнулась, — целоваться под камерами не будем…
— Не будем, — Петровский кивнул, — мои вон с утра уже, обмывают. Леша машину купил…
— Да мне уж рассказали! — Марина рассмеялась, — все уши прожужжали, ты что, кстати, недоступен с утра?
— Ах, да, забыл включить! — Петровский достал из кармана телефон, который заблаговременно выключил на время этой отвратительной «операции». Марина внезапно нахмурилась и взяла его за руку.
— Это что? — она указала глазами на разбитые костяшки.
— А, это… — Петровский стал быстро придумывать ответ, — да, ну знаешь же, как бывает. Кто виноват, что столько идиотов по улицам ходит…
— Прямо с самого утра ходят? — Марина недоверчиво хмыкнула, — разбил-то не больше пары часов назад…
— Да кто этих гопников поймет! — уклончиво ответил Петровский, — отбились и ладно!
— Кость, давай осторожнее! — попросила Марина, очень серьезно посмотрев на него, — я правда не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!
— Ничего не случится! — он перегнулся через бар и, наплевав на камеры, быстро поцеловал ее, — ладно, я присяду за стол. Ты подходи, как время будет, ладно?
— Ладно! — Марина кивнула.
— О, глядите, пацаны, и у Костяна тоже! — громко заявил Фролов, указывая на руки Петровского.
— Говорят же тебе, домотались какие-то пьяные с самого утра! — быстро сказал Джамал, покосившись на Петровского, — прикурить и все такое… ну, мы с Костяном им и прикурили!
— А красавцы, парни! — оценил Фролов, — с этой лимитой только так и надо! А давайте выпьем! — сказал он и, не дожидаясь остальных, опрокинул в себя рюмку.
— Что, Димас, от своих огреб? — с ухмылкой спросил Петровский.
— Костян, а как сам думаешь? — в тон ему ответил Фролов, — ты, правда, хочешь об этом говорить?
— Да нет, — задумчиво ответил Петровский, разглядывая свои кулаки, — забавно, что о твоем окончательном решении с переводом я узнаю от Удалова, а не от тебя…
— Костян, ну чего ты сразу обиделся! — воскликнул Дмитрий, — да я просто консультировался у него по поводу факультета управления, вот и все. А он тебе уже и сболтнул! Не обижайся, Кость, ну ты чего?