— А с остальными что? — Фролов приподнял брови, разглядывая заявления от малоимущих студентов, — их же прилично больше! — он посмотрел на Удалова. Тот презрительно фыркнул.
— Я должен водить тебя за нос или сказать напрямую, как своему?
— Давай лучше напрямую! — Фролов несколько раз уверенно кивнул.
— Напрямую, хорошо, — Удалов перебрал несколько бумажек, — ты ведь не думаешь, что этих лимитчиков спасут несколько жалких тысяч рублей, правда? — он скривился, — да их уже вообще ничто не спасет!
— Что?! — Фролов вытаращил глаза, — Стас, мы что, реально положим деньги для малоимущих себе в карман? Тебе не кажется, что это уже за рамками?
— За рамками? — Удалов вновь поморщился, — брось, и это говорит мне человек из «Сети Петровского»! Диман, я думал, ты взрослый и умеешь жить в реальном мире! — он наклонился к Фролову, — неужели, тебе до сих пор есть дело до этих… непонятно кого! — нашел он нужные слова, — разве ты не научился разграничивать своих и чужих? Разве не это пропагандирует Костя Петровский? — Удалов хитро прищурился.
— Я знаю, кто свои и кто чужие, — ответил Фролов, — но отнимать деньги у тех, у кого и так их нет — это скотство. Костян бы так не поступил… — он уверенно посмотрел Удалову в глаза.
— Давай так! — начал тот, постепенно свирепея, — Костян будет решать, как поступать, в своей организации, где он главный, а я, как человек, состоящий в ней, буду подчиняться! А здесь, в профкоме, я стою на верхней ступени, поэтому и распоряжаюсь тоже я, резонно? — он в упор посмотрел на Фролова, — и ты, раз хочешь иметь здесь долю, принимай устоявшиеся правила…
— Устоявшиеся, — негромко повторил Фролов, — то есть, такое происходит не впервые…
— Дим, а ты думал, все кристально и честно? — осведомился Удалов, — когда вы поднимаете таксу, наживаясь на студентах, вы не думаете о том, что они — малоимущие, что вы можете забирать последнее! Так в чем разница?
— В том, что здесь мы напрямую их грабим, — буркнул Фролов, потупившись.
— Давай не будем разбрасываться эпитетами! — предложил Удалов, — Димок, нравится тебе или нет, но мы все давно обговорили! Я принимаю ваши правила, вы мои! Ты уж точно с этим согласился, было такое? Мой тебе совет: не забивай себе голову лишними деталями и лишними людьми, до которых тебе не должно быть дела. Волноваться ты должен в первую очередь за себя. За свой успех и комфорт. Тебе комфортно у нас учиться, Диман? — зрачки Удалова недобро сузились. Фролов посмотрел на него, ясно поняв намек.
— Не жалуюсь.
— Конечно, не жалуешься! — продолжал наседать Стас, — потому что тебе помогают! И дальше будут помогать, и доучишься ты безо всяких проблем, не так, как это было на юрфаке! — он с нескрываемым удовольствием добавил двусмысленности, — так давай не будем портить отношения, согласен со мной?
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. А затем Фролов рывком взял предложенные бумаги и принялся за дело.
Макаров закрыл холодильник, куда только что положил приличный кусок соленой рыбы.
— Мам, я собираться на третью пару! — сообщил он, войдя в гостиную, — в холодильнике рыба и колбаса. Кофе заканчивается, я сегодня еще куплю!
— Да, хорошо, — мама улыбнулась. Изменения были видны совершенно четко. Она громче и увереннее говорила, быстрее передвигалась и вообще чувствовала себя хорошо. Макаров отлично запомнил слова врачей: главное — не волновать, тогда все будет отлично. Деньги теперь тоже были. Он презирал самого себя за то, что пошел против собственных принципов, старался брать как можно меньше, все тратил на мать и комфорт в доме, но продолжал чувствовать, что все это давит непосильным грузом…
— Я постараюсь как можно раньше вернуться, — сообщил Макаров, надевая ветровку.
— Теперь-то можешь не переживать так! — мама рассмеялась, — Сережа, честное слово, я чувствую себя превосходно! Даже надоело дома сидеть. Может, все-таки разрешишь старухе устроиться на работу?
— Мам, ну какая ты у меня старуха! — Макаров подошел и обнял мать, — и ни на какую работу я тебя не выпущу. Нет никакого смысла, это все. Станет скучно, лучше займись чем-нибудь для души! — он тоже улыбнулся.
— Кстати, как дела у твоего друга в фирме? — спросила мама, — у Кости. Что-то он к нам совсем не заходит, такой хороший молодой человек… — огорченно заметила она.
— У Кости в фирме… — Сергей старательно отвел взгляд, — у Кости в фирме все нормально, дела идут. Работы много, никак нет времени зайти, — сказал он, сглотнув подступивший к горлу ком.
— Ты уж не подводи его, он — хороший друг! — заметила мама, — и привет ему передавай!
— Да уж, — произнес Макаров сквозь зубы, — замечательный. Обязательно передам, мам. Ну, все, я побегу!
Дверь в служебное помещение открылось, на пороге появился худощавый, коротко стриженый мужчина в джемпере. Петровский и Славик сидели за столом. Логинов копался в бумагах, Петровский развалился в кресле управляющего и поигрывал зажигалкой.
— А вы… — начал вошедший удивленным голосом.
— Да-да, все в порядке, мы новые совладельцы, вас должны были предупредить! — Петровский поднялся с кресла и протянул руку, — я — Константин, мой друг — Вячеслав. А вы, я полагаю, Андрей? Позволите обращаться без отчества? Если сразу перейдем на «ты», будет совсем здорово! — он внимательно посмотрел на собеседника, который был минимум в два раза старше.
— Ну… ну да, — пробормотал Андрей, — можно и на «ты», раз такое дело…
Он был неуверенным в себе человеком. Это бросалось в глаза с одного взгляда. И отлично. Петровскому это было только на руку. Значит, можно было вертеть и им и кафе, как угодно.
— Ты присаживайся, Андрей, — Петровский продолжал пристально смотреть, — это же и твое кафе. Не переживай так, сработаемся. Слав, подвинься, дай человеку присесть!
Славик подвинулся на белом кожаном диване, взглядом приглашая Андрея занять место рядом с ним. Тот опасливо покосился на Петровского и присел на край дивана. Логинов едва заметно усмехнулся.
— Ну, сразу о делах! — Петровский наклонился к Андрею и положил руки на колени, — кафе переживает не лучшие времена, это видно. Ты согласен, Андрей?
Андрей коротко кивнул.
— Я планирую оживить это место! — торжественно продолжил Петровский, — всего полгода, и заведение начнет приносить такую прибыль, какой не было и в лучшие дни при старых порядках. Но для этого придется внести некоторые изменения. Что скажешь? — он слегка прищурился, глядя на Андрея.
— Да… я за любые изменения, если это поможет, — тот опустил голову, — прибыль-то совсем упала…
— Поднимется! — Петровский панибратски хлопнул того по плечу, — короче, Андрей, чтобы не ходить вокруг да около, скажу прямо: мы с товарищем планируем провести здесь ребрендинг! Принципиально новый формат заведения. Все расходы готовы взять на себя. Но! — он поднял палец к потолку, — в дальнейшем и наши доли придется пересмотреть. Что на это скажешь? — он опять приковал Андрея к дивану пристальным взглядом.
— Пересмотреть… — тупо повторил он, — что вы предлагаете?
— У тебя же была половина, верно? — уточнил Петровский, — после ребрендинга предлагаю разделить поровну. По тридцать три процента, ну, тебе, из моего личного уважения, тридцать четыре. И поверь, Андрей, чтобы ты не подумал, что я какой-то рэкетир и развожу тебя, ты только приобретаешь в случае согласия! — он заглянул собеседнику в глаза, — даже с учетом этой доли, заведение принесет тебе столько, сколько близко не было при твоих пятидесяти, это я тебе гарантирую!..
Андрей молчал. Петровский нетерпеливо приподнял брови.
— А вы уверены… — промямлил, наконец, он, — что у вас все получится?
— Если не был бы уверен, не начинал бы, — отрезал Петровский, — но я уверен. Так как, Андрей? Согласен или оставляем все по-старому? Ты пойми, мне это все недешево обойдется, а я предлагаю взять расходы на себя. Повторяю: ты ничего не теряешь. Нет, ну если не хочешь, оставим, как есть, но тогда и мне вкладывать не резон, боюсь, останемся в таком же болоте… — он указал глазами в сторону зала.
— Хорошо, — выдохнул Андрей, — можете хотя бы на словах объяснить, что вы хотите сделать?
— Да кучу всего, — выпалил Петровский, — самое простое: кто — основная клиентура кафе? Правильно: студенты и средние менеджеры. Что они пьют, когда заглядывают сюда? Самое простенькое: пиво, водка. Снижаем цены на эту продукцию и повышаем на элитные напитки. Тех, кто может себе позволить вискарь за четыре штуки, повышение цены на пару сотен за флакон не сильно расстроит, зато привлечет к нам среднего клиента…
— Звучит неплохо… — негромко произнес Андрей.
— Поменяем вечерний формат, — продолжал Петровский, — чего хотят люди, когда подопьют? Они хотят веселья! Так зачем куда-то ехать, если все будет у нас?
— Танцпол? — спросил Андрей.
— Нет, прямо отдельно танцпол делать не будем, во-первых «украдет» место под столы, во-вторых, риск конфликтов и дебошей, оно надо? — Петровский хмыкнул, — дадим инструкцию персоналу в отдельных случаях просто разрешать танцевать. И, что обязательно, поставим караоке, безголосые ребята, выпив, ох, как любят погорланить в микрофон…
На этих словах Логинов усмехнулся и очень выразительно посмотрел на Петровского.
— Все развлеченияя после двадцати одного тридцати, — закончил Петровский.
— А не мало? — с сомнением спросил Андрей, — кафе-то работает до…
— А теперь до последнего гостя, — перебил Петровский, — тут жилая застройка рядом, я знаю. Что ж, мы с товарищем готовы немного вложиться, чтобы сделать хорошую «шумку», здесь, мягко говоря, так себе…
— Но это же дорого, — заметил Андрей.
— Не так дорого, как проблемы с полицией, — отрезал Петровский, — такого минимума пока хватит? Идей у меня еще целая куча, и я планирую реализовать их все. Кстати, у нас простаивает задняя площадочка. А в теплое время можно замутить шикарный «летник», тот клочок же на вас оформлен?