— Да, на нас, — Андрей кивнул, — но много народа там не уместишь.
— А много и не надо, — ответил Петровский, — два-три столика за час — уже хорошо. Вот. Как-то так, — он еще проницательнее, чем прежде посмотрел на Андрея.
— Звучит неплохо, — оценил он после минутной паузы, — что ж, я согласен. Это лучше, чем простаивающее кафе… — с этими словами он протянул руку. Петровский и Славик пожали ее.
— Ну, что, с документами, думаю, все утрясем! — Петровский хлопнул в ладоши, — а это, на мой взгляд, событие, предлагаю отметить. Славик!
Логинов достал из-под стола бутылку самого дорогого виски, которую предварительно позаимствовал из бара. Петровский поставил три бокала на стол.
— Только предлагаю для начала сходить на перекур! — завил Славик, бросив крайне выразительный взгляд на Петровского, — Андрей, вы же не курите? — вежливый Славик обращался к мужчине на «вы».
— Нет, — тот покачал головой.
— Мы с товарищем сходим, подымим! — Логинов поднялся с дивана, — Костик, на выход!
Петровский ухмыльнулся и направился к двери.
— Это называется рейдерство! — заметил Славик, когда они вышли из кафе на улицу.
— Не понимаю, о чем ты! — Петровский ухмыльнулся и закурил.
— Я с тебя фанатею, Костик! — заявил Логинов, извлекая зажигалку, — приобрел половину кафе и тут же отжал и старого совладельца еще шестнадцать процентов! Еще и так, что тот остался доволен!
— Ловкость языка и никакого мошенничества! — хмыкнул Петровский, — и главное, заметь, никакого насилия!
— Мошенничества здесь, хоть отбавляй! — Славик фыркнул, — развел ты мужика, Костя! Кстати, как человек, подрабатывавший в строительстве, хочу тебе сказать: «шумка» здесь отличная! — он кивнул на кафе.
— Я в курсе! — Петровский расплылся в довольной усмешке, — но он об этом не знает. Пускай думает, что мы реально вкидываем лимон с лишним на это дело.
— Жук ты, Костя, жук! — Славик выпустил дым, — ладно, пошли тогда уж, правда, выпьем. Махинатор!
Петровский вернулся в кафе. Славик усмехнулся, покачал головой и, выбросив окурок, поспешил следом за ним.
— Нет, Костик, ну это реально задница! Ни в какие ворота!
Петровского все еще пошатывало после вчерашнего «пробного захода» в собственном, теперь уже, кафе. Фролов семенил за ним по коридору корпуса. На пары он, естественно не пошел, на факультете управления с этим вообще было просто. У Петровского же намечалась пара Семенова, идти на которую сейчас предстояло с квадратной головой, да еще и без каких-либо принадлежностей.
— Дима, задница — это то, что образуют две твои ноги в верхней точке! А «ни в какие ворота» — наиболее емкая характеристика игры наших футболистов! — отрезал он, остановившись и повернувшись к Фролову, — давай как-то побольше информативности и покороче, а то у меня голова трещит!
— Да я тебе объясняю, Костян, он ворует деньги у малоимущих! — Фролов ткнул пальцем приятеля в грудь, — деньги у малоимущих! Можешь в это поверить?!
— Еще как могу, — спокойно ответил Петровский, — человек по натуре своей — мразь. А Удалов в этом соревновании держит уверенное золото, даже меня потеснил!
— Костик, это не смешно! — хмуро заявил Фролов, — одно дело нагреваться на тех, кто взятки дает. А другое — воровать материальную помощь у тех, кто и так копейки считает…
— А ты никогда не думал, что некоторые из тех, на ком мы греем руки, тоже могут копейки считать? — осведомился Петровский, смерив Дмитрия взглядом с ног до головы, — просто у них выхода нет, учиться хотят, вот и отдают последнее…
— Только не включай Удалова, ладно?! — взмолился Фролов, — он почти то же самое говорил, Костя, я никогда не поверю, что ты — такая же тварь, как и он!
— У тебя предвзятое отношение ко мне! — хмыкнул Петровский, — ладно, Димас, не заводись, слушай! — он положил руки Фролову на плечи, — я не в восторге от Удалова, так же, как и ты. Может, и больше. По иным причинам, но все же. И я обещаю тебе: мы разберемся с ним. Ублюдку недолго осталось. Но пока время еще не пришло. Как только придет, песенка Удалова будет спета. Ты веришь мне? — он заглянул приятелю в глаза.
— Тебе верю, — твердо ответил тот, — и как скоро это будет, если не секрет?
— Скорее, чем ты думаешь, — заверил Петровский, — а теперь извини, мне к Антону Алексеевичу на пару.
— И давно он из Семенова превратился в Антона Алексеевича? — ехидно осведомился Фролов.
— С тех самых пор, как я стал его уважать, — пояснил Петровский, — нет, не думай, я его так и не понял. И никогда не пойму. Но уважать придется. Хотя бы за принципы, пусть и странные для меня…
Январь 2013
— Костик, у нас проблемы! — Асхат крепко взял Петровского за плечо и завел в аудиторию, где уже собралась толпа студентов.
— Это я уже понял из телефонного разговора, — ответил Петровский, — давай внесем конкретики.
Он сел за преподавательский стол, осматривая студентов. Первый курс. Лица собравшихся были взволнованными и напряженными. Было понятно, что произошло нечто очень серьезное.
— Вношу, — Асхат сел рядом на стол, — знаком с нашим первым курсом? — он указал на аудиторию.
— Бакалавры, кажется, — Петровский равнодушно посмотрел на них, — ну да, сейчас же все почти бакалавры…
— Так вот: их кто-то очень жестко кинул, — пояснил Асхат.
— Конкретнее.
— Пообещали поставить Фокина и Ярцеву, — Асхат понизил голос, — кто — понятия не имею. Собрали со всех деньги и зачетки. А потом просто потерялись…
— Вот как… — Петровский привстал и посмотрел на собравшихся, — скажите мне, ребятки, а вас не вводили в курс дела, кто на юрфаке занимается решением подобных вопросов?
— Да вводили! — негромко за всех ответил парень за третьим столом, — но там реально меньшие бабки просили. И мы подумали…
— Ну, понятно, что вы подумали, — Петровский отмахнулся, — что мы вас кидаем, нагреваемся и все такое. Ну, вы получили свое, как я погляжу…
— Делать-то что?
— Конкретно тебе бриться под «ноль» и покупать сапоги! — хмыкнул Петровский, — ну, как и всем пацанам, кроме инвалидов. А девкам удачно выходить замуж, хотя образование и так для половины не самоцель…
— Чего? — паренек вытаращил глаза.
— Шучу, расслабься, — Петровский встал, — здесь подождите. Асхат, выйдем на минутку!
Они покинули аудиторию. Асхат смотрел с недоумением.
— И с чем мы столкнулись? — полушепотом спросил он, — на попытку передела не похоже…
— Да нет, какая там попытка передела, их же тупо кинули! — Петровский покачал головой, — и нас вместе с ними…
— Нет, ну нельзя же оставлять как есть… — начал Асхат.
— Оставлять как есть?! — Петровский ухмыльнулся, — конечно, нельзя, родной! Ты чего? Ладно бы только деньги пропали, но зачетки, да еще в таком количестве! Это ЧП! Скандал! Если информация уплывет, вся наша лавочка может накрыться медным тазом! А она уплывет, если проблему не решить…
— Да, но только как ее решать? — резонно заметил Асхат.
— Не знаю, с таким я не сталкивался… — Петровский покачал головой, — блин, и Соболю теперь не позвонишь…
— А может, уже наступить на горло своей гордости и извиниться? — предложил Асхат.
— Мне, вроде как, не за что извиняться, — отрезал Петровский, — тем более, как ты себе это представляешь: бежать сразу, как прижали хвост, а до этого полгода класть на него с прибором? Нет, будем решать вопрос своими силами. Проинструктируй первашей, чтобы пока молчали и никуда не дергались. Если хоть слово уйдет дальше…
— Знаю я, что тогда будет, жути не нагоняй! — Асхат с досадой отмахнулся, — только вот если проблема не решится в самое ближайшее время, они могут наделать много глупостей, — он выразительно посмотрел в глаза.
— Поэтому будем решать оперативно, — ответил Петровский, — пойду-ка я найду Соловья. Есть у него человек, который может помочь.
— Даже так? — Виталий Борисович улыбнулся, — поздравляю, вы столкнулись с «лазутчиками»!
— С кем? — не понял Соловьев.
— С «лазутчиками», — повторил Виталий Борисович, — схема старая, примитивная до топорности, но периодически практикуется и прокатывает с первым курсом, в особо запущенных случаях, со вторым. Как все это работает объяснять, надеюсь, теперь не надо?
— Да понятно все! — Соловей вздохнул, — появляются левые типы, которые обещают поставить проблемные предметы. Пользуются тем, что перваши всех в лицо не знают, выдают себя за старших студентов, хотя вряд ли они с юрфака, слишком дерзко и заметно. А дальше «до свидания» денежкам и зачеткам!
— Ну, зачетки потом обычно находят, похоже, ваш случай особо циничный, — Виталий Борисович пожевал нижнюю губу, — а деньги, да, «состригают» и пропадают…
— Прикольно, — сказал Леха после секундной паузы, — только вот проблема серьезная. Как их искать-то теперь? Если это выплывет, такое начнется…
— Да, ситуация — дрянь, — прямо сказал Виталий Борисович, — ну, прямой инструкции дать я не могу, все зависит от их наглости и уровня конспирации. Они не с юрфака — это точно. Возможно, даже не отсюда…
— В смысле, не из НГПУ? — уточнил Соловьев.
— Да, — Виталий Борисович кивнул, — но у них здесь должны быть свои люди. Не смотри на меня так, я не имею в виду, что это кто-то из вашей теплой компании, свои люди нужны для получения достоверной информации. Фамилии преподавателей тоже не берутся с потолка. На юрфаке у них свой человек, который тоже в доле. Может, не один. Присмотритесь внимательно, возможно, кто-то «внезапно» разбогател в последнее время. Еще возьмите на контроль ситуацию на других факультетах, если они достаточно наглые и глупые, могут в ближайшее время попытаться снова. Опять же, при наличии своих людей на местах…
— Что у них, целая агентурная сеть? — Соловей округлил глаза.
— А ты думал! — Виталий Борисович ухмыльнулся, — считаешь, вы одни способны проворачивать хитро выдуманные схемы? Рано или поздно кто-то должен был вам нагадить, вот, получите и распишитесь! — он развел руками и откинулся на спинку кресла.