С той стороны уже бежали три охранника. Еще один спустил с цепей собак, которые, рыча, приближались к набиравшему скорость внедорожнику. Вновь показались пистолеты. Грянуло два выстрела, одна из пуль угодила в заднее окно, от места попадания во все стороны пошли трещины. Значит, «травматика», боевой бы стекло просто пробил…
— Ты ответишь, Костя! Ответишь! — завопил Алан вслед удалявшейся машине. Охранники остановились, поняв, что преследование на такой скорости уже бесполезно. Собаки еще некоторое рем гнались за Петровским и Джамалом, но потом тоже оставили свою цель и вернулись к хозяевам.
Они ехали, не произнося ни слова. Не сбавляя скорости. Ехали всю дорогу. Остановился Джамал только тогда, когда они оказались в центре города. Остановился в каком-то незнакомом дворе. Некоторое время он лишь тяжело дышал, опустив голову на руль, в полной тишине было отчетливо слышно, как капли барабанят по стеклу. А потом он обратил к Петровскому полный злости и непонимания взгляд.
— Костя, ты что натворил? — сквозь зубы проговорил Джамал. Его скулы все еще сводило от дикого страха…
— Дай подумать… — Петровский очень зло ухмыльнулся, — наверное, не позволил нас кинуть, вроде так, нет? — он изобразил задумчивый вид, и вновь на его лице появилась самоуверенная усмешка.
— Да ты вообще соображаешь?! — заорал Джамал, потеряв самообладание и схватив Петровского за грудки, — ты соображаешь, что наделал?! С кем ты связался?! И что теперь будет, идиотина!
— Да отвали ты! — Петровский резко стряхнул его руки, — что ты заерзал, Джам? Испугался? — его глаза недобро сузились.
— Нет, ты точно идиот! — вдохнул Джамал, откинувшись на сиденье, — ты не понимаешь, что это не «дедушки» — старшекурсники? Не Касаткин и даже не директор ЦИТ? Это не тот уровень! Это не твой уровень, Костя! — Джамал вновь сорвался на крик.
— А кто решает, где чей уровень? — Петровский презрительно ухмыльнулся, — кто устанавливает мне планку? Ты? Или, может, эти чурки горные?
— Базар фильтруй! — Джамал угрожающе посмотрел ему в глаза, — я тоже «чурка горная», если не забыл! Ты что-то зарвался, Петровский! Окончательно зарвался!
— Я не хотел тебя обидеть! — Петровский скривился, как от зубной боли, но извиняться все равно не стал, — я лишь имел в виду то, что мы ничем не хуже других. Никто не имеет права ставить себя выше нас, кем бы они раньше не были и какого бы не были возраста, на это вообще на… ь! И никто, понял, никто не имеет права кидать нас! И сегодня я это доказал! — он ударил кулаком по стеклу.
— Сегодня ты нажил нам нереальных проблем! — тихо произнес Джамал, — и поверь, Алан нам их устроит!
— За… тся! — самоуверенно ответил Петровский, — его «девяностые» давно прошли! Пусть играет по правилам современного мира или не высовывается! И пусть попробует нагнуть меня по сегодняшним правилам!
— А ты уверен, что он станет играть по сегодняшним правилам? — тихо осведомился Джамал.
— А куда он денется! — Петровский презрительно фыркнул, — если хочешь быть со мной, умей идти до конца! Ты говорил, что готов! Выходит, что нет? — он злобно оскалился, глядя на Джамала. Тот лишь покачал головой.
— А уже поздно что-то менять, неважно, что я теперь отвечу. Все уже сделано…
— Вот тут ты прав, — Петровский кивнул, крайне довольный собой, — все уже сделано, так что не хрена сотрясать воздух порожняком!
— Теперь-то что делать будем, герой долбаный? — сердито осведомился Джамал, глядя в окно на одинаковые пятиэтажки, возвышавшиеся поблизости.
— А ничего не делать! — Петровский пожал плечами, — чем бы он там ни угрожал, сомневаюсь, что захочет к нам полезть. Тем более, мы сами с зубками, да и фактов у нас на него немерено…
— Да никаких фактов у нас на него нет! А!.. — поняв, что все споры с Петровским давно стали бесполезной тратой времени, Джамал лишь с досадой отмахнулся.
— Короче! — тот криво ухмыльнулся, — тачку спрячь пока куда-нибудь до лучших времен. Даже мне не говори, куда спрятал. Потом загоним кому-нибудь. По нормальной цене! — язвительно добавил он, — а в остальном все. Забываем этого упыря, как страшный сон и живем полной жизнью!
— Если нам теперь позволят жить полной жизнью… — буркнул Джамал себе под нос, — ладно, куда тебя отвезти?
— Никуда не надо, — решительно сказал Петровский, — тачку сразу прячь, что-что, а вот угнать попытаться, с…и, могут. Я на такси доеду. Давай, на гудке! — с этими словами он вышел из машины под усилившийся дождь. Джамал проводил его взглядом и сильно ударил рукой по рулю.
— Б…ь!!!
Макаров сидел за столиком в «Оазисе». Он не слишком хотел пересекаться с кем-то из компании Петровского, а здесь риск был велик, ведь по сути это было их заведение. Но он обычно не ходил по барам и других мест просто не знал. Перед Сергеем стояла коньячница с темным напитком, который он заказал, но уже полчаса, как к нему не притрагивался…
Было плохо. Плохо от всего. От того, что рассорился с Дашей, что нагрубил маме… от всего, что произошло за последнее время. Сергей положил голову на руки и тупо уставился в стакан, где плавала долька лимона…
— Глазами ты его вряд ли выпьешь!
Макаров поднял глаза. Рядом со столиком стоял Славик и с легкой улыбкой смотрел на него. Улыбался Логинов так добродушно и открыто, словно ничего и не было, словно Макаров три недели назад не послал его в грубой форме вместе со всеми остальными. Сергей не знал, что сказать. Слишком сложной была вся ситуация, сложившаяся за последнее время.
— Все еще дуешься? — Логинов понимающе хмыкнул.
— А смысл? — Макаров пожал плечами и, тяжело вздохнув, облокотился на стол.
— Не знаю, — в тон ему ответил Славик, — решать тебе. Присяду? — он вопросительно показал глазами на диван.
— Это же твое кафе, — Макаров слабо улыбнулся, — ты решаешь, кто и куда здесь садится.
Логинов усмехнулся и сел напротив Макарова. С минуту они просто смотрели друг на друга, потом Славик произнес:
— Только не думай, Серег, что я оправдываюсь. Но я не хотел, чтобы именно так все вышло. Я не во всем согласен с тобой, как не во всем согласен с Костяном, но и не хотел, чтобы твою точку зрения ломали настолько жестко. Но сделанного не вернешь, извиняться глупо, если поймешь, хорошо, нет, то… — Славик сделал неопределенный жест рукой.
— Я понял, — Макаров кивнул, — нет, наверное, на тебя и правда нет смысла обижаться. Да, пожалуй, и на Петровского тоже… обижаться я должен на себя. И на хрена только с вами связался? — он невесело рассмеялся и, наконец решившись, поднял коньячницу и сделал глоток. Напиток обжег горло, Сергей с непривычки закашлялся.
— Ой-ой-ой! — Славик улыбнулся, — ты что, в первый раз?
— Вообще-то да! — хрипло ответил Макаров, все еще морщась и кашляя в кулак, — так, шампунь пил иногда на новый год, да на свадьбе разок. А водку там или коньяк — нет…
— Понятно, — Логинов кивнул и дал знак официантке. Через минуту она принесла и ему выпить, — а чего вдруг начал-то? Вообще, я бы не советовал, конечно…
— Да я больше и не буду, — Макаров отодвинул бокал, — просто… хреново мне, Слав, — он посмотрел Логинову в глаза.
— Вижу, что хреново, — Славик понимающе кивнул, — все никак не отойдешь от тех качелей? — от пригубил немного коньяка из своей посуды.
— Не в этом дело, — Сергей покачал головой, — просто понимаешь… такое чувство, что все рушится, Слав. Все, во что я верил, что считал святым… выходит, что все это в нашем мире не стоит вообще ничего, понимаешь? — вопреки желанию отказаться от спиртного он схватил свой бокал и опять сделал небольшой глоток, в этот раз даже не поморщившись.
— Возможно, — Логинов спокойно смотрел на него, — переосмысление — вещь сложная. Сложно сохранить тонкую грань. Немного пересмотреть свои взгляды, но не разочароваться в них полностью. Ведь твоя позиция заслуживает уважения, я же тебе говорил…
— А как ее уважать и кому, если она ничего не стоит? — воскликнул Макаров, — если всем наплевать! Слав, все идет под откос! Я поссорился с девчонкой, с матерью, я уже ни во что не верю, и знаешь что? Мне начинает казаться, что так действительно проще! Как говорил Петровский! Ни во что и ни в кого не верить, ничего не ждать, никого никогда не жалеть… жить монстром, как он! — Сергей посмотрел Славику в глаза.
— Да никакой он не монстр! — хмыкнул Логинов, — просто его периодически заносит. Так же, как и тебя. В жизни никогда ничего не бывает просто, вот главное, поверь моему опыту. Важно уметь переживать трудности. А вот с мамой, Сереж, надо помириться. Она у тебя одна…
— С ней помирюсь… — пробормотал Макаров, — с Дашкой уже точно нет…
— Я даже спрашивать не буду, из-за чего! — заявил Славик, — это вообще не мое дело, разберешься сам… просто, когда будет хреново, знай: ты не один. У тебя есть люди, которые тебя поддержат. Это твой мир, понимаешь меня?
— Понимаю, — Сергей снова кивнул, — главное, чтобы этот мир не рухнул, как стеклянный сервиз. Иначе потом будет не собрать…
— Все в твоих руках! — Славик приободряюще улыбнулся и снова поднял бокал.
Петровский даже не знал названия бара, в который приехал. Какое-то время он сидел один за стойкой и пил разные горячительные напитки, которые, вроде как, уже даже перестали на него действовать. Пару раз кто-то звонил ему на сотовый. Он сбрасывал, даже не извлекая аппарат из кармана…
Через некоторое время к нему недвусмысленно подсела какая-то девица в недвусмысленном наряде с недвусмысленными намеками. Петровский взял ей выпивку. Потом еще. Они о чем-то говорили. Точнее, говорила в основном она. Почти без умолка. Ему было все равно. Он коротко отвечал, пару раз вежливо улыбался… нет, скорее ухмылялся. Впрочем, это неважно…
Потом они ехали. Он был за рулем, наплевав на то, что изрядно выпил сегодня. Наверное, ему повезло, никто так и не пытался остановить автомобиль…
Потом они были у него. Сорванная, беспорядочно разбросанная по маленькой квартире одежда, секс на грани какого-то животного безумия… без каких-либо чувств, лишь удовлетворение инстинктов. Просто хотелось. Хотелось и все. Попробуйте осудить меня. Попробуйте меня остановить…