— Ладно, хорош на асфальте сидеть, простатит ждать! — Петровский похлопал его по спине, — пойдем ко мне в машину, обсудим!
Фролов медленно поднялся на ноги и проследовал за Петровским к его автомобилю. Сев на пассажирское сиденье, он стал обиженным взглядом смотреть куда-то в сторону.
— На салфетку, а то кровь идет! Вискарь сзади есть, смочи! — посоветовал Петровский, — ты прости меня, Диман, что вот так. Но по-другому было нельзя… сам же хотел до конца.
— Я внимательно тебя слушаю, — процедил Фролов, повернувшись к приятелю, — рассказывай, какого лешего только что чуть не убил меня. Придурок конченый…
— По поводу конченого придурка пропущу мимо ушей! — Петровский улыбнулся, — ладно, Димас, слушай, как все теперь нужно обставить…
— Вот такие вот дела, Слав, — Макаров доел и вытер губы салфеткой, — слушай, сколько там накапало? Давай в этот раз хоть заплачу, ну что я повадился на халяву есть?
— Не надо! — Логинов опять улыбнулся, — до свидания, приходите еще! — бросил он вслед удалявшимся гостям.
— Не представляешь, как неудобно, — Макаров покачал головой.
— Я тебе сказал: проехали, — повторил Славик, — значит, Серега, ты с красивой классной девчонкой познакомился? Ну что, рад за тебя, рад, поздравляю! — он показал сжатый кулак, — а этих что, руки чешутся наказать? — Славик хитро подмигнул.
— Да не о мести речь, Слав, понимаешь, — Макаров откинулся на спинку дивана, — но просто они ведь могут опять начудить. Сбить кого-нибудь, и все уже не закончится так же благополучно. Понимаешь меня? — Сергей выразительно посмотрел на Логинова.
— Прекрасно понимаю, — кивнул тот, — мир спасти хочешь. Не напрягайся, я шучу! Ну, и что думаешь предпринять? — он слегка приподнял брови.
— Ну, я номер машины запомнил, — неуверенно начал Сергей, догадываясь, что Логинов опять станет шутить, — надо, наверное, в ГАИ ехать, показания дать. А там полный набор: наезд на пешеходном переходе, уход с места ДТП. Лишение — это сто процентов…
— А оно надо? — Славик цокнул языком, — представляешь, какая это тяжба? Потом вызовы, допросы, показания, суды… Дашу эту твою затаскают. А у вас, как я понял, все начало складываться, — Логинов улыбнулся, — и ты хочешь втянуть ее в разборки с этими гопниками?
— Слав, а как? — осведомился Макаров, — как еще быть уверенным, что эти клоуны еще кого-нибудь не собьют?
— Не должен это говорить, конечно… — Славик сложил руки за головой и потянулся, — но проще всего взять Джамала и съездить настучать им по голове. Он, уверен, от внеплановой тренировки не откажется. А найти их по номерам через одну Костиковскую ниточку тоже можно, было бы желание…
— Что? — Сергей опешил, — поехать и избить их? Но это же противозаконно! Нет, я понимаю твою иронию, но они даже элементарно могут в полицию…
— Да ничего они не могут! — Славик с улыбкой перебил, — судя по твоему описанию — типичная гопота. А у них там свои правила, пацанские понятия и все такое. И вот по их понятиям писать заявление в полицию, как они это называют: «пойти по красной теме» — грубое нарушение кодекса, ты автоматически становишься опущенным. А попытаться отомстить так — они тебя даже не знают, найти не смогут. А даже если смогут, тебя все прикроют и я, и Костик и остальные…
Макаров удивленно смотрел на Логинова.
— Славик, ты на полном серьезе предлагаешь мне пойти и избить этих парней? — проговорил он.
— Да я ничего не предлагаю, это тебе решать! — весело ответил тот, — как бы ни поступил, все равно будешь прав по-своему. Но точно тебе говорю: решать через ГАИ — мимо. Еще и имя свое в свидетельских показаниях светить, оно надо? Я не навязываю тебе и сам не люблю разговаривать на языке силы, но понимаешь, Сереж… есть, к сожалению, люди, которые только его и понимают…
Логинов выразительно посмотрел на Сергея. Тот невольно вспомнил инцидент на рынке. Что ж, действительно, бывают такие люди. И попадаться они на его пути стали что-то слишком часто…
— Ладно, Серег, ты поел? — Славик решительно встал, — ты прости, мне работать надо! А потом еще на пятую пару бежать! Давай, заходи почаще! — он пожал Макарову руку и удалился в служебное помещение. Сергей проводил его взглядом и, вздохнув, уставился в окно.
— Вы ко мне? — ректор окинул приемную слегка удивленным взглядом.
— Я да, к вам! — Фролов осторожно поднялся со стула и протиснулся к двери, — я… по очень важному вопросу.
— Ну, что ж, заходите, раз так, — ректор НГПУ Сергей Анатольевич пропустил Фролова в свой кабинет, — не могли залечить боевые ранения, а потом уже приходить…
— Я… я как раз по этому вопросу, — неуверенно проговорил Дмитрий, обернувшись.
— По этому вопросу ко мне? — ректор показал на лицо Фролова и удивленно поднял брови, — молодой человек, я вообще-то ректор ВУЗа, доктор наук… если на вас напали, это вам в полицию…
— Я… нет, я именно к вам, — пробормотал Фролов, — я в полицию идти боюсь. Я сейчас все объясню…
— Ну, что ж, присаживайтесь, попробую вам помочь, если это вообще в моей компетенции, — Сергей Анатольевич все еще был крайне удивлен. Он сел в свое кресло напротив Фролова и посмотрел на него, — я вас слушаю…
— Понимаете, меня зовут Дмитрий Фролов, я — студент вашего ВУЗа и кандидат в президенты профсоюзной организации, — начал Дмитрий, глядя куда-то в стол.
— Активист, это хорошо, — оценил ректор, — активисты ВУЗу нужны, особенно, если они настоящие, а не где-то там, за поблажки в учебе. Так я вас слушаю, в чем ваша проблема?
— Понимаете… — Фролов посмотрел на ректора исподлобья и, собравшись с силами, выдал, — мне угрожали. Требовали снять кандидатуру с предвыборной гонки. А когда я отказался…
— Так вот оно что! — Сергей Анатольевич перебил, — Дмитрий, я обещаю вам анонимность, если вы кого-то боитесь, только скажите, кто из студентов вам угрожал, и кто вас избил, и завтра же они не будут учиться в нашем университете! Нет, это же надо! Вы правильно сделали, что пришли ко мне, не думай, Дмитрий, что это стукачество или что-то подобное, беспредела в ВУЗе допускать нельзя. Ну, я им устрою! Так кто?
Ректор выжидающе смотрел на Фролова. Тот выдержал небольшую паузу, все-таки было очень страшно а затем, собрав остатки храбрости, выдал:
— Селиверстов Олег Васильевич. Это он сделал…
Дмитрий вновь опустил взгляд, ожидая уже чего угодно. Ректор изумленно округлил глаза и откинулся на спинку кресла. Некоторое время в кабинете висела гробовая тишина. Затем Сергей Анатольевич спросил:
— Селиверстов? Проректор по воспитательной работе и социальным вопросам? Ты хочешь сказать, что тебя избил проректор?! Это очень серьезное обвинение, Фролов! Ты уверен, что тебе не показалось? — он во все глаза смотрел на Дмитрия. Тот глубоко вдохнул и, не поворачиваясь к ректору, продолжил:
— Я и сам бы не поверил, я понимаю, что вы мне не верите. Но все произошло именно так, Сергей Анатольевич. Понимаете, он и раньше мне угрожал… он лоббирует на это место другого студента моего факультета. Стаса Удалова. Он вызывал меня к себе и требовал отказаться от выборов, вы можете проверить, секретарша видела, другие люди видели, как я к нему приходил… — на секунду Фролов замолчал и покосился на ректора. Тот сидел и напряженно слушал. Фролов продолжал: — понимаете, когда он начал угрожать, я очень испугался. Я знал, что мне никто не поверит и стал записывать разговоры с ним. Вот…
С этими словами Дмитрий выложил на стол телефон и включил ту самую запись, которую накануне ночью давал прослушать Петровскому. Сергей Анатольевич слушал, и с каждой секундой его глаза наливались кровью. Наконец, запись оборвалась.
— А дальше… — Фролов шумно сглотнул, — дальше он… он ударил меня. А потом еще раз. И еще… я не знал, что делать, он же проректор. Я не знаю, к кому мне обратиться, я боюсь идти в полицию, поэтому я пришел к вам. Не знаю даже, зачем я все это рассказываю, я просто боюсь…
Фролов опустил голову, изображая крайнее смирение и отчаяние. Ректор барабанил пальцами по столу. Через некоторое время он тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Дмитрия.
— Родителям это рассказывал? — уточнил он.
— Нет… — прошептал Фролов, — побоялся…
— Понятно. Ты молодец, что пошел не в полицию, а ко мне, — Сергей Анатольевич наклонился к Дмитрию и понизил голос почти до шепота, — Дима, а что, если я попрошу тебя не давать этой истории ход и никому не рассказывать о том, что случилось на самом деле? И уж тем более не писать заявление в полицию? Нет, я понимаю, как для тебя это звучит, и каково тебе сейчас! — он поднял руку, — но Дима! Очень тебя прошу, войди и ты в мое положение! Если все, что ты говоришь — правда, ты представляешь, какой это удар по репутации ВУЗа? Прошу, просто пойми меня и не думай, что такой урод и просто своих защищаю! Скажи, если я пообещаю тебе, что во всем разберусь, а Селиверстов больше на пушечный выстрел к тебе не подойдет и, даю слово, если твои слова подтвердятся, будет наказан, мы сможем оставить этот разговор в этих стенах?
Сергей Анатольевич с надеждой смотрел на Фролова. Похоже, он поверил. Нужно было как можно скорее прекращать разговор и уходить. Только не слишком резко и не показывать радости, что удалось…
— Я… я просто хочу, чтобы мне перестали угрожать, — тихо произнес он, — вот и все…
— Я тебя понял, Дима, — решительно сказал Сергей Анатольевич, — я все понял. Обещаю тебе, что никто тебя не тронет. И… и на мою поддержку ты тоже всегда можешь рассчитывать. Об одном прошу, Фролов! Пожалуйста, никому не рассказывай, что произошло, хорошо?
— Обещаю, Сергей Анатольевич! — выдохнул Фролов, — спасибо вам. Спасибо большое. Я просто очень боюсь, я хочу здесь учиться и приносить пользу… — добавил он после секундной паузы.
— Будешь, я тебе слово даю! — заверил ректор, — ладно, Дима, мы друг друга услышали и поняли. Сейчас иди. Если будет нужно, я тебя вызову.
— Спасибо! — пробормотал Фролов и быстро исчез за дверью.