— Погоди, нет! — Сергей Анатольевич нервно хохотнул, — но это же бред! К чему ты ведешь? Что какой-то лаборант, имеющий туда доступ, ради горстки дипломов… — он фыркнул, — игра не стоит свеч, тебе не кажется? — он вновь с вызовом посмотрел на Андрея.
— Безусловно, — Моргунов согласно кивнул, — все это могло выглядеть чудовищным совпадением и не нести серьезной угрозы. Допустим, какой-то нерадивый лаборант выкрал из архива несколько работ, много вынести незаметно просто не получится. Потом на его счастье в корпусе произошел пожар, просто совпало, так что концов никто не нашел. Да, выглядит как страшное совпадение, но… — Андрей замолчал.
— Что? — поторопил ректор.
— Понимаете, — Моргунов понизил голос почти до шепота, — ходят слухи. Очень нехорошие слухи, Сергей Анатольевич. И ходят довольно давно, — он посмотрел на ректора в упор, — не хотелось бы верить в то, что это может оказаться правдой, но говорят… — он прокашлялся, подбирая нужные слова, — что в стенах вашего ВУЗа действует организация, — Андрей пару секунд помолчал, — студенческая организация. Неформальная и незаконная. Та, которая подминает под свой контроль, как бы это сказать… — он вновь тяжело вздохнул, — извините, теневую экономику внутри университета…
Сергей Анатольевич ударил кулаком по столу.
— Ты на что намекаешь, парень?! — рявкнул он, надвинувшись на Моргунова.
— На ОПГ, — ответил тот, не моргнув глазом, — совершенно нового формата студенческую банду внутри ВУЗа. Не знаю, в курсе вы или нет, но слухи в определенных кругах уже ходят по всему городу. И когда они просочатся еще дальше… — Андрей выразительно посмотрел на ректора, — Сергей Анатольевич, я хотел бы сказать, что не верю ничему из того, о чем судачат… но придумать такое нарочно… — он мрачно покачал головой, — и если эта группировка действительно существует… и ей под силу такое… как долго НГПУ вообще удержится наплаву, если информация официально подтвердится и попадет в общий доступ? Нет, я-то буду молчать. Но боюсь, за мной придут другие… и они докопаются до правды…
Моргунов замолчал. Молчал и ректор, растерянно глядя то на гостя, то на своего заместителя. Карнаухов лишь мрачно опустил голову. Он все понял…
Андрей встал со своего места.
— Мой вам совет, — он посмотрел на обоих руководителей через линзы очков, — если хоть часть из того, о чем говорят, правда, и если вы не хотите войти в историю, как самый скандальный прецедент в отечественном образовании, задействуйте все: административный ресурс, власть, даже органы на неофициальном уровне… — он понизил голос, — но единственный оптимальный выход — стереть не только эту группировку, но и любые упоминания о ней.
18. Падение
— Доигрались, господа!
Ректор ходил по кабинету из стороны в сторону. На этом неофициальном совещании присутствовал Карнаухов и еще пара проректоров. Тех, кто был в курсе ситуации…
— Я для чего создавал всю эту годами отлаженную систему?! — бесновался ректор, — для чего, мать вашу, химичил с бюджетом, не надо прятать глаза, мы тут все в курсе ситуации! Чтобы все вот так прос… ь?! — он приблизился к Алексею Станиславовичу и навис над ним: — я тебя спрашиваю, Карнаухов, для чего я пошел на эту авантюру, которую ты предложил?! — ректор был весь пунцовый от злости.
— Сергей Анатольевич, четыре года существование организации Петровского было удобно для всех… — проговорил Карнаухов, стыдливо опустив глаза — никто не ожидал, что ситуация выйдет из-под контроля…
— Ты должен был ожидать! — заорал Сергей Анатольевич, ткнув в заместителя пальцем, — это твой человек, Леша! Твой студент, твой подопечный! Ты должен был изучить его «от» и «до»! И должен был знать, на что он способен! А теперь благодаря тебе мы все под ударом! Хотя я тоже хорош! — ректор махнул рукой, — повестись на такую глупость! Дать реальную власть банде студентов под своей же защитой! Да если бы мне лет десять назад сказали такое!.. — он едва не задохнулся от ярости, — и чья инициатива? Декана юрфака!
Карнаухов молчал. Ему было стыдно. Стыдно от того, что как раз он знал Петровского хорошо. И всегда догадывался, что подобная инициатива рано или поздно могла привести к чему-то подобному. И теперь то, чего он боялся больше всего, случилось…
— Я смотрю, для вас все это — одна большая авантюра! — зрачки ректора сузились, — веселая игра, да? Утренник, мать вашу?! Это пахнет реальными сроками, господа! Потому что основное в нашем деле — осторожность! Осторожность и репутация! — он с издевкой посмотрел на Карнаухова, — Алексей Станиславович, вот ты на какой машине ездишь? Скажи, не стесняйся, здесь все свои! Ну!
— «Ауди», — буркнул Карнаухов, не поднимая глаз.
— «Ауди»! — повторил Сергей Анатольевич, — блеск! Леш, а что так скромно? Почему сразу не «Феррари»? Давайте, может, на вертолетах на работу будем летать? А что? Большинство из вас теоретически вполне могут позволить… вам мою машину показать?! — он яростно ткнул пальцем в стену, — еще и оформленную в кредит! Вы почему держите окружающих за идиотов? Что, на зарплату ректората можно купить такие тачки? Запомните: поносить любую власть в любых проявлениях и обвинять ее в коррупции будут везде и всегда, плевать, так это или нет… таков уж наш менталитет! — ректор развел руками, — неужели трудно хоть немного беречь репутацию? Трудно?
— Сергей Анатольевич, но всем же и так все… — начал один из проректоров.
— Все понятно? — ректор скривился, — понятно про кого? Про тебя? А я тебе так скажу: ни один человек в стенах этого ВУЗа не уличит меня в нечестности. Не потому что я такой правильный, да, здесь невозможно остаться чистым, да, система слишком прогнила, мы с вами знаем правду! Но только мы с вами… а теперь узнают все! — он вновь повысил голос, — представляете, что начнется, если любая информация о «Сети Петровского» всплывет на официальном уровне? Подтвердится? Так, как вы подтверждаете народное мнение о себе машинами представительского класса и шмотками за сотню тысяч! Не только слухи, а факты, всплыть которым позволили мы сами?! Что молчите?
— Ну… — Карнаухов все же решился подать голос, — теоретически, Петровского можно за что-нибудь отчислить. Насколько я знаю их, если обезглавить банду, их деятельность сойдет на «нет». А причину найти всегда можно, тем более, он не самый успевающий студент…
— Отчислить? — глаза ректора сверкнули, — и на каком же основании? Если, Леша, считаешь своего Петровского лохом, тогда, прости конечно, ты сам лох! Да он в два счета обоснует, что причина была притянута за уши, а заодно раздует вокруг этой истории такой скандал, что потонем мы все! И не только мы! НГПУ вообще все за километр обходить станут. Нет, дорогой мой друг… действовать надо тоньше. И жестче.
— Как? — Карнаухов с непониманием посмотрел на ректора.
— А как действуют, когда узнают о преступлениях? — Сергей Анатольевич поморщился, как от зубной боли, — обращаются в органы. Неофициально, конечно. Есть у меня кое-какие завязки в УБЭП, — он понизил голос, — короче, нужно сливать Петровского. На серьезном преступлении. Таком, как крупная взятка. Очень крупная, — подчеркнул он, выделяя каждое слово, — тогда даже, если этот малолетний подонок раскроет свою пасть, никто не станет слушать взятого с поличным преступника…
— А если он заговорит о нас? — Карнаухов напрягся, — ну так, из мести? Он много чего знает… такого, чем даже со своей шайкой не делится…
— Надеюсь, что не все он знает, — хмыкнул Сергей Анатольевич, — но в одном ты прав, это обратна сторона вопроса. Вместе с Петровским придется слить кого-то еще. Потому что органам интереснее получатель взятки, чем тот, кто ее дает. И его, как и Петровского, закроют без вариантов… а что вы так смотрите?! — ректор вспыхнул от злости, — вы сами на себя все это навлекли! А теперь надо расхлебывать…
— И кто это будет? — спросил Карнаухов, обреченно глядя в стену.
— А ты сам реши, кто! — ректор посмотрел на Алексея Станиславовича с плохо скрываемой злобой, — кто-то, у кого достаточно полномочий, влияния и возможности оказать такую услугу, за которую он получит очень крупную сумму денег. Такую, за которую сядет в тюрьму вместе с Петровским.
— Проходи, проходи, Константин, садись! — Фокин радостно улыбнулся и кивнул на свободный стул.
Петровский вошел в кабинет теперь уже нового декана, вернее, пока еще ВРИО, хотя ряд ли что-то уже изменится. На нем был черный костюм и легкое пальто, сентябрь выдался прохладным.
— Может, кофе? — по-свойски предложил Фокин, — или… виски? — он немного понизил голос.
— Виски посреди деканата? — Петровский криво ухмыльнулся, — да нет, Виктор Георгиевич, повременю. С учетом особо теплого отношения к моей персоне кое-кого из руководства, не хочу давать стопроцентный повод для отчисления на выпускном курсе! — он вновь одарил Фокина усмешкой.
— Да ладно тебе, Алексей Станиславович хорошо к тебе относится! — тот попробовал сгладить, — просто он мужик с характером…
— Ну да! — Петровский недоверчиво хмыкнул, — впрочем, это неважно… к делу? — предложил он.
— К делу, — согласился Фокин, — с практикой что у тебя? Вопросы закрыты?
— Ну да, — Петровский положил ногу на ногу и немного развалился на стуле, — от звонка до звонка, отчет готов, документы в порядке… осталось его защитить, но не вижу никаких проблем, это же мой материал…
— Похвально! — Фокин кивнул, — ну, списки дипломников уже видел, верно? Надеюсь, не возражаешь, что пишешь со мной? — он слегка приподнял брови.
— Нет, конечно, это наилучший вариант, — спокойно ответил Петровский, — думаю, о самом дипломе поближе к диплому и поговорим? — уточнил он, — ну, вместе с «госами», чтобы два раза не бегать…
На этих словах Фокин опасливо огляделся по сторонам.
— Ну, да, там ближе поговорим… — отрывисто сказал он и продолжил уже спокойнее и громче: — ну что, Костик, не подкачаешь на финишной прямой? С преподавателями проблем не будет?