— Вы мне стучать предлагаете, господа офицеры! — Петровский опустил голову. Перспектива потери всего, что он нажил за эти пять лет, была куда хуже тюрьмы. Его грамотно и планомерно прижимали к стенке, чтобы добиться того, чего они хотят. Резонансного дела. Беспрецедентного. Эпохального…
Бондаренко встал и прошелся по комнате. Посмотрел на Шаповалова.
— Мне кажется, что Константин Алексеевич упирается, как последний баран, потому что неверно истолковывает нашу задачу… — он громко щелкнул пальцами, — а ведь она заключается совсем не в том, чтобы засадить за решетку как можно больше людей… нет, Константин Алексеевич, наша цель — эффективная борьба с экономическими преступлениями и противодействие коррупции…
Договорив, Бондаренко оперся руками на стол и навис над Петровским под стать эмоциональному Шаповалову.
— Ну, ты же понимаешь, что создал прецедент! — горячо заговорил он, — об этом знают, за тобой повторят… сотрудничество в наших интересах, как и в твоих! — глаза майора сверкнули, — помоги нам разобраться в том, как это работает! Чтобы больше такого не было. Тебе-то уже, по большому счету, все равно, ты получил от своего гм… изобретения все, что было можно. Теперь помоги нам понять систему, чтобы бороться с этим, ты же не хочешь, чтобы другие… — Бондаренко сделал глазами выразительное движение, — я тебе слово даю, что если окажешь содействие, если вы все окажете, отделаетесь наибольшим возможным минимумом! А еще обещаю тебе закрыть глаза на кафе, средства на владение которым, вероятнее всего, получены незаконным путем. И еще много на что закрою глаза, Костя. Но тебе придется мне помочь…
Они с Шаповаловым вновь переглянулись. Петровский тяжело вздохнул и покачал головой.
— Если откажусь? — неуверенно спросил он.
— Тогда получишь по максимуму, — Бондаренко захлопнул папку, — потеряешь бизнес, деньги, из тюрьмы выйдешь никем. Члены твоей шайки, чтобы ты знал, все еще в разработке. И, по нашим сведениям, до сих пор занимаются незаконной деятельностью. Их все равно переловят по одному, не станешь сотрудничать, операция в НГПУ продолжится. И ни с кем из них мы даже говорить на станем, закроем за взятки в крупных размерах, и дело с концом. А так, кто знает… тебе решать, Константин Алексеевич…
Бондаренко откинулся на спинке стула и скрестил руки на груди. Шаповалов по-прежнему хранил молчание.
— Понятно… — Петровский опустил глаза, — выбора у меня нет…
— Выбор есть всегда, — спокойно ответил Бондаренко, — важно только сделать правильный…
На какое-то время воцарилось молчание. Офицеры терпеливо ждали ответа Петровского, который сидел, лихорадочно натирая виски.
— Ладно, — сказал, наконец, Петровский, подняв глаза, — а если у вас будет расклад, обещаете, что я и мои люди отделаются минимумом? Что вы прекратите преследование? — он внимательно посмотрел Бондаренко в глаза.
— Все, что я мог обещать, я уже озвучил, — коротко ответил майор, — решение за вами, Константин Алексеевич.
— Есть вариант сотрудничества, — Петровский кивнул и опять тяжело вздохнул, поняв, что именно ему придется сделать, — почти взаимовыгодный. Но и вам придется мне помочь все осуществить. Если согласитесь, у вас будет все: цепочка, места и время передач, весь принцип работы, даже подписанные признания, — он опустил голову и медленно выпустил из легких воздух.
— И? — Бондаренко смотрел на него с заметным интересом, — что для этого нужно?
— Для начала отпустить меня, — без предисловий выпалил Петровский.
Офицеры изумленно переглянулись.
— Отпустить? — Бондаренко вскинул брови, — это как же, Константин Алексеевич?
— Это очень быстро, чем быстрее, тем лучше! — нагло заявил Петровский, — товарищ майор, вы же понимаете, идиотов в штате не держу! — он двусмысленно усмехнулся, — если я вдруг бесследно исчезну слишком надолго, они занервничают, свернут все операции… и тогда, с моей помощью или без, вы уже никого не поймаете.
Он внимательно смотрел на слегка опешивших от новой информации офицеров. Бондаренко побарабанил пальцами по столу и взглядом задал Петровскому немой вопрос.
— Ну, я же сказал, обещаю вам весь расклад! — повторил Петровский, не отводя взгляд, — дайте мне всего два дня! Два. Вам нужно резонансное дело? Оно будет. Вы хотите знать, что нужно, чтобы такого больше не было? Узнаете. Вам нужна банда? Я сдам вам банду. Но на моих условиях…
Глаза Петровского горели. Он ждал вердикта…
— Петровский! Нет Петровского… — Антон Алексеевич пробежал глазами по журналу посещаемости, — на моей памяти Константин пропускает занятия второй раз. И это накануне госэкзамена, — он усмехнулся и посмотрел на аудиторию, — что с Константином, может, знают друзья?
— Да нет, мне не сказал! — поняв, что Семенов недвусмысленно обращается к нему, Асхат пожал плечами.
— Наверное, что-то празднует, впрочем, это не мое дело! — Антон Алексеевич улыбнулся, — что ж, в любом случае сегодняшнюю контрольную работу нужно будет написать хотя бы на троечку, хотя уверен, Константина не устроит такая оценка. Продолжим!..
Асхат нервничал. На пару Петровский не пришел. За весь день ни разу не позвонил. А еще Асхат знал, какую именно операцию он планировал в ближайшее время. Точный день и место Петровский побоялся сообщить даже им с Фроловым, но все должно было случиться вот-вот. Грандиозная сделка с образованием, которая должна была решить все их вопросы за весь период обучения на юрфаке НГПУ…
Когда пара закончилась, Асхат покинул корпус и, отойдя от кучковавшихся и оживленно обсуждавших предстоящий экзамен студентов, достал мобильный телефон.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
— Б…ь! — Асхат набрал снова, но результат был тем же. Мобильный Петровского был отключен. И это создавало реальный повод для волнения. Что могло произойти? Да что угодно, с учетом всего, чем они занимались все эти годы, с учетом характера и личности Петровского. Что-то надо было делать. Что?
Хвост будет. Он хорошо это понимал. УБЭП, казалось, пошло на сделку, но это была лишь видимость. Правоохранители никого никогда не отпускают просто так. За ним обязательно приставят слежку, проверить, что он будет делать и, возможно, поймать его на чем-то еще более серьезном, чем взятка, даже такая крупная. Хвост будет, обязательно. Нужно было только его вычислить…
Обнаружился этот хвост очень быстро. Не то, чтобы оперативники УБЭП работали плохо, просто Петровский знал, что именно надо искать. Несколько машин, попадавших под категорию «подозрительные», он отметил еще стартовав от здания Управления. Немного поколесив по городу, нарочно остановившись возле ларька, чтобы купить сигареты, он отсеял все. Все, кроме одной, которая продолжала ненавязчиво следовать за ним на «уважительном» расстоянии. Но сомнений не оставалось: это и есть «наружка» УБЭП.
— Вот вы где, красавцы… — проговорил себе под нос Петровский, плавно двигаясь в потоке, не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, стараясь не упустить из виду машину, неуклонно следовавшую за ним…
Хвост был вычислен. Оставалось его сбросить. Операм ни к чему видеть то, что произойдет в самое ближайшее время. План был рискованным и опасным, но вместе с тем он же был единственным. Другого пути спасения ситуации Петровский не видел. Их накрыли, накрыли огромным колпаком. И вскоре могут прихлопнуть всех. Понятно, что его предупреждения осенью не были услышаны, все по отдельности продолжили заниматься тем, чем занималась «сеть» на протяжении четырех лет. Вот она, иллюстрация пословицы про жадность. То, на чем в свое время так больно обжегся Петровский…
Но все это потом, а сейчас перед ним стояла непростая задача: любой ценой сбросить хвост. Он прекрасно понимал, что его ведут профессионалы, и попытка тоже будет всего одна. Если не получится, его просто возьмут и привезут обратно. И вот тогда уже никакого диалога не будет, сразу будет уголовное дело. А заодно пришьют побег из-под стражи, ко всем остальным «грешкам». И тогда он сядет очень-очень надолго. Все или ничего. Рано или поздно такой выбор должен был встать. И сейчас он стоял остро, как никогда…
Неожиданно вдавив газ до упора, Петровский перестроился через три ряда, чем спровоцировал волну негодования других водителей. А затем, рискуя попасть в ДТП, развернулся через две сплошные прямо перед выезжавшим с перекрестка автобусом. Послышался пронзительный гудок и не менее пронзительный мат. Но времени на разборки не было. Дернув руль и опять вдавив газ, Петровский взял резкий старт и, с огромным риском пройдя в притирку между машинами, стал отрываться от преследователей.
В зеркало заднего вида он смог разглядеть, как машина оперативников суетливо принялась перестраиваться и попыталась развернуться, но тот самый автобус уже проехал вперед, перегородив дорогу. Оба водителя опять вдавили сигнал. Сотрудники в машине стали сдавать назад, но с той стороны уже блокировал плотный поток автомобилей, пробка в одну сторону в это время сослужила Петровскому хорошую службу. Он знал, куда именно следует ехать и где он попытается сбросить хвост. Надежда была только на то, что именно сегодня ничего не изменится, и в том направлении опять возникнет километровый затор. Что ж, в этот раз удача была на его стороне…
Не отпуская газ, Петровский нагло проскочил на красный, едва не столкнувшись с большим внедорожником. Водитель не собирался спускать такой наглости и, мигая фарами, устремился в погоню. Пользуясь большей маневренностью и скоростью своей машины по сравнению с тяжелым джипом, Петровский обогнал два троллейбуса и, проехав прямо по тротуару, выскочил на другую улицу, стремительно уходя в отрыв от оперативников УБЭП и разъяренного водителя джипа.
— Только не подведи, не подведи… — бормотал он, вращая рулем и нарушая все возможные правила.
Проскочив два перекрестка, он свернул во двор, путая следы. К его удивлению, водитель джипа не потерял его из вида и теперь продолжал преследование. Машину оперов он уже не видел. В очередной раз подрезав кого-то, он свернул во двор, надеясь только, что из него есть другой выезд. Едва не сбив нескольких пешеходов и не врезавшись в припаркованные там же автомобили, Петровский обогнул двор по дуге. В ту же минуту с той же стороны въехал тот самый джип. С другой стороны появилась машина, которой по логике вещей Петровский должен был уступить.