–Пока вы спали, ещё трое приходили. С тем же ответом про ветер. Саби их не пустил, ведь повторы у него не засчитываются. Но раз уж один прошёл…
–Сколько времени?
–Уже начинает темнеть, так что сегодня их больше не будет. Но завтра… Похоже, этот электронный спрут научился отвечать правильно. А наш хвалёный мозг поэта проиграл в собственной игре.
–Не уверен, что проиграл, – покачал головой Тисима. – Мне тут одна идея пришла. Скажите-ка, что там происходит на берегу?
–Хорошо, что напомнили! С утра не смотрел. – Хоккайдо подошёл к перископу. – Х-мм… Если бы это было не здесь… Как-то раз я участвовал в проекте быстрого озеленения…
–Вишни-скороростки, – кивнул Тисима. – Мы такие использовали на новых островах для укрепления берегов. У меня ещё утром мелькнула мысль, что у них там садовые роботы. Но я тогда подумал, что это слишком бредово – разбивать вишнёвый сад, чтобы смоделировать стихотворение. А выходит, этому машинному разуму никак иначе не подобрать ответный образ.
Акита тоже пошла посмотреть, и Хоккайдо уступил ей место у перископа. Прильнув к окулярам, женщина в мышином кимоно стояла неподвижно целую минуту.
–Это похоже на театр, – вдруг произнесла она, поворачиваясь к Тисиме. – Они ходят в тумане среди цветущих деревьев. Как будто пытаются уловить… Но завтра Саби даст новую тему, и им придётся ставить новую пьесу.
–Тогда у нас и вправду не всё потеряно. – Хоккайдо перекинул ружьё из руки в руку. – Хотел бы я посмотреть, как эта тварь смоделирует болото с поющими лягухами! Или снежную бурю. Или…
–Кстати о лягухах, – перебил Тисима. – Перед тем как я вырубился, кто-то назвал меня «жабой». Или это была часть галлюцинации?
–Это была поэтическая разминка, – пробормотал Хоккайдо.
–Разминка, разминка! – хором передразнили близняшки. Одна ткнула другую в бок, а та в ответ раздула жабры и скорчила страшную рожицу.
Перколяция
There is a crack,
a crack in everything,
that's how the light gets in.
(Leonard Cohen)
–Давай уже, дуй! – сказал Саня.
–Зачем дуть? – удивился Мишка, разглядывая сигу. – Мне говорили, надо в себя.
Они сидели на быке разрушенного моста, в своей любимой «крепости». Внизу бурлила вода, а прямо перед ними на середине реки торчал второй бык, широкая бетонная опора, куда они мечтали перелезть. Вернее, мечтал Серый. У него был целый план: кинуть верёвку со своего быка на второй, и сделать верёвочный мост. Да и штаб лучше устроить там, на втором быке, туда уж точно никто из деревни не доберётся.
Мишка об этих планах узнал только вчера. Сам он не подрывался на такие приключения. Ему нравилось просто сидеть на быке и смотреть, как пузырится воздух под февральским льдом, как толкаются неповоротливые льдины в апреле, или вот как сейчас кружит, кружит в водоворотах ольховый пух. Если долго смотреть на такие штуки, кажется, будто ты вообще исчез, растворился в природе. И каждый раз в таком состоянии делается какое-нибудь открытие. Два дня назад он, сидя здесь один, услышал странные звуки – и обнаружил с другой стороны опоры, в развилке ржавых железяк, настоящее гнездо. Из гнезда высунулась голова птицы. Когда Мишка подлез ближе, птица вспорхнула, громко треща, и он увидел в гнезде три маленьких голубоватых яйца.
И сейчас ему вовсе не хотелось пробовать сигу, а хотелось перелезть на ту сторону быка и посмотреть, вернулась ли птица. И показать гнездо новым приятелям тоже хотелось, только он боялся, что они придумают какую-нибудь гадость. Серый наверняка предложит забрать голубые яйца и подкинуть наседкам в курятник. Ага, вот и он, тащит обещанную верёвку.
–Чё, зассал? – Серый спрыгнул с лестницы в «крепость». – Давай мне, не пропадёт.
–Никто не зассал. – Мишка подумал, что если откажется от сиги, его совсем засмеют эти деревенские. – Просто Саня говорит, в неё дуть надо. А у нас пацаны затягивались.
–Ну вы мелкота! – рассмеялся Серый. – К ней надо просто прикоснуться, там где точка. Можно даже в руке держать, но лучше во рту, чтоб руки были свободны. Главное, подумать о том, чего ты хочешь.
–А если рогатые появятся, надо валить сразу, – вставил Саня.
Серый снова хохотнул:
–Ещё скажи, серой запахнет.
–А чем, по-твоему, демоны пахнут?
–Чем? – Серый покопался в карманах, вытащил какой-то винтик. – На, понюхай.
–Фу! – Саня сморщился. – Соляра, что ли?
–Нет. – Серый бережно завернул винт в тряпку. – И рогов у них нет. Хотя поначалу страшно, у главного такая зверская рожа со шрамом! И кожа чёрная, с красными татуировками. А зовут его Тэксис.
–По-моему, это название страны, – робко заметил Мишка.
–Да хоть звезды! – отмахнулся Серый. – Ты бы видел, какая у них…
–Преисподняя?
–Мастерская, идиот. Представь байк с крыльями. Газанул – и полетел. У них полный ангар таких летучих машин. И тут я со своим воздушным змеем. Они так ржали! Но потом столько всего мне показали, что кажется, я теперь сам могу настоящую мотодельту собрать. Блин, так жалко, что отрубило! Слушай, Миха, ну по чесноку – ты ведь не хочешь? Дай лучше мне! Может, я опять к тем бесам попаду, мне только спросить…
–Не-не. – Мишка отвёл в сторону руку с сигой. – Я за неё все обеды отдал на неделю.
–Ладно, приколись сам.
Серый сделал петлю на верёвке и поднялся, высматривая на втором быке место, куда забросить аркан. Мишка поднёс сигу к губам.
–Э-э! – Серый схватил его за руку. – Не здесь, дурило! У тебя же всё другое будет перед глазами. А если побежишь, нам тебя из реки вылавливать? Иди лучше вот туда, на поле.
# # #
Нет, это конечно не отцовская «Волга». Но дизель классический, и вся электрика аналоговая, никаких чипов. Стало быть, разберёмся.
Антон достал из-под сиденья рукавицы, поднял крышку капота. От двигателя ещё несло гарью. Когда это началось, чёрный дым заволок всю кабину, а после трактор и вовсе заглох. Отец бы велел перво-наперво проверить форсунки. Да только в полевых условиях как проверишь? Ну допустим, форсунки в норме. Что тогда? Он снял воздухоочиститель, слил грязное масло и стал очищать трубу.
Как их вообще угораздило выбрать такой склон для картошки! Нет, хватит повторять эту отмазку, Ася уже всё тебе разжевала. Тут самая плодородная земля, бывшая речная пойма. К тому же склон смотрит на юг, и от ветра защищён. А что трактору трудно работать на склоне, так разве это проблема? Вскопали бы вручную, как раньше, и сажали бы «под лопату». За неделю весь склон засадили бы и так.
А ты, значит, ускорить решил. Механизировать. В итоге даже плуг не отрегулировал нормально, да ещё погнал по склону под нагрузкой. Вот и не выдержал замученный МТЗ.
Ладно, и не такое видали. Как раз в отцовском гараже. Батя-то никакой модной техники не жаловал. Это уже потом, повзрослев, Антон понял, что старая «Волга» была не личной причудой отца, но частью серьёзного культа, в котором только особые люди ездили на такой коллекционной модели, а совсем особые умели её чинить. Юному Антоше довелось познакомиться с этим культом после первых же покатушек на той «Волге», когда она вот так же задымилась. Долго пришлось выслушивать отцовскую брань да подавать ключи, а после и самому лежать на рогожке под капотом.
Оказалось – полезно. Даже после того, как он завёл собственную «Теслу», ни один автосервис не мог его кинуть. А в тот день, когда «Тесла» вырубилась вместе со всем умным транспортом, батины уроки снова помогли: брошенная соседями старушка-«Лада» после небольшого ремонта стала одной из немногих машин, которые смогли выехать из города.
Он приободрился от этих воспоминаний, и залив новое масло в воздухоочиститель, попробовал завести мотор. Получилось, и даже без дыма. Правда, теперь стучит так, словно изнутри хочет вырваться какой-то дизельный джинн. Видимо, надо отрегулировать топливный насос.
Зарываясь дальше в пахнущий гарью механизм, он продолжал копаться и в себе. Нет, картофельный склон тут не виноват. Ты просто злишься, что тебя оставили в общине ради Аси, а не из-за твоих собственных способностей.
Хотя в первые дни тебе даже нравилось, как у них всё устроено. Каждый член общины – эксперт в своей сфере. Один священник, отец Алексий. Один врач, Раиса Соломоновна. Бывший спецназовец Тенгиз, на нём охрана. Слесарь-электрик Егор. Булочница Ната, она же распоряжается продуктовым складом, хотя и без денег. Про деньги – это к Леониду, на нём все связи с внешним миром: торговать, меняться. В паре с ним мотается по рынкам шофёр-грузчик Пашка. Ну и с остальными примерно так же: на каждое дело свой мастер. Непривычно, потому что нет выбора. Зато и конкуренции нет, никаких конфликтов за то самое дело.
Ася была экспертом, которого им не хватало. В общине поняли это в первый же день, хотя присматривались к этому семейству беженцев ещё неделю, прежде чем предложить им остаться. Ася тоже присматривалась, со смехом рассказывала, что эта «секта хипстеров» ни хрена не умеет выращивать, как они вообще тут выжили, прикинь, вчера одна барышня-крестьянка спросила, чем лучше обогревать теплицу, и прямо вспыхнула, когда я ответила «говном» – она не знала, представляешь?!
За эти знания вас и взяли в общину. Твоя жена-ботаник, которая в городе писала копеечные статейки про экологию, оказалась очень нужна им, чтобы правильно строить их говняные теплицы и сажать картошку на правильном склоне. А ты, крутой биржевой аналитик, нахер никому не сдался, как и твои отключенные биржи.
Вот отчего ты тихо злился всё это время, и в итоге попытался перехватить работу у Пашки. Он молодой, с машинами на ручной коробке плохо знаком. На рынок сгонять может, но с трактором управляется неуверенно. А ты решил полихачить. Ну и копайся теперь в грязных фильтрах…
Кто-то постучал по крышке капота. Он очнулся, поднял голову и увидел Асю с охапкой зелёного лука. Позади неё солнце садилось в длинную низкую тучу, и в последних лучах асины волосы вспыхнули, как огромный подсолнух. Но вот сизое крыло тучи накрыло золотистый шарик, вокруг сразу разлились кефирные сумерки. И на поле уже никого. Ничего себе! Выходит, он незаметно провозился тут полдня.