ра, от промозглой Швеции до вонючей Индии. Везде мы перепроверяли местную статистику заражений, и параллельно с тестами собирали генетический материал. И нашли нечто удивительное. Один городок в Сибири, который не поддавался заразе. Заболевшие там были, но только приезжие. А у коренных жителей – практически стопроцентная устойчивость.
–Допустим, это правда, – мрачно кивнул Майк. – Допустим, у какого-то народа есть врождённый иммунитет. Выходит, закрытие границ только навредило? По-твоему, надо было сделать наоборот? Устроить всемирную оргию для распространения спасительных генов?
–Я не знаю, как надо было! Но знаю, какая паршивая демография сейчас у тех, кто сильнее всех изолировался. Зато побороли расизм, ага! Именно в то лето началась такая борьба, что мы даже не успели передать наши результаты заказчикам. В Лэнгли сменилось руководство, и нам объявили, что наша расистская лаборатория закрывается. Велели прекратить все исследования и вернуться домой. А я тогда сидел в том самом городке, в русской глубинке. Ну что ж, купил билеты, упаковал аппаратуру… И на целый день остался совершенно свободен. Вышел прогуляться и думаю: а может, мне самому использовать то, что мы обнаружили? Ведь передо мной – город, который не накроет ни вторая волна, ни третья. Ну, меня-то накроет, я не здешний. Но если я найду себе девушку в этом чудесном месте, шансы наших детей на выживание будут значительно выше.
–Ох, пап… – выдохнул Боб. – Я всё понял… Ты про нас думал уже тогда! Прости, что мы тебе…
–Ни хрена ты не понял! Это был самый адский день в моей жизни! Потому что ни одна девица в том городе не хотела общаться с черножопым.
Оба сына вздрогнули, словно их ударило невидимым хлыстом.
–Знаю, сейчас нельзя так говорить. Но это было именно так. Некоторые из них даже улыбались, но всё равно смотрели на меня как на мерзкое насекомое. Их нельзя винить, у них же там чёрных вообще нет, зато снег даже летом бывает… Я вернулся к отелю уже затемно. Собирался взять в баре пузырь вискаря и надраться как следует. И вдруг увидел её, прямо у входа в отель. И влюбился с первого взгляда. Терять мне было нечего, и я тут же сделал ей предложение. А она тут же согласилась. Сказала: «За двести долларов». Просто она меня не так поняла. У неё тогда был плохой английский, ну и работа… не очень хорошая.
–А чеченская мафия? – спросил Майк. – Это была моя любимая часть в твоих сказках.
–Да, болталась там пара упырей. Не хотели отдавать ей паспорт, требовали какие-то «долги». Вот тогда я и сказал нашим спецам из группы прикрытия, что Наташа – очень ценный агент, хочет перейти на нашу сторону, надо помочь. На следующий день с упырями произошёл несчастный случай на стройке. В общем, мне удалось вывезти вашу маму в Штаты как раз перед вторым закрытием границ. Но дома возникла проблема похуже. Мой соавтор по исследованию, доктор Тайсон, тоже вернулся в Америку. Приехал к нам гости, ну и начал клеиться к вашей маме. А когда я посоветовал ему отвалить, он пригрозил мне, что расскажет прессе и про наше исследование, и про мой личный «эксперимент по гибридизации»… Видите, вон там, у озера, лодочный сарай? Там с доктором Тайсоном произошёл несчастный случай на рыбалке.
Братья словно онемели, потрясённые услышанным. Ветер гонял рваные волны по кукурузному полю. Рыжий пёс встал и пошёл в дом.
–Джим знает, когда пирог готов, – сказал старик. – И поскольку это скорее всего будет мой последний пирог, то у меня, как у приговорённого, есть последнее желание. Хочу, чтобы иммунитет моих внуков был не хуже вашего. А для этого вы должны найти себе невест на другом конце света. Да, Майк, я видел твою Зару. Милая девушка, но её генетический профиль – увы… Я пришлю расчёты, ты поймёшь. Никаких вариантов с местными подругами. Только Сибирь. Вы должны полететь туда с матерью – у неё сестра в Иркутске, вас пустят по программе воссоединения семей. Но вам нужен не Иркутск, а тот самый городок, где ваша мать родилась. Только у неё не спрашивайте, она не любит старое ворошить. Просто запомните это название…
Он вытащил бумажный вкладыш из сигаретной пачки, написал карандашом одно слово и показал Бобу и Майку. Сыновья молча кивнули. Старик щёлкнул зажигалкой, полоска бумаги вспыхнула, пепельные хлопья взлетели к потолку. Лохматый Джим, шаркая когтями, вышел из кухни и улёгся посреди веранды. За ним шла хозяйка с пирогом.
Маза
Что мне нравится в Санкт-Петербурге – тут почти ничего не меняется уже лет сто. С утра выходишь на пробежку к заливу, а там всё такой же мокрый песок, и волны такие же медленные, и здания вдоль берега те же. Ну, дамбу немного подновили, когда море поднялось, да мост с кольцевой дорогой пошире стал. Вот и все новости, если с берега смотреть.
И даже в самом городе особых изменений не заметно. Архитектура старая, эдакий городок-музей на острове. Население по большей части пенсионного возраста, безо всякого технологического пафоса – но зато и без столичных истерик о том, «как великую страну развалили» и «кто в этом виноват». Нет, у нас люди спокойные, ближе к земле, к морю. Наверняка и в других провинциях так живут, не только на нашей окраине.
Но в тот день мне пришлось уйти с залива пораньше. И не домой, а прямо в современный мир. В основном-то я из дома работал, но тут особый случай, нужна была личная встреча в офисе. И только я поднял глайдер, только открыл присланный Кортесом документ, так сразу понял, что денёк будет непростой.
Во-первых, я не люблю на автопилоте летать. Даже поддержал в своё время законопроект о запрете беспилотников на земле – после того, как «Тесла» подавила кучу народа своими слепошарыми тачками. Хотя в воздухе места много, тут можно на время доверить управление машине, и я волей-неволей стал этим пользоваться иногда, чтоб по пути готовиться к таким вот встречам. Но недолго. Просмотрю какую-нибудь презентацию одним глазком, минут за десять – и снова штурвал в руки, чтоб навык не терять.
Однако в то утро мне прислали документ не только огромный, но и на английском. А мой английский… не для беглого чтения, скажем так. Родителей заставляли нам нём писать почти всю жизнь, но потом вслед за пандемиями начался тот самый «развал великой страны» – сначала Техас, за ним Калифорния, а там и другие побежали, наша Флорида тоже потребовала независимости, ну и английский наконец убрали отовсюду, где он был обязательным. И правильно, грубый он какой-то, будто лягухи квакают. То ли дело наш испанский, просто музыка.
Вообще-то мне этот развал даже помог устроиться. Особенно если учесть, что мой дед приплыл во Флориду с Кубы на плоту из пластиковых бутылок, и всю жизнь был счастлив тем, что его не выгнали обратно, позволили работать в автомастерской. А сын его, мой отец, работал шофёром на мысе Канаверал, и тоже не думал куда-то выше взлетать. Хотя меня они всё-таки отправили в лётное училище.
Но после училища я не стал обычным дроноводом, как многие мои сокурсники, не вылезающие из виртуальных шлемов даже в туалете – нет, я пошёл по административной части. И вот тут последствия пандемий дали о себе знать. Что прививки не особо работали, было известно давно. Зато, как выяснилось позже, работали гены, только не у всех: население сократилось в основном за счёт бледнолицых братьев. Эмигранты из Евразии тоже не спешили к нам из-за карантинов, и на космодроме стало не хватать специалистов. Так и вышло, что я, сын простого шофёра, получил должность, о которой никто в семье и мечтать не мог.
Правда, у отца была другая версия моего взлёта. Он утверждал, что это случилось из-за скандала с кораблями Илона Маска. Мол, после того скандала набирать сотрудников в космический центр стали более надёжным способом, на основе мазы. То есть брали таких людей, которые может и не самые умники, зато честные и ответственные, с хорошей историей учёбы, работы и выплаты кредитов. И безо всяких там фантазий марсианских, куда столько денег улетело без толку.
Ну, тоже верно. К чему нам эти дальние планеты? Космодром теперь зарабатывает на запуске спутников, которые полезные дела делают. Кому связь нужна хорошая, чтоб голодрамы качать да в шутеры играть, а другим – карты для туризма, прогнозы погоды, или там наблюдение за полями для фермеров. Нормальный, честный бизнес. А в таком бизнесе без мазы никуда.
Взять хоть эту встречу, на которую мне пришлось с утра лететь в тот день. По правде говоря, там всё уже было решено и так. Тендер на поставку новых ракет-носителей автоматически выиграла компания, у которой самая высокая маза, аж семьсот с чем-то. Мне надо было лишь кое-какие формальности проверить. Как у нас шутят – подмести мусор за искусственным интеллектом, потому что у него рук нету.
Только на этот раз мусор попался странный. Все полтора часа лёта от Петербурга до Канаверала я со скрипом продирался через здоровенный англоязычный файл, проклиная Кортеса, который прислал мне эту муть. Ещё в лётной школе, где мы вместе учились, Кортес очень кичился тем, что знает два дополнительных языка. В общем-то и вправду полезное знание в наше время, когда все сидят на автоматических переводчиках. Именно это помогло Кортесу создать собственное агентство корпоративной разведки. Я иногда просил его «пробить» кого-нибудь из бледнолицых, и он много чего интересного мне подкидывал. Только всегда с издевательскими шуточками.
Вот и на этот раз, когда я прогнал его документ через переводчик, получился какой-то порнографический сценарий, где главным героем выступал «крепкий возбудитель», а дальше шли «юбочки», «прокладки», «нежные яйца» и «глубокие толчки». Кортес однажды рассказывал, что машинные переводчики обучаются на текстах из Сети, раньше там было много научно-технических материалов, а теперь Сеть завалена женскими романами… Ну ясно, он решил показать этот эффект на моей тематике.
Тем не менее, когда глайдер подлетал к космическому центру, я уже примерно разобрался, что написано в отчёте Кортеса. Но легче от этого не стало. Получалось, что наш тендер выиграла очень сомнительная контора. Разработанный ими «крепкий возбудитель» (то есть ракета на твёрдом топливе, если говорить без порно-переводчика) – это вообще не самостоятельный проект. Они просто срисовали технологию старого китайского движка, который в свою очередь был копией ещё более древней ракеты русских. И у этой фальшивой конторы до сих пор не было ни одного удачного запуска! А мне предстояло встретиться с сеньором Ковальски, основателем этой «инновационной компании», и задать ему пару неудобных вопросов, с учётом открывшихся фактов.