В этом разделе мы хотим зафиксировать значимость горожан и невозможность нивелировать их роль до уровня генераторов данных. Мы уверены, что не стоит ждать годы, чтобы еще раз убедиться в нереалистичности и нецелесообразности «одного сплошного телевидения» – замены разговора о сложной и противоречивой жизни города и его обитателей обобщенными потоками данных. Работа с ними неизбежна в мире постоянно увеличивающихся объемов информации. Однако оценка роли горожанина в качестве пассивного генератора данных или активного участника городской жизни лежит не в области исследовательской или управленческой необходимости, а в изначальных ценностных установках ученых, властей и самих горожан. О значимости горожанина и горожан, их возможности менять мир на своих условиях и пойдет речь в этом разделе.
Любовь Чернышева, Эльвира ГизатуллинаРусские сезоны: «тротуарный балет» на новых городских улицах в эпоху цифровых медиа
«Живые» тротуары – это неотъемлемая составляющая комфортного, разнообразного и безопасного города. Из далекого 1961 года об этом рассказывает Джейн Джекобс – наверное, одна из самых известных сегодня урбанистов. Ее книга «Смерть и жизнь больших американских городов»[494] популярна среди городских исследователей и практиков, занимающихся трансформацией городского пространства по всему миру. Некоторые тезисы этой работы плотно вошли в арсенал критиков российского градопланирования: например, общим местом стало представление о «настоящем», «хорошем» тротуаре – он должен быть не узкий и не широкий, окруженный невысокими зданиями со смешанным типом использования, не пустой и не слишком перегруженный людьми. Хороший тротуар – это сцена, на которой происходит «тротуарный балет», состоящий из повседневных событий городской жизни: люди пьют кофе и заходят в небольшие магазинчики, тут же рядом играют дети, слышны приветствия и смол-токи. Во всем этом участвуют и за всем этим наблюдают прохожие, местные жители, владельцы и сотрудники местных заведений и тем самым не только избавляют себя от скуки, но и обеспечивают безопасность всех участников «балета», в том числе детей.
«Хороший» тротуар – это социальная категория, но его основание, с точки зрения нового урбанизма, вполне материально. Джекобс описывает нью-йоркский Гринвич-Виллидж, район с квартальной планировочной структурой, низкоэтажной застройкой, частой сеткой улиц, небольшим количеством скверов на перекрестках и отсутствием общих открытых дворов. В такой ситуации тротуар – практически единственное публичное пространство района, и именно на нем разворачиваются всевозможные спонтанные взаимодействия между людьми. Планировка улицы с подобным «хорошим» тротуаром четко разграничивает публичное и приватное пространство и, с точки зрения Джекобс, способствует «развитию более формальной, организованной общественной жизни»[495], позволяя быть включенным в местное сообщество, но одновременно держать дистанцию и сохранять приватность.
И напротив, высотные микрорайоны модернистских жилых домов, построенные в духе Лучезарного города Ле Корбюзье, это «улицы, поставленные „на попа“, чтобы упразднить улицы на земле»[496]. Они «высасывают» активность с улиц, лишая последние глаз и тротуарной жизни. Критики модернистского жилья подхватывают эту идею Джекобс: новостройки 1950–1970‐х, хоть и обеспечивают потребности растущих послевоенных городов в жилье, зачастую получают репутацию «рассадников преступности», пространств социального беспорядка, где жителям нет дела друг до друга, а среда неминуемо деградирует[497]. Сторонники нового урбанизма утверждают, что материальность тротуара и его окружения крайне важна для воплощения «идеальной» тротуарной жизни, столь ценной для города и горожан. И спорить с этими базовыми принципами непросто, особенно оглядываясь на яркие примеры провалов модернистского подхода к созданию новых районов[498].
Но в современных российских городах (в частности, в Санкт-Петербурге) строят новые крупные жилые массивы, во многом схожие с модернистским жильем середины XX века. На них и направлена критика, основанная на опыте «западного» города эпохи государства всеобщего благосостояния. Их называют бетонными «гетто» и сулят деградацию, указывая на то, что материальная организация пространства и зданий не способствует безопасности, построению прочных соседских отношений и заботе о пространстве за пределами собственной квартиры[499].
Так критикуют, в частности, ЖК «Северная долина», строящийся на окраине Петербурга с 2009 года и заселенный уже более чем 40 тыс. человек. Он представляет собой микрорайонную застройку высотой в 29 этажей на 270 га с огромными пространствами дворов, в которых обочины внутридворовых проездов полностью отведены под парковку и постоянно используются для автомобильного транзита. Снаружи зданий, вдоль широких улиц, располагаются широкие тротуары, исключительная функция которых – это маятниковый транзит: с утра в сторону метро, вечером – обратно. Первые этажи отведены под коммерческие помещения, но во многих домах подняты на стилобат (цокольный этаж, объединяющий несколько зданий) и не примыкают к тротуарам.
Такая планировка мало напоминает Гринвич-Виллидж. В «Северной долине» тротуар работает как отдельная часть улицы, предназначенная для движения пешеходов. И он является только одним из типов публичных пространств наряду с другими: прогулочными променадами внутри огромных дворов, детскими и спортивными площадками и соединяющими их сетями дорожек и др. Несмотря на то что общественные пространства в «Северной долине» организованы иначе, а события, доступные взгляду стороннего наблюдателя, мало похожи на зарисовки Джекобс, в этом тексте мы покажем, что «тротуарный балет» возможен – и существует – в тех местах, которые канон нового урбанизма не признает социабельными.
Метафора «тротуарного балета», использованная Джекобс, – это попытка найти методологический подход к анализу городской жизни, подчеркивающий важность взгляда снизу, с улицы (а не привычного планировщикам взгляда сверху, с высоты птичьего полета), движения, спонтанности и импровизации, чувственного опыта, разнообразия и вклада множества участников в конечные формы переживания улицы[500]. В анализе «Северной долины» мы берем эти принципы на вооружение, с той лишь поправкой, что мы находим «балет» не в зоне между проезжей частью и домами и даже не совсем в публичном пространстве. Если у Джекобс пространство – это «контейнер» и физический тротуар является сценой, вместилищем для социальных процессов, то в нашем случае нет готовой сцены. Жители района ежедневно сами (вос)производят это пространство в своих онлайн- и офлайн-практиках, разворачивающихся в тех или иных локациях района и вокруг них.
Представим себе такую картину: ребенок играет на площадке во дворе, а его мама сидит рядом и смотрит на экран смартфона. Может показаться, что смартфон разрушает ее связи с окружающем пространством и людьми[501], она будто «выпадает» из жизни района и не участвует ни в каком «тротуарном балете»: она не знает никого из прохожих и даже не наблюдает за тем, что происходит вокруг. Но стоит иначе подумать о самом понятии «тротуара», чтобы ситуация предстала в ином свете. В данном тексте мы заглянем через плечо этой женщине (и другим жителям района) и увидим, что через свой смартфон она здесь и сейчас наблюдает за жизнью района и сама принимает в ней участие.
«Тротуарный балет» в «Северной долине» достоин внимания, поскольку отражает процессы от периодического пересечения до полного слияния пространственных и человеческих процессов с цифровыми технологиями[502]. Исследования показывают, как онлайн- и офлайн-практики горожан переплетаются, формируя гибридные формы вовлечения в жизнь соседства[503] и новые формы территориальных сообществ[504]. Смартфоны становятся интерфейсами гибридного городского пространства, формирующими коммуникации и отношения людей[505]. Город предстает пространством, в котором горожане одновременно являются действующими лицами и занимают позицию наблюдателя, обладающего тотальным взглядом благодаря цифровым технологиям[506]. В перспективе подобных изменений городской жизни в эпоху цифровых медиа «тротуарная жизнь» – основанная на физическом соприсутствии, перспективе «снизу» и сиюминутном взаимодействии лицом к лицу – также трансформируется. Мы попробуем продвинуться дальше простой аналогии онлайн-активности горожан в социальных сетях и картины, созданной в книге Джекобс. Наша задача – вдохновившись метафорой «тротуарного балета», – детально рассмотреть, как социальные процессы, связанные с переживанием разнообразия городской жизни, спонтанностью и импровизацией, социальным контролем и упорядочиванием публичной жизни района, происходят в новом жилом комплексе в Петербурге. Опираясь на серию из 21 интервью с жителями «Северной долины», собранных с 2017 до 2019 года, цифровую этнографию[507] соседских онлайн-групп, созданных местными жителями на платформе «ВКонтакте», а также на 10 часов наблюдений за офлайн-пространствами района, мы покажем, как в этом жилом комплексе возникает «гибридный тротуар» и какие возможности и ограничения он задает в сравнении с идеально-типическим тротуаром, описанным Джекобс.