[808]. Усилия по приведению парка в соответствие «экологическому образу» и минимизации издержек достигаются с помощью аутсорсинга этих функций компьютерным алгоритмам и мотивированным людям-волонтерам.
Еще одна проблема использования алгоритмов для усовершенствования городского пространства была выявлена уже во время первых турниров «Новых игр» профессорами дизайна и градостроительства из Калифорнийского университета в Беркли – Хорстом Риттелем и Мелвином Уэббером. Они ввели понятие «коварная проблема» для описания трудностей, возникающих из‐за вмешательства логики военных и космических компьютерных программ в логику планирования городов. Как показывают «Новые игры», кризис универсального общественного блага и подъем гражданского энвайронментализма соотносится с реконфигурацией пользователей и сред, подчиненных филантропии, а не электоральной политике. Несмотря на то, что Стюарт Бранд заявлял, будто «машины делают только то, что вы им говорите», действуя в «суверенной области рациональной цели», «Новые игры», в частности, показали, что воздействие коммуникационных технологий на общество будет каким угодно, только не рациональным – и не соответствующим заявленным целям.
Ренира Рампаццо ГамбаратоТрансмедийный сторителлинг, пространство города и опыт участия: «Большой британский жилищный скандал»
Документальный сериал «Большой британский жилищный скандал» – это трансмедийный проект, предлагающий оригинальное решение затянувшегося кризиса жилой недвижимости в Соединенном Королевстве. Британская жилищная система запутана и зависима от политики правительства. Ее неотъемлемой частью является социальное жилье – возможность людям с низким доходом получить жилплощадь по доступной цене. Социальное жилье находится в зоне ответственности органов местного самоуправления и некоммерческих организаций. Именно этому типу жилья посвящен «Большой британский жилищный скандал» (далее – Скандал).
Сериал был снят по заказу телеканала Channel 4, одной из крупнейших британских телевещательных компаний. Ведущий программы, архитектор Джордж Кларк, объявил личный крестовый поход против проблем с жильем в британских городах после того, как обнаружил, сколько пригодных для проживания домов пустуют или сносятся, в то время как множеству семей негде жить. Проект взывает к гражданскому и общественному чувству зрителей: недвижимость не должна пустовать из‐за проблем собственников, которые не могут вернуть свои дома на рынок аренды жилья. Поэтому главной целью Скандала было внести эту проблему в список приоритетных для правительства, добиться конкретных политических решений и, как следствие, социальных изменений в жизни города. Решение, предложенное Скандалом, заключалось в создании фонда дешевых кредитов для поддержки владельцев пустующих домов, которые таким образом могли бы отремонтировать свою недвижимость и вернуть ее на рынок жилья.
Как трансмедийный проект, в котором переплелись истории людей, практики участия, факты и сторителлинг, Скандал многократно усилил гибридные (соединяющие медиа и физическое пространство) эффекты современного города. Более того, «вполне вероятно, что контент городских медиа постепенно превратится преимущественно в „рассказывание историй“, а не просто передачу информации горожанам»[809]. В этой главе анализируются трансмедийные стратегии Скандала, чтобы показать, как этот мультиплатформенный проект, во-первых, помог обществу осознать, какой бессмысленной потерей для городов Соединенного Королевства[810] являются миллионы пустующих домов, и, во-вторых, предложил горожанам направления конкретных действий, нацеленных на изменение государственной политики и возвращающих к жизни заброшенные городские районы.
Теоретическая основа этого исследования – соединение парадигм анализа трансмедийных проектов[811], исследований городского пространства[812] и культуры участия (партисипаторной культуры)[813]. Методология исследования основана на ранее предложенной мною модели анализа трансмедийных феноменов[814]. В случае Скандала исследование показало, что использование трансмедийных стратегий для решения городских проблем помогает достичь существенных социальных изменений. Такие мультиплатформенные шоу, как Скандал, с их партисипаторной природой, обладают широкими возможностями преобразовывать социальную ткань города. «Большой британский жилищный скандал» представляет собой воплощенную в медиапроекте концепцию «текучей современности» З. Баумана[815] – общества, склонного к постоянным изменениям, встраивающего мобильные технологии в повседневные процессы с целью потенциального усиления локальных связей, индивидуализации и мобильности в городской среде.
Трансмедийный сторителлинг представляет собой расширение «мира истории» (storyworld[816]) на несколько медиаплатформ (например, телевидение, социальные сети, сайт, мобильные приложения, игры и комиксы) таким образом, что контент каждой из платформ не дублирует, а расширяет, уточняет и усиливает общее повествование и обеспечивает глубокую вовлеченность и участие аудитории. Трансмедийный сторителлинг «в основе содержит макроисторию, которая „просвечивает“ сквозь различные сегменты истории»[817] на разных платформах. Нуно Бернардо утверждает: «За прошедшее десятилетие трансмедийность стала незаменимой коммуникационной стратегией. Ее ценность – в приоритете динамичного опыта проживания истории над более или менее статичным форматом вещания»[818]. Классические примеры трансмедийных проектов часто относятся к сфере развлечений, как в случае «Матрицы» (1999) Вачовски: между выходом первой, второй и третьей частей кинофраншизы было создано много разнообразного контента на других платформах: графические новеллы, анимационные сериалы, видеоигры, фигурки персонажей и другая сувенирная продукция и т. д., что позволяло зрителям не выходить из «мира истории» и обеспечивало их вовлеченность, подтверждение чему – поток фанатского творчества, посвященного вселенной «Матрицы», который не иссякает до сих пор[819]. В то же время трансмедийные проекты могут создаваться не только вокруг вымышленных историй, и проект «Большой британский жилищный скандал» служит последнему прекрасным доказательством.
На волне новых тенденций в современных медиа, где переплетаются нарратив, участие и опыт, пространство становится ареной и фактором процессов коммуникации в целом и трансмедийного сторителлинга в частности. Пространство нарратива[820], включающее и то «невидимое», что находится за пределами истории, вовлекает аудиторию в переживание коллективного опыта. Пространство участия, обеспеченное технологическими инновациями, помогает рассказывать, слушать и проживать истории новыми способами. Пространство опыта, связанное с понятием «коллективного интеллекта», о котором писал П. Леви[821], усложняет и связывает воедино трансмедийную структуру, распространенную на множество медиаплатформ. В этом контексте ткань городской жизни образует пространство возможностей – город-текст (понятие, которое ввел в 1984 году Мишель де Серто[822], а подробно раскрыла Натали Колли: «Пешеходы рассказывают городские истории, просто двигаясь по городу»)[823].
Мишель де Серто различал понятия «место» (lieu) и «пространство». Для него «место представляет собой имеющуюся на данный момент конфигурацию позиций. Оно подразумевает стабильность»[824]. А пространство, с другой стороны, формируется векторами – направления, скорости, времени: «пространство – это место, преображенное практикой. Так улица, геометрически определенная городской планировкой, трансформируется пешеходами в пространство. Точно так же чтение – это пространство, производимое в практике использования письменного текста – места, образованного системой знаков»[825].
Идею города как текста можно обнаружить и в знаменитой книге Итало Кальвино «Невидимые города»[826]. Кальвино описывает воображаемый город Тамара (тематическая группа «Города и знаки») как пространство, в котором «взгляд скользит по улицам как по исписанным страницам: Тамара диктует тебе твои мысли, заставляет повторять ее слова, и, полагая, что осматриваешь город, ты на самом деле лишь фиксируешь названия, которыми он определяет себя и каждую из собственных частей»[827].
В другом месте книги, описывая тематическую группу «Города и память», Кальвино утверждает, что город образуют «отношения, связывающие пространственные измерения и события былых времен»; однако город «не рассказывает о былом, былое – [его] часть»[828].
Подобная идея есть и в «Поэтике пространства» Г. Башляра, где он вводит понятие «топоанализ», указывая на необходимость уделя