одинаковы». Что же они все-таки значили? В чем суть метаморфозы, происшедшей сним за месяц работы в «Белле Вида»? Хотя…не все ли равно? Главное: сегоднявоскресенье. Выходной. И день больших покупок. Так что долой неприятныераздумья! Gaudeamus igitur!17
Тем не менее, поездка в ГУМвсе же не обошлась без неприятности: в недавно полученном Николаем служебном«Форде» в очередной раз забарахлил мотор. Импортная техника выходила из строясо столь завидными частотой и постоянством, что Ивакин уже махнул на нее рукойи ходил на работу пешком, а место под его недвижимым «Фордом» облюбовали длясвиданий дворовые барсики и мурки. Впрочем, Ивакин был отнюдь не единственнымсотрудником «Белле Вида», которому не повезло с машиной – все егоколлеги-мониторы жаловались на то, что их автомобили непрестанно ломаются, и, будьна то их воля, они давно сдали бы их в металлолом… А Макс ворчливо сетовал наскупость руководства фирмы: нет бы им приобрести для всех сотрудников болеекачественные модели, так нет же, на хороших машинах ездит только руководство,ну, еще и у менеджеров автомобили вполне приличные, а для мониторов закупили,так сказать, лучшие из худших, проще говоря, дрянную дешевку. Увы, мониторамоставалось утешаться лишь тем, что секретарям, сусарам тож, автомобилей и вовсене полагалось. Даже таких, которые больше годились не для езды, а для украшениядвора. Ведь гораздо легче переносить подлинное или мнимое несчастье, вспоминая,что другим приходится еще хуже.
Промаявшись минут двадцать смотором, Ивакин развел руками – похоже, его злополучному «Форду» в очереднойраз потребовалось серьезное «лечение» в автомастерской. В итоге они поехали вГУМ по-простецки, на метро. Инна всю дорогу дулась на мужа, словно именно онбыл виноват в поломке злополучного мотора, и оживилась лишь тогда, когда онивошли внутрь ярко освещенного здания, по которому взад-вперед дефилировалилюди, разглядывая выставленные в витринах одежду, обувь, косметику. Разумеется,среди них было немало зевак, явившихся сюда просто для того, чтобы «покормитьглаза». Однако имелись и счастливцы, выходившие из того или иного бутика спокупками, упакованными в элегантные фирменные пакеты. Магазин казалсяподлинным царством моды и достатка: иностранные надписи на витринах,разряженные в пух и прах манекены, витающий в воздухе тонкий аромат французскихдухов… Еще совсем недавно Ивакин мог лишь робко созерцать все это великолепие.И с робкой завистью поглядывать на тех, кому оно было по карману. Но сейчас,стоило ему раскрыть бумажник, он мог стать хозяином любой из этих вещей. Вотона, красивая жизнь! Вот оно, счастье!
-Сначала сюда! – голос Иннывернул его с заоблачных высот на землю. И они свернули в стеклянную дверьбутика, где в таинственном полумраке стояли манекены в женских платьях икостюмах…
Следующие два часа ониобходили бутик за бутиком, выбирали, примеряли, расплачивались. Разумеется,Ивакин купил Инне и новое платье, и долгожданное колечко, и понравившийся ейзолотой кулон в форме сердца с крохотным бриллиантом посередине… Но, как нистранно, его супруга почти не обрадовалась долгожданным подаркам. И, едва выйдяиз очередного бутика с очередной покупкой, спешила зайти в соседний, а потом вследующий, и так далее… В одном она приглядела себе замечательные черныеитальянские туфли на тонких, высоких каблучках, в другом – сумочку, в третьем –духи и тушь для ресниц, в четвертом… Увы, Ивакину слишком скоро пришлосьубедиться, что даже всей его зарплаты не хватит на то, чтобы приобрести все то,что хотелось Инне. Ведь, как аппетит приходит во время еды, так и пресловутый«хватательный рефлекс» резко усиливается во время хождения по магазинам,становясь поистине необузданной страстью.
Когда они наконец-то вышли наулицу, пригибаясь к земле под тяжестью громоздких коробок и битком набитыхпакетов, Ивакин чувствовал себя до крайности подавленным и разбитым. И, хотя наулице было на редкость ясно и солнечно, не говоря уже о том, что до концавоскресного дня оставалось еще почти полдня, ему хотелось, чтобы этотзлосчастный, хмурый и безрадостный выходной поскорее кончился. Разумеется, этоможно было объяснить усталостью, обилием впечатлений от утомительного похода поГУМ-у, а также тем, что Ивакин так и не смог купить себе нового костюма,ограничившись лишь парой рубашек, галстуком и маленькой золотой булавкой длянего. Увы, после похода за покупками поначалу тугой кошелек Николая уже началпоказывать донышко… И все-таки причина его безрадостного настроения была отнюдьне в этом, а в чем-то совсем другом. Но в чем именно? Этого Николай не могпонять. Он просто чувствовал себя обманутым ребенком, которому злые шутникидали большую конфету в яркой обложке. Однако, когда он, уже чувствуя во ртувкус шоколада, развернул бумажку, внутри оказалась пустота… Вот и сейчас надуше у него было так пусто, так тоскливо…
Мало того, подавленноенастроение Ивакина, похоже, передалось и его супруге. Всю дорогу до дома Иннане проронила ни слова. И это при том, что за день она получила столько подаркови обновок, сколько ей не доводилось получать за семь лет житья с Ивакиным!Любая женщина на ее месте, наверняка, порадовалась бы этому. Увы, Инна словноутратила интерес к содержимому пакетов и коробок. Но почему, почему?
Только один Сашка искреннерадовался воскресному дню. Хотя папа с мамой, занятые собой и своими покупками,совершенно забыли купить ему мороженое…
***
…Корпоратив!
Это слово носилось в воздухеуже давно. Оно витало и в коридорах, где сотрудники фирмы обменивалисьприветствиями при встречах, и в столовой, и в офисах. Но чаще всего оно звучалово время чаепитий. И, как запах мандаринов вызывает на нас ностальгическиевоспоминания о Новом Годе, так и это слово вызывало у всех сотрудников «БеллаВида» вполне определенные, весьма радостные, ассоциации.
-Юль, а Юль! – донимала ВикусяЮленьку. – Ты в ресторан какое платье наденешь? Прошлогоднее? Или новое купишь?А цвет какой? Зеленый? Или, может быть, черный? А? Кстати, вполне элегантнобудет. Опять же, сама понимаешь, в память по Егору полагается…
Ответа не последовало. Увы,бедная Юленька так и не успокоилась после гибели Егора. Ее чувство к немуоказалось куда глубже той хваленой девичьей любви, что подобна утренней росе,высыхающей от первых лучей восходящего солнца… Она окончательно замкнулась всебе и часами сидела, тупо уставившись в экран своего компьютера. Мало того –если раньше двусмысленные намеки Викуси вызывали у девушки слезы, то теперь онабезучастно выслушивала ее колкости, словно они относились не к ней, а к другойдевушке, которая тоже звалась Юленькой. И разбилась вместе с Егором где-то на дорогемежду Москвой и Тамбовом… Стороннему человеку Юленька могла показатьсятяжелобольной. Впрочем, с работой она пока что справлялась. Возможно, благодарялекарствам, которыми теперь, вместо помады, туши и теней, была набита еекосметичка. Ивакин терялся в догадках – уж не стала ли Юленька наркоманкой?Потому что помнил странную просьбу девушки – найти для нее врача, который бысмог выписать рецепт на некий препарат. Как видно, она все-таки отыскаласговорчивого доктора, выполнившего ее просьбу. Разумеется, не бескорыстно… Новсе-таки: какое же лекарство принимает Юленька?
Возможно, Николаю еще долгопришлось бы раздумывать, вернее, гадать на этот счет, если бы однажды Юленька,вынув из коробочки очередную таблетку, не уронила ее на пол. Та колесиком подкатиласьк соседнему столу, за которым сидел Ивакин, и легла на бочок, столкнувшись сего ботинком.
Николай поднял таблетку нестолько из джентльменства (как говорится: что упало, то пропало), сколько избанального любопытства. И увидел вытисненные на ее гладкой поверхности буквы «bt». По правде сказать, он совершенно не ожидал подобнойнаходки! Это же беллкогнит! Именно такие буквы выдавлены на каждой таблеткеэтого препарата, чтобы больные ненароком не перепутали его с каким-либо другимлекарством.
У Ивакина отлегло от сердца.Выходит, Юленька принимает не транквилизаторы, а беллкогнит… Тогда понятно,зачем она спрашивала Ивакина, нет ли у него знакомого врача, который мог бывыписать ей рецепт. Как же он не догадался обо всем сразу? Ведь сотрудник фармацевтическойфирмы может бесплатно получить выпускающиеся ею лекарственные препараты. Дляэтого нужен только рецепт, выписанный врачом. У него дома сохранилосьдостаточно рецептурных бланков с печатями поликлиники. Да и бывшие коллеги неотказали бы ему в выписке рецепта на беллкогнит. Он без труда смог бы выполнитьпросьбу Юленьки. Если бы не заподозрил, что ей нужны транквилизаторы. Да чтотам – если бы догадался просто спросить девушку, какой именно препарат ейнужен. Однако он не сделал этого. И тогда Юленька произнесла странную фразу,смысл которой заключался в том, что он, Николай Ивакин, стал таким, как все…Так каким же он стал?
Почему он отказался помочьЮленьке? Потому, что стал видеть в людях только врагов? Или из-за того, чтопрежде всего подумал не об ее беде, а о собственном спокойствии? Что ж, он нераз успел убедиться: сотрудники «Белле Вида» живут по принципу «человекчеловеку – волк». И думают прежде всего о себе. Исключением была разве чтоверующая девушка Галя. Но она ушла… Почему?
Впрочем, стоит ли думать обэтом? Да и насчет Юленьки теперь тоже можно успокоиться. Ведь беллкогнит -абсолютно безопасный препарат. Стоит ли принимать во внимание один случайиндивидуальной непереносимости на 100 тысяч человек? Да еще ту злосчастнуюбольную из Новой Зеландии, которая якобы умерла после приема беллкогнита… Какиеглупости! Вернее, какое бесстыдство – поливать грязью фирму, выпускающую такойкачественный и эффективный препарат! Хотя – что не сделают корыстные люди,желающие любой ценой избавиться от конкурента, отнимающего у них доход? Ноон-то знает правду. Мало того – видел результаты исследований по применениюбеллкогнита для лечения заболеваний, при которых все другие препаратыоказываются куда менее эффективными.
Но тут Ивакину вспомнился